Книга Депортация эстонцев в 1949. Воспоминания - читать онлайн бесплатно, автор Юри Эксодус
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Депортация эстонцев в 1949. Воспоминания
Депортация эстонцев в 1949. Воспоминания
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Депортация эстонцев в 1949. Воспоминания

Депортация эстонцев в 1949. Воспоминания


Предисловие


Сразу хочу предупредить уважаемого читателя, что замысел изложения воспоминаний моей мамы состоит отнюдь не в том, чтобы укорить судьбу или её вершителей. Немало в мире и других несправедливостей, но к любым из них следует относиться стоически, не теряя присутствия духа. Я надеюсь, что, ознакомившись с жизнью одной эстонской семьи, прошедшей через многочисленные испытания, многие из вас, дорогие читатели, не станут унывать, если столкнутся с временными трудностями, какими бы тяжёлыми они не казались. Беды когда-то заканчиваются, а опыт выживания остаётся и его нужно передавать следующим поколениям.

Я попросил маму подробно рассказать о жизни во время депортации, потому что пока не нашёл ни одной книги на русском языке, в которой бы описывалась жизнь эстонских спецпереселенцев в Сибири. Скорее всего, такие книги и не могли появиться по простой причине: ведь почти все эстонцы были простыми земледельцами и тружениками, у которых была единственная цель – выжить на чужой земле.

Так распорядилась судьба, что мама уже не вернулась на свою родную землю, попав в водоворот индустриализации СССР. Она вместе с моим отцом объехала множество республик, создавая новые заводы и фабрики. Несмотря на уже совершенное владение русским языком, мама передаёт события языком практичного жителя эстонского хутора – просто, логично, с пользой для слушателя. Поэтому я не меняю ни одного её слова.

Другая цель этой книги – познакомить читателя с дальними местами России, где интересно побывать, а времени достаёт не у каждого из нас.


Депортация


25 марта 1949 года начались массовые репрессии против эстонского, и не только, народов. Было раннее утро, где-то полшестого утра, когда раздался сильный стук в парадную дверь. Мы, дети, испуганные, соскочили с кровати, стояли и ждали. Мать сказала: «Ну вот, пришли за нами». Морально мы уже недели две были готовы к этому.

Слухи о том, что будут высылать в Сибирь, ходили. На нашей тупиковой станции Вяндра стоял целый состав вагонов, которые использовались для перевозки скота на мясокомбинат. Но эти вагоны были дополнительно оборудованы нарами и железной печкой. И в маленьком Вяндра это не могло остаться тайной.

Когда отец открыл дверь, прямо в спальню вошли два солдата с ружьями и человек в гражданском. Они прочитали какую-то бумагу, где было сказано, что мы как «нежелательные элементы» подлежим высылке и нам даётся на сборы один час. И назвали, сколько с собой можно будет взять вещей. Мы стояли в ночном белье, прижавшись друг к дружке, и смотрели на этих людей, ничего не понимая. Мне было 13 лет, Маре 12, а Меди в этот день исполнилось 11 лет.

Как раз мать с вечера испекла большой крендель, который так и остался на столе в столовой. У нас было принято приглашать знакомых детей, подружек. И в этот день можно было и болтать за столом, и никто нам не делал замечание. Взрослые с нами не сидели.

Но вернусь к событиям этого утра, чтобы рассказать на примере одной нашей семьи, как отправляли целые народы в далёкую Сибирь, о которой знали только то, что там очень холодно и это место ссылки во все времена. А впоследствии оказалось, что эта Сибирь – просто сказочная страна. Настолько там богата и красива природа, и земля – как пух, не то, что в Эстонии, где одни камни, песок и глина.

В это утро, плохо соображая, мать заставляла нас одеваться, стараясь надеть на нас всех как можно больше одежды, предполагая, что всё что будет в котомках, по дороге отберут. Так было во времена ссылки в сороковом году. Людям разрешалось взять с собой всё, что хотели, но обязательно ещё топоры, пилы и гвозди. По дороге, кроме последних, всё у людей отбирали. Высаживали прямо в тайгу зимой. И мало из тех, кто выжил. Умерли от холода и голода. Мужчин отрывали от семей и отправляли на Север – на разные рудники, и не знаю ещё куда. Поэтому, для отца мать положила какие-то вещи и еду отдельно. Отцу нашему было тогда 66 лет. Он старше матери на 26 лет.

Видимо, у всех в голове не укладывалось, что это последние минуты в этом доме и мы навсегда покинем его. Мать переживала, что осталась не подоена корова и не кормлены куры и свиньи. Отец собирал инструмент с гвоздями. Поскольку всё-таки все вещи на себя надеть было невозможно, сложили их в мешки. Положили хлеб и масло в деревянные кадушки, как сейчас помню. Его мы уже доедали в Сибири.

