Тихушник возвращается

Корректор Валерия Сергеевна Никофорова

Дизайнер обложки Александр Федорович Бабин

© Александр Бабин, 2022

© Александр Федорович Бабин, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-5861-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Александр Фёдорович, приветствую тебя. Ермаков беспокоит, извини, что так поздно звоню, обстоятельства вынуждают. Удели минутку времени несчастному начальнику бандитского отдела. Печенкой чувствую, недолго мне осталось носить погоны, – абонент выговорил слова уставшим голосом.

Недолгая пауза:

– Чё молчишь?! Знаю, что ты на трубе!

– Гражданин Ермаков, посмотрите на свои котлы – уже полпервого ночи, и вы позвонили в администрацию президента, набирайте правильно номер, – Семенов, сидя в кресле, держа на коленях ноутбук, печатал текст.

– Значит, к мэтру попал под настроение! А то боялся, пошлешь, куда подальше своего бывшего подчиненного, – Ермаков высказал слова уже восторженно. – Что не заходишь в гости? Налил бы рюмку чая, отдохнул бы от дачных дел! Не скучно, как навозному жуку, в грядках ковыряться? А? Наверно строчишь очередной роман? Угадал?! Он про чё хоть, про нас честных оперов или про старших братьев продажных фээсбэшников?

Семенов зажал пальцами нос и голосом оператора телефонной связи проговорил:

– Говорливый абонент, разговор прослушивается компетентными органами, вы употребили слово ФСБ. Ожидайте, к вам подъедут квадратноголовые джедаи, приготовьте котомку с харчами. Следственный изолятор в период пандемии на самообслуживании.

Ермаков размеренно проговорил:

– Тьфу, тьфу, еще накаркаешь мне нары! Слышишь, плюю через левое плечо – это чтоб твои слова не сбылись. Хорошо быть пенсионером! Лепота! Болтай, сколько душа захочет, а здесь без мыла в мыле! Фёдырыч, нет времени на шутки, в городе сирены воют, пионеры в барабаны стучат! На моей памяти еще такого шухера не припомню, Росгвардия перекрыла дороги вдоль и поперек, мышь не проскочит. Не веришь – выгляни в окно.

Семенов встал, подошел к окну, задернул шторы и направился на кухню, разговаривая:

– Что ты гонишь порожняк, на улице, кроме знакомого фээсбэшника, никого не увидел, – разыгрывая Ермакова. – Он, как и я, пенсионер, представь, каждый день в клумбе не по разу делает закладку для наркоманов. А что?! Прибыльное дело, напрошусь к нему в долю! При такой бешеной инфляции в стране на одну пенсию не проживешь. А так, втихаря приторговывая зельем, есть шанс с пяток лет ноги не протянуть. Дай бог нашему мудрому правительству крепкого здоровья и каждому по красавцу «жениху» за счастливую жизнь нас пенсионеров, заслуженных ветеранов труда! – высказал последние слова с подтекстом и с азартом.

– По голосу слышу, ты в своем репертуаре играешь на публику, еще и фейса с правительством приплел. А про «царей» сказал в точку, они к бабам равнодушны. У них на уме одни олимпиады, говорят, спят с клюшкой, как будто других забот в стране нет. В столице свои законы, пилят бюджет, аж руки в мозолях им нищий народ по барабану. Ладно, бог с ними, убогими, я по делу звоню. Фёдырыч, тут вот какое дело, не поверишь, сегодня замочили председателя областного суда и прямо на свадьбе! Я только что вернулся с места преступления в свои апартаменты, сижу за столом репу чешу и не знаю, с какого конца подступиться. Фээсбэшники как обычно табором понаехали, все следы копытами затоптали. Чувствую, убийство судьи пахнет глухарем, – пауза. – Чё молчишь?

– Тебя слушаю, я же не тибетский монах не умею читать чужие мысли. И почему сразу висяк? Судью что инопланетяне подстрелили из мелкашки, улетели и не оставили следов?! Ты поподробнее мне разжуй, может, твой рассказ включу в сюжет своего романа, как раз кропаю детектив, тоже репу чешу, не знаю, куда двигать главного героя.

