Мэллинорские истории

Свеча

За окном была кромешная тьма, бесновался ветер и лил дождь, как из ведра.

На окне горела свеча.

Слабый огонек свечи не мог прорвать завесу мрака, но, эта маленькая искорка, была видна издалека.

Одинокий, заплутавший путник, уже отчаявшись найти дорогу, зацепился взглядом за искорку, словно за путеводную ниточку. Он пошел, потом побежал на ее свет, спотыкаясь и падая в темноте, но, не сводя глаз с одинокой звездочки, боясь потерять ее.

И вышел к дому.

В доме было уютно и тепло. Крепкие стены укрыли от ветра, а надежная крыша спрятала от дождя. Путник просушил одежу, утолил голод и жажду, и уже совсем без сил рухнул на кровать, в сладкой надежде, наконец, обрести покой и сон.

Но сон не приходил.

Слабый свет свечи, все время мерцающий и колеблющийся, теперь только мешал путнику погрузиться в блаженное забытье. Путнику лень было даже подняться и тогда, он просто глубоко вдохнул, набрав в легкие как можно больше воздуха, и дунул в сторону свечи.

Пламя покачнулось, заметалось, не веря в такое предательство и не желая умирать…

И свеча погасла.

А потом наступил рассвет. Путник, отдохнув, отправился в дальнейший путь, даже и не вспомнив о свече. А она осталась стоять на окне – погасшая, одинокая, забытая.

Да и кому нужен крохотный огонек свечи, когда за окном белый день.

Между теплым Восточным и пасмурным Западным морем,

Как волшебный цветок на ладони твоей – Мэллинор,

Белоснежный, воздушный, прекрасный – раскинулся город.

Город гномов и город людей – Сели-Дор.

Город – памятник миру, согласью и дружбе навек,

Где всегда неразлучны как братья гном и человек,

Белый мрамор, златая чеканка, сверкающие витражи

Миражи, миражи, миражи…

Дружно кружки звенят с добрым элем и крепким вином,

Тесно в лучшей таверне от множества шумных гостей.

Мирный фермер и грозный боец, за широким столом

Отмечают с размахом, помолвку любимых детей.

Шутки, музыка, смех, пожеланья – «Совет да любовь молодым!

И детишек побольше, и счастья, и радости им».

Ведь отныне союз человека и гнома нерасторжим!..

Миражи, миражи, миражи…

И Любовь возвратилась, и в души вошла как хозяйка.

Осветила, влюбленных глаза, удивительным светом,

Погасила вражду и затеплила нежность в лампадках,

Музыканту напев подсказала, стихи нашептала поэту.

И струилась над миром ночным серенада

О любви, о земной, что богами дана нам в награду,

О короткой и вечной, и непостижимой, как жизнь.

Миражи, миражи, миражи…

Над Кхаладом и над Лангхемом – тревожный рассвет.

Точит меч человек, правит гном, боевой свой топор.

Скоро снова сойдутся в бою, не на жизнь, а на смерть,

Чья душа превратится в песчинку твою, Сели-Дор?

И любовь, равнодушием втоптана в грязный песок.

И подернулся пеплом сожженной души уголек,

В изумрудных глазах чей-то образ неверный дрожит…

Миражи, миражи, миражи…

Все, как прежде, незыблемо и неизменно

В мире боли, коварства, насилья и лжи.

Счастье, радость, надежда, любовь и верность –

Ми…ра…жи…

Истинная любовь

Однажды, в Кхаладе появилась цветочница Кьяра. Да именно так – «однажды». Как в сказках.

Утром, выходя из домов по своим делам, досточтимые гномы и гномочки, обнаружили рядом с таверной мастера Нагора, маленькую будочку. Внутри нее сидела девушка. Все почему-то сразу решили, что это именно девушка, хотя, таинственный продавец был одет в длинный, широкий плащ, полностью скрывающий фигуру. На голову был низко надвинут капюшон, так, что лица, тоже не было видно. На прилавке и за спиной продавщицы лежали цветы и разнообразные безделушки, украшения, игрушки, в общем, все то, что можно подарить. На аккуратных маленьких ценниках, прикрепленных к товарам, была указана стоимость – в кристаллах.

