Screenplay 3. Потерянная

Глава 1

Я очнулась в белёсой пустоте.

Голова была тяжёлой, мутной и абсолютно пустой. Тело будто не моё, даже самые элементарные движения – повернуть голову, шевельнуть рукой – требовали неимоверных усилий. Нужно было хорошенько поразмыслить над тем, что именно собираешься сделать, отдать телу команду, получить отказ, ещё пролежать неопределённое время в неопределённости. Снова пытаться, мелко дёргаясь, как издыхающая рыба.

– Как себя чувствуешь? – спросил туман.

– Паршиво… – промычала я.

– Да? – удивился туман и зевнул. – А я, наоборот, прекрасно. Выспался наконец за последние лет двести.

Какой знакомый голос… Почему туман разговаривает этим голосом?

– Не могу пошевелиться… – пожаловалась я ему.

– Не шевелись, если не можешь. Зачем тебе это?

Действительно…

Я полежала ещё какое-то время с закрытыми глазами. Темнота кружила и раскачивала, отчего мне делалось дурно. Открыла глаза, проморгалась. Сквозь белёсую пелену начали проступать мягкие размытые краски.

– Где я? – простонала.

– С определённостью могу сказать только одно: там же, где и я, – ответил за моей спиной…

– Рональд?! – дошло вдруг до меня.

Эта внезапная догадка поразила меня, как молния. Я резко обернулась, от чего меня чуть не стошнило, и увидела его размытое лицо совсем близко от себя.

– Какого чёрта ты делаешь в моей постели?

– Прежде чем начнёшь ругаться, Лиз, убедись в том, что это действительно твоя…

Я не дослушала его, схватилась за голову. Резкая гудящая боль наполнила череп, казалось, от этого гула он пойдёт трещинами.

– Боже, – простонала я, готовясь сдохнуть в любую следующую секунду, но боль прекратилась так же неожиданно, как и началась.

Я всё вспомнила, осознала саму себя.

Поняла, что лежу на полу, на каком-то матрасе, одной рукой пристёгнута к облезлой чугунной батарее. Передо мной стена, на которой в несколько слоёв – это видно по неровно отодранному куску – красуются выцветшие обои, не превратившиеся в труху только потому, что приклеены намертво. Над головой мутные оконные стёкла в деревянной, выкрашенной белой краской раме.

Я полежала немного, отдышалась, попытки оглядеться отняли неожиданно много сил. Передохнув, поднялась на локте и осмотрела помещение – пыльный деревянный пол, покрытый коричневым облупившимся лаком, в дальнем углу простая белая дверь с дыркой вместо ручки. В углу валяется моя сумка. Помню, как складывала в неё всякие необходимые мелочи, помню, как просила Васю взять её. Матрас, на котором я лежала, был единственной обстановкой этой убогой комнаты.

Я снова посмотрела на Рональда, сидящего рядом со мной в точно таком же положении – одной рукой пристёгнут наручником к батарее. Господи, у нас получилось! Он здесь, со мной! Стоп! Я точно проснулась? Последнее, что я помню, – Вася делает мне укол и, пока я погружаюсь в золотистые волны небытия, начинает фиксировать на моём теле страховочную обвязку. Может, это всё ещё наркоз?

– Что происходит? – еле ворочая языком, спросила я.

– Нас, скорее всего, похитили, – предположил он так спокойно, словно оказывается в подобной ситуации постоянно и по меньшей мере раз в месяц.

Да, всё получилось. Ему-то уж можно верить. Кряхтя, села на матрасе, привалилась спиной к холодной батарее. Рональд последовал моему примеру, ухмыльнулся, потирая запястье со следом от наручника.

– Я теперь окончательно убедился в своём мнении, что ты постоянно попадаешь в истории, Лиз.

Его глаза улыбались, и это всё ещё были глаза спокойного уверенного в себе мужчины. Мужчины, над головой которого могут проноситься торнадо, не затрагивая спокойствия души.

– А я окончательно убедилась в своём мнении, что виноват в этом ты.

Я застенчиво улыбнулась ему, прежде чем он успел воспринять моё заявление всерьёз. Через минуту я отошла от действия наркоза почти полностью, голова прояснилась, и я сообразила, что не должна вести себя так легкомысленно. Меня же похитили как-никак! Я покосилась на своего соседа. Он выглядел очень спокойным, даже скучающим. Это немного удивило меня.

– Кто-нибудь уже с тобой разговаривал? – спросила я, опасливо озираясь по сторонам.

