Стратон раскрыл кожаную сумку, что висела у него на поясе. Достал серебряную аккию и с явным отвращением швырнул монету Ланеусу. Серебро упало на землю, и Ланеус немедля поднял его.
– Вставай, – грубо обратился к ней командор.
Хальцион снова попробовала встать. Мужчина железной хваткой вцепился в ее руку и потащил через весь рынок. Толпа расступалась перед ними. Когда Хальцион все же удалось подняться на ноги, он стал толкать ее вперед. Она шла перед ним, поднимаясь вверх по склону, туда, где находился храм. Белые столпы мерцали на свету, дым лениво взметался к облакам. На лестнице уже стоял Бахус, наблюдая за их приближением.
– Лорд-командующий, – поприветствовал священник.
– Господин священник, – отозвался командор, когда Хальцион с трудом поднялась по каменным ступеням.
Наконец, запыхавшись, она добралась до вершины. Она почувствовала взгляды мужчин, что переместились на нее; обе пары глаз были непроницаемы.
– Отдельная комната? – спросил Стратон.
– Сюда, милорд, – сказал Бахус, жестом приглашая их следовать за ним в узкий коридор, который вел к арочной двери из ясеня с резьбой в виде фавнов и оливковых деревьев. За дверью находилась небольшая комната – скудно обставленная спальня священника, где ютились набитый сеном тюфяк, табурет, заваленный свитками стол и жаровня, в которой еще теплились угли.
В этой самой комнате Хальцион и Ксандер встречались со священником несколько недель назад. Когда Бахус покинул их, закрыв за собой дверь, воспоминание пронзило ее, подобно лезвию ножа.
Стратон избегал смотреть на нее. Почувствовав себя так, будто превратилась в тень, она опустилась на пол и свернулась калачиком; последние силы покинули ее.
Хальцион слышала его дыхание, такое же изнеможенное, как и у нее. Словно лорд наконец-то сбросил маску и показал, как сильно он в самом деле устал. Он больше не скрывал своего разочарования. Его сердце было разбито, – разбито уже несколько дней, – а лицо выдавало страдания.
Если у нее и существовал шанс попытаться объяснить ему, что произошло, почему она сбежала… то только сейчас.
– Лорд-командующий… Я сожалею.
Он напрягся. По-прежнему не смотрел на нее.
– Ты сожалеешь о том, что случилось, или о том, что не удалось сбежать?
Его слова ранили. Хальцион задумалась: действительно ли он считал, что она не раскаивается в убийстве Ксандера?
– Неужели вы так плохо меня знаете, командор?
Стратон слова проигнорировал.
И она, заскрипев доспехами, поднялась на ноги.
– Это вы обучали меня последние восемь лет. Вы выбрали меня для этого, командор. Вы выбрали меня, как выбрали Ксандера, и если вы думаете, что я изменилась за одну ночь, что обратилась в существо, у которого нет ни морали, ни чувств, тогда и вы – не тот человек, за которого я вас принимала.
Он повернулся и уставился на нее. Но она заметила в его взгляде слабый отблеск уважения. Ее слова заставили его задуматься о том, к чему мужчина приложил руку: он выбрал именно ее из тысячи возможных вариантов. И выбрал Ксандера. В каком-то смысле он сам навлек на них беду.
– Мы с Ксандером делали, как вы и сказали. – Хальцион потянулась, чтобы опереться о стол. – Мы готовились сражаться вслепую. У меня были завязаны глаза, и мы тренировались, когда я… – Она резко замолчала, потому что на лицо Стратона стало невыносимо смотреть.
– Что ты, Хальцион?
– Вы действительно верите в это, командор? Что я могла умышленно убить Ксандера?
Он отвел взгляд.
– Это могло стать легким выбором. Если бы Ксандер умер, тебя освободили бы от выполнения миссии. И если ты боялась…
– Но я не боялась! – воскликнула она. – Я с самого начала говорила вам. Я была готова. И что легкого может быть в том, чтобы отступить от того, в чем я поклялась, лорд Стратон? Вы слепили из меня образ, которому я не соответствую, вам это известно. Постыдитесь за подобную ложь!