Любопытные гномы тут же столпились у нового магазинчика. Гномы обожали торговать и торговаться, правда, совсем не любили тратить деньги. А увидев ассортимент и цены, явно были разочарованы. Толпа зашумела. Поначалу раздавались снисходительные и даже жалостные реплики:

– Вот глупенькая, выставила цветы и игрушки за кристаллы. Да ведь в городском магазине точно такие же, но за серебро. Кто ж у тебя это барахло покупать-то будет? Кристаллы нынче дороги. Да на один такой цветочек день нужно горбатиться, а через пару дней он завянет. Фи, совсем глупая.

Потом участливые гномы засыпали продавщицу советами:

– Ты бы, милая, другое какое занятие поискала, прогоришь ты с этим товаром. Вон, к Нагрону обратись, работа у него всегда найдется. Он, хоть и скряга известный, зато платит полновесным серебром. Да и едой, и крышей над головой будешь обеспечена. Ну, или к Кригону, на ферму, там тоже рабочих рук всегда не хватает. А то, обратись к нашим уважаемым мастерам гильдий, получи профессию. Ремесло-то всегда прокормит.

Много вариантов и путей было высказано. Кое-где уже даже перепалка началась, споры, какая профессия доходней да престижней. Но, на все на это, таинственная торговка хранила абсолютное молчание и никак не реагировала. Толпа становилась все больше и многие уже обратили внимание на подобную оскорбительную невозмутимость. К ней, понимаешь, со всей душой и участием, помочь хотят, посоветовать, а она, не то что «спасибо» сказать, даже лица не кажет. Не по гномски это как-то. Посыпались вопросы:

– А ты, собственно, кто такая? Откуда взялась? Вчера еще, тут на тебя и намека не было. Ты бы хоть представилась, да показалась перед народом, раз уж пришла сюда. Что за неуважение такое? У гномов так не принято.

– Да гнома ли она? – все разом обернулись на этот выкрик. К толпе у новоявленного магазинчика присоединилась компания воинов, в полном боевом облачении, вооруженных до зубов. Это были молодые, горячие, не знающие страха, и не слишком-то чтящие закон и мораль, воины.

– Вы приглядитесь и призадумайтесь, гномы, – продолжал один из воинов, по всему видно, вожак и задира. – Торгует здесь всяким барахлом, цветочки там, мишки, колечки, да брошки – за кристаллы! Где это видано? Многие ли из вас за цветочек готовы отдать свой дневной заработок? Или за побрякушку, в которой нет ни ярости, ни брони?

– Ну, ты, положим, можешь спокойно купить весь ее товар, у тебя-то кристаллов гусаки не клюют, – послышалось из толпы. Воин рассмеялся:

– А и правда, я бы мог! Даже вместе с лавчонкой и продавщицей! Ха-ха-ха! Да только зачем мне это?! Каждый гном, прежде всего, думает о выгоде. Так или не так?! – толпа согласно загудела. – А тут в чем выгода? Уж лучше копить кристаллы на дорогой доспех, боевую амуницию, оружие, на прочие блага, чем выбросить их за букетик цветов, которые, вон и в поле нарвать можно, тем более разницы никакой, и те и эти все-равно завянут. Выгоды нет ни покупателям, ни продавцу. Вот и подумайте братцы – а гнома ли это? Да и приглядитесь? Одета так, что не поймешь – парень или девица. Лица не кажет, голоса не подает. Появилась незнамо откуда. Для чего честной гномочке скрывать лицо?! А?! Да и с чего вы решили, что это женщина? – в толпе раздались растерянные возгласы:

– Дак, из-под капюшона только локоны-то и выбиваются…

– Ага, светлые локоны, длинные.

– Светлые локоны!? – снова воскликнул молодой воин. – Да разве бывают у гномочек светлые волосы? Не огненно-красные, не золотисто-рыжие, не каштановые – а светлые… Светлые волосы бывают только у …

– Хуманка… – пробежал по толпе шепот. – Ага! – продолжал подливать масла в огонь оратор. – Да и росточком она повыше будет, вы приглядитесь-то, приглядитесь!!!

– Да нет… Да как же так! – разносилось по толпе. – Это же невозможно…

– Ну… можно или не можно, – это мы сейчас разберемся. – Воин в дорогих доспехах направился к цветочнице. Подойдя вплотную, он оперся на прилавок, хрупкая доска затрещала, но выдержала. – Ну-ка, гостья незваная, неведомая, откройся нам, – насмешливо начал он. – Народ Кхалада жаждет лицезреть, кого же это к нам занесло, каким ветром и с какой целью. Для начала, может, представишься? Вот я – Жарад. А ты? – девушка молчала. – Как твое имя?! – рявкнул воин. – В этот миг толпа гномов за его спиной дружно ахнула. Жарад обернулся и увидев, что взгляды всех устремлены куда-то вверх, тоже посмотрел. Над витриной светилась золотистая надпись: «Цветочница Кьяра». Хмыкнув, Жарад снова обратился к девушке за прилавком.

