Дневник Монстра

Июльская жара. Пение цикад и громкое, троекратное «Ура!» сотрясавшее воздух в этот день ознаменовало очередной выпуск молодых офицеров. Преподаватели аплодировали выпускникам зная, что завтра у них начнется совсем другая жизнь. Многих из них поглотит рутина будничных, совершенно одинаковых дней прежде, чем они успеют проявить себя. Лишь единицы смогут справиться с возложенным на них грузом ответственности и выйти из этой игры без победителей достойно.

В момент, когда десятки парадных фуражек полетели вверх, взгляд двоих мужчин был устремлен на улыбающегося высокого юношу.

– Я слышал, Вы дали рекомендацию Янису. Как считаете, Юрий Палыч, у него получится? – Обратился пожилой профессор к начальнику академии.

– Надеюсь, очень надеюсь.

– Обязательно получится, очень старательный мальчишка. – Вмешался в разговор третий офицер.

– Исполнительности мало чтобы вынести работу там, куда его направили. – Настаивал профессор.

– Что же Вы предлагаете, рубить их амбиции на корню?

– Я предлагаю давать рекомендации тем, кто точно справится.

– Он один из лучших выпускников этого года, кого же как не его рекомендовать? Тем более, у нас уже выпускался тот, кто смог справиться. – Возразил Юрий Павлович.

– Сравнил ты Юра, конечно… Лучше, чем он никого из этих стен я не выпустил…

– Аристарх Гордеевич, все мы знаем о ком Вы, все мы помним Вашего любимчика, но не он один способен справляться с подобной работой. Все же мы готовим квалифицированных специалистов. Вы со мной согласны?

– Согласен Алексей Сергеевич, согласен. – Откликался нехотя профессор. Вспоминая своего лучшего курсанта, пожилой мужчина смотрел на нынешнего выпускника и испытывал сочувствие к юноше.

«Хороший парнишка, но он не справится» – Профессор знал это, знал по опыту работы и прожитых лет.

– Давайте дадим ему шанс… – Сказал начальник академии мягким голосом, как бы извиняясь перед пожилым мужчиной за то, что его мнение идет в разрез с авторитетным мнением человека, чья рекомендация ценилась дороже любой другой.

– Эта возможность может стоить мальчишке жизни, стоило посоветоваться со мной, Юра…

– Все зависит от него самого. Любое решение может стоить кому-то жизни. Мы выпускаем офицеров, а не поваров.

Следующий день молодого, только что окончившего высшую школу милиции, лейтенанта Яниса Вишневского был наполнен ожиданиями. По распределению, перспективный молодой человек, окончивший учебное заведение с отличием, попал в главное управление милиции, располагавшееся в столице. Этот факт сам по себе был поразителен, ведь, как правило, туда направляли лишь тех, кто уже имел опыт службы. Выпускников, отправленных туда сразу после завершения учебы, было немного, а тех из них кто смог там задержаться и того меньше, настолько, что их можно было пересчитать по пальцам одной руки. В отдел, в который порекомендовали Яниса попал лишь один из них. Все это давало повод для гордости молодому офицеру.

Для простого парня, родившегося в небольшой деревеньке, подобное распределение и рекомендация начальника учебного заведения – небывалая удача. Подарок судьбы, как сказали бы многие. Однако, Вишневский знал высшие силы тут совершенно не причем. Всю свою сознательную жизнь он шел к этому целенаправленно. Был уверен, что честный и усердный труд открывает все двери. Наконец, сегодня, в жаркий летний день, юноша должен был получить долгожданную награду за годы своего упорного труда. Он был в предвкушении дальнейших событий, ведь его назначили в отдел самого уважаемого и значимого полковника из всех ему известных. Золотарев Александр Сергеевич был суров, порой даже жесток, но его нельзя было упрекнуть в несправедливости. Так говорили о нем все, кто был с ним знаком. Полковник всегда занимал особое положение в системе, был фигурой влиятельной и важной. Отдел, которым руководил этот строгий во всех отношениях человек, отличался следующим: сотрудники, работающие в нем, брали лишь самые сложные и резонансные дела, и как правило, завершали их успешно. Они имели привычку добиваться истины любыми методами. Все это значило лишь одно – никакой скучной работы по мелким преступлениям! Только интереснейшие дела, только величайшие люди, и он, лейтенант Вишневский будет иметь к этому непосредственное отношение!