– А жевать пока нечего, судья выдал замуж единственную дочь за сына бизнесмена, точнее выдавал. У него на свадьбе нашелся «доброжелатель» – то ли в шутку, то ли всерьез в фужер с шампанским сыпанул какую-то мудреную отраву. С врачом я уже побеседовал, предварительно поставил «диагноз», труп криминальный. У судьи пена ртом пошла, а сердечным приступом тут и не пахнет. Для уточнения диагноза привел в пример старинный фильм «Чисто английское убийство», где одна шустрая миссис отравила молодого лорда цианистым калием за новогодним столом. Ситуация с судьей идентичная, видать, убийца кина насмотрелся. Во все времена миром правят деньги, с этой истиной не поспоришь. Судмедэксперт поработает с трупом, тогда будет ясна причина смерти. Может, отравили полонием, сейчас в интернете, что только не продают, плати только бабки. Фээсбэшники для вида перед глазами покрутились и встали на лыжи, пожелав нам удачи. Ты же их гнилую натуру знаешь, где преступление пахнет глухарем, сразу говорят, не видят политики. А сами мне дали указание к завтрашнему утру прибыть к ним с докладом. С тобой говорю и трезво понимаю: фейсы меня слушают в оба уха. В глаза не скажут, постесняются, а вот на карандаш возьмут, я ведь нарушаю закон об оперативной деятельности, делюсь информацией с посторонним человеком. Что скажешь, господин Мегрэ? – обратился к собеседнику, сравнив его с книжным героем.

Молчание в трубке. Семенов на кухне наливал в чашку кофе:

– Интересуюсь из любопытства, на свадьбе народ, он какого сорта? – задал вопрос как бы, между прочим.

– Народ?! Это слово к ним не подходит, народ – это мы с тобой! Из приглашенных гостей в кого не ткни пальцем – мешок с деньгами. Самый бедный – мой шеф, генерал МВД! Удивляет, как он там оказался, наверно, восьмиюродный брат судьи. Новобрачным для приличия подарил картину. Я ее на глаз оценил, как будто школьник малевал, ей цена три рубля. Я такую мазню левой ногой нарисую, плесни только в стакан. Вкратце опишу подозреваемых: с десяток депутатов городской и областной Думы, к ним прибавь судейский корпус, областного прокурора, он ведь лучший друг покойного. Плюс их жены, что интересно, все с ботоксными губами и фарфоровыми зубами, как будто лабораторные клоны. С десятка три друзей молодоженов, но они так, ни о чем, студенты. А вот у отца жениха с пяток приглашенных толстобрюхих бизнесменов с мрачными лицами. Некоторых знаю лично, бизнес начинали с бандюков, в паспорт штамп некуда ставить – у всех рыльце в пушку. Тут есть над чем подумать, опера как раз всех людей шерстят. По доброте своей души попросил гостей показать, что они наснимали на свои смартфоны во время свадьбы. Так некоторые ушлёпки помахали мне рукой. Насильно телефон не заберешь, они ведь не простые граждане, пошлют куда подальше. А что, и пойдешь с опущенной головой. Свадьба проходила за городом в резиденции губернатора. Шикарное место, скажу тебе, рай на земле! Кругом сосновый бор, в метре озеро, пирс с катерами и крутыми скутерами. Президент страны и то там побывал. Это когда он приезжал с визитом в нашу область, фээсбэшники мне по секрету шепнули. Власти построили вертеп для себя любимых, без фонарика там заблудишься. Эрмитаж и то меньше размером. Обслуживающий персонал под опекой ФСБ, все вокруг охраняется, мышь не проскочит. Это я к чему говорю – их можно сразу исключить. Им травить судью нет резона, если, конечно, кто-то руку не позолотил, такой вариант не исключаю. Но мое нутро подсказывает, что зря только время потеряем, проверяя эту версию.

– Выскажу свое мнение на счет мотива убийства судьи. С твоих слов, версий целый веер! Напрашивается вывод: на свадебном вертепе все гости дети Люцифера. А ты не допускаешь такой мысли, что судья сам наложил на себя руки, недоело жить красиво? А что?! На миру и смерть красна! Жизнь, она ведь у человека складывается по-разному, такую версию не рассматриваешь?

– Покойный был человеком серьезным: семью любил, оставил бы завещание. Со слов жены, негативных мыслей не высказывал. Нет, явно кому-то перешел дорогу. О версии «ревнивая жена свела с ним счеты» или «причастен ее любовник» информацией не располагаем, но ее шустро нагоним. Побеседуем с подружками жены, они ее сдадут с потрохами. У баб зависть к хорошим мужьям с языка не сходит.