Перед домом стояла машина полуторка. Нас туда погрузили и отвезли в Дом культуры. Это совсем недалеко от нашего дома. Там выгрузили. Это было утром. И так в течение всего дня. Подъезжали машины, привозили семьи. Многие оказались или без детей, или без мужа и других членов семьи. Брали тех, кто оказывался дома в этот момент. Приходили знакомые, приносили нам какую-то еду. Но не каждый отваживался туда приходить.

К вечеру большой зал был полон народу. А ночью подъехали крытые брезентом грузовики, вопреки прогнозам, что повезут нас железной дорогой. И всех погрузили в эти грузовики. В каждую машину по два солдата и третий рядом с шофёром. Машин было около пятнадцати, насколько я смогла их сосчитать уже в пути по огням, потому что везли нас ночью. И никто не знал, куда нас везут. Ехали в темноте, на малой скорости. Подряд три машины. Через метров 100 – ещё три, и так далее. Часто останавливались, потому что, видимо, боялись «лесных братьев», которые могли напасть и помешать.

К утру привезли нас на станцию Ристи, под Таллином. Погрузили в «телячьи» вагоны с нарами и маленькими зарешёченными окнами под потолком. В вагон помещалось от 35 до 60 человек. С двух сторон были нары – нижние и верхние. В составе нашем было около шестидесяти вагонов. А сколько было этих составов – это сказала уже история: чтобы погрузить 20 000 человек из Эстонии, нужно было их очень много.

Везли нас около двух недель. Всю дорогу я сидела на верхних нарах и записывала названия станций чернильным карандашом на обороте открытки с фото нашего дома. Везли, я помню, через Уфу. В центре вагона стояла маленькая железная печка и ведро для туалета с дыркой в полу вагона. На больших станциях открывали двери, у которых стоял солдат, и можно было выйти за кипятком. В это время вокзал был окружён сплошным строем солдат.

Это было, кажется, в Свердловске. Нам с Маре дали эмалированное ведро с крышкой и двух солдат. И повели нас в какую-то столовую, довольно далеко, за супом. В этом городе было очень много путей на станции и на всех стояли такие же эшелоны или проходили. Так что нам удалось посчитать количество вагонов в составе – их было иногда по 60. Люди переговаривались через окошки и оказалось, что там не только эстонцы, но и латыши, и литовцы.

Наша конечная станция была Черепаново, Новосибирской области. Там нас выгрузили и три дня мы жили в школе. Спали на полу. Народу было очень много – целые эшелоны, а может быть и больше. Это трудно просто представить.

Потом за нами приехали большие тракторные сани, так как была весна – апрель, и снег таял и была ужасная распутица. Дорог почти не было, а местность была слегка холмистая. В низинах стояла вода, местами сухо, но скользко. Сани с вещами заходили в воду, вещи промокали. Ехали около ста километров до районного центра Сузун.

Нас поселили в городской столовой. Народу было уже меньше, потому что, видимо, людей развозили из Черепаново куда-то и в другие районы. Из колхозов стали приезжать председатели и забирать себе работников. Мы попали в колхоз, расположенный в шестнадцати километрах от Сузуна, в деревне Нижний Сузун, которая стояла на берегу реки. Нас довезли до места уже на других санях и стали размещать по домам. Кого – к хозяевам, кого-то – в пустующие дома. Всего в колхозе поселили 28 депортированных эстонцев. Председатели колхозов возмущались: зачем столько детей – им нужны работники!


Жизнь в сибирской деревне


В 20-е годы раскулаченные местные жители тоже были выселены. Их раскулачивали по тем признакам – у кого 5-стенный дом, то есть две комнаты, вот тех и высылали. Раскулачили – и дома остались пустые. Некоторые дома были уже в плохом состоянии. Нам достался такой дом.

Одна комната была без пола – в ней жить было невозможно. Нам дали половину этого дома – примерно 15 квадратных метров. В углу – огромная русская печка, наверху полати, вкруг комнаты приделаны лавки и столик. Мы не знали, что так – во всех домах. Мы думали, что это пекарня, потому что такая печка большая! А мы такие печи русские никогда не видели. Там ещё был чугунок и деревянная лопата. Мы тоже не представляли, для чего это всё.

Бани в деревне топились по-чёрному. То есть без трубы, дым весь внутри. Пока топится очаг из глины, сверху на какой-то железяке куча камней. На них ведро с водой. Как только камни нагрелись и огонь перегорал, закрывали дверь. Было тепло, но все стены чёрные от сажи – не дотронуться. Потому так и называется – баня по-чёрному. Баня сложена из брёвен и с маленьким окошком.