– Ну ладно… Будем считать, что представилась. А попроще нельзя было? Что за штучки-дрючки? Или это… колдовство?

– А может она немая? – робко бросил кто-то из толпы.

– Немая говоришь… а вот мы сейчас проверим. Гирон, арбалет! – секунда и заряженный арбалет оказался в руках Жареда. Он отошел на несколько шагов, вскинул оружие и прицелился. Толпа гудела и волновалась. С одной стороны сомнения мучили – а вдруг и правда враг, мало ли, на что эти хуманы способны с их магией да колдовством, а с другой:

– Не по гномски как-то – на безоружного, да еще девушку, с арбалетом», – говорили одни.

– Да он шутит, попугать же наверно хочет – говорили другие. Но Жаред не шутил.

– Предупреждаю, или ты сейчас же рассказываешь, кто ты, откуда и зачем здесь появилась, или я стреляю. Считаю до трех – раз, два, три… – болт со свистом вылетел из арбалета и пронзил девушке плечо. Под силой удара она отшатнулась к стеллажам, сквозь ткань плаща проступила кровь, но девушка по-прежнему не издала ни звука.

– Хм… неужто и впрямь немая? – приподнял бровь Жаред. – Ну ладно. А теперь, покажи-ка нам свое личико…цветочница Кьяра! Да ты не стесняйся. Коли у тебя нос кривой или глаза косые, то не страшно, но, не приведи Кхатдоэр, ты окажешься белокурой милашкой с голубыми глазками… ну же, смелее, сними капюшон, пока я сам его не снял. – Жаред смотрел на девушку со злым прищуром. Девушка, не обращая внимания на раненую руку, медленно приподняла края капюшона. Толпа замерла в ожидании, что же будет дальше, многие привстали на цыпочки и вытянули шеи, пытаясь разглядеть, что же там под капюшоном. Что произошло потом, никто так и не понял. Жаред вдруг странно охнул, отшатнулся, закрывая лицо руками, как-будто по глазам его ударил яркий, ослепительный свет и рухнул навзничь, как подкошенный. Его друзья бросились к нему, окружили, пытаясь привести в чувство. Ни ран, ни каких-либо видимых повреждений, ни крови и, тем не менее, здоровенный вояка был повержен. Чем? Как?

– Ведьма!! – заорали в один голос спутники воина. – Она убила Жареда! Схватить ее! Казнить! – к этим крикам присоединилась и остальная толпа. Гномы были готовы уже ринуться в бой с неведомым и непонятным, а значит враждебным, существом.

– Отставить!!! – раздался грозный и властный окрик. Толпа вмиг стихла и расступилась, давая дорогу правителю Кхалада, достославному принцу Корандиру. Он, самым первым заметил, появившуюся таинственным образом, цветочную лавочку и ее хозяйку и хотел было послать за ней, чтобы узнать кто такая, откуда, ну и прочие формальности, поскольку, кому, как не правителю, должно знать обо всем первому. Но, отвлекшись на подпись какого-то срочного документа, промедлил, а толпа уже собралась вокруг магазинчика. Он внимательно наблюдал за происходящим, пока ситуация не вышла из-под контроля и не стала грозить кровопролитием. Приятели из компании Жареда подбежали к принцу, наперебой твердя, что хуманская ведьма, непонятно как проникнувшая в Кхалад, убила лучшего воина гномского племени. Грозным взглядом Корандир заставил их умолкнуть, склонился над бесчувственным телом Жареда, пощупал пульс на шее.

– Успо-о-койтесь все! Он жив и дышит. Просто в обмороке. Никаких повреждений нет. Отнесите его домой и позовите лекаря, но я уверен, что с ним все в порядке.

Народ Кхалада сразу же успокоился. Раз принц сказал, значит так и есть. Хоть и странно, конечно, чтобы такой вояка, не боявшийся ни Темного Властелина, ни даже Аргхзгула, и вдруг свалился в обморок как девчонка? Но усомниться в словах правителя никто не посмел. Как и ослушаться. Приятели Жареда быстро уложили своего вожака на чей-то плащ и унесли домой. Корандир подошел к прилавку, пристально посмотрел на фигуру за стойкой.

– Ну вот, что, девица, пойдем-ка ко мне. Познакомимся.