Янис был счастлив попасть в такую команду, ведь он знал, что с Золотаревым работают люди выдающегося ума. Стало быть, если он, простой парнишка с цепким умом сможет показать себя достойно и будет упорно трудится, то его обязательно заметят. Тогда, он станет одним из них. Одним из лучших оперативников страны. Эти мысли приятно грели душу молодого человека, чей разум еще не столкнулся с самой жестокой частью этого мира. С той стороной реальности, на которой работали люди, которыми он так восхищался. Он еще не знал, что те офицеры, скорым знакомством с которыми он так гордился, практически не спят по ночам, идут на немыслимые вещи, разрабатывают невообразимо искусные планы и, иногда, решаются на самые отчаянные и радикальные меры. Такие приемы, к которым им приходилось время от времени прибегать, в конечном счете стирали человечность в порошок. Вишневский об этом пока не думал. В его сознании рисовались образы смелых, добрых и сильных людей. Таких, каким он сам мечтал стать с детства. Настало то время, когда по мнению Яниса оставалось сделать лишь шаг. Выйти из комнаты общежития.

Лейтенант, расправил плечи, взглянул на себя в зеркало и, удовлетворившись своим внешним видом, выдвинулся к новому месту службы – зданию главного управления милиции.

Молодой человек прошел совсем немного, но даже утреннее солнце уже опаляло кожу, лето выдалось необычайно жарким, асфальт не поглощал температуру, напротив, словно будучи в сговоре с небесным светилом отталкивал все полученное тепло обратно. И хоть парнишка переносил жаркие дни хорошо, ему не хотелось выглядеть на первой встрече с будущим начальником потрепанным и мокрым. Когда он дошел до управления то наконец-то выдохнул. Историческое, монументальное, пятиэтажное строение встретило юношу надменной прохладой.

«То, что нужно!» – Отметил про себя Янис и бодрым шагом с улыбкой на лице вошел во внутрь.

Поднявшись на пятый этаж, к кабинету своего непосредственного начальника, молодой человек был готов отрапортовать: лейтенант Янис Вишневский для прохождения службы прибыл! Юноша проговаривал эти слова всю дорогу от дома. Прокручивал в голове сценарий этой ситуации. А как же иначе? Это был важнейший день в его жизни! Теперь, когда от кабинета человека, о котором он столько слышал, его отделяла лишь высокая деревянная дверь, он застыл в нерешительности. Согласно приказу, явиться нужно было в восемь утра. На часах – семь пятьдесят шесть. Янис решил выждать эти минуты в приемной. Речь шла вовсе не о пунктуальности молодого человека. Подойдя к кабинету, юноша услышал, как изнутри доносились обрывки разговора. Двери старые и тяжелые, через такие не просто услышать что-либо, а это значило – разговор проходил на повышенных тонах. Лейтенант не понимал, о чем идет диалог. Не знал, кому принадлежали эти голоса. Он не хотел подслушивать, но выбора у него не было – нужно выждать свои четыре минуты. Один из голосов был твердым как камень, и его обладатель явно негодовал.

– Русский языком было сказано: «Поймать!» А ты что сделал?!

– Я выполнил Ваш приказ, товарищ полковник. Если не ошибаюсь, приказ звучал как: «Разберись». – Второй голос был спокойным и уверенным настолько, что это спокойствие буквально давило.

– Ты что совсем идиот?

– Я не понимаю в чем проблема. Я поступил так, как того требовала ситуация, выполнил Ваше указание.

– Да ты хоть понимаешь, что будет, если наверху узнают, какими методами ты это сделал, придурок!

– А что не так с моими методами? Ничего не нарушил, никого не пристрелил. Всего-то выполнил свою работу.

– Ты это вообще читал?!

– Читал.

– Знал, что этот мальчишка выкинет такое?

– Да. Все еще не вижу проблемы.

– Ты сам чуть не погиб!

– Ну я ведь жив.

– Ты мне не хами!

– И не думал.

Голоса немного утихли, но их по-прежнему было слышно.

– Ты один из моих лучших сотрудников, но неужели не было другого способа?

– Мне тоже хотелось бы, что бы он понес справедливое наказание, товарищ полковник. Однако, это был единственный вариант.

Голоса смолкли. Это хорошо, ведь Вишневскому становилось от них не по себе, по какой-то причине они оба вызывали в нем неподдельный страх.