Приходили какие-то соседи, учили нас, как топить печку, что дым идёт не назад, а вперёд, что там можно что-то испечь. Ну, каким-то образом научились. Все эстонцы, кто попал в такие пустующие дома, так же, как и мы думали, что это бывшие пекарни. Нам дали доски и отец сделал для нас нары на всю длину комнаты с правой стороны. С левой – была печка, на которой тоже можно было спать, и на полатях. И вот на этих нарах мы спали. И с нами была ещё одна знакомая из Вяндра – жена друга нашего отца, с мальчиком около 10 лет.

Под этим домом был ещё погреб – там называется «голбец». Картошка там в первый год замёрзла – стала очень сладкой. И мы её ели сырую, как яблоки. Спали на соломенных матрацах, укрываясь своей верхней одеждой. Отец, точно помню – своим полушубком. Он сам себе шил полушубки ещё в Эстонии. Выделывал шкуры, мог всё – что надо по хозяйству. А наша верхняя одежда была для Сибири очень нетёплая, скажем так. Но были какие-то вязаные вещи, платки.

Первые годы у нас было трудно с хлебом. Муки давали мало. Но были какие-то небольшие деньги, и мы ходили в сплавконтору, при которой была пекарня и можно было купить хлеба и кое-какие продукты. Это было за несколько километров.

Кого с нами высылали в Сибирь? Оказывается, когда списки составлялись, старались брать семьи, в которых больше детей. Потому что нужно было набрать определённое количество людей для выполнения плана по депортации. С нами была женщина из Вяндра с тремя детьми по возрасту чуть старше нас, одинокая женщина с мальчиком пяти лет, мать с дочерью постарше и одинокий мужчина без семьи.

Из других районов Эстонии была женщина с пятью детьми от пяти до четырнадцати лет. Мать и два мальчика десяти и двенадцати лет. Потом ещё мать и мальчик пяти лет. Другая – мать с ребёнком, второй её остался в Эстонии, и старик отец, который через год там и умер. Женщины были без мужей. Три семьи с детьми жили в одной комнате – тихий ужас, как говорится.

Поскольку нас привезли уже к началу апреля, нам дали картошку из колхоза. У дома была земля, на которой разрешили посадить картошку. И мать уже заранее готовилась – она взяла с собой семена из Эстонии. Я сажала горох и всё росло очень хорошо, потому что земля такая – цены ей нет! Мама уж в этом очень понимала.

Работали летом в поле: на покосах, прополке, на ферме. Все были связаны в Эстонии с собственным хозяйством, поэтому для нас это было как-то знакомо. И были приучены к труду и дети. И хотя в колхозе мы вообще раньше не были, но там всем находилась работа. В колхозе все дети летом работают. Зимой учатся, а летом работают.

В этом колхозе было очень много немцев, высланных в двадцатые, наверное, годы и в сороковые с Поволжья, немцы с Украины. Это очень трудолюбивые люди и можно сказать, что весь колхоз на них и держался. Потому что местные жители старались куда-то уехать.

Немцы поначалу нам помогали. Приносили дыни, о существовании которых мы раньше даже не знали – может поэтому не всем нам они понравились. Хотя дыни там очень вкусные – жёлтые, небольшие, сладкие и душистые. Немцы приучали нас к новой жизни и как-то помогали – морально и советами.

Колхоз выращивал картошку, пшеницу, гречку, которую мы никогда не ели. Просо, пшено, о которых мы понятия не имели и не знали их вкуса. Табак выращивали в большом количестве. Коноплю, помидоры, капусту, огурцы, дыни, арбузы, тыкву – всё это под открытым небом. Хоть зима и холодная, но всё созревало на корню, даже помидоры – целые плантации. Но мы их не пробовали, всё отправляли на заготовки. Конопля отправлялась на изготовление верёвок.

Лес был полон малины, смородины, облепихи, черники. То, что в Эстонии едва вызревало в огороде, там всё давала природа. И море ежевики по берегам Оби. Не было только банок и сахара!

Из ежевики местные жители научили нас делать лепёшки, немножко смешивая сочные ягоды с мукой. Лепёшки сушили на солнце, раскладывая на поленницах. А зимой пекли ватрушки и пироги. Сушили и другие ягоды. Облепиху чаще всего замораживали – она хранится очень хорошо.

Несколько летних сезонов мы с Маре работали на сенокосах. Места сенокосов лежали за Обью. Поэтому к ним добирались на лодках – туда и обратно на вёслах. Ширина реки в месте переправы была около километра. На покосе жили в шалашах, ставя их подальше от берега. Весь левый берег Оби был сплошным ковром из покосов и рощиц, в которых росли разнообразные ягоды. Там, где было ровно, между ними ходила конная косилка. Места вокруг деревьев и неудобья косили вручную. Косцами были и дети, и взрослые. Убранное сено сушили в стогах, отвозя его верхом на лошади. Зимой, когда Обь замерзала, сено по льду перевозили на ферму.