Все также, молча, фигура в длинном, бесформенном балахоне, и в плаще неопределимого цвета, с глубоко надвинутым капюшоном, покорно проследовала за принцем к его дому. На пороге Корандир остановился и, обернувшись к толпе гномов, проговорил:

– А вы… расходитесь-ка. День в разгаре, а вы стоите тут, рты разинув. Негоже добропорядочным гномам болтаться без дела.

Войдя в кабинет, староста прошел вглубь и уселся в свое любимое кресло, за большим столом. Девушка же осталась стоять у двери.

– Подойди, – фигура приблизилась, – значит, ты немая? – безмолвно та склонила голову в знак подтверждения слов принца. – Ну, а писать ты умеешь? – фигура снова кивнула. – Прекрасно. Вот тебе свиток и чернила, напиши кто ты, откуда, как попала в Кхалад и какие у тебя намерения. Да, и… сними капюшон, я старый вояка, многое повидал, я не упаду в обморок. – Пока он говорил, девушка подошла еще ближе, в руках ее был свиток, скрученный в трубочку и перевязанный золотой лентой с печатью. Увидев эту печать, староста слегка побледнел, руки его заметно задрожали, но он, тут же, взял себя в руки, развернул свиток и углубился в чтение. Спустя пару минут, Корандир глубоко вздохнул, посмотрел на фигуру в балахоне, бережно свернул свиток и, поднявшись, направился к сейфу, бормоча на ходу «что ж…может быть, может быть…». Спрятав свиток, он вернулся к девушке, окинул ее долгим и пристальным взглядом, и робко, что уж совсем никак не вязалось ни с его постом, ни с его характером, промолвил:

– Я хочу увидеть тебя… – фигура, предостерегающим жестом указала на сейф, в котором теперь находился таинственный свиток, и медленно покачала головой, словно говоря, что не стоит этого делать.

– Я знаю… – тихо проговорил Корандир. – Пожалуйста… Я ведь когда-то… знал тебя… – это было сказано скорее вопросительно. В ответ фигура в балахоне медленно кивнула и также медленно и плавно сняла капюшон…

***

Выйдя на площадь, со своей таинственной гостьей, Корандир обнаружил, что, конечно же, никто никуда не разошелся. Почти все население города столпилось на площади в ожидании. Староста немного нервно кашлянул. Взяв цветочницу под руку, он уважительно и чинно провел ее сквозь толпу к магазинчику и та, спокойно вошла внутрь, заняв свое место за прилавком. Корандир вернулся на крыльцо своего дома и только тут раздался его властный и уверенный голос:

– Вот вам мой ответ, досточтимые гномы. Цветочница Кьяра – никакая ни хуманка, ни ведьма, не враг и никакой опасности не представляет. Эта достопочтенная гнома и милая девушка (а то, что она милая, можете поверить мне на слово), прибыла к нам из столицы и намерена остаться в Кхаладе навсегда. И я надеюсь – это слово принц произнес с особым нажимом, – что мои верные подданные проявят все свое гномье гостеприимство и радушие к нашей гостье. А теперь живо расходитесь по своим делам! Безобразие просто, полдня бездельничаете! – и скрылся в доме. Слова принца Корандира имели в Кхаладе статус истины в последней инстанции, после Воли Богов, естественно. А стало быть, чего тут обсуждать? Гномы постояли еще пару минут, осмысливая произошедшее, и потихоньку стали расходиться. Через пять минут порядок и размеренная жизнь города были восстановлены.

Поначалу ассортимент лавочки цветочницы Кьяры не пользовался большим спросом. Недавние события еще были в памяти и, несмотря на то, что все, вроде бы, было объяснено, и не кем-нибудь, а самим Корандиром, таинственная девушка все еще вызывала у жителей Кхалада трепет и легкую тревогу. Но постепенно, то один, то другой безумный влюбленный останавливался у магазинчика, бережно сжимая горсточку голубых кристаллов, заработанных тяжелым трудом, чтобы купить для своей возлюбленной цветов или другой подарок. Порой, когда покупатель не мог определиться, что же ему приобрести, Кьяра, уверенно, словно точно зная, что же нужно, с улыбкой протягивала ему цветок или вещицу. И никогда не ошибалась, преподнесенный подарок всегда вызывал бурю восторга и радости у того, кому был преподнесен. Лица своего таинственная цветочница по-прежнему не открывала, но все были почему-то уверены, что, советуя какой подарок выбрать, она непременно улыбалась. И еще одну особенность заметили жители Кхалада. Даже самый дешевый цветок, купленный у Киры, но подаренный с искренним чувством и от чистого сердца, никогда не засыхал, наоборот, с каждым днем становился свежее и ярче. То же происходило с другими подарками – камни в украшениях никогда не тускнели, грани не стирались, позолота не блекла, эти подарки никогда не ломались и не терялись, и к тому же, приобретали новые, волшебные свойства, хранили и оберегали тех, кому были подарены. Но только те из них, что были подарены с любовью. Подарки же, купленные лишь с целью показать свой достаток, пустить пыль в глаза, вызвать зависть – эти подарки и цветы, ждала обычная участь – цветы вяли, украшения тускнели и ломались.