«Ровно восемь!»

Янис не знал, как поступить. Прерывать спор было явно не лучшей идеей, но ведь у него приказ! Что будет, если он первое же распоряжение не выполнит? Набравшись смелости, он подошел к двери и с силой надавил на нее. Ему казалось, что такие двери открываются тяжело и для это нужно приложить много усилий. Однако, это оказалось не так. Более того, дверь потянули изнутри, поэтому юноша буквально ввалился в кабинет, упав и ударившись коленями о пол.

«Больно!»

Молодой человек поднял глаза. Перед ним стояла высокая мужская фигура. Серые глаза уставились на него вопросительно. Немного вскинутая бровь и один вопрос, прозвучавший тем самым спокойным тоном, заставили Яниса прийти в себя.

– Какого черта? – Поинтересовался светловолосый мужчина.

– Извините… я … Я – Вишневский! Стажер…

«Кто он? Молодой для полковника…» – Пронеслось в голове юноши.

Он усмехнулся.

– Ну, поздравляю, Вишневский. Добро пожаловать в ад.

– Майор! – Повысил тон мужчина не высокого роста.

Мужчина наклонился к парню.

– Советую встать с колен, или Вас не учили, как приветствовать старших по званию?

Янис вскочил, а загадочный светловолосый человек вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.

– Я… – Юноша хотел представиться как положено.

– Да оставь! Тебя прислали из академии?

– Да…

– Присаживайся. – Полковник указал на кресло подле стола.

Молодой человек подчинился, но не прекращал оглядываться на дверь. Это не осталось незамеченным.

– Это лучший офицер моего отдела. У него сложный характер, но он отличный опер.

– Понятно…

«Неужели один из тех самых легендарных специалистов?»

– Расскажите о себе, товарищ лейтенант.

– Так точно!

Пока Янис говорил, он внимательно осматривал Золотарева.

Темные с проседью волосы, ярко-зеленые глаза. Впрочем, они могли такими казаться, из-за выступающих черных кругов, на бледной коже полковника. Аккуратный тонкий нос, такие же губы, широкая челюсть с ярко выступающими скулами. На вид ему было около шестидесяти лет. Он был худ. Ничего необычного в нем не было, однако, что-то внутри лейтенанта сжималось от страха, пока он находился рядом с этим мужчиной. Хоть Золотарев улыбался, всем видом располагая к себе Вишневского, интуиция подсказывала последнему, что он прямо сейчас смотрит в пасть льва. Одно неосторожное слово и его карьере конец, по крайней мере в этом месте. Юноша не понимал почему его посещают такие мысли, но был в них уверен. Александр Сергеевич выслушал все, что лейтенант сообщил ему и на некоторое время замолчал.

– Вы же знаете, что Вас порекомендовал сюда Назаров?

– Да.

– Как Вы к этому относитесь?

– Я не хотел, доставлять проблем, но это моя мечта!

– Мечта?

– Так точно!

– Сложно Вам у нас придется, Янис. Вы очень наивны, хоть и не глупы, судя по тому, что я о Вас слышал от Юрия… – Полковник замялся.

– … Павловича. – Добавил Вишневский.

– Да, верно. Уверены, что хотите к нам?

– Да!

– Неправильный ответ, лейтенант.

– Почему?

– Ты же не видел, чем мы занимаемся, откуда такая уверенность?

– Я… Я хочу попробовать, пожалуйста, дайте мне шанс!

– Шанс я тебе предоставлю, но смотри не пожалей, что попросил о нем. Поступим следующим образом. Только что, из кабинета вышел майор. Его зовут Лемман Райнер Александрович, он вчера вернулся из командировки, вот там – он указал пальцем на другой край стола – лежат материалы по делу, которым занимался майор. Изучи их. На все про все у тебя неделя. После, я спрошу тебя еще раз. Если будут вопросы по материалам, обратись к Райнеру. Других задач у тебя пока не будет.

«Лемман? Тот самый?» – Лейтенант был удивлен и восхищен, но виду не подавал. Об этом офицере он был наслышан больше, чем о ком-либо еще. Единственный курсант академии, занявший место в этом элитном отделе сразу, после ее окончания. Тот самый человек, которого Аристарх Гордеевич ставил в пример всем курсантам, тот, кем он так гордился. Янис был в восторге, но собрался. В конце концов, он должен был стать таким же, как и он!