– Я так понимаю, ты мне позвонил поплакаться в жилетку? Могу посоветовать только одно – выждать время. Смерть председателя суда дело резонансное, люди в городе пчелами зажужжат. А у вас, нынешних узколобых оперов, нет надежной агентуры, всю ее… Чуть не матюгнулся, грех бы взял на душу. Так вот, говорю об оперативных подходах к связям судьи. Начни тянуть ниточку с его жены, в ее голове флэшка с информацией. Когда будешь беседовать, втирайся к ней в доверие на цыпочках. Живя с судьей под одной крышей, нахваталась ушлости. Что-что, а какие он вел криминальные дела, краем уха да слышала. Не может быть, чтобы, имея в ушах бриллиантовые цацки, на плечах норковую шубу и не знать о темной стороне своего муженька. На моей памяти не встречал ни одного честного судью или того же прокурора.

– А мне вот, грешному, посчастливилось встретить честного судью, его портрет висит в моём кабинете. Да ты его знаешь!

Ермаков сделал паузу, ожидая, какое имя назовет Семенов. Не дождавшись, смеясь, проговорил:

– Иисус Христос, вот кто чист на руку! Прожил тридцать три года и не был замечен в коррупционных делах. Что молчишь, знаешь такого судью?

– Спорить не буду, пока с ним не пересекался, но надеюсь, встречи не избежать. В Евангелии имеются строчки: Бог всех честных оперов забирает к себе на службу. Наверняка на небесах есть смотрящий, блатных там пруд пруди. А Богу в одиночку без нас, оперов, с ними не справиться, помощники нужны.

– Намекаешь, на небесах сатана канает за смотрящего? Хм, а что, все может быть! Так, когда тебя ждать на чай? Одна голова хорошо, а две лучше! К твоему приходу постараюсь нарыть чего-нибудь интересного.

– Не измажьте свои пяточки, а то найдутся желающие, быстро вам их открутят. А прийти в гости, что ж приду на чай с бубликами, отвлекусь малёха от своих дел! Да! Чуть не забыл, ты живешь все там же, в старой квартире, государство новые апартаменты тебе не подарило?

– Прикалываешься? Намекаешь на казенный дом. Пока бог меня от такой участи миловал. Хотя в личном деле имею неполное служебное соответствие. При встрече расскажу, за что его получил, обхохочешься. Намеришься в гости, предварительно позвони. Мы ведь, опера, на месте не сидим, всё как Дон-Кихоты, боремся с ветреными мельницами, твоими словами выражаюсь. Всё, Фёдырыч, заканчиваю базар, время поджимает, начальство дышит в спину, бросаю трубку. Пока.

– Пока, пока, не отбили бы мне жулики бока, – Семенов ответил уже себе под нос, дальше думая про себя. По нынешним временам каска и ему самому на голове не помешает, только что высказал эти слова Юрке. Юркой он был тогда, когда после окончания высшей школы милиции зеленым лейтенантом пришел к нему стажером. Сейчас Юрий Николаевич Ермаков – начальник убойного отдела, должность серьезная! Полковник! За прошедшие годы родное подразделение поменяло несколько раз свое название, как только его не называли: оперативно розыскное бюро, отдел по борьбе с бандитизмом, в итоге стало управлением по борьбе с организованной преступностью. Но и оно ушло в небытие, выполнив свою миссию – якобы обезглавив верхушку преступности. Так решили с ним подло поступить в Москве «умные» люди. Простые граждане, оценив добрую работу сотрудников уважаемого подразделения, дали ему свое название – шестой отдел. А вспомнить есть что! В середине девяностых в стране кровь лилась рекой. Некоторые ушлые граждане вдруг ни с того ни с сего возомнили себя вершителями судеб человеческих, назвавшись братвой. Все как один надели кожаные куртки и спортивные костюмы «Адидас», на шею золотые собачьи цепи, выбрав единственный, на их взгляд, правильный жизненный путь – насмерть биться за кусок халявного рыночного пирога после развала Советского Союза. Братва билась так яростно и жестоко, что бюро ритуальных услуг не успевало для них копать могилы.