– Нет, я ещё никого не видел.

Правильно. Сигналом к их появлению должна стать моя начавшаяся истерика. Я приготовилась к представлению, изобразила дрожащий подбородок, просипела:

– Ты не боишься?

Рональд пожал плечами:

– Ну… Если оценивать мою пугливость по шкале от одного до десяти, то я даже не попадаю в эту шкалу.

Всё же туман наркоза ещё не до конца выветрился из моей головы, мне пришлось основательно напрячь мозги, чтобы отыскать смысл в этой фразе.

– А как быть тем, кто попадает? – спросила я, когда у меня это получилось.

– Относиться ко всему происходящему как к приключению, – улыбнулся Рональд уголком губ, но тут же посерьёзнел: – Ничего не бойся, Лиз. Это ненадолго.

– Что им от нас нужно?

– Надеюсь, всего лишь деньги.

– Надеешься?

Он уже открыл было рот, чтобы сказать что-то вроде «Кругом ведь полно психов, Лиз». Его остановил мой испуганный взгляд. Он покосился на дверь, приблизился ко мне, доверительно понизил голос:

– Я переживаю, что это похищение подстроил рекламный агент.

– Что? – отпрянула я от него. – Какой агент?

Вид у него был чрезвычайно серьёзным.

– Он просто преследует меня! – негодовал Рональд. – Хочет заставить сняться в рекламе наручных часов!

– Часов?

– Да, швейцарских.

Он подумал секунду, разглядывая потолок.

– Или это чёртовы республиканцы. Уже года два уговаривают меня публично вступить в их партию.

– Ты ведь сейчас шутишь?

– Не уверен, – хмыкнул он и утвердил на лице милую вопросительную улыбку. – А что, смешно получается?

– Или это кто-то, кому нужны твои деньги? – продолжала я допрос, заставляя себя не реагировать на его попытки разрядить обстановку.

– Или так, да. Этот вариант, кстати, устроил бы меня больше всего. Республиканцы – это ещё куда ни шло, но если это рекламный агент, приготовься к долгим переговорам, Лиз. Не собираюсь цеплять на себя эти дурацкие часы, уж лучше в наручниках посижу. Для меня это более привычный аксессуар.

– Рональд, ты о чём вообще?

– Я не ношу часы, Лиз, так же как и галстуки. А вот наручники постоянно, чуть ли не в каждом фильме…

Он молол чепуху с одной лишь целью – отвлечь меня, не дать мне запаниковать. Я чувствовала себя глупо. Мне ведь нужно изображать испуг, но, глядя в его безмятежное лицо, я всё никак не могла заставить себя это сделать. Нужно собраться. Мой подбородок снова задрожал.

– Они могут убить нас после того, как получат выкуп. Чтобы мы не дали показания против них…

Мой полный ужаса взгляд застыл в одной точке, губы начали кривиться. Я наконец вжилась в роль и готова была разреветься от страха.

– Стоп, – сказал он резко. Дождался, когда я подниму на него недоумённые глаза, смерил меня насмешливым взглядом. Улыбнулся тепло, ободряюще и покровительственно зашептал мне в самое ухо:

– Ничего не бойся. Судя по солнцу, – кивнул на окно, – сейчас утро, восемь-девять часов. Если через три часа я не появлюсь на съёмочной площадке, сюда ворвётся целая армия.

Фальшивые слёзы мгновенно высохли. Дыхание перехватило. Как?! Сердце бешено прыгало по всей груди, ударяясь об рёбра, я ничего не понимала.

– Армия? Они знают где мы? – зашептала я в ответ.

– Они узнают, где мы. Как только моя ассистентка заметит моё исчезновение, она начнёт следить за временем. Час икс по договорённости наступает через три часа, если в течение этого времени я не объявлюсь и не отвечу на звонок, она свяжется с агентством, которое отследит моё местоположение по GPS.

Я потрясённо молчала. Казалось, подо мной разверзлась пропасть и я лечу в неё с чудовищной скоростью. Какой ещё на хрен GPS?! Какое агентство?! Армия? Сюда нагрянут собровцы в масках и шлемах с автоматами, и нам конец? Мысли суматошно метались в голове, я мучительно старалась сохранить лицо. Когда я снова обрела способность говорить, то, придав интонации соответствующее облегчение и интерес, расширив восхищённо глаза, спросила:

– GPS? Они вшили тебе его под кожу? Как в фильмах?

