– Вы все знаете эту историю. Много тысяч лет назад Ра состарился и удалился на небеса, поручив правление богами Осирису. Но Осириса одолел Сет. Потом Гор, сын Осириса, победил Сета и стал фараоном. А дальше…
Я выразительно покашляла.
– А покороче нельзя, профессор?
Картер хмуро покосился на меня, но лекцию свою свернул.
– Если короче, то Ра был первым и самым могущественным царем богов. Мы уверены, что он до сих пор жив, но крепко спит где-то глубоко-глубоко в Дуате. Если нам удастся разбудить его…
– Но ведь он покинул трон, потому что состарился и одряхлел, – вмешался Уолт. – А с тех пор прошло столько времени… Значит, сейчас он наверняка состарился еще больше?
Когда Картер впервые изложил мне свою идею, я задала ему тот же самый вопрос. По мне, так самое последнее, что нам требуется, это всемогущий бог, который не помнит собственного имени, пахнет, как дряхлый старик, и засыпает в самый неподходящий момент. И вообще, как это бессмертное божество в принципе может состариться? Помнится, удовлетворительного ответа я так и не получила.
Амос и Картер вопросительно уставились на Баст. Что ж, разумно. В конце концов, из всех присутствующих она была единственным египетским божеством и должна была разбираться в подобных вещах.
Богиня с сожалением оторвалась от недоеденной банки с тунцом.
– Ра, как вы верно сказали, бог солнца, – заговорила она. – В прежние времена он каждый день старел вместе с закатом светила, а ночью проплывал на своей лодке через Дуат и снова возрождался утром вместе с рассветом.
– Но солнце ведь на самом деле не умирает и не возрождается, – встряла я. – Восходы и закаты возникают из-за вращения Земли, и…
– Сейди, – предупреждающе муркнула Баст.
Ладно, ладно, молчу. Миф и наука не противоречат друг другу, просто рассматривают одно и то же явление с разных позиций… все это я слышала уже сто раз и больше выслушивать не хотела.
Баст указала на свиток, который я пристроила рядом со своей чашкой.
– Когда Ра перестал совершать свое еженощное путешествие через Дуат, круг возрождения оказался разорван, и Ра погрузился в вечные сумерки. По крайней мере мы так думаем. Его сон должен был продлиться до конца времен. Но если вы сумеете отыскать его в Дуате – что, кстати, само по себе очень непростая задача, – возможно, его удастся вернуть в мир, а правильная магия поможет ему возродиться. В «Книге Ра» как раз и говорится, как это можно сделать. Жрецы Ра создали эту книгу в незапамятные времена и держали ее в страшном секрете, разделив на три части. Использовать эту книгу можно только в самом крайнем случае, когда миру угрожает гибель.
– Значит… сейчас она ему угрожает? – робко спросила Клио. – Вы хотите сказать, что Апоп и в самом деле собирается… проглотить солнце?
Уолт перевел взгляд на меня.
– Такое возможно? – спросил он прямо. – Когда вы рассказывали про Красную пирамиду, то говорили, что за планом Сета по уничтожению Северной Америки стоял именно Апоп. Что он пытался породить как можно больше хаоса, чтобы вырваться из своей тюрьмы.
Я поежилась, вспомнив то последнее видение: громадный призрачный змей, извивающийся в небе над Вашингтоном.
– Да, Апоп вполне реален, – кивнула я. – И очень опасен. Однажды нам уже удалось остановить его, но стены его темницы слабеют. Если ему удастся вырваться на свободу…
– Именно это он и сделает, – перебил меня Картер. – Это случится через четыре дня, если мы ему не помешаем. И если мы не справимся… он уничтожит все, что создала человеческая цивилизация со времен основания Египта.
За столом воцарилось подавленное молчание.
Разумеется, наедине мы с Картером уже обсуждали, почему нужно уложиться именно в эти четыре дня. Гор с Исидой, кстати, в этих обсуждениях тоже участвовали. Но до сих пор такое мрачное развитие событий казалось скорее вероятным, чем закономерным. Сейчас же Картер говорил о высвобождении Змея с такой уверенностью… Я вгляделась в его лицо и догадалась, что этой ночью у него тоже было видение, возможно, даже более жуткое, чем мое. Не сейчас, ответил он мне взглядом. Позже расскажу.
Баст хмуро точила когти о столешницу. Надо полагать, она уже была в курсе ночных секретов Картера.
Феликс на дальнем конце стола что-то сосредоточенно вычислял, шевеля губами и загибая пальцы.
– А почему четыре дня? – раздался наконец его ясный голос. – Что такого особенного произойдет… э-э… двадцать первого марта?
– Весеннее равноденствие, – пояснила Баст. – Для магии это очень важное время. Время, когда ночь и день полностью уравновешены, а значит, и равновесие сил Маат и сил Хаоса можно легко склонить в ту или иную сторону. Это самый подходящий момент, чтобы разбудить Ра. На самом деле, это попросту наш единственный шанс сделать это до наступления осеннего равноденствия, которое случится через полгода. Но так долго ждать мы не можем.
