Кааг – призванный воин

“Мы делаем выбор только один раз.

Мы выбираем быть воином или быть обычным человеком.

Другого выбора просто не существует. Не на этой земле”.

Карлос Кастанеда

Часть 1

Полдень. Чудовищное пекло. Солнце нагло жжет все живое и неживое на своем пути. Пустыня Данакиль – самое опасное и жуткое место, по непонятной причине оставшееся нетронутым и неизмененным на Земле, спустя столетия. Озера из бурлящей серной кислоты, впадины с кипящей лавой, действующие вулканы в дымке ядовитого пара. И все это – тренировочная площадка для выпускников последнего курса Космического спецназа. Тридцать курсантов “выбросили” посередине этой земной клоаки, которая по сути своей собрала все самое кошмарное из труднодоступных и непроходимых планет в ближайших галактиках. Тридцать курсантов – элита последнего выпуска Академии Космических военных сил (КВС). У каждого свой маршрут по преодолению этого ада на Земле. Но есть бонус – тестовое снаряжение – специально разработанный облегченный защитный костюм-комбинезон. Похож на космический скафандр, но, благодаря микро и нанотехнологиям, не такой громоздкий, и подстроен под нужды специализированных космических войск. Честь протестировать данное усовершенствование в самых неблагоприятных условиях, на Земле, выпала на долю последнему курсу отделения спецназа КВС.

Курсант Ромун Джанал привычным размеренным бегом преодолевал очередной участок с булькающими вулканами, озерцами с отложением серы, раскаленными сопками и соляными горами. Температура за бортом тестового комбинезона была адской. Однако же микроклимат внутри создавал комфортные условия для передвижения в столь непривычной для человека среде. Шел второй день путешествия до конечной цели. Вдалеке пролетел винтоплан наблюдателей. Они курсировали по периметру территории выброски курсантов. А иногда вдоль и поперек, для наблюдения прохождения маршрута. Или, если вдруг у курсанта откажет снаряжение, и он останется один на один с этой абсолютно недружелюбной местностью. Тогда наблюдатели превратятся в спасателей и эвакуируют бедолагу. Но все надеялись, что до такого не дойдет. И снаряжение, и курсанты окажутся на высоте и прекрасно сдадут этот трудный экзамен.

Ромун уже практически преодолевал последние километры пересеченной местности, и впереди у него были только соляные подобия барханов, да немного высушенных лавовых впадин. Вскоре, часов через восемь, он доберется до конечной цели. Активирует сигнальное устройство. Оно пошлет сигнал на пульт наблюдателей. И его заберут из этого ада.

А пока, неспешным мерным бегом, регулируя дыхание, Ромун передвигался вперед. Почему-то именно сейчас у него в голове стали всплывать воспоминания из детства. Может на начальном этапе маршрута он был просто слишком сосредоточен на преодолении препятствий. Неимоверных усилий ему стоило сделать довольно большой крюк, из-за того, что ему на пути попалась обширная впадина, заполненная огненной лавой. Никакой суперкостюм не выдержит температуру в тысячи градусов. Пришлось огибать этот огнедышащий котел по длинной дуге и терять драгоценные часы. А сейчас участок пути казался менее агрессивным и можно было занять голову более приятным, и конечно ускориться. Вспоминалась ему планета Пао-Пай, где жили гуманоидные амфибии, они приютили его родителей, когда случилась та ужасная трагедия со взрывом на Павленто 15. И вскоре, и планета Пао-Пай, и её жители стали практически вторым домом для подросшего Ромуна. А старый друг его отца и посол амфибий – Каар-ка – стал наставником и, кто бы поверил, крестным отцом. И вот теперь ему вспоминалось, как он с Каар-ка охотился на мелких грызунов, похожих на летающих сурков. Тогда, первый раз, Каар-ка взял его, малолетнего, с собой на охоту. Эти зверьки только назывались летающими. На самом деле, они с трудом планировали с веток деревьев, перемещая свое грузное тело на нижние ярусы. Их нужно было сбивать, в полете, специально грубо обтесанными каменными шариками из рогатки. Тюкнутый таким шариком зверек, если сразу не умирал, то терял ориентацию в пространстве и кулем сваливался на землю с довольно-таки большой высоты. Здесь его поджидали помощники охотников с дубинкой-глушилкой и доделывали дело, путем добивания зверька. Такой странный способ охоты тянулся с испокон веков в нескольких поселениях, и менять что-либо никто не собирался. И в тот раз Ромуну предстояло быть помощником охотника. Он стоически добил умирающего зверька дубинкой и заработал поощрение Каар-ка. Но если б об этой вылазке узнали его родители, то пришли бы в ужас. Микаэль и Памела и половины не знали, чем занимался их сын на каникулах, когда прилетал погостить в “родовое гнездо” Каар-ка. Владеть мастерски глефой, боевым оружием, Ромун научился благодаря тренировкам со своим “крестным”.

