Красная строка. Сборник 3
Нина Кромина, Елена Яблонская
Красная строка. Сборник 3
Точку не ставим. Предисловие
Елена Яблонская
Невзирая на то, что число «три», кажется, считается символическим, волшебным, мистическим, третий выпуск альманаха «Красная строка» не является, на взгляд редактора-составителя, чем-то особенным. Хотя, разумеется, найдутся кое-какие отличия от двух предшествующих выпусков и, может быть, даже весьма существенные. Одно из которых то, что мы по-прежнему не отбираем рассказы, берём практически всё, что присылают авторы (разумеется, не обходится без исключений, но они редки), с единственным ограничением по объему (желательно не более 20 тысяч знаков), но теперь все произведения (опять-таки за немногими исключениями) публикуются в авторской редакции. Кроме того, на этот раз альманах выходит без фотографий и сведений об авторах, и это, на наш взгляд, стало логичным и естественным развитием нашего детища – надеемся, что тексты уже могут говорить сами за себя.
Как мы и предполагали, главной темой рассказов опять стала любовь. И снова (и как всегда!) любовь наших авторов очень разная: любовь в трагических условиях современной войны (рассказы Ольги Борисовой «Девяностые» и «Другой мотив»); такая близкая, возможная, но по нелепому стечению обстоятельств несостоявшаяся любовь в рассказе Алексея Решенскова «Гоша»; довольно неожиданное северное любовное приключение в рассказе Сергея Крюкова «Териберка, или как я был бизнесменом» (в отличие от южного курортного романа, жанр которого стал классическим после «Дамы с собачкой» А. П. Чехова); одновременно смешная и грустная сказка для взрослых Аглаи Ждановой («Красный суп») о взаимоотношениях совсем пожилых супругов… Возможно, ответ на вопрос, когда и почему человек бывает счастлив в любви, отчасти кроется в рассказе Анны Пименовой «В имени твоём…» – о жизненном пути знакомого многим москвичам священника отца Владимира.
Мы назвали раздел рассказов «О любви», припоминая одноименный рассказ А. П. Чехова, что завершает его «маленькую трилогию» («Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви»). Кстати, ещё одна особенность третьего сборника – в нем довольно много, если сравнивать с предыдущими выпусками, произведений о писателях и иных творческих личностях. Например, писательница и её сложные отношения с издательством «Эксмо» в рассказе «Стелла» Нины Гавриковой, пишущий рассказ герой Евгения Позднякова («рассказ в рассказе» «Инь-Ян»), разговоры о литературе героя и героини, студентки Литературного института, в «Призраке Регины» Ларисы Желенис, «артистическая тусовка» с чтением стихов в рассказе Ларисы Кеффель-Наумовой «Монетка», герой-художник рассказа Алексея Решенскова «Гоша»… Уж не знаю, хорошо это или плохо. Однако в этом самом Литинституте нас, помнится, предостерегали от чрезмерного увлечения собственными «производственными проблемами».
В таком случае, может быть, правильнее было бы назвать раздел рассказов «О жизни, искусстве и любви»? С другой стороны, не будет ли это тройной тавтологией? Ведь жизнь всегда пронизана любовью, а искусство отражает то и другое. Например, героиня Олега Гонозова («Преображение») – богатенькая дамочка, которая вместе с подругами развлекается тем, что иногда, очень артистично прикидываясь нищей, просит подаяния. Но ведь таким оригинальным способом она изживает тоску по находящемуся в заключении мужу! А мы, читатели, хоть и сочувствуем, но невольно задумываемся о неправедно нажитом богатстве. Или рассказ Михаила Фадеева «Кот Митька, Римма Павловна и Самолётик» о том, как маленькая девочка влюбилась в кота! Между строк ироничного и доброго повествования (в котором тоже присутствует розыгрыш) сквозит любовь рассказчика к своей верной супруге, а влюблённость в чёрного котика у повзрослевшей девочки перерастает в любовь-дружбу к папиному другу дяде Мише, придумавшего для развлечения ребёнка, будто кот умеет говорить по телефону.