– Это мне должно быть стыдно? – зарычал он, подходя ближе к ней. – Я думаю, все наоборот, Хальцион. Трусиха из Изауры, которая сбежала, когда ей следовало остаться.
Вот оно. Слово, которого она ждала. Трусиха. Оно раскололо ее на части, и девушка пошатнулась, потому что поверила в это.
Она должна была остаться с Ксандером. Должна была ждать рядом с его телом, дождаться прихода командора.
Но даже сейчас… она знала, что сделала бы это вновь. Побежала бы, обезумев от ужаса, с лоснящейся на руках кровью.
– В течение восьми лет я обучал тебя, – сказал Стратон. – Восемь лет готовил тебя к битве, к неизведанному. Научил тебя всему, что знаю сам. И в прошлом, когда я замечал в тебе страх… ты не позволяла ему затуманить свой разум. – Он осмотрел ее. Хальцион под его пристальным взглядом почувствовала себя разбитой. – Почему ты выставила меня дураком? Почему сбежала от меня, Хальцион?
– Я боялась, что вы убьете меня, господин, – честно ответила она. – Не поверите мне, когда я скажу, что это был несчастный случай. Я сбежала, чтобы спастись.
– Только трусы бегут, – огрызнулся он. – Тебе следовало остаться. Ты не должна была убегать.
Хальцион хранила молчание, думая о возложенной на нее миссии. Как всего за один вдох жизнь развалилась на части.
– У меня были завязаны глаза, – сообщила она, зная, что, если не выпустит слова наружу, они продолжат в ней тлеть. – Как вы и предложили, мы выбрали стоп-слово. Но я не услышала, как Ксандер сдался. Я поняла это в тот момент, когда мой меч пронзил его. Я знала, что нанесла ему смертельный удар, и…
При мысли об этом у Хальцион перехватило дыхание. Бульканье, звон падающего меча. Сорвав повязку с глаз, она увидела перерезанное горло Ксандера. Рана казалась небольшой, но она забрала его жизнь в считаные секунды.
Кровь хлынула потоком, залила все вокруг.
Хальцион прикрыла лицо руками. Командор ненавидел слезы. Она провела пальцами по лицу, смахивая их.
– Ксандер был братом, которого я всегда хотела. Я любила его. И я знаю, что поставила под угрозу миссию. Украла жизнь у человека, которому никогда не собиралась причинять вред, а потом сбежала от вас. Я трусиха, как вы и сказали, и приму смерть от ваших рук. Я этого заслуживаю, и справедливость должна восторжествовать.
Стратон молчал. Его дыхание участилось, как будто слова Хальцион задели его за живое. Он подошел к единственному в комнате окну и взглянул на улицу. Серебро в его волосах блеснуло на солнце.
– Ты говорила кому-нибудь еще? – спросил он. – Рассказала своей сестре о миссии?
– Я не нарушала данной вам клятвы, господин.
Командор повернулся, чтобы посмотреть на нее.
– Тогда ты понимаешь, что я должен сделать, Хальцион.
Он с самого начала предупреждал ее и Ксандера, еще до того, как разгласил какие-либо подробности миссии. Предупреждал, что может случиться худшее. Они с Ксандером согласились и взяли себе кодовые имена. Считали себя непобедимыми.
Но худшее случилось. И теперь одна лишь Хальцион несла бремя – скрывала их миссию. За командором в течение нескольких лун следил Болиголов. Человек, личность которого они так и не раскрыли, но который, стремясь помешать им, оказался величайшим препятствием.
– Да, господин. Делайте что должно, – прошептала она, склонив голову.
Она задалась вопросом, попытается ли командор продолжить осуществление планов. Осмелится ли просить своего второго сына завершить то, что начали Ксандер и Хальцион?
Их время подходило к концу.
