Галопроектор над моей головой замерцал, и в воздухе повисло три изображения.
– Этот, у него ещё такая жопа на подбородке, – Питер уверенно ткнул в одну из картинок.
– Этот человек носил такую куртку на трибунах.
Голова соображала всё лучше. Я смог узнать логотип Гадюк.
– Вот уроды… – раздалось сверху, и я сообразил, что мою голову всё это время держала Тайли.
– Не торопимся с выводами. Не факт, что это его банда, – голос Звёздочки звучал всё спокойнее. Рыжий, ты как?
– Жить буду. Мне бы это… умыться…
– Оттащите его в душ. Он как, соображать будет?
– Человек Сайман нуждается в длительном отдыхе и дополнительном курсе нейрорегенератора сейчас он дееспособен, но сильно ослаблен из-за интоксикации.
Меня подняли за плечи, и я наконец-то сообразил, где, собственно, мы сейчас находимся.
После сборки пепелаца наша база опустела. Когда я уходил отсюда пару дней назад, тут гуляло эхо, и только мелкота, кого не взяли даже зрителями, рубилась в приставку.
Сейчас тут набилось почти полсотни человек. Вся банда. И они все сейчас смотрели на меня. Встревоженные лица. Кто-то испуган. Чей-то взгляд блуждает.
Питер и Тайли потащили меня в сторону душевых.
– Так, народ, все дружно вывернули карманы. Всё штырево что есть – в бочку. Нам охренеть как повезло, что у нас тут меддроид с полным картриджем оказался, – голос Эльзы не допускал сопоров.
– Но…
– Тебя, Давид, это тоже касается. Своим произволом ввожу сухой закон!
Дверь в душевую кабинку отсекла звуки, и я стянул с себя комбинезон. Его я так и не снял после гонки.
На белый пластик пола потекла грязно-бурая вода. Меня знобило и ломало. Так что я сначала напился холодной воды из лейки, а потом долго стоял под струями почти кипятка.
– Сай, ты там как, не вырубился?
В дверь душевой постучали. Я специально не стал закрывать щеколду, именно на случай того, что отключусь.
– Не, в себя прихожу. Притащи одежду какую? А то моя совсем того…
Одежды не нашлось, и из душа я выполз в ботинках, завёрнутый в простыню. В голове немного прояснилось, но по телу гуляла слабость. А ещё адски хотелось жрать.
– Ну что, покойный, ты верх от низа отличаешь?
Эльза бодрилась и пыталась шутить. Но я видел, что в ней бешенство борется с тревогой.
Вокруг нас сгрудились ребята. Все, кто мог беспрепятственно бродить по городу, сейчас набились в штаб.
– Классное выступление, Саймон.
Умник кивнул с важным видом. Его левый глаз оплыл, а бровь кровоточила, и он постоянно вытирал лицо салфеткой.
– Народ, я проверил, чем Питер закинул Саймона!
Майлз помахал руками от входа.
– Ну?
Звёздочка попробовала почесать разодранную щёку через прозрачную плёнку.
Народ расступился в стороны. Майлз подошёл к нам.
– Короче, я скормил ваше штырево умному ящику. Умный ящик ругался. Уничтожил состав и сказал, что кто-то взял Спек и добавил туда какое-то кольцо и фосфат-органические соединения. Вот, формула!
Майлз вывел картинку на наш проектор. В воздухе повисла объёмная формула молекулы. Не то чтобы я сильно в этом понимал…
Умным ящиком назывались городские терминалы химического тестирования. С их помощью можно было узнать состав любого вещества, которое ты хотел поместить в себя. От еды до наркотиков. Я всё собирался кашу Звёздочки там протестировать.
– Вот эта хрень отвечает за биодоступность.
Умник ткнул пальцем в колечко. А вот эта хрень с буквой F отвечает за токсичность, если ничего не путаю. Остальные кивали с умным видом.
– Чёрт, что скажешь?
– В текущей ситуации можно однозначно определить ситуацию как попытку покушения на человека Саймана вещество маскируется под действие амфетамина и приводит к гипертермии, а также нарушает проводимость нейронов и приводит к нарушению дыхания с расчётом на то что помощь не будет оказана вовремя.
– Зашибись какие, оказывается, подробности всплывают. Мне или кажется, или мы изначально планировали что-то не настолько эпичное?
Тайли задумчиво поглаживала ствол на поясе. Огнестрел с собой носил каждый третий бандит.
– Кровавые гонки, жестокие убийства, подпольная лаборатория по синтезу боевых ядов, и толпа свихнувшихся космотеррористов. Добро пожаловать на Барселону семнадцать, мы тут живём. Ага.
Эльза отлипла от стены. Из её глаз ушла задумчивость, и появилась упрямая решимость. Она легко запрыгнула на стол, как кошка. И потом так же легко вышагивала по шаткой конструкции.
– Ну что, Листопад, чувствуете себя крутой варбандой? Дикой сворой, которая рвёт глотки своим врагам?
– Систер, нам и так было зашибись. Одно дело бить морды всяким уродам, другое – когда нас мечтают шлёпнуть. Извини, планируют.
Кевин, который за последние две недели как-то слегка усох, влез в разговор. Но без особого огонька. Он, как и остальные, был предельно измотан и немного побит.
– Если смотреть на ситуацию как мой безмозглый брательник, то да, мы, типа, сами всё это устроили. Но для тех, кто не потёк мозгом, напоминаю: проблемы возникли ещё до того, как хоть кто-то узнал, что мы планируем победить в гонке. Так что все желающие могут пройти курс общей логики в учебном центре. Ещё вопросы и замечания есть? Ну, типа, мы в этом сами виноваты и всё такое?
– Долорес на почве тревоги за Рыжего потекла крышей. Не то чтобы я всерьёз это в вину вам ставлю, но чисто так, разговор поддержать.
Наша художница с недавнего времени носила на поясе десяток баллонов разных размеров, а на шее у неё болталась маска противогаза.
– Вопрос актуальный, но я напоминаю: Долорес и наши предки, оптом, свихнулись задолго до нашего рождения. Если что, нас тут вообще родили от скуки. Психов вообще может перекинуть от чего угодно.
Черновик 