Рональда, по-видимому, развеселил мой вопрос.

– На это я бы точно не согласился, всё-таки я не собачка, – улыбнулся он и покосился на свой замысловатый кулон на простом чёрном шнурке. – Поверь, это была не моя идея. Сейчас это модно среди миллионеров, последний писк, можно сказать. Страховая, адвокат – все настаивали, особенно после того, как я заблудился в горах, пришлось согласиться. Ну, вроде они оказались правы, да? – он хитро подмигнул мне.

– Заблудился в горах?

– Долгая история, расскажу через три часа за чашкой кофе в лобби.

– А они не смогут догадаться? – беспокоилась я.

– Не переживай, если кулон до сих пор со мной, значит, у них просто не хватит на это мозгов.

Я вела внутренний монолог. Такими словами я себя ещё никогда не называла. В пух и прах проигравшиеся посетители казино называют так иногда крупье. Разъярённые футбольные болельщики называют так иногда судей. Но даже эти слова не казались мне достаточно выразительными, чтобы описать себе свою собственную тупоголовость. Подняла на Рональда глаза, спросила тихо:

– Значит, нужно просто продержаться три часа?

И тут же покрылась липким ужасом. Что если он ошибся? Если неправильно определил время? Может, час икс пробил уже давно? Я уже слышу, как шуршит сухая трава под тяжёлыми берцами сотрудников ОМОНа, вижу, как смыкается вокруг нас кольцо оцепления. Уже чувствую, как хрустят в плечевых суставах выкручиваемые руки…

думай, пожалуйста, думай!

Внезапно дверь, едва не слетев с петель, распахнулась от удара ноги и, с грохотом наткнувшись на стену, срикошетила обратно. Я успела рассмотреть чёрную маску и похолодела от ужаса, уверенная, что в следующую секунду покажется ствол автомата или тяжёлый ботинок собровца, но это был всего лишь Руслан. Более мягкое обращение с дверью позволило ему наконец войти в комнату. Одной рукой он тащил за собой стул, в другой держал бутылку воды.

– О! – обрадовался он нам. – Проснулись, голубки? Ранние пташки, я думал, вы ещё поспите.

Он дошёл до середины комнаты, поставил стул, сел на него и кинул нам бутылку.

Только сейчас я осознала, как сильно хочу пить, вцепилась в неё, отвинтила крышку и замерла, делая большие глотки. Передала Рональду, он поставил бутылку рядом с собой и спросил спокойно:

– Кто вы такие и чего от нас хотите?

Я перевела. Руслан развёл руками.

– Денег хотим. Мы не слишком оригинальны, правда? – он гаденько улыбнулся.

Я снова перевела. Рональд молча кивнул и потянулся за водой.

Пока он отвлекался на бутылку, я сделала Руслану страшные глаза и покосилась на дверь. Он подал еле заметный знак, что понял меня.

– О деталях поговорим позже. Думаю, вам обоим нужно в сортир, я отведу вас по очереди. Ну и по традиции – дамы вперёд.

Он встал и подошёл ко мне.

– У него передатчик!! – зашипела я на Руслана, вцепившись ему в свитер, как только убедилась, что мы на безопасном расстоянии, и Рональд нас не слышит. Мы находились в другой, как две капли воды похожей на предыдущую, комнате.

– Что? – не понял он.

– GPS! Сколько сейчас времени?

– Девять утра…

– Через три, может, через два часа здесь всё будет кишеть полицией! – я в отчаянии схватилась за голову, казалось, она сейчас взорвётся, забрызгает стены шипящими мозгами.

– Ну-ка поподробней! – Руслан поймал меня за руку: – Да успокойся ты и объясни, наконец, в чём дело!

– Рональд сказал мне, что у него GPS-передатчик, – затараторила я шёпотом. – Он на шее, вмонтирован в кулон. Если он не объявится через три часа после исчезновения, его ассистентка позвонит в охранное агентство, и сюда нагрянет целая армия.

Руслан замер, часто моргая и пытаясь переварить услышанное. А я, первые за всю свою карьеру, поддалась панике.

– Что нам делать? Ладно я – совсем стала безмозглая со своими чувствами! Но вы-то могли об этом подумать?

– Что-нибудь решим. У нас ещё куча времени, не переживай.

Но я переживала, металась из стороны в сторону, требовала сама от себя решительных действий, но слишком нервничала, чтобы рассуждать здраво и выдумывать новый план. Неужели придётся отказаться от всей этой затеи?