– Потому что, к великому сожалению, – подхватил Амос, – равноденствие идеально не только для нас, но и для Апопа. Именно в это время ему будет легче всего вырваться из тюрьмы и захватить мир смертных. Можете не сомневаться, его приспешники уже вовсю работают над этим. Согласно нашим весьма надежным источникам среди богов, шансы Апопа одержать победу очень велики. А это значит, что мы должны успеть разбудить Ра раньше, чем Змей выйдет из Дуата.
Для меня все услышанное не было новостью, но все равно: сейчас, когда восстание Змея и гибель мира обсуждались так открыто, перед лицом наших учеников, которые таращились на нас с такой растерянностью, угроза показалась мне гораздо более реальной… и более страшной.
Я прочистила горло.
– Значит… когда Апоп вырвется на свободу, он попытается уничтожить Маат, то есть мировой порядок. Он проглотит солнце и погрузит весь мир во тьму… одним словом, для нас наступят очень плохие времена.
– Вот почему нам нужен Ра, – вмешался Амос. Он говорил спокойно и уверенно, стараясь успокоить наших учеников. Как ни странно, его самообладание, даже если оно было немного притворным, подействовало на ребят, и даже моя паника немного улеглась. Интересно, подумала я, может, он применил какую-то магию? Или просто умел лучше изложить суть конца света, чем я?
– Ра и Апоп всегда были заклятыми врагами, – продолжал дядя. – Солнечный бог – Властелин Порядка, а Змей – Властелин Хаоса, поэтому с начала времен эти две силы находились в состоянии вечной борьбы, пытаясь погубить друг друга. Если Апоп восстанет вновь, мы должны добиться того, чтобы в борьбе с ним на нашей стороне был Ра. Тогда у нас появится шанс победить.
– Только шанс, – негромко проговорил Уолт. – И это при условии, что мы найдем Ра и сможем его разбудить… до того, как Дом Жизни уничтожит нас.
– Верно, – кивнул Амос. – Зато, если мы сумеем разбудить Ра, это будет величайший подвиг в истории магии. Тогда Дежардену придется как следует подумать, стоит ли с нами связываться. Верховный Чтец… что ж, может, он и не великого ума и подвержен влиянию, но он не безумец. Он ясно понимает, что опасность возрождения Апопа растет с каждым днем. Мы должны убедить его, что Дому Жизни мы не враги, а союзники и что путь богов – это единственный способ одолеть Змея. Я бы предпочел сотрудничать с Дежарденом, а не воевать.
Лично я с куда большим удовольствием расквасила бы Дежардену нос и подпалила бороду, но в словах Амоса была своя правда.
Клио, бедняжка, совсем позеленела. Она прибыла в Бруклин из Бразилии, чтобы изучать путь Тота – бога знаний, и мы уже видели ее нашим будущим библиотекарем. В работе с книгами и свитками ей не было равных, но перед лицом реальной опасности… тут ее нежный желудок оказался слабоват. Надеюсь, если его всерьез скрутит, она хотя бы успеет добежать до края террасы.
– Этот… этот свиток, – с трудом выговорила она. – Я так поняла, что это лишь одна часть «Книги Ра»? И есть еще две части?
Я взяла свиток в руки. При свете дня хрусткий, пожелтевший лист папируса казался еще более старым и хрупким. Кончиками пальцев я чувствовала, как вибрирует в нем могучая магия, как электрический ток высокого напряжения. Мне вдруг непреодолимо захотелось развернуть свиток.
Я положила туго скрученный папирус на стол и принялась его разворачивать. Картер заметно напрягся.
– Сейди, – предупреждающе окликнул меня Амос.
Наверно, они оба не сомневались, что Бруклин снова окажется в огне, но ничего такого не случилось. Развернув свиток, я обнаружила, что он исписан не знакомыми мне иероглифами или буквами, а какими-то невнятными каракулями. Нижний край папируса был неровным, словно от него грубо оторвали какую-то часть.
– Наверное, – сказала я задумчиво, – свиток можно будет прочесть только тогда, когда все три части будут сложены вместе по линии отрыва.
На Картера мои слова, кажется, произвели впечатление. А что такого? В некоторых вещах я действительно разбираюсь получше некоторых. В конце концов, в прошлый раз я ведь сумела прочесть заклинание, изгоняющее Сета в Дуат, а этот свиток действует примерно по тому же принципу.
– Агх! – заявил Хуфу из-за своей горы мармелада и аккуратно выложил на стол три изрядно обслюнявленные виноградины.
– Совершенно верно, – согласилась Баст. – Как правильно указал Хуфу, три части книги символизируют три ипостаси Ра: утро, полдень и вечер. Свиток, который у нас есть, заключает в себе заклинание Хнума. Теперь нужно добыть остальные два.
Уж не знаю, как Хуфу умудряется вместить такую содержательную речь всего в один звук. Иногда я мечтаю: вот бы моими учителями в школе были сплошь павианы! Тогда я закончила бы среднюю школу и старшие классы всего за неделю, а не мучилась бы на уроках годами.
– Но остальные две виноградины… – начала я, – то есть свитки, конечно… судя по тому, что я видела этой ночью, добыть будет не так-то просто.
Амос сурово кивнул.
– Первая часть книги была утеряна много столетий назад, но вы ее нашли. Средняя часть находится в руках магов Дома Жизни. Ее много раз перепрятывали, но всегда охраняли очень тщательно. Судя по твоему видению, я бы решил, что сейчас свиток находится у Владимира Меньшикова.