Методично прыгая с одного соляного холма на другой, Ромун перенесся в воспоминаниях в один из дней, когда он поразил все поселение амфибий своей “виртуозной” ездой на брафту. Вообще-то эти пахотные мощные животные никогда не применялись в наезднических целях. Их впрягали в устройство для вспахивания полей под посевы. Никому даже в голову не приходило оседлать эту громоздкую тушу, похожую на помесь бегемота с быком. Но у Ромуна проснулся спортивный интерес, он решил, что было бы неплохо прокатиться верхом на брафту. Благо эти животные были мирного нрава и дружелюбно относились к своим хозяевам. И в один прекрасный день Ромун потихоньку проник в стойло, где располагалась семья брафту. Лакомством выманил самого мелкого из этого семейства. Это был ещё детеныш. Подведя его к небольшому камню, чтобы удобнее вскарабкаться к нему на спину, Ромун поощрил детеныша брафту лакомством и аккуратно обвязал его мощную шею веревкой – приспособил себе уздечку. Взгромоздясь на широкую спину брафту, Ромун пятками поддал ему “жару”, и удивленный брафту, от неожиданности, выдал такой галоп по поселению, что жители до сих пор вспоминали эту эпопею со смехом. Потому как удержаться на спине галопирующего брафту было делом немыслимым. Но Ромун смог, вцепившись намертво руками в длинный детский пушок на шее брафту, вполне сносно пронестись два круга вокруг поселения, пока Каар-ка, вставший на пути перепуганного брафту, не остановил все представление. Ромуна не отругали, наоборот, выказали уважение к его наездническим заслугам. И в дальнейшем этот детеныш был выдан Ромуну в качестве ездового животного. Единственного… Каар-ка много чего позволял Ромуну. Но всегда пристально следил за его успехами. Поощрял все его исследовательские начинания, даже, когда он ещё мелким несмышленышем впервые выполз из детского грота на улицу. Сам. Пестунья отвлеклась на мальков и не уследила за передвижениями человеческого детеныша. Каар-ка, обнаружив ползущего куда-то Ромуна, лично отнес его обратно в грот к детским бассейнам. И ничего не сказал ни Микаэлю, ни Памеле об этом небольшом путешествии их сына.

Сориентировавшись по закатному солнцу, Ромун выправил маршрут и уже целенаправленно припустил по прямой до виднеющейся вдалеке сигнальной установки. Опять над ним пронесся винтоплан. Эти смешные летающие аппараты, с кабиной в виде груши, большими выпуклыми обтекаемыми иллюминаторами, были пародией на старые земные вертолеты. Но, взяв эти вертолеты за прототип и усовершенствовав их плазменными двигателями, конструкторы оставили то ли для красоты, то ли для юмора, на верхушке аппарата реальный четырехлопастный винт. И он даже крутился при полете, никак не воздействуя на сам процесс перемещения аппарата.