На смартфоне зазвучала мелодия из советского мультфильма про Винни-Пуха и голос героя: «Куда идем мы с Пятачком – большой-большой секрет…» Семенов, посмотрев на экран, подумал, стало быть, журналисты уже в курсе убийства судьи: звонит Татьяна Андреева, она как раз ведет криминальную хронику на URA.RU. Девушка с волчьей хваткой, опер в юбке, Семёнов так бы ее охарактеризовал. Провел пальцем по экрану смартфона:

– Ба! Татьяна Анатольевна лично своей персоной и без охраны?! Здравствуйте, уважаемая миссис Марпл, как раз намеревался вам звонить, – он ярко поприветствовал ее, обратившись к ней по имени персонажа детективов Агаты Кристи, понимая, что сейчас начнет выспрашивать об убийстве судьи. – Вы своим звонком меня опередили, кроме как мистикой и не назовешь! Хотел у вас поинтересоваться, что нового в криминальном мире?! Я ведь газет не читаю, радио не слушаю и не знаю, что делается в городе, —не давая ей ответить, – старость, она ведь не радость, все хвораю, – говорил как бы по-стариковски.

– Александр Федорович, я ведь не первый год в окопах, меня на мякине не проведешь, на больного вы не тянете, бодренько разговариваете. Мои негласные помощники на ухо шепнули: вам только что звонили бывшие коллеги, интересовались, что вы думаете об убийстве судьи. Как человек, отдавший часть своей молодости и богатырского здоровья в борьбе с организованной преступностью, не в курсе громкого происшествия?! Не поверю! Если бы вас не знала столько лет, так бы и подумала, но моя агентура в правоохранительных органах не дремлет, для них в кармане звонкая монета не лишняя!

Семенов специально покашлял:

– Это что ж такое получается?! Государство выделяет из бюджета деньги журналистам на оперативные расходы? Ай-ай-ай! Не порядок в танковых войсках! Вы сказали, убили судью, интересно девки пляшут! – высказал поговорку шутливо. – Расскажите-ка об этом поподробнее, а то два дня бухаю, в интернет еще не залазил.

– Александр, если мне не изменяет память, для вас норма алкоголя – фужер крымского вина, а тут вдруг забухали! В вашем «юном» возрасте врать молодым дамам нехорошо! Давайте ближе к теме, – сказала уже серьезным тоном. – Редактор приказал мне к утру нацарапать статью. Моя «агентура» доложила: убийство судьи – это ментовские разборки, жулики на такие серьезные дела не подписываются. Мотать пожизненный срок им не в кайф. У вас какие по этому поводу мысли? Оперской опыт не пропьешь, он есть или его нет – ваше любимое выражение!

Семенов, зная цепкую журналистскую хватку Андреевой, подумал, отговорки на нее не действуют. Еще находясь на службе, при первой встрече ощутил весь ее с хитрецой темперамент и наделил кличкой «Железная леди Маргарет Тэтчер». Она и сейчас отлично знает, что ее во все щели слушает ФСБ: журналисты всегда под их опекой, а теперь и его загребут до кучи. Но ей по барабану, сует нос во все дела. Несколько дней назад прошли выборы в Государственную Думу. Еще не утихли баталии на телевидении и в СМИ. Каждый проигравший депутат тянет на себя одеяло, виня во всех своих бедах ЦИК. Кинули их с голосами избирателей, пересчитав по-своему, положа большую часть себе в карман. Слово «кинули» в данном контексте самое точное. Журналист и тут успела громко о себе заявить, едкими статьями подлила масла в огонь, даже областного прокурора пропесочила по полной программе. Тэтчер закинула ему прокладку не просто так. Якобы ей известно о звонке начальника бандитского отдела – а вдруг он проколется и выложит весь разговор? В завтрашней статейке разорвется такая «бомба», что он сам загремит в свидетели! Ладно, если в свидетели: прямая дорога в подвалы ФСБ за клевету, а это уже серьезно. У нас в стране как делается: если по уголовному делу нет подозреваемого, на первое время его надо найти. Можно сказать с уверенностью, и он в эту касту уже попал. Выслушав журналиста, решил потянуть время:

– Ох, Татьяна Батьковна, что ж вам не спится! Я уже стал подзабывать службу в шестом отделе, и вы тут как тут нарисовались, освежили, так сказать, мою память. У меня ведь больное сердце, врач сказал лапоть и тот лучше выглядит. Из-за вашего звонка всю ночь не усну, нельзя ли было подождать до утра? Хотя, что даст утро, если вам приказали нацарапать статью, с живого меня не слезете, не подумайте плохого, выразился в хорошем смысле слова. А по несчастному судье скажу следующее: вы и без меня знаете – рано делать выводы. Что гадать на кофейной гуще? Убили и убили, все мы смертны. А может, судья сам на себя руки наложил. Мне приходилось встречать «киркоровых», считающих себя недооцененной личностью, – привел в пример известного песенного артиста. – Видать, судья хотел после своей смерти потрепать нервы органам милиции, затаил на них обиду.