– Мне нужно просто изучить дело?

– Верно. Надеюсь, ты сможешь дойти хотя бы до половины. Задача ясна?

– Так точно. Разрешите идти?

– Ну идите, лейтенант Вишневский.

Полковник печально вздохнул, проверка была мягко говоря жестокая. За всю свою жизнь Золотарев видел большое количество таких парней, желающих работать в престижном месте. Однако, как правило, лишь один из сотни был достаточно крепок, чтобы выдержать подобную нагрузку. И лишь один из всех, кого помнил полковник, практически не изменился с течением времени. Был все так же собран, серьезен, строг. Иногда язвил и огрызался, но ни разу не позволил себе выйти за рамки. Словно сама жизнь создавала этого человека для работы тут. Полковник подумывал о том, чтобы посадить на свое место именно его, однако понимал, что майор, к которому за годы службы он относился как к любимому старшему сыну, еще слишком молод для ковыряния в бумажках. Он еще хотел и мог работать на местах. Ездить в командировки. В памяти Золотарева всплыла последняя командировка Леммана.

«Ну надо же, на чем додумался сыграть!» – подумал Александр Сергеевич.

Ход мыслей этого мужчины восхищал его и пугал одновременно. В первом случае, полковнику нравилось, что Райнер дергал за очень тонкие ниточки человеческой натуры и готов был бросить все силы на это. С другой стороны, бывалый опер понимал, что когда-то, это может закончиться очень скверно. Ему не хотелось потерять хорошего специалиста и подчиненного безукоризненно выполняющего все приказы. Конечно, Золотарев иногда ворчал на него, как сейчас, по-стариковски, для профилактики. На их языке это означало приблизительно следующее: «Ты вышел за грань и чуть не погиб, я расстроен!» и «Сделал все необходимое, буду аккуратнее» соответственно.

Этот язык складывался годами и был не знаком молодому человеку. Отчего разговор двух офицеров показался ему напряженным. Однако, более его это не тревожило. В его руках находилось первое серьезное дело! Довольно объемное, судя по размеру папок.

Рабочего места у лейтенанта пока не было, и он решил обратиться к майору – единственному человеку, с которым он успел познакомиться и потому, направился сразу в его кабинет.

– Он что, дал тебе мое дело?! – Возмутился уставший мужчина.

– Ну…да. Извините, я просто хотел бы его изучить! Товарищ полковник сказал, если что обращаться к Вам…

– Я тебе нянька что ли?

– Виноват.

«Да уж, он довольно резок, интересно, это подразумевалось под сложным характером или что-то еще?»

Райнер вздохнул.

– Да хватит уже извиняться. Хочешь работать – вперед. Надеюсь, не придется тебе оплачивать психиатра. Хотя, это же затея Золотарева, если что оплатим лечение твоей нежной психики из его кармана.

«А он не слишком-то в меня верит…» – Подумал юноша.

– Мне бы место, где можно посмотреть все материалы…

– Не знаю…, сядь в архив. Заодно сдашь материалы, когда закончишь.

– Хорошо.

– Эй, Вишневский! Или как там тебя?

– Да, товарищ майор.

– В деле есть четыре тетради. Начинай с той, что тонкая, зелененькая и очень потрепанная. Потом синяя, потом тоже синяя, но толстая. По мере продвижения смотри экспертизы и заключения. Может хоть так будет проще…

– Понял, спасибо!

– Иди уже, не забудь дело сдать, как закончишь.

Лемман смотрел как взволнованный, наивный паренек уходил с увесистой стопкой бумаг.

«Полковник совсем спятил? Мог бы дать ему что-то попроще. Для чего же сразу так…Зачем сюда вообще такого зеленого пацана прислали, и не жалко же…» – Думал майор.

Янис Вишневский, спустился в большое помещение архива, где его уже ждали. Оказалось, там уже распорядились, чтоб его пустили в помещение и не мешали работать.

«Распоряжение Золотарева!» – так закончил свой приказ сотрудникам архива Райнер Александрович.

Янис был воодушевлен.

«Мое первое дело! Да и еще и чье! Самого молодого майора, лучшего из лучших! Аристарх Гордеевич не умолкал о нем, все пять лет ставил в пример! Теперь я держу в руках его дело, теперь я с ним знаком лично! Это успех!».