– Тебе пора возвращаться. Он может заподозрить что-то, если задержишься.

– Хорошо. Я ещё подумаю. Дай мне час и снова выведи. И сами тоже подумайте, как быть.

– Ладно. Может, зайдёшь всё же в туалет?

Руслан проводил меня в убогий, обшарпанный санузел с растрескавшейся сантехникой. Я побрызгала себе на лицо из стоящей на раковине бутылки, прополоскала рот и вышла.

Тут же чьи-то сильные руки схватили меня сзади, лицо накрыл вонючий платок, я задёргалась, но уже через секунду обмякла и погрузилась в темноту.

Глава 2

Тяжёлый густой запах пыли и старого подгнившего дерева проникал в лёгкие. Я застонала. С трудом открыла липкие, как вымазанные сгущёнкой слои бисквита, глаза. Шевелиться не получалось, думать тоже. Единственное, что я могла, это смотреть сквозь серый дым. Комната даже отдалённо не напоминала мою, она не напоминала мне вообще ничего. Пока тягучие мысли складывали из общей картины хоть сколь-нибудь приемлемую версию происходящего, глаза независимо констатировали – бревенчатый домик. Признав, что вижу я определённо лучше, чем соображаю, я доверилась своим глазам, с трудом воспринимая то, что они мне показывают. Взгляд скользил по тёмным бревенчатым стенам, по дощатому полу, пока не остановились на… Минуту я ждала, пока настроится резкость. Посреди избушки в наручниках бледным застывшим лицом ко мне лежал Рональд.

– Снится, – с облегчением, но и с немалым разочарованием догадалась я и снова выключилась.

Уже целую вечность какие-то нелюди стучат молоточками по моим вискам, я ныряю глубже, и они теряют меня на время, но потом находят вновь, и стук возобновляется. Эта размытая и смазанная гонка продолжалась до тех пор, пока я не осознала, что подобный стук мне уже приходилось слышать когда-то. При давно забытых обстоятельствах я оказалась в лесу, в котором точно с таким же звуком дятел выдалбливал дупло. Пытаясь восстановить в памяти эти обстоятельства, я и проснулась.

На этот раз пробуждение было куда более ужасным.

Рональд всё так же лежал на боку с закрытыми глазами и скованными за спиной руками. Спит? Я сплю? Нет… Не снится. Есть время оглядеться. Под низким потолком керосиновая лампа на крюке, вокруг неё кружат жужжащие насекомые, в углу маленькая железная печь, вдоль стены деревянный грубо сколоченный стол, рядом лавка. У противоположной стены также деревянные узкие нары, крытые драным соломенным матрасом. Щели между брёвнами в стенах законопачены пожелтевшим мхом и какой-то грязью, единственное окно без стекла настолько маленькое, что я бы с трудом просунула в него голову. Очень тесно, больше похоже на конуру.

Ещё не успев толком очнуться, я поняла, что простым хлороформом дело не обошлось, снова какой-то транквилизатор. Они что, смерти моей хотят? Ох, попляшут у меня эти любители самодеятельности!

Я лежала на железной кровати, покрытой старым матрасом со скомканной ватой внутри и страдала от жажды. Во рту пересохло так, что я переживала, не растрескался ли язык, нещадно болела голова, в ушах стоял гул. Запястье мои сковывали наручники. Кое-как перевернувшись на бок, я обнаружила рядом с кроватью бутылку. Руки слушались плохо, но я дотянулась до неё, и вода полилась в рот, возвращая меня к жизни. Посидела ещё несколько минут, морщась от головной боли и стараясь унять головокружение, затем медленно сползла на пол к Рональду.

И хотя я понимала, что момент не самый подходящий, всё же невольно залюбовалась им. Лицо бледное, бледность подчёркивают густые тёмные, живописно растрепавшиеся волосы. Губы плотно сжаты и невозможно притягательны. Длинные тёмные ресницы подрагивают – такой беззащитный, такой невыносимо прекрасный. Моя любовь настойчиво вцепилась жадными когтями в сердце, желание прикоснуться заполнило целиком. С мурашками, со сквозняком в животе, не отдавая отчёта своим действиям, я уже тянула к нему руку, но замерла на полпути. Что если Рональд очнётся и увидит, что я так бесцеремонно лапаю его? Нужно замаскировать свои намерения…