Журналист тут же поправила его слова, не дав ему договорить:

– Александр, вы хотели сказать «полиции»?

– Это слово не выговариваю. У меня дед воевал в Отечественную войну с теми же полицейскими. Перед глазами всплывают виселицы. Все мои комплексы идут из детства, любил смотреть фильмы про войну. Вот и пишу романы, таким способом занимаюсь самолечением. Мозгами понимаю, зачем мне все это надо, а душа болит. Вот и сейчас, узнав об убийстве судьи, настроение испортилось. Как будто нахожусь на службе, и завтра предстоит идти на доклад к генералу. Профессия опера накладывает на человека негативный отпечаток. И у вас профессия не сахар: час ночи, а вы на телефоне висите. Как будто завтрашняя ваша статья вызовет у читателей интерес. Каждый день кого-нибудь да убивают. Люди навыдумывали себе разных интересов и увлечений, от них одна головная боль – нет позитива!

– Александр, не старайтесь увести разговор в сторону. Я же ваши психологические мульки-пульки изучила как Отче наш! Давайте договоримся так, на днях я вам позвоню. Все бывшие опера созваниваются, обсуждают резонансные преступления. Это же ваш вампирский хлеб, вы без него не сможете жить. Психология – дело тонкое! Надеюсь, и мне посчастливиться накопать интересного материала по судье.

– Татьяна, беседуя с вами, в голову пришли вот такие мысли. Если бы все журналисты России собрались на съезд свободной прессы, и им предстояло выбрать на нем председателя, это как жулики на воровской сходке выбирают вора в законе, то ваша кандидатура была первой!

Смех в трубке:

– Журналист Андреева в законе! Звучит громко! Но вы мне льстите, хотя приятно слышать, вдохновляет на работу! У меня работа и хобби одно целое! Александр Федорович, извините, но на прощание не целую – пока не заслужили, – бойко высказалась и отключила телефон.

За две недели до убийства судьи.

Автомобиль «Тойота Камри» остановился напротив парадного входа областного суда. Водитель, выйдя из машины, тряпкой протер ручку пассажирской двери, посмотрев на зависшую дождевую тучу, выругался:

– Вот и верь синоптикам. Я что зря помыл машину? – не успел договорить, как капельки летнего дождя заиграли мелодию по лобовому стеклу. Заскочив в салон, пробубнил:

– Тебя ещё не хватало, – в унисон дождю с нарастающим усердием пошел град.

– Госпожа непогода, и как тебя прикажете понимать? – продолжал разговаривать с самим с собой. – Шеф мне шею намылит, скажет не вовремя подъехал, тут и к бабушке не ходи!

Уже думая про себя:

– А если сказать правду – задержался на мойке. Так разрешения не давал. Если что, сослаться на пробки на дорогах. Человек он с гонором, должность обязывает быть строгим – прокурор! Главнее его в области нет, не считая меня! – смотря в зеркало заднего вида. – А что?! Было бы здорово! Простой водитель, а должность выше, чем у прокурора! Опять же, я лицом не вышел, – погладил лысую голову. – Почему не вышел? Мы с шефом одних годков, знакомы со школьной скамьи. После окончания десятого класса он подал документы в юридический институт, а я в автошколу. Каждому свое. Если бы все школьники пошли учиться на прокуроров, то в стране и преступников не было. Опять же статус прокурора для государства был бы не нужен. Они что прокуроры начнут обвинять самих себя?! Нонсенс какой-то получается! Надо же, выражаюсь интеллигентными словами! Вот что значит прислуживать элите! У шоферов лексикон совсем другой, из уст слышишь одни и те же слова, и они все крепкие на слух! Удивительно то, что слова «водка» и «пиво» звучат чаще других, а должно быть наоборот. Водитель за рулем обязан быть трезвым. Не зря в народе говорят: запретный плод сладок. Но, к сожалению, у нас, водителей, он врос в душу глубокими корнями: грешим сесть за руль с похмелья и стать преступниками на дороге. Самому пришлось побыть в этой шкуре, чуть прав не лишился. Спасибо соседу по подъезду, Александру Федоровичу, он милиционер. Попал я в ДТП с его коллегой, так сосед умял дело. Да и потерпевшего потерпевшим не назовешь: шишку на голове получил, а у машины треснул фонарь. Копеечное происшествие. Сосед успокоил: «От тюрьмы и от ДТП никто не застрахован». А у него жизненный опыт о-хо-хо, на две жизни хватит! Ну, и где же ты? – подумал о прокуроре. – Полчаса назад в трубку накричал. Опаздывает на встречу, а сам задерживается. Придет, скажет: «Жми на газ, гони лошадей, включи проблесковый маячок». Граждане и так смотрят на авто чиновников с оскалом: нарушают все правила движения – одним людям, значит, можно нарушать, элита, другим – нельзя! А элита еще те жуки – рука руку моет. Опять же, это их дело. Главное, шеф не жадный до денег, доплачивает зарплату из своего кармана. Говорит: «Это тебе для поддержки штанов». А я что – беру! Понимаю, деньги дает не за красивые глазки, чтобы держал язык за зубами. Шоферы про своих шефов знают больше, чем они сами про себя. Все чиновники поощряют водителей, не говоря о коллегах. Те, кто служит при правительстве, там вся обслуга в шоколаде! О, наконец-то, идет, – вслух подумал, увидев, как прокурор выходил из дверей здания суда.