Достигнув, без особых усилий, конечной точки своих утомительных испытаний, Ромун активировал сигнальную установку, сняв защитную перчатку и прижав большой палец к сканеру на панели. Сигнал ушел в атмосферу, а Ромуну осталось только ждать, когда за ним прилетят и заберут из этого ужасного места. Интересно, многие ли из курсантов достигли благополучно финиша. Может кто-то уже добрался первым, а может у кого-то случилась неприятность и его эвакуировали досрочно. Пока вот такие мысли бродили в голове у Ромуна, а он старался не думать о плохом. В отделении вместе с ним проходили подготовку только лучшие из лучших. Ромун был в числе первых, а ведь ему не исполнилось ещё и 18. Зачисление его на спецотделение при Академии КВС было сделано в виде исключения, как дань уважения перед заслугами его отца. Да и представительство Пао-Пай внесло свою лепту, в виде верительного письма, в дело о принятии на учебу подростка-вундеркинда. Но Ромун выглядел старше своих лет, и был физически прекрасно развит. Что до интеллектуальных способностей, то здесь присутствовал такой факт – он досрочно закончил школу на Павленто 15 и уже имел за спиной защиту дипломной работы по ксеногенетике. Поэтому никто на курсе и не догадывался, что все эти четыре года с ними вместе проходил обучение всего лишь подросток. Хотя странность в этом выборе специальности была. Родители Ромуна до сих пор не могли понять, почему он предпочел военную карьеру научной. На Павленто 15 у Ромуна складывались хорошие условия для продвижения на поприще науки. Там была обширная лаборатория по ксеногенетике и ксенобиологии. И его научный руководитель, Николя – давнишний друг его отца, Микаэля – очень благоволил к своему подопечному.

Это они вдвоем – Николя и Микаэль – много лет назад обнаружили, что в отдельно взятых системах-близнецах происходил глобальный галактический эксперимент с участием одной, искусственно выведенной, расы почти разумных жукоподобных, и другой – модифицированной расы гуманоидных амфибий. Данный эксперимент был построен на перманентном желании вести войну друг с другом. Но, когда все вскрылось, неожиданно проявила себя древнейшая раса – дашайи. Появилась оригинально, на очень короткое время, в виде голограммы, запудрив мозги всем своим высшим предназначением, и так ничего внятно не объяснив, исчезла, указав на расу людей, как выбранную для каких-то особых целей во вселенной. Потом было много споров, рассуждений, и в массмедиа, и на научных симпозиумах. Но так никто ни до чего не додумался, и все затихло и успокоилось. Только не затих и не успокоился один маленький мальчик, кто единственный тоже присутствовал при этой встрече с древней голограммой. Ромун тогда загорелся идеей найти дашайи. Он поставил это целью своей жизни. И планомерно, по этапам шел к этой цели. Благодаря выдающимся способностям и уникальной зрительной памяти, закончил досрочно школу. И после приступил к выполнению задуманного. Нужно знать науки – он будет их знать. Нужно покорять космос – он пройдет обучение в самой лучшей элитной школе спецназа. Но он найдет эту древнюю расу. И обучится у неё всему, что поможет ему стать более высшим существом, чем просто человек.

От глубокой задумчивости Ромуна отвлек шум приближающегося винтоплана. Но аппарат не опустился на землю. Он завис на достаточной высоте и открыв одну из застекленных частей, просто сбросил лебедочный трос вниз. Ромун поймал качающийся маятником трос, с карабином и фиксатором. На тестовом комбинезоне никаких петель для крепления чего-либо не было и в помине. Поэтому Ромун быстро обмотался тросом вокруг туловища, закрепил карабин за остальную часть троса и подергал его, оповещая о своей готовности. Его благополучно подняли и втянули внутрь винтоплана.

Внутри этой летающей груши сидело трое человек: пилот, техник и медик. Медик сразу, как только Ромуна открепили от троса и расположили на сидении, начал снимать с его головы защитный шлем и прикреплять ко лбу, вискам и шее разные присоски-датчики. Техник озаботился дальнейшим освобождением Ромуна от чудо-костюма. Пилот направил винтоплан на базу.

По прибытии в расположение базового лагеря, Ромуна перевели в карантинную часть, а костюм забрали в лабораторию. В карантинном отсеке, кроме Ромуна, пока никого не было. Значит никто ещё не вышел на индивидуальные установленные точки из его друзей-курсантов. Ромун надеялся, что доберутся все, рано, или поздно. И очень надеялся, что живыми.

Датчики-присоски так и остались на нем, чтобы передавать информацию о его состоянии на приборы учета и диагностики. Даже проделав за двое суток такой переход по адской пустыне, без еды, принимая в виде воды переработанные отходы собственного организма, Ромун чувствовал себя прекрасно.

Только через полтора часа карантинные боксы начали заполняться курсантами. Привезли ещё двоих – рыжего здоровяка-ирландца и мускулистую девушку, неземной красоты. Они отдыхали в соседних боксах. Здоровяк, по имени Ходмут, был местным, землянином. А вот неземная красота девушки объяснялась неземным происхождением. Девушку звали Ажжия. Она прилетела из какой-то далекой колонии на задворках галактики, куда много лет назад переместились выходцы из маленькой, но гордой африканской страны. Теперь потомки этих колонистов считались единственным местным населением планеты Рингелин. Благодаря тому, что на их планете гравитация больше земной, рингелины имеют более мощный и развитый костяк и достаточно прокаченную мускулатуру. А климат там очень схож с жарким африканским земным климатом. Поэтому рингелины все темнокожие, некоторые даже до черноты.

Из левого бокса, где располагался рыжий здоровяк, теперь доносился раскатистый храп. Ходмут решил, наверное, выспаться на все время вперед. Справа же от бокса Ромуна, Ажжия уже отжималась от пола, нагоняя в мускулы кровь.

– Ажжия, привет, как себя чувствуешь? – обратился Ромун к девушке.

– Привет, бодрячок, хорошо, спасибо! – Ажжия закончила разминку, и теперь сидела в позе египетской статуи на краешке койки, просто делая очистительные дыхательные упражнения. – Не думала, что ты меня обставишь на последнем километре.

– Я и не старался никого обставлять! – Ромун улыбнулся похвале, – просто повезло.

– Да, ладно, малыш, не умаляй своих заслуг, ты отлично справился, – Ажжия довольно рассмеялась, – Ты показал этим размазням, что значит настоящий боец.

– Ты тоже молодец! – Ромун решил ответить на комплимент тем же.

– И долго вы будете петь друг другу дифирамбы? – раздалось сонно слева. – У меня уже уши сохнут.

– О пробудился наш великий воин, и тебе привет, Ходмут! – Ажжия, отодвинула занавеску и вышла из своего бокса. Выглядела она великолепно, одетая только в шорты и короткий топ. Могучие мускулы перекатывались под её эбонитовой кожей. А синие глаза задорно сверкали, окатывая Ромуна потоком радости.

– Ну что, без пяти минут выпускники самого престижного подразделения? – обратилась она к Ромуну и Ходмуту, – оторвемся после торжественной части? Я знаю один классный бар на побережье.

– Я за! – сразу вылез из своего бокса Ходмут. – А то два дня во рту, кроме своей мочи, ничего путного не было.

– Ходмут, у тебя что были неполадки с костюмом? Система фильтрации и очищения барахлила? – Весело спросила его Ажжия.

– Не, ну все путем, но ведь правда, не важно, что там десять ступеней очистки, все равно моча! – заржал здоровяк. И все вслед за ним тоже заулыбались. А потом засмеялись. Хохотали дерзко, заливисто, сбрасывая с себя все напряжение за прошедшие два дня. Весь груз ответственности, что висел на их плечах, за все время обучения. Вместе с этим смехом выплескивались разные эмоции, и происходило очищение.

Ромун первый заметил сержанта, стоящего около входа в карантинные боксы. Смех мгновенно затих. И он вытянулся ровно, в приветственной позе. За ним также быстро среагировали Ажжия и Ходмут, замерев по стойке смирно.

– Расслабьтесь, курсанты! – Сержант Дойль подошел к смешливой троице. – Вы теперь герои! Ромун, можно тебя на два слова.

И он направился вглубь блока, где располагалась аппаратура и мониторы диагностики. Ромун прошел вслед за ним.

– Ну что курсант, хорошо знать, что все позади? – Сержант облокотился на аппаратный столик системы наблюдения и с прищуром посмотрел на Ромуна.

– Да, сержант, сэр! – Ромун кивнул, подтверждая его слова, – Я рад, что с честью прошел испытания.

– Молодец, сынок! Я в тебе не сомневался. Хотя не скажу, что все было гладко. С первых дней у нас как-то не задалось с тобой! – сержант, уже улыбаясь, продолжал смотреть на Ромуна.

– Да, сержант, сэр, не задалось! – Ромун опять кивнул. Он прекрасно помнил написанный на лице сержанта скепсис, когда тот первый раз увидел молодого курсанта на плацу. И недоумение – зачем мне подсунули этого малолетку – неужели придется нянькаться с ним до конца курса. Поэтому первые месяцы сержант, можно сказать, не давал спуску Ромуну. Но, увидя, что тот спокойно и целенаправленно преодолевает все трудности и задачи, поставленные перед ним, проникся уважением к выдающемуся подростку.

– Твои то будут на торжественном посвящении?

– Только дедушка и бабушка по линии матери, с Марса, сержант, сэр, – ответил Ромун, – Мои родители ждут меня потом на Павленто 15. Там планируется праздник по всей колонии.

– Ясно, – сержант почесал у себя в затылке, – Тут ведь какое дело, видишь ли, месяц свободного времени, какой положен вам после окончания учебы, для некоторых из вас уменьшился до двух недель. В их число входишь и ты. У руководства Академии на тебя планы. Ну и ещё на кое-кого из твоей будущей тройки.

– Могу я спросить, сержант, сэр. – Ромун посмотрел Дойлью прямо в глаза, – Будет специальное задание?

– Догадался! – усмехнулся сержант. – Да, и меня попросили ввести вас в курс дела. Но это все после. А пока наслаждайтесь отдыхом. И увидимся на торжестве.

– Есть, сержант, сэр! – Ромун вытянулся перед сержантом. Тот махнул рукой и направился к выходу из карантинного блока.

После ухода сержанта Ромун вернулся в свой бокс и присел на койку в задумчивости. Его тут же обступили друзья.

– Что сказал Дойль? – Ажжия внимательно посмотрела на Ромуна.

– Что месяц отдыха уменьшился до двух недель. И что для меня и моей тройки есть специальное задание. В курс дела нас введут после торжественной части. Потом, наверное, каждый проведет эти две недели с родными. А затем отправится на задание. У меня, конечно, сейчас двойственное состояние. И хочется, чтобы времени увидеться с родными было побольше выделено. Но и заполучить сразу после окончания учебы отдельное задание – это честь для выпускника.

– Да, брат, завидую, – Ходмут присел рядом с Ромуном на койку. От этого она жалостливо скрипнула, напряглась, но выдержала такой вес. – И, если что, плакала наша попойка.

– Да погодите, вы, а вдруг нам повезет, и мы окажемся в одной тройке? – Ромун с надеждой посмотрел на Ажжию.

– Хорошо бы, – она кивнула, соглашаясь, что такой расклад был бы великолепен. – Но жеребьевка строго секретна и регламентирована, и нам стоит только надеяться на нашу фартовую судьбу. А сейчас давайте отдохнем и приготовимся к торжеству. Как говорят, сras melius fore.

– Что означает? – Ходмут уставился на Ажжию.

– Что завтра будет лучше! – улыбнулась она.

Вскоре остальных курсантов благополучно доставили в базовый лагерь, разместили по боксам и дали им немного отдохнуть и прийти в себя после изматывающего двухдневного марафона по адской пустыне. Затем базовый лагерь свернули, погрузили всех на военные транспортники и отправили в Объединенную европейскую зону, где находился главный штаб КВС и, собственно, сама Академия.

Торжественное мероприятие для курсантов, в связи с успешным окончанием курса и прохождением последнего теста на выживаемость, планировалось провести в огромном парке, который окаймлял территорию Академии. В парке имелась прямоугольная площадка, замощенная специальным пластиковым покрытием. Но этот пластик выдержал бы и нашествие тысячи многотонных грузовых транспортников, если бы они проехались по нему. На этой площадке разместили невысокую трибуну для администрации Академии и представителей КВС. А перед трибуной установили в ряды скамейки для зрителей, с удобными спинками. Пространство между скамейками и трибуной должно было служить для расположения курсантов. Они всю торжественную часть будут стоять в строю, смирно, в ряд по десять человек. И ожидать, когда распорядитель назовет фамилию курсанта, чтобы тот подошел для вручения удостоверения офицера спецназа и поздравлений. После состоится закрытая тайная жеребьевка по боевым тройкам.

Торжественная церемония началась в полдень. Все присутствующие родственники и друзья заняли свои места на скамейках, а высшие чины командования и распорядители мероприятия от Академии – на трибуне. Под строгие звуки военного марша тридцать курсантов бравым строевым шагом вышли на площадку перед трибуной и замерли в напряженном ожидании. Курсанты были облачены в белое праздничное обмундирование. Выглядело просто грандиозно. Парадные мундиры прекрасно смотрелись и на представителях КВС.

После минутной паузы, протрубил горн, что означало начало торжественной церемонии. Распорядитель вышел вперед, перед рядом звукоусилителей на трибуне и, взяв в руки папку со списком курсантов, начал называть их имена в алфавитом порядке.

Ромун с нетерпением ожидал, когда очередь дойдет до его имени. Он скосил глаза влево – там стояли его друзья, Ажжия и Ходмут, также напряженно глядя на распорядителя. Первым прозвучало имя Ажжии.

– На трибуну приглашается курсант специального отделения Академии Космических военных сил, Ажжия ан эль Амири! – произнес распорядитель громким, хорошо поставленным, голосом.

Ажжия вышла из ряда и промаршировала к трибуне. Там ей вручили значок и удостоверение офицера спецподразделения КВС. Потом были поздравления и рукопожатия от высших чинов КВС. Радостные аплодисменты зрителей. Ромуну показалось, что он отключился на несколько долгих минут, когда услышал, что произносят его имя. Он, как во сне, подошел к трибуне, принял все отличительные знаки, поздравления и также вернулся на своё место. И только тогда выдохнул и понял, что вон оно – то, к чему он стремился, здесь и сейчас, свершилось. Очередной этап его жизни и цели. Теперь снова вперед, снова новая цель. И хорошо, если рядом с ним будут его проверенные и надежные друзья…

Перед завершением мероприятия слово взял командующий КВС. Убеленный сединами, но ещё выглядевший достаточно моложаво, в прекрасно подогнанной форме, со знаками отличия на груди, он величаво прошествовал к звукоусилителям и начал свою речь:

– В этот торжественный момент, я сердечно поздравляю всех вас с этим знаменательным событием. Офицерский корпус получил новое пополнение: в него вливаются выпускники нашей Академии КВС. Но не просто выпускники, не просто офицеры – а настоящие бойцы специализированного направления в КВС. Ещё никогда, до сего момента, не было в истории развития космических военных сил, чтобы спецназ пополнял их ряды. Но с развитием новых технологий, с открытием новых галактик, модернизируются и разные направления военного дела. Я надеюсь, что ваша дальнейшая служба, основанная на лучших военных традициях, и опыт многих поколений поможет вам успешно решать современные военные и другие задачи, поставленные перед вами.

После заключительной речи, теперь уже не курсанты, а офицеры спецназа, смогли пообщаться с родными и друзьями, принять их поздравления.

Ромун подошел к ожидавшим его дедушке и бабушке. Они с удовольствием смогли выбраться с Марса на несколько дней, чтобы порадоваться за внука.

– Ох, Ромун, мой дорогой, как я за тебя рада! – воскликнула его бабушка, Эльза, обнимая внука, – Поздравляю тебя, ты стал мужчиной, офицером.

– Да, внук, молодец, ещё никто из нашей семьи не проходил такой путь. В основном, у всех были мирные гражданские профессии. Никак не мог поверить, что ты избрал для себя такую стезю. – Дед тоже присоединился к поздравлениям, только по-своему. – Родители твои всегда гордились тобой. Были уверены, что у тебя сложится все хорошо в будущем, не знаю, как они восприняли твое решение, но думаю, что и здесь поддержали тебя.

– Поддержали, – Ромун радостно смотрел на своих родных. – Они всегда давали мне свободу сделать свой выбор, не навязывали ничего.

– Памела в свой последний приезд к нам, говорила, что у тебя какие-то своеобразные цели в жизни. Ты их ещё ребенком поставил перед собой, и двигался к ним с упорством и решимостью. Этого у тебя не отнять, весь в неё.

– Ну, это было детство, – смущенно ответил Ромун. Не говорить же им, что он и сейчас не отказался от своей целенаправленности. Для их же спокойствия, лучше не знать всего, что запланировал в своей жизни Ромун. Тем более, ему сейчас предстоит предстать пред “грозные” очи командующего для последующего получения общего задания. А частности расскажет уже сержант Дойль.

До последнего момента никто из новоиспеченных офицеров не знал, какова была проведенная закрытая жеребьевка. Результаты будут озвучены только перед членами боевой тройки. И сейчас Ромун, в одиночестве, поднимался на скоростном лифте на, практически, самый верхний ярус здания Академии, в кабинет командующего. И каково же было его удивление, когда, выйдя из открывшихся дверей лифта, он увидел в приемной своих друзей – нервно прохаживающегося рыжего здоровяка и спокойно сидевшую на стуле чернокожую красотку.