Любовью к родителям, бабушке, деду, родному дому пронизан великолепный, красочный, многоцветный, ароматный рассказ-воспоминание о детстве «От Рождества до Покрова» Татьяны Грибановой. И совсем другой, горькой, мучительной, оказывается любовь к матери маленького венценосца – героя «исторических этюдов» Нины Кроминой «Я буду справедлив». О непростых отношениях матери и дочери рассказывает Дмитрий Шостак («Прогулки по воде»). С темой неразделенной любви к матери отчасти перекликаются рассказы Ларисы Кеффель-Наумовой «Монетка» и Евгения Позднякова «Инь-Ян». Кстати, Лариса и Евгений – наши дебютанты. И оба, как мне представляется, особенно (на мой вкус) Евгений Поздняков, с интереснейшей трилогией о Дальнем Востоке («Метель», «Соседи», «Инь-Ян»), – настоящее открытие третьего выпуска альманаха «Красная строка». Не лишена интереса весьма оригинальная, неоднозначная «притча» и другого нашего дебютанта – Павла Павловского («Попугай в клетке»). Кстати, эта притча тоже о любви! О любви к свободе, если я правильно поняла идею автора.
Итак, ещё одна немаловажная особенность нынешнего выпуска «Красной строки»: в нем довольно много условно «детских» рассказов, быть может, не совсем для детей, но уж точно о детях – это и уже упомянутые рассказы Т. Грибановой, Н. Кроминой, М. Фадеева, а также «Солёные огурцы» Александра Сизухина, «Горькая медаль» Лидии Терехиной, «Одним утром» Виктории Чикарнеевой и даже цикл из трёх миниатюр нашей дебютантки Надежды Штырковой «Лучший танцор этого лета». Впрочем, все эти «детские» рассказы, конечно, тоже о любви, одним словом, «ещё раз про любовь», как назывался старинный, вполне «взрослый» фильм. Но, несмотря на обилие детской тематики, мы не могли отказаться от специального раздела «Рассказы для детей», названному «Цветы и бабочки» по чудесному рассказу Елены Вадюхиной. И ещё одна особенность «Красной строки» № 3: отныне раздел рассказов для детей собирает и редактирует Юрий Егоров. Но я, со своей стороны, не могу не упомянуть поразившую меня «Донецкую сказку» Вадима Фёдорова. Написано мастерски, низкий поклон автору, но как хочется, чтобы таких жестоких военных сказок всё-таки было меньше… А описанных ситуаций чтобы не было вовсе!
Столкнувшись при составлении сборника с широчайшим тематическим и жанровым разнообразием (собственно рассказы, притчи, воспоминания, исторические этюды), мы в конце концов пошли по пути «наименьшего сопротивления»: расположили все произведения по алфавиту, тем более что и название оказавшегося в результате первым рассказа Александра Анохина «Точка на карте» (из цикла рассказов о молодом следователе «Из жизни Ерохина») созвучно названию и концепции предисловия. И это произведение нашего дебютанта тоже о любви – великолепный, своеобразный парафраз уже упомянутой в этом контексте чеховской «Дамы с собачкой». А следующий рассказ Татьяны Бирюковой носит песенное название «Ясные дни оставляю себе…» – строка из известного шлягера О. Газманова. Правда, к остальным разделам альманаха мы решили «алфавитный» принцип пока не применять, потому что, во-первых, эти разделы («Миниатюры», «Рассказы для детей» и «Очерки, эссе, рецензии») на этот раз оказались достаточно компактными, а во-вторых, оттого, что редактор-составитель по-прежнему остаётся особенно пристрастной к малому литературному жанру миниатюры и расположила немногочисленные, но чрезвычайно удачные произведения по своему вкусу и, как ей кажется, оптимальным образом.
А героем нынешнего раздела «Миниатюры» и, по-моему, уже настоящим мастером этого жанра стал постоянный участник и альманаха, и одноимённого ЛИТО Александр Королёв-Иван, представивший в третьем выпуске «Красной строки» сразу два великолепных цикла миниатюр «Городская лирика» и «В поисках говорящего дерева». Не имеет смысла описывать (что и невозможно!) эти чудесные стихотворения в прозе, но я обязана рассказать читателю о досадном недоразумении, произошедшем по вине редакции с одной из миниатюр Александра Королёва-Ивана во втором выпуске альманаха.