Лейтенант, светящийся от счастья, сел за стол в дальний угол и открыл дело. Стараясь не обращать внимание на все материалы, которые были в деле, он нашел тонкую ветхую тетрадь зеленого цвета, на которой детским почерком было написано: «Мой днивник» и чуть ниже «Саша, 8 лет».

«Детский дневник?». Недолго думая, Янис открыл его.

С этого началось знакомство выпускника высшей школы милиции с делом №1488. Кодовое название: «Монстр Северной Лесополосы».

Улыбка начинала медленно сползать с лица лейтенанта.

22.08.1988

Привет мой днивник! Миня завут Саша. Мне 8 лет и я уже научился писать. На днях папа нашел мамин днивник. Они долга ругались патом. Наверна у мамы плахие оценки. Я думал днивники бывают только в школи. А мама вчира сказала что все в ее семье их вили. Я хател спрасить что за такой днивник толька мама накричала на меня и плакала. А вчера к нам пришел дедушка Генрих я ришил что спрашу у него, он сказал что эта такая тетрадка с тайнами и мыслями. Тагда я падумал что и я тоже магу вести днивник, патаму что я уже умею писать. А еще патаму что у меня нет друзей. Мама сказала, что друзья заводятся в школе но у миня почемута не завелись. Наверна патаму что я худой. Дедушка гаварит что я как из лагеря. Толька я был в лагере и там никто не худой как я а еще кормят там многа. Мама говорит это обжиралка и что я не должен столька есть. Надо придумать место, для моей тайной титрадки патаму што если папа увидит то будет кричать как на маму. Папа страшный.

1.09.1988

Сиводня мы с мамой хадили на линейку дня знаний. В нашем классе появился новый мальчик. Он вроде не такой дурак как все астальные у нас в класе. Я даже сказал ему привет и он паздаровался тоже. Завтра спрашу как его звать. А сейчас нада отнести днивник в тайник пака мама с папой на кухне. Кстати я придумал где он будет. Я незаметна парезал диван на катором сплю и спрятал его туда никто не дагадается! Зря все гаварят что я глупый я вон какой умный по правде.

2.10.1988

Привет мой днивник! Ты мой лудший друг. Я давно не писал тут аж месяц. Но это все папа винават. Однажды он пришел с работы очень злой не знаю пачему он не гаворил. Он никогда ничего мне не говарит. Папа меня не любит и мами тоже ни говарит маму он тоже не любит. А вабще дедушка сказал что баба эта абслуга и кроми как прислуживать ана не должна ничиво делать. Может ище работать. Так дедушка гаварит.

Так вот тагда папа пришол злой. Он сел есть а мы с мамой сидели в комнате, папа всегда ест один. Папа говорит что мы не должны есть с ним патаму чта он главнее нас. И дедушка так тожи говорит, правда с папой он тоже не ест, наверна деда еще главнее. Мы сидели в комнате а патом папа пазвал маму и она пашла к ниму. Я низнаю что там была, а кагда я пришел папа бил маму нагами и гаварил что она мразь и сука и что ана не может гатовить. Папа сильный и страшный я тоже хачу быть сильным и страшным и не хачу как мама быть она слабая и злая. Как ее папа побьет она патом бьет миня. А в этот раз так не была. Патаму чта она не магла встать. Я тогда падумал, что что бы она миня больше ни била я должын быть как папа и как деда. Тоже быть мущинай. И раз я мущина я должен паказать бабе где ее места. Я пашел в школу. Там есть одна баба каторая мне нравилась но щас уже нет. Ее звать Катька и она всегда смеется нада мной. И тагда я решил ей паказать где раки зимуют. И кагда я пришел весь класс начал дразнить миня. А катька молчала и я ришил что она исправилась а патом она сказала что я заморыш и очень страшный и что я худой как смерть что даже сматреть страшна. Я типерь знал что нада делать и паэтому взял карандаш с парты и ударил ее в руку. Эта дура заарала что я чуть не оглох а патом прибижала учитильница и увила ее кудато. Кирилл эта был мой друг он адин не смиялся нада мной патаму что был новинький сказал что я вабще дурак и мне надо личится в психушке. Типерь у миня больше нет друзей. Толька днивник. Тогда же маму вызвали в школу, толька пришол папа. Я низнаю о чем они гаварили толька он злой был очень и па дароге ни гаварил со мной. А кагда мы пришли дамой он сказал что я грязный щинок и что я его падставил. А патом он достал провад он машинки на каторой мама стирала одежду. И сказал мне лажись на диван ты эта заслужил. Он меня так сильна бил а я дажы кричать не мог так это была больна. Дажы не помню как все кончилась. Мама рядом плакала и говарила. За что мне это? Толька я не понял пачему ей били то меня! И пачему папа меня бил я тоже не понел, я жы как он делал! Наверна проста нильзя чтоб ктото знал про такое я так думаю патаму что папа маму толька дома бьет а на улице нет. Кароче говаря я ни ходил в школу мама говорила учитильницы как будта мы уехали на две нидели. А я проста ни мог встать было больна а еще папа сказал не кармить меня ниделю. Наверна я сам заслужил я жы не знал что об этом нильзя говарить. Паэтаму я и ни писал тут патаму што не мог. Но типерь та я магу.