***

Мы – Боги Света.

Мы создавали этот мир как драгоценнейший бриллиант чистой воды, в ожерелье Вселенной. Он должен был стать источником возрождения любви, добра и света. Мы трудились над ним в строжайшей тайне от Тьмы, дабы та не смогла проникнуть сюда и разрушить этот мир, как разрушила и поглотила уже сотни миров. Мы так увлеклись своим творением, что совсем потеряли бдительность, охранные барьеры ослабли и, один за другим сквозь них стали проникать лазутчики Тьмы. Тайна была раскрыта и на наше новорожденное детище ринулись армии темных сил. Битва была страшной и беспощадной. Многие из нас погибли, из последних сил стараясь защитить невинный мир от нашествия Вселенского Зла. Но силы были слишком неравны. И нам, оставшимся в живых, Богам Света, пришлось самим спасаться бегством. Много лет, с болью в сердце, мы могли только наблюдать как прекраснейший из миров – Мэллинор погружался во мрак. Разрушительные катаклизмы, войны, бесконечная и непреодолимая вражда – вот что такое теперь Мэллинор. Этот мир погряз в злобе и ненависти, подлости и стяжательстве. Здесь нынче правит лишь жажда власти, жажда крови и жажда наживы. Но именно сейчас у нас снова появилась надежда спасти этот мир и возродить его таким, каким он был задуман… ну, во всяком случае, попытаться. Мы – Боги Света Вселенной, посылаем вам, народы Мэллинора, нашу дочь – Истинную Любовь.

Помните:

Не каждому под силу лицезреть Свет Истинной Любви. Душу скупую и недостойную, этот Свет этот может лишить разума.

Истинная любовь безмолвна, абсолютна, неизменна и вечна.1

Истинная любовь – это наивысшая ценность. Стоит вам только потянуть за ниточку истинной любви, и за вами последуют и Боги, и весь мир.2

Вселенная сокращается и расширяется. Она дышит. Какая сила регулирует этот процесс? Не политическая власть, не знания и не деньги. Это делает любовь.3

Любая злая сила тает перед истинной любовью, она вернее всех заклинаний хранит от Зла.4

***

Так в Кхаладе появилась Истинная Любовь.

Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное…

– Вот ведь прицепился!.. Отстань, говорю! От-вя-жись! Не нужна мне твои линзы.

– Ну, дядюшка Живондир!.. Ну, пожалуйста, купите, сделайте доброе дело-о-о…

По пыльной горной дороге шагал солидный, дородный гном. В меру упитанный, в добрых доспехах, дорогом плаще. Ярко – красная, длинная борода его, была стянута на груди, массивным золотым кольцом, с рубином, тончайшей огранки. На поясе его, украшенном инкрустациями, висело много кошельков, радостно позванивающих серебряными и золотыми монетками. Знаменитый и уважаемый торговец Живондир, спешил по своим важным, торговым делам.

За ним по пятам шел юный гном, на вид совсем мальчик, но нет, Андрику, так звали юношу, уже минуло восемнадцать лет, и несмотря на юный возраст, побывал он уже не раз и в кровавых стычках с врагом, и в походах, и на охоте за всевозможными злобными монстрами. Андрик представлял собой абсолютный контраст рядом с господином Живондиром. Тощий и жилистый, он казался выше своего роста. А на одежонку его невозможно было смотреть без слез. Плащ настолько ветхий, что он давно уже ни от чего не мог защитить, просто непонятно было, как он до сих пор не рассыпался в прах. Сквозь него можно было прекрасно рассмотреть доспехи. Доставшиеся от отца, латанные-перелатанные, со следами многочисленных ударов от мечей и молотов, со времен последнего похода… В общем, воевать в таких доспехах, все равно что стоять посреди Сели-Дора голышом.