Я взяла бутылку, налила в ладошку воды и мокрой рукой провела по его щеке. В животе случилось что-то вроде спазма, и ноги тут же отнялись. Я потрясённо рассматривала его неподвижное лицо, до меня наконец дошло, что всё получилось. Рональд здесь, со мной. Мы вместе проведём какое-то время, будем что-то делать, о чём-то разговаривать. Мне вдруг стало очень страшно. Нелегко представлять себе взаимодействие с похищенной тобой голливудской звездой, так я и не представляла. Не просчитывала, не планировала, даже не задумывалась об этом, слишком далёким, туманным и нереальным мне всё это казалось. Но…

вот он здесь, лежит передо мной

Мне захотелось на один безумный миг, чтобы ничего этого не происходило, чтобы я оказалась где-нибудь в другом месте, сидела бы в одиночестве в своём кабинете или лежала в своей кровати. Смотрела бы в телескоп, ругалась бы с Антоном, обсуждала бы с Мартой меню на ужин. Хотелось чего-то очень привычного и безопасного, безэмоционального, потому что то, что творилось сейчас у меня внутри, было слишком… новым. Сокрушающим. Сердце гулко стучало в ушах. Я снова смочила руку и провела по другой щеке, открыла лоб, убрав волосы, провела подушечкой указательного по бархатному веку, ощутила прикосновение ресниц.

Рональд слабо застонал, дёрнул скованными руками и открыл глаза. Рассматривал какое-то время из-под ресниц мои колени. Взгляд отсутствующий, ещё не пришёл в себя, восстанавливает в памяти события.

– Воды? – предложила я, не отрывая от него глаз. Он гипнотизировал меня.

Рональд болезненно зажмурился, потом часто заморгал, и в его глазах наконец появилась осознанность. Полежал немного неподвижно, изучил обстановку, тряхнул головой и сел. С руками за спиной ему было неудобно, и он переместил их вперёд, покачавшись из стороны в сторону и просунув нижнюю часть тела в кольцо из скованных рук. Потянулся за бутылкой, выпил воды, осмотрел комнату внимательнее и прохрипел:

– Где мы?

– В лесу, – предположила я неуверенно: – Где ещё может находиться такая избушка? Похожа на охотничий домик.

Рональд кивнул и поднялся на ноги, заглянул в окошко.

– Похоже на то, – он повернулся ко мне. – Там просто непролазная чаща.

Я разглядывала его оголённую шею.

– Кулон, – сказала я тихо.

– Что?

– Его нет.

Рональд схватился за шею.

– Но как? Как они догадались?

– Может, просканировали каким-то прибором, – нахмурилась я. – Есть же специальные обнаружители жучков, я видела в фильмах…

– Да ну, Лиз! – поморщился он. – Какие обнаружители? Скорее всего, просто решили перестраховаться.

– Да, наверное.

Он привалился к стене, сложил руки на груди. С минуту задумчиво стучал мыском туфли о пол, потом поднял на меня глаза, улыбнулся так, словно потерпел поражение в дружеском матче по настольному теннису. Развёл руками, как бы покоряясь судьбе:

– Ну что ж, придётся, видимо, расстаться со своими миллионами.

И хотя он пытался казаться спокойным, я понимала – Рональд нервничает. Нельзя не нервничать.

– И что же нам теперь делать? – спросила я растерянно.

Он прошёлся по комнате – два шага вперёд, два шага назад: такой маленькой она была – и пробормотал:

– Нам скажут, что делать, – посмотрел на меня внимательно, подошёл, сжал мои плечи: – Ты, главное, не переживай, всё будет хорошо. Поняла?

Я кивнула.

– Повтори, – потребовал он.

Я старалась улыбнуться сквозь слёзы, что было чрезвычайно трудно, потому что слёз не было.

– Всё будет хорошо.

– Молодец.

Он бросил на меня ещё один острый взгляд, чтобы убедиться, что я чувствую его уверенность. Подошёл к двери, подёргал за ручку – заперто снаружи и, скорее всего, на засов, так как лязга замка мы не услышали. Ударил в дверь кулаками, потом ещё раз.

– Эй! Вы где? – крикнул. – Мы соскучились.

Никакой реакции со стороны похитителей мы не дождались.

Итак, они избавились от GPS и перевезли нас в другое место, подальше от города. Решили перестраховаться, я бы тоже так поступила. Ну что сказать, молодцы! Я ведь практически всё время находилась без сознания, не могла руководить их действиями, а они и без меня сообразили. Зря, наверное, я их долбачами называю. Да, но на кой чёрт надо было вырубать меня второй раз, да ещё так картинно? Хлороформом. Ладно, разберёмся, это не самое главное, да и голова просто раскалывается. Где-то тут должна быть сумка, а в ней обезболивающее. Я осмотрелась и изобразив удивление в голосе, воскликнула:

– Моя сумочка!

Подняла её с пола, недоверчиво заглянула внутрь.

– Они что… – я поворошила содержимое. – Рылись в моих вещах? Здесь многое из того, чего здесь быть не должно. Я помню, как убирала эти салфетки в ящик, а этот крем стоял в ванной. И зубная щётка здесь…

– Ну это ведь хорошо? – ободряюще улыбнулся Рональд.

Я с отвращением бросила сумку на стол. Снова изобразила дрожащий подбородок.

– До меня, кажется, только дошло, – прошептала. – Нас ведь действительно похитили! Не представляю… Это пока я спала, в мой номер пробрались бандиты, рылись в моих вещах, смотрели на меня спящую!

– Лиз, – занервничал он, – не нервничай так.

– Рональд! – я вытаращила на него полные праведного гнева глаза. – Они одевали меня! Они видели меня… голой, я ведь без одежды сплю!

невинная пикантная подробность

– Лиз…

– Ты что не понимаешь? А вдруг они лапали меня? А вдруг они… – я опустилась на лавочку и закрыла лицо руками. – Боже… Я ведь совсем ничего не помню!

Я добилась своего. Он присел рядом со мной, успокаивающе приобнял одной рукой.

– Лиз, не придумывай. Они просто одели тебя, и всё. У них не было времени ни на что другое.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, представь себя на их месте. Представь, что это ты замыслила похитить важную шишку из охраняемого номера.

– Не представляю, – буркнула я плаксиво.

– А ты попробуй, – настаивал он. – Думаешь, у тебя хватило бы мозгов заниматься глупостями? В таком деле ведь каждая секунда на счету. Неужели они стали бы так рисковать?

хватило бы у меня мозгов? окажись ты усыплённый и беззащитный в моей власти

– Наверное, нет, – выдавила.

– Вот именно! Так что перестань воображать себе то, чего не могло бы быть. Нет, воображать то, чего не может быть, – это очень полезная привычка, и только благодаря ей я имею то, что имею. Но думать нужно о тех вещах, которые тебе приятны, только так и никак иначе. Любая мысль ищет воплощения, как хорошая, так и плохая, так что аккуратнее с этим. А то ещё сбудется, – сказал он, вздохнул, а потом вдруг изобразил крайнее удивление и заглянул мне в глаза: – Или?..

– Что – или?

– Ну, знаешь… тайные фантазии и всякое такое.

– Ты издеваешься? – вытаращилась я.

– Ну ты ведь думаешь об этом, – рассуждал он дальше с самым серьёзным видом. – Может, на бессознательном уровне ты всё-таки не против?

– Рональд?

Он невозмутимо вскинул бровь:

– Мы зря недооцениваем силу бессознательного.

– Ты в своём уме? – опешила я.

– Разозлилась? – он похлопал меня по плечу. – Хорошо. Злость лучше, чем страх. К тому же ты всё равно на меня злишься, так что давай, выпусти пар. Не помешает.

– Я злюсь на тебя?

– Конечно, – убеждённо кивнул он. – Разве нет? Ведь из-за меня ты здесь.

– Но это ведь не ты меня похитил.

– И как ты это докажешь?

Какое-то время я просто смотрела в его бесстрастное лицо, а потом меня прорвало. Как ни старалась я сдержаться, у меня это не получилось.

– Извини, – выдавила я сквозь хохот, – это нервный смех.

– Всё нормально, Лиз, не извиняйся. Так обычно и бывает, – Рональд потрепал меня по коленке. – Людям всегда очень весело, когда их похищают.

– Ага.

Оставив меня трястись от беззвучного смеха, он встал, прошёлся по комнате, постоял у окна, вглядываясь в лесную чащу. Задумчиво потёр подбородок. Подошёл и взял меня за руку.

– Идём, Лиз. Я хочу поговорить с тобой.

Он подвёл меня к кровати, сам сел на нары у противоположной стены. Помолчал немного, глядя в стену и кусая нижнюю губу, помотал головой, будто желая, чтобы в ней прояснилось.

– Вот как мы поступим, – хлопнул себя по коленкам. – Мы разработаем план. У этих ребят снаружи ведь есть план относительно нас, так почему бы и нам не обзавестись планом относительно них?