Прокурор, садясь на заднее сиденье, шутливо сказал:

– Коля, взлетаем! Едем в ФСБ, потом опять сюда. Сегодня день расписан по минутам, – снял фуражку, положил ее на сиденье, достал из кармана носовой платок, вытирая им лицо, выдохнул. – Фу ты, с утра как белка в колесе!

Николай, выезжая на проспект, его спросил:

– Дмитрий Иванович, что-то случилось?

– Шумахер, – прокурор обозвал водителя известным спортсменом, – внимательно смотри на дорогу, нам с тобой аварии не нужны, журналисты так и ждут, как бы нас чиновников больнее ущипнуть!

– Вы говорите про вчерашнюю статью? Так она заказная. Что в первый раз вас критикуют журналюги? Сегодня не успел переступить порог гаража, как мужики в один голос стали надо мной прикалываться, говорят: «Коля, суши сухари, вместе с шефом на одни нары присядешь». Я, как броненосец, даже бровью не повел. И чего этот журналист вас не любит? Может, цветы ей подарить? Все-таки она женщина, растает ее сердце.

Прокурор, продолжая растирать платком лицо, выпалил:

– У нее скоро будет столько цветов – в руках не унести!

– День рожденья, что ль, на носу?

– Можно сказать и так. Не отвлекайся и включи «Серебряный дождь», – назвав радиостанцию, – там хоть песни нормальные поют, а то у вас, водителей, один «Владимирский централ, ветер северный…», от таких песен на душе кошки скребутся, – вспомнил строчки из репертуара исполнителя Михаила Круга.

Водитель включил радио. Французская эстрадная певица Патрисия Каас исполняла песню «Мадмуазель».

Доехали до здания ФСБ. Прокурор, выходя из машины, сказал:

– Дойди до киоска купи мне сигарет, а себе мороженое – остуди свой мозг, а то я смотрю, он у тебя от вчерашней статьи перегрелся.

Водитель, провожая прокурора взглядом, вполголоса проговорил:

– Сам вчера в бане с судьей и начальником ФСБ пил пиво с коньяком, заедал шашлыками с черной икрой, а не ел мороженое в бумажных стаканчиках. Краем уха слышал, о чем вы шушукались – решали свои криминальные дела. Прокурор Шувалов, а ты преступник. Как и твои друзья, набиваете потуже свой карман. Верю, справедливость наступит, найдутся люди, которые прищемят вам хвосты. Обидно то, что вы вытираете ноги об водителей, считаете нас холопами, по-барски командуете: съезди туда, принеси то. Обидно вдвойне за своих детей. Взять хотя бы мою дочь. Окончив школу, поступила в институт, не в тот, о котором мечтала, ведь ее папа, то есть я, по деньгам не потянет учебу в престижном университете, а бюджетные места все распиханы по блатным. А твоя дочь учится в Германии, у нее есть возможность шиковать на папины деньги. Еще насмехаешься, «остуди свой мозг», мол, не твоего ума дело, не суй нос в чужие дела. А слова о цветах. Состряпаешь на журналиста уголовное дело. Все полномочия имеешь. «В уголовном кодексе все статьи нужно читать под правильным углом» – выражаюсь твоим любимым выражением. Понятное дело, бумага все стерпит, если ее напишет рука прокурора, а твой товарищ, председатель областного суда, ее поддержит. Рано радуешься, и на моей улице будет праздник! – с этими думами водитель вышел из машины.