Парнишка упрямо тащился за Живондиром. Именно тащился, ибо на его худющих плечах, висел огромный рюкзак, забитый чем-то под завязку. Точнее рюкзак даже не висел, а волочился по земле, поднимая клубы пыли.

– Ну, дядюшка Живондир!.. Выручите.

– Я тебе гномским языком объясняю – не нужны мне твои линзы. Куда я их дену? Их никто не покупает! Что-нибудь другое есть? Куплю.

– Да нет у меня больше ничего, – сокрушался парнишка. – И денег нет совсем. Господин Живондир, у меня уже двое суток лапки богомола во рту не было. А доспехи, вы посмотрите на мои доспехи… В них даже на охоту не сходить, первый же вампир зажует и не заметит. А вдруг снова поход или хумский набег?! Меня же любой, даже наислабейший хум, разделает не напрягаясь. Господин Живондир, ну Вы же самый лучший, самый знатный торговец в Кхаладе! Вы же такой предприимчивый. Я уверен, Вы непременно придумаете как Вам сбыть этот товар, да еще с прибылью…

Живондиру было приятно, он был тщеславен… Немножко. И даже такая, неумелая лесть юнца, уже начала растапливать его торговую душу. А малый меж тем продолжал:

– А мне ведь нужно совсем чуть-чуть, для Вас так и сущий пустяк, всего-то десять золотых. За десять золотых я Вам отдам все двадцать тысяч штук…

– Скольк-о-о-о-о-о! – взревел торговец. – Двадцать тысяч?!.. Линз?! Да ты что, парень, с Древня рухнул?! Какие двадцать тысяч? Куда мне столько-то? Что я, по-твоему, с ними делать должен? Солить? Откуда ты их набрал-то этакую уймищу?

– Ну как… – пожал плечами Андрик. – Я изучал, разбирал мини-ботов…

– Пфрррр, тоже мне, ученый нашелся, – фыркнул Живондир. – На кой тебе сдались-то эти консервные банки?

– Нет, ну как же! Я хотел разобраться, хотел понять, ну, откуда же в них берется золотая руда!

– Ну, и как?.. – Живондир насторожился, голос его стал вкрадчивым. – Разобрался?..

– Увы, – развел руками парнишка, – руда золотая в них попадается, редко, но попадается. Но вот откуда и как она там оказывается… укуси меня трифид, я так и не понял.

– Зато линзой себя обеспечил на всю жизнь, о-хо-хо-хо… – расхохотался Живондир. Он покопался в одном из своих бесчисленных кошельков и протянул Андрику пару серебряных монет.

– На вот, купишь себе поесть.

– Что Вы, господин Живондир! – гордо закрутил головой парень. – Зачем Вы?.. Мне милостыни не надо, я не попрошайка какой, я – воин!..

– На! – Живондир схватил его за руку и силой вложил монеты в ладонь. – Я не хочу завтра услышать, что ты помер от голода. Все, бывай, некогда мне.

И благородный торговец быстро направился к аукциону.

– А что же мне делать с этими линзами?! – печально крикнул ему вдогонку Андрик.

– Построй из них себе дом! Хо-хо-хо… – донеслось из-за поворота.

Пройдя еще несколько шагов, Андрик, пнув древнего скелета, внезапно возникшего перед носом, присел на разогретый под солнцем валун и скинул с плеч свою ношу.

– Шутник Вы, дядюшка Живондир… «Построй дом» … Как же из линз можно построить дом, они же круглые. Для дома нужны кирпичи, доски, глина… Где все это найдешь в наших горах…» – размышлял сам с собой Андрик. Потом он вытащил из своего рюкзака несколько линз. Попытался составить из них ряд, потом еще…

– Вот если б их можно было чем-то скрепить… Только чем?.. Хм, а если попробовать смазку мини-ботов?! Она же крепче любого клея. Точно! А промежутки между линзами законопатить энергосферами! А?! Линзы будут фокусировать солнечный свет, энергосферы его сохранять, в доме всегда будет тепло и огонь на кухне, и в камине…Ух тыыы, дров не надо, угля – не надо, в доме чисто, светло и уютно… Уррра-а-а! Ай да Андрик, ай да дядюшка Живондир!

Парнишка вскочил с камушка, мгновенно нацепил свой чудовищный рюкзак и почти вприпрыжку, что казалось невероятным, понесся в лавку покупать бумагу и карандаши, чтоб сделать чертеж будущего дома.