5.10.1988

Сиводня пришол со школы. И пака никаво нет дома пишу это.

В школи меня апять все дразнили а кирилл вабще гад. Патаму чта теперь у них с катькой любовь. Мама гаварит что жизнь не справидливая штука типерь я понил пачиму. Наверна катьке проста ни нравятся мущины. Дедушка привильна гаварит что бабы мусор. Толька он еще гаворит что я на палавину тоже мусор как и отец низнаю пачиму. Я ришил что нада расказать папе пра ситуацию с катькой и этим придатилем он знаит наверно что делать.

7.10.1988

Вчира расказал папе пра катьку. Эта была самая бальшая ашибка в маей жизни. Папа сначала ни слушал миня а патом начал смеяться. Ни панимаю что тут смишнова… а патом он маме расказал и она тожи смеялась а патом мама сказала что ни надо об этом мне периживать, патаму что я никаму ни нужын и все равно буду адин всегда. Мне было вчера очень абидно ни знаю сам пачиму. Ну это ни правда я думаю, я думаю они наврали мне. Но толька я им больши ничего ни раскажу а то они опять будут смеятца.

14.11.1988

Вчира пашол снег. Первый в этом гаду. Мама пустила миня гулять. Было очень красива. Толька катька с кирилам все мне портили. Я хотел как обычно гулять адин тем болия что вчера так харашо было. А они тоже пашли гулять и говарят пашли с нами. Я думал что может быть они уже не злятца на миня и пашел с ними. Кирилл жи мой друг был. Мы шли па парку и патом аткуда нивозьмись паявились все остальные аднаклассники и начели абзывать меня а патом сталкнули в ручей. Я был очень грязный и дажы домой ни хотел идти патаму что мама начала бы ругать миня и бить и больши бы на улицу ни пустила. Я падумал что можыт стоит сбежать и жыть самому? Кагда пришел дамой то мама кричала, долга. А патом я ришил что точна сбегу ни хачу большы их всех видить. Толька кагда потиплеит, а пака нада еще патерпеть до висны и больше их всех не будит. Мне так надаело что они пастаяна кричат у миня дажы голова болит. И школа тожы надоела я уже умею писать и считать и больши не надо я так думаю. Посилюсь в лису за парком и они миня никогда ни найдут.

31.12.1988 7

:30

Сиводня новый год! Придет дедушка и мама многа будет вкусной еды готовить, даже нам с ней дастанется а ище дедушка наверна принисет мне падарак уже так интиресна что эта будет! Все ище спят но мне уже хочется открыть все падарки! Я знаю что падарки радители дарят и дедушка патаму что деда мароза никакого нет. Всегда это знал а астальные в школи думают что дед мароз есть ну они и дураки.

31.12.1988 19:30

Взрослые сказали что мне нада спать. Эта был самый лудший день в жизни патаму что дедушка падарил мне нож настоящий с крестиком и черной ручкой и сказал что эта очень важно и что я должен хранить в секрете это. Правда нож пака папа взял но я даже ни злюсь, наверно он ему тожы понравился потаму что у ниго нет такого. Мама только не радовалась почему то. Мама вопще ничиму ни радуется только кричит всегда. Но сиводня даже ей ничего ни испортить патаму что типерь у миня есть нож. Пака я эта пишу то слышу странный шум за стеной. Они же наверна не будут дратца на новый год? Пайду гляну что они там делают патихоньку а дневник пака спрячу. Чтобы его никто ни нашел.