В шалашах было огромное количество комаров. Это было что-то жуткое. Работали и спали всю неделю в одной и той же одежде. Еда была такой, что иногда трудно было её есть. Иногда это были галушки из чёрной муки, которые варили в воде. Иногда мы брали из дома свежие огурцы и хлеб. Это бралось на неделю. Вечером выкуривали комаров из шалашей, потом затыкали отверстия сеном и так спали. Умывались утром в мелких озёрах, которых было великое множество вокруг. Это были остатки старицы – старого русла Оби. Оттуда же пили и воду. Она была чистая, но на вкус отличалась не в лучшую сторону. Но что было, тем и обходились.

Обратно нужно было плыть на лодке до деревенской пристани. К пристани Нижнего Сузуна приходили даже пароходы, так как река была очень широкой и полноводной. Чтобы попасть на пристань, мы должны были плыть против течения. Лодку перегоняли вдоль берега вверх с километр. Там мы садились в неё и течение во время движения сносило нашу лодку прямо к пристани.

На полевых работах в то время обеденный перерыв длился два часа. Зато работали от зари до зари. Во время обеда было очень жарко и люди засыпали где попало. К счастью, днём было меньше комаров и спалось легче. Все вповалку: парни, девки – в одних шалашах.

На воскресенье всех отпускали домой – помыться, переодеться собрать какие-то продукты на новую неделю.

Всё было бы хорошо, если бы не такая широкая река. Однажды, ранней весной, Меди с обозом поехала по льду через Обь за сеном. В то время я уже покинула колхоз, а Меди осталась работать там – ей было тогда лет 17. На льду уже появились первые весенние лужи, и он начинал потрескивать. Обозные сани были запряжены коровами и всем было очень страшно. Когда Меди вернулась домой, её частично парализовало от страха. Врач в деревне отсутствовал, как и лекарства. Вместо врача была медсестра – сосланная за что-то полячка, которая лечила всех по мере своего разумения. Лишь благодаря своему умению она и смогла выходить мою младшую сестру Меди – какими-то процедурами и теплом вместо лекарств.

Одно время я пасла телят. Это, в общем то, приятное занятие, если не вставать в пять утра, а то и раньше. Днём в жару телята не выдерживали – было очень много овода. Только услышат жужжание – сразу хвост трубой и домой! Пасти было сложно, потому что телят было много, а некоторые были совсем маленькие. Малыши спали, а большие норовили на поля. Поля были вспаханы так, что между ними оставались колки – берёзовые рощи и кустарники с разными ягодами. Нужно было беречь посевы от телят и гнать их в эти колки.

У меня была напарница-телятница – немка Ольга. Как она пела! Прямо на весь телятник! И не хуже известных мне оперных певиц. Она всё знала про пение и имела очень красивый голос. Когда все уехали из колхоза, она оставалась здесь последняя с очень красивой, как и мама, дочерью. Дочь работала дояркой. Труд был только ручной, тяжёлый. Через какое-то время у дочери заболели руки от такой работы, и она стала инвалидом. Ольга с дочкой осталась в Нижнем Сузуне. И когда Меди через 30 лет решила поехать посмотреть, что осталось от этого села, она встретила там Ольгу!

Меди рассказала, что деревни уже не осталось, кроме нескольких домов. И что ещё что-то сеют, выращивают, но уже не так.

Дома в Нижнем Сузуне строили из толстых еловых брёвен. Швы заделывали мхом. Сруб ставили прямо на землю, без фундаментов, что намного быстрее. Еловые смолистые брёвна стоят до ста лет. А если что – меняли только нижние венцы. За 10 лет, которые мы провели в деревне, некоторые эстонцы выстроили себе красивые дома. Они брали займы на обзаведение материалами, скотом. Обжились землёй, огородами. В общем, стали сибиряками. Некоторые даже не хотели уезжать. Но тяга к Родине была выше всего.

Годами позже, после возвращения в Эстонию, даже наша мать сказала: – Я бы и не уехала отсюда – такая земля! Там можно озолотиться, если работать! Давали бы только земли достаточно, а не шесть соток, и возможность получать за труд! Всё травой зарастает. Никому пользы нет, а даже косить не разрешают.

По этой причине коровы были не у всех. Но всё равно, если были силы и молодые руки, все старались работать из последних сил. В ямах на улице хранили картошку. Ямы выкапывались глубокие, в глинистой почве, чтобы не осыпались, и сверху накрывались жердями, которые засыпали землёй. Первые годы мы ещё иногда бегали на колхозное поле воровать картошку и горох. Но это было очень опасно. Хотя, как говорится, дальше Сибири уже не сошлют. Да и для детей эти набеги были самым захватывающим событием.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги