Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)
Михаил Шкаровский
Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е – 1950-е гг.)
Общецерковная аспирантура и докторантура имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия
Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви ИС Р-18-815-0565
Кафедра богословия Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. свв. Кирилла и Мефодия
© Общецерковная аспирантура и докторантура им. свв. Кирилла и Мефодия, 2019
© Издательский дом «Познание», 2019
Введение
История взаимоотношений Константинопольского Патриархата и Русской Православной Церкви в первой половине XX века, а также русских церковных общин на территории Турции является одной из недостаточно изученных тем в российской историографии. Почти отсутствует опубликованная источниковая база. Несмотря на важность Константинопольского Патриархата для судеб Русской Церкви (достаточно вспомнить, что именно из Византийской империи Православие пришло на Русь), отечественные историки на протяжении почти всего XX века мало обращались к этой теме.
Между тем, описываемая в книге история очень интересна и богата. Отношения Константинопольского Патриархата с Русской Православной Церковью в первые десятилетия поле революции 1917 г. были сложными и характеризовались многочисленными конфликтами, что самым непосредственном образом отразилось на истории русской церковной эмиграции. Константинополь и его окрестности в начале 1920-х гг. временно стали ее крупнейшим центром, правда, уже вскоре эта роль была утрачена, однако несколько российских общин просуществовали в Турции вплоть до 1960-х гг. Находившиеся в юрисдикции Константинопольского Патриарха, русские обители Афона в 1920-е – 1930-е гг. испытывали большое влияние Русской Православной Церкви за границей.
В межвоенный период Константинопольский Патриархат, хотя и потерял большую часть своей паствы на территории Турции, сумел сохраниться и даже увеличить свое влияние в Православном мире. При этом он перешел к неканоничной политике подчинения себе епархий и автономных Православных Церквей, отделившихся от Матери-Церкви, прежде всего Русской, а также к проведению целого ряда церковных реформ. Это привело к значительному ухудшению отношений как с Московским Патриархатом, так и с Русской Православной Церковью за границей.
Уже через пару лет после прихода нацистов к власти в Германии, в конце 1935 – начале 1936 гг. Юго-Восточная Европа оказались в поле зрения их внешней политики, и Германский МИД в 1936–1944 гг. постоянно пытался различными способами включить Константинопольский Патриархат в сферу влияния Третьего рейха. Особенно большое внимание нацистские ведомства принялись уделять церковной политике на Балканах с 1941 г. – после оккупации Югославии и Греции и начала войны с СССР. Немецкая церковная политика в Юго-Восточной Европе с этого времени была в основном направлена на раздробление единства Православных Церквей и установление своего контроля над ними, однако в отношении Вселенского Патриархата она потерпела неудачу. В годы Второй мировой войны Константинопольская Патриархия в целом сумела противостоять немецкому влиянию. Патриарх Вениамин I признал выборы Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского), и к концу войны связи Константинопольской и Русской Церквей не только возобновились, но и существенно укрепились.
Окончание Второй мировой войны сильно изменило ситуацию не только на политической арене, но и в православном мире. Заметно усилившийся Московский Патриархат выступил с претензией на лидерство, что не могло не привести в перспективе к конфликту с Константинопольской Церковью. Существенную роль в этом противостоянии сыграла начинавшаяся холодная война между Советским Союзом и блоком западных государств во главе с США. Борьба за лидерство в православном мире продолжалась до начала 1950-х гг., а затем, перестав «подогреваться извне», постепенно угасла. Нормализация отношений Русской и Константинопольской Церквей произошло в конце этого десятилетия уже в новых исторических условиях.
С конца XX века вновь существенно выросли многосторонние связи России с Константинопольским Патриархатом, началось возрождение на его канонической территории русских церковных общин (в Стамбуле) и обителей (на Афоне). Поэтому важно изучить историю прошлых десятилетий, в том числе в такие тяжелые и переломные периоды, как годы Первой и Второй мировых войн. Все это может способствовать развитию прежних многовековых связей и традиций.
В предлагаемой читателю монографии акцент сделан на истории Константинопольского Патриархата и его сложных отношениях с Русской Православной Церковью в 1914-1950-х гг. а также истории русской православной эмиграции на территории Турции. При этом определенное внимание было уделено связям и конфликтам Вселенского Патриархата с Болгарской Православной Церковью и истории болгарских общин и обителей на его канонической территории, что позволяет сравнивать политику Фанара в отношении двух славянских Православных Церквей.
При общем обилии литературы о Константинопольском Патриархате научных работ по их истории его взаимоотношений с Русской Православной Церковью в 1917-1950-х гг. относительно немного. Серьезное научное изучение темы началось в основном в 1990-е гг. современными российскими историками. Из важнейших работ по этой теме следует назвать книги и статьи светских российских исследователей – А.А. Кострюкова[1], А.В. Попова[2], С.В. Болотова[3], М.Г. Талалая[4], П. Троицкого[5], А.В. Слесарева[6], священнослужителей Московского Патриархата – игумена Митрофана (Шкурина)[7], священника Александра Мазырина[8], протоиерея Владислава Цыпина[9] и русских эмигрантов – С.В. Троицкого[10], архиепископа Никона (Рклицкого). Особенный интерес представляет недавняя монография священника Александра Мазырина и А.А. Кострюкова, посвященная некоторым проблемам в истории взаимоотношений Русской и Константинопольской Церквей[11].
Значительный вклад в изучение истории Поместных Православных Церквей, в том числе Константинопольского Патриархата, внес преподаватель Московской Духовной Академии К.Е. Скурат[12]. Основным автором, изучающим историю русских общин и обителей в Турции, Греции и на Святой Горе Афон, является М.Г. Талалай[13]. Важной работой является коллективный труд «Русские храмы и обители в Европе», составителями которого были петербургские ученые В.В. Антонов и А.В. Кобак[14]. Разделы этого труда, посвященные русским храма в Турции и русским обителям Афона, написал М.Г. Талалай при небольшом участии В.В. Антонова. Существенным вкладом в изучение биографий настоятелей подворий русских афонских обителей в Константинополе стало изданное Свято-Пантелеимоновским монастырем в 2012 г. коллективное исследование «Русский афонский отечник XIX–XX веков».
При подготовке разделов по истории Константинопольского Патриархата активно использовались труды зарубежных историков: греческих – А. Нанакиса, А.Д. Делимбасиса, А.А. Паллиса, Г. Псаллидиса, сербских – священника Срболюба Милетича, М. Йовановича, З. Петровича, Р. Радич, болгарских – С. Елдърова, К.А. Бойкикевой, турецкого ученого Т. Эргене, немецкого историка Г. Зайде, французского исследователя А. Нивьера, английского писателя B. Мосса и других. При всем различии и нередко значительной политизированности их позиций эти труды представляют значительную ценность вследствие использования значительного комплекса документов государственных и церковных архивов балканских стран[15]. Некоторые сюжеты избранной темы ранее уже освящались в работах автора нынешнего издания[16].
Значительную ценность представляют опубликованные воспоминания, письма и исследования участников описываемых в издании событий: митрополита Евлогия (Георгиевского), архиепископа Василия (Кривошеина), схиархимандрита Софрония (Сахарова), Первоиерарха Русской Православной Церкви за границей митрополита Антония (Храповицкого), правителя дел Архиерейского Синода РПЦЗ епископа Григория (Граббе), известного церковного деятеля, писателя и многолетнего несгибаемого борца за русский Афон В.А. Маевского и других[17].
Главным недостатком существующей историографии избранной темы является узость источниковой базы. Материалы как российских, так и немецких, болгарских, греческих архивов ранее использовались явно недостаточно. Между тем предлагаемое читателю издание в значительной степени основано на архивных документах. Его источниковую базу составляют материалы 12 государственных (пяти российских, трех немецких, двух американских, одного болгарского и одного греческого), а также пяти церковных архивов.
Документы о создании русских храмов и монастырских подворий в Константинополе и их деятельности в дореволюционный период хранятся в Российском государственном историческом архиве и Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга. Историю отношений Константинопольского и Московского Патриархатов, а также русских церковных общин на территории Турции в XX веке можно изучать по материалам советских или русских эмигрантских организаций, хранящихся в трех московских архивах – Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и Российском государственном военном архиве в Москве (РГВА). В ГАРФе в этом плане особенный интерес представляют обширные фонды Совета по делам Русской православной церкви (ф. 6991) и Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей (ф. 6343), в РГАСПИ – фонд Центрального Комитета ВКП(б) – КПСС (ф. 17), а в РГВА – фонд Главного управления имперской безопасности (ф. 500).
Из немецких архивов прежде всего следует указать Федеральный архив в Берлине (Bundesarchiv Berlin – ВА), где соответствующие материалы хранятся в фондах Рейхсминистерства иностранных дел (R 901), Главного управления имперской безопасности (R 58), Рейхсминистерства церковных дел (R 5101), Имперской канцелярии (R 43/II), Внешнеполитической службы национал-социалистической германской рабочей партии (NS 43) и др. Очень ценным архивохранилищем является Политический архив Министерства иностранных дел в Бонне (Politisches Archiv des Auswärtigen Amts Bonn – АА), где хранятся десятки дел с аналитическими записками, отчетами, письмами, телеграммами немецких дипломатических служб о религиозной ситуации в странах Восточной и Центральной Европы, в том числе в Турции и Греции. (Inland I-D, 47404742, 4797–4800 и др.). В архиве Института современной истории в Мюнхене (Institut für Zeitgeschichte München – IfZ) сведения о церковной ситуации в Турции и Греции содержатся в материалах немецкого военного командования (MA 1039), Главного управления имперской безопасности (МА 447, 558, Fa 231/3) и Внешнеполитической службы «Восток» (МА 128).
С помощью греческих исследователей автору удалось посмотреть хранящиеся в Историческом архиве Священного Синода Элладской Православной Церкви (Historical Archives of the Holy Synod of the Greek Church – HAHS) в Афинах материалы Синода этой Церкви за годы Второй мировой войны. Кроме того, была предпринята поездка в Софию, где автор работал в Государственном архиве Болгарии. Здесь были изучены как фонды занимавшихся церковными делами учреждений и ведомств этой страны, так и документы самой Болгарской Православной Церкви 1930-х – 1945 гг., в том числе переписка ее Священного Синода с Константинопольской Патриархией, болгарскими общинами в Стамбуле и обителями на Святой Горе (ф. 791к).
Автор работал и в двух содержащих русские церковные документы архивах американских университетов. Первый из них – Бахметьевский архив русской и восточно-европейской истории и культуры находится в Колумбийском университете г. Нью-Йорка (The Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, New York). Другой архив принадлежит Стенфордского университету, расположенному в Силиконовой долине вблизи г. Сан-Франциско (Калифорния). Одна часть архива хранится в Гуверовском институте войны, революции и мира (Hoover Institution on war, revolution and peace Archives, Stanford University), а вторая – в специальной коллекции университетской библиотеки (Stanford University, Special collections Librarian).
Вторую группу образуют пять церковных архивов, прежде всего, чрезвычайно богатый Архив Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне (АРПМА), в котором были изучены десятки дел, содержащих документы как самих русских обителей Святой Горы, так и их подворий и метохов в Константинополе.
Большое значение также имели материалы Синодального архива Русской Православной Церкви за границей в г. Нью-Йорке (CA). Из состава его документов для подготовки издания использовались материалы нескольких дел: дела с протоколами заседаний Архиерейского Синода РПЦЗ за 28 ноября 1940 – 18 сентября 1946 гг., протоколами Архиерейских Соборов 1921–1949 гг., перепиской Первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия (Грибановского), личные дела митрополита Анастасия, епископа Георгия (Граббе) и т. д.
На севере штата Нью-Йорк, в небольшом городке Джорданвилле, находится Архив Свято-Троицкой Духовной семинарии Русской Православной Церкви за границей. Здесь были использованы личные фонды церковного писателя В.А. Маевского (собравшего большое количество документов русских обителей на Святой Горе Афон), историков В.И. Алексеева, протопресвитера Михаила Польского, журналиста В.К. Абданк-Коссовского, содержащие материалы по истории русской церковной эмиграции, в том числе в Турции.
Эти материалы дополняет Архив Германской епархии Русской Православной Церкви за границей в г. Мюнхене (АГЕ). Здесь хранятся дело «Разная переписка. Военные годы» с документами начальника канцелярии Архиерейского Синода РПЦЗ до начала 1930-х гг. Е.И. Махараблидзе, дело «Указы Архиерейского Синода РПЦЗ. Распоряжения Патриархии. 1923–1951 гг.», в котором собраны различные материалы по истории Православной Церкви, в том числе на Балканах.
Следует упомянуть и Архив автокефальной Американской Православной Церкви в Сайоссете (штат Нью-Йорк) – The Archives of the Orthodox Church in Amerika Syosset (OCA Archives). В этом архивохранилище использовались материалы известного церковного историка протоиерея Димитрия Константинова, переписка Константинопольской и других Поместных Православных Церквей с Американской Церковью.
В издании также активно использовались статьи и публикации документов из православных периодических изданий Русской Православной Церкви за границей – прежде всего газеты «Православная Русь» (Ладомирова, Словакия и Джорданвилл, США), журналов «Церковная жизнь» (Белград, Югославия), «Церковное обозрение» (Белград), «Церковная Летопись, Лозанна, Швейцария) и ряда других.
Монография подготовлена главным архивистом Центрального государственного архива Санкт-Петербурга профессором Санкт-Петербургской Духовной Академии доктором исторических наук Михаилом Витальевичем Шкаровским.
Книга предназначена для историков, религиоведов, преподавателей и учащихся Духовных учебных заведений, а также для всех читателей, интересующихся историей Русской и Константинопольской Православных Церквей.
Глава I
Константинопольский Патриархат и его отношения с Русской Православной Церковью в первой половине XX века
1. Потрясения Первой мировой, греко-турецкой войн и межвоенный период (1914-1930-х гг.)
Первая половина XX века стала для Константинопольского Патриархата временем тяжелых испытаний, реформ и серьезных конфликтов с другими Поместными Православными Церквами и светскими властями ряда государств. Одно время под угрозой находилась даже сама дальнейшая возможность его существования. И все же в целом Вселенский Патриархат смог не только сохраниться, но и после бурных потрясений вновь существенно расширить свое влияние. При этом заметную роль играли его непростые взаимоотношения с Московским Патриархатом и русской православной эмиграцией.
К моменту революционных событий 1917 г. и окончания Первой мировой войны Константинопольский Патриархат являлся одним из самых значительных и влиятельных в православном мире. В его состав входили 40 расположенных на территории Османской империи епархий с общим числом верующих более 2 млн человек (в том числе 30 епархий в Малой Азии). Патриарший престол занимал Владыка Герман V (в миру Георгий Кавакопулос). Он родился в 1835 г. в Константинополе (Стамбуле), окончил начальную школу Фанара, Великую национальную школу в Стамбуле и Халкинскую богословскую школу (1863), где принял монашество и был рукоположен во диакона. 22 августа 1864 г. о. Герман был возведен в сан великого архидиакона, 12 марта 1867 г. хиротонисан в митрополита Коса. с марта 1874 по февраль 1876 гг. он состоял членом Священного Синода и возглавлял центральное попечительство над органами образования. 19 февраля 1876 г. Владыка Герман был перемещен на Родосскую митрополию, в 1886 г. вновь избран членом Священного Синода. После отставки Патриарха Иоакима IV (14 ноября 1886 г.) его, несмотря на молодость, рассматривали в качестве кандидата на Патриарший престол. с 1887 г. на всех выборах Первосвятителя он выступал одним из основных кандидатов, но всякий раз вычеркивался из избирательных списков Высокой Портой. Новый Патриарх Дионисий V опять избрал Владыку Германа членом Синода (до 1888), затем он был перемещен на Ираклийскую митрополию. В 1890 г. митрополит снова был призван в члены Синода и стал ближайшим помощником Патриарха Дионисия V в борьбе с Портой за права и прономии Церкви. 3 октября 1890 г. во всех храмах Константинопольского Патриархата был объявлен интердикт – прекращение богослужений в знак протеста против политики турецких властей. Эта мера, вызвавшая осуждение российской дипломатии и священноначалия, а также умеренно настроенных греческих иерархов тем не менее сыграла свою роль. К концу декабря 1890 г. конфликт с Портой был улажен, и паства справедливо считала Владыку Германа победителем в борьбе за права Церкви.
В 1880-1890-е гг. он был председателем Смешанного Совета при Патриархии, народных благотворительных учреждений, попечительства над Халкинской богословской школой, Великой национальной школой, патриаршего печатного органа «Церковная правда» («Церковная истина») и патриаршей типографии, комиссий по архиерейским имуществам и экономической. При этом митрополит Герман возглавлял группу иерархов, которые ориентировались на греческий национальный центр в Афинах и противостояли в этом плане вторично управлявшему Церковью с 25 мая 1901 г. Константинопольскому Патриарху Иоакиму III, отстаивавшему идею вселенского главенства. Владыке Герману оказывало поддержку влиятельное в Османской империи православное семейство банкиров Стефановиков (Стефановичей), именно он убедил Павла Стефановика профинансировать восстановление разрушенных в 1896 г. землетрясением зданий богословской школы на острове Халки. 10 мая 1897 г. Владыка Герман был перемещен на Халкидонскую митрополию, где он на средства П. Стефановика построил храм Пресвятой Троицы и училище для девочек[18].
Владыка Герман был избран Патриархом в возрасте 63 лет 28 января / 10 февраля 1913 г. (после смерти 13 ноября 1912 г. Патриарха Иоакима III), 5 февраля состоялась его интронизация. По мнению греческих историков, в течение своего патриаршего служения Герман V постоянно дистанцировался от духа и буквы, принятых в 1860 г. Церковно-народным собранием четырех «Общих уставов» Патриархата. Он был сторонником прежней системы управления Константинопольского Патриархата, известной как «геронтизм». Согласно этой, существовавшей с середины XVIII века до 1860 г. системы, несколько старейших митрополитов-геронтов, постоянных членов Синода (сначала 6, а потом 12), приезжавших в Константинополь на длительный срок из своих резиденций, в частности, из Никомидии, Никеи, Халкидона, Деркона, Кизика, Кесарии, Ираклии (Гераклеи) и Эфеса, осуществляли основные линии управления. У геронтов хранилась печать Патриархата, и для принятия каждого документа требовалось их согласие, подписи и оттиск печати. Патриарх Герман также подбирал членов Священного Синода по своему усмотрению, а не на основе списка избранных епископов, подаваемого согласно «Общим уставам»[19].
Однако важнейшие положения этих уставов сохраняли свою силу. Священный Синод состоял из 12 архиереев, сменяемых через два года, причем никто из архиереев – не членов Синода, не мог находиться в Константинополе без специального разрешения Патриарха. Равным образом члены Синода, заседания которого должны были происходить два раза в неделю, не могли отлучаться из столицы. Кроме того, согласно «Общим уставам» было создано особое административное учреждение – Постоянный смешанный совет из 12 членов – четырех архиереев и восьми мирян. В их обязанности входило следить за исполнением завещаний и других актов, рассмотрение вопросов по наследству, наблюдение за школами, больницами, другими богоугодными заведениями и т. д. Таким образом, Патриарх формально (а нередко и фактически) был подчинен в церковных делах Синоду, а в гражданских – Постоянному смешанному совету. Допуск мирян в церковные дела проложил путь к политизации Константинопольской Церкви, которая постепенно попала в зависимость от националистически настроенных богатейших греческих жителей Османской империи, тесно связанных с правительством Греческого королевства. Как справедливо отмечала петербургская исследовательница Л.А. Гердт: «Крайний греческий национализм был тем веянием, которое привнес в церковную жизнь второй половины XIX в. смешанный совет»[20].
В 1912–1913 гг. Константинопольская Патриархия приняла непосредственное участие в борьбе с движением русских монахов-имяславцев на Святой Горе Афон. 27 августа Халкинская богословская школа по поручению Патриарха рассмотрела учение имяславие (имябожие) и признала его еретическим[21]. 12 сентября 1912 г. «новое лжеучение» было осуждено грамотой Патриарха Иоакима III[22]. 29 января 1913 г. иноки Свято-Андреевского скита, который стал основным центром движения, были объявлены Протатом Святой Горы отлученными от Церкви впредь до суда Константинопольской Патриархии и запрещенными в служении. 5 апреля того же года имяславие было осуждено как ересь новым Вселенским Патриархом Германом V[23].
Константинопольский Патриарх поддержал Святейший Синод Российской Церкви в подавлении движения и содействовал насильственной высылке имяславцев с Афона. При этом он обратил внимание Святейшего Синода на то, что «с монахами, принявшими законным образом постриг на Афоне, нельзя обращаться как с мирянками и нельзя насильно заставлять их возвращаться в мир. Если они совершили поступок, который должен повлечь за собой снятие сана, то они должны предаваться церковному суду и лишь по утверждении приговора лишаться права носить мантию и клобук»[24].
Указом Синода Российской Церкви от 24 августа 1913 г. иноки, не принявшие его послания с осуждением имяславия, были запрещены в священнослужении и причащении Святых Тайн. В послании к Святейшему Синоду Патриарх Герман V выразил пожелание, чтобы изгнанные монахи даже в случае раскаяния не могли быть возвращены на Афон[25]. При этом Святейший Синод не хотел заниматься судебным разбирательством с имяславцами, стараясь передать его Константинопольской Патриархии. Однако Патриарх Герман V тоже не желал разбирать «афонское дело» и в послании от 11 декабря 1913 г. отклонил предложение Синода, предоставив ему самому определить судьбу афонитов. В кругах, близких к Святейшему Синоду, подобный ответ расценили как нежелание предоставить возможность русским инокам, даже раскаявшимся, вновь водвориться на Святой Горе[26].
В первые месяцы после начала летом 1914 г. Первой мировой войны Вселенский Патриарх занял явно выраженную протурецкую позицию. В этой связи в российской прессе приводился следующий факт: «Греческий патриарх в Константинополе обратился с посланием ко всем греческим митрополитам Турции, в котором предписывает в каждое воскресенье за обедней молиться за здравие султана и о победе Турции над Россией. Патриарх пожертвовал тысячу пар сапог для турецких солдат»[27].
Менее чем через год в ходе переговоров между странами Антанты была достигнута договоренность о передаче России после окончания войны Константинополя. Это соглашение было оформлено памятной запиской британского посла в Петрограде Бьюкенена (от 12 марта 1915 г.) и нотой французского правительства (от 16 апреля 1915 г.). Весной того же года российское Министерство иностранных дел поручило своему чиновнику Георгию Сергеевичу Фонвизину (бывшему посланнику) подготовить записку, которая должна была послужить в качестве необходимой информационно-справочной базы при «определении будущего устройства Святой Земли» и статуса Святых мест Палестины при разделе территории Османской империи, а затем – информационно-аналитическую «Записку о Вселенской Патриархии», которую он закончил 6 (19) октября 1916 г.[28]