Цитата из моего предисловия к «Красной строке» № 2: «Завершает раздел миниатюр небольшая трилогия Александра Королёва-Ивана «Журавли». И здесь особенно явно, как мне кажется, видно, почему автор может наиболее полно высказаться именно в цикле миниатюр. Начинается цикл весёлой, чуть ностальгической миниатюрой «Наше детство», следующая миниатюра «Журавли» преисполнена любви к родной природе и одновременно отсылает к знаменитой, легендарной песне на стихи Расула Гамзатова, а завершает цикл не стихотворение в прозе, а настоящие, прекрасные стихи «Россия, вперёд!». Они записаны по воле автора в прозаическом виде и снова – о любви. О любви к Родине, а ещё, к сожалению, о войне, не той, минувшей, а о современной войне…»
Увы, по техническим причинам Александр Королёв-Иван не видел вёрстку альманаха и был ошеломлён, прочитав вышеприведённый пассаж уже в печатном издании «Красной строки» № 2. Оказывается, стихотворение «Россия, вперёд!» принадлежит перу не Александра, а Людмилы Завадской. Несколько лет назад Александр увидел это стихотворение в какой-то (не-интернетовской) публикации, был восхищён и самими стихами, и тем, что они совпали по смыслу с его собственными, переписал стихотворение «Россия, вперёд!», а год назад послал в наш альманах и стихотворение Завадской, и своё. Вот не опубликованное по нашей вине стихотворение Александра Королёва-Ивана:
Выше ногу держи, солдат!
Впечатывай твёрже в брусчатку Кремля.
Стоят обелиски – там старший мой Брат,
веру хранящий в СВЕТ Октября.
Крепче держи у плеча карабин.
Россия в кольце врагов.
Ни шагу назад. Не отдадим
Родину, выкованную из оков,
из булата кольчуг, варяжских мечей,
предательства «братьев-соседей»,
гулагских кровавых слуг-палачей,
Любви, Надежды и Веры!
Я не забуду шахты Донбасса.
Убитых детей невинных.
Я ДЕД. Я сержант запаса.
Я верен присяге поныне.
Мы же, каюсь, ничего не поняли, всё перепутали, а стихотворение Александра потеряли. Сейчас исправляем нашу оплошность и просим прощения и у Александра, и у Людмилы. К сожалению, Александру пока удалось найти в интернете только четыре стихотворения Людмилы Завадской (последнее из которых датировано на сайте 1 января 2021 г.), среди которых приведённого в «Красной строке» № 2 стихотворения о Донбассе нет. На многочисленные запросы сайт Завадской не отвечает. Нам остаётся надеяться, что поэт Людмила Завадская находится в добром здравии и, прочтя когда-нибудь и настоящий альманах, и предыдущий, примет наши извинения вкупе с восхищением и преклонением перед её поэтическим даром.
Продолжая разговор о миниатюрах, я с восторгом и печалью отмечаю цикл «Я свободна» удивительно нежных, тонких, будто прозрачных миниатюр Евгении Сафоновой. С печалью – потому, что Евгении уже нет с нами. Но она живёт, именно СВОБОДНО живёт и в своих прекрасных произведениях, и в нашей памяти. О посмертной книге Евгении «Дочь человечья» можно прочитать в эссе её подруги Виктории Чикарнеевой «Сказки не будет». Как справедливо отмечает Виктория, накал «магической» прозы Евгении Сафоновой таков, что читателя буквально обжигает этой невиданной, умопомрачительной свободой, и нам даже пришлось чуть «уравновесить» свободный полёт Евгении миниатюрами Нины Гавриковой «Тринадцатый» и «Распорядительница». Кстати сказать, обе эти по-хорошему, только в самую малость «приземлённые» миниатюры повествуют о птицах. «Тринадцатый» – воробей, а «распорядительница» – сорока. И вот ещё одна интересная особенность третьего выпуска «Красной строки»: пернатым посвящено очень много произведений. Уже упоминавшийся попугай Лол из рассказа Павла Павловского, попугай Гоша Алексея Решенскова, целые стаи птиц (ласточки, гуси, трясогузки), а также отдельно взятые дятел и ворона из цикла миниатюр «Дачные истории» Елены Яблонской. Более того: птицы умудрились залететь и в раздел очерков, эссе и рецензий! В связи с чем я настоятельно рекомендую прочитать не только мой отзыв «И журавль, и синица…» на книгу нашего редактора Нины Шамариной, но и – обязательно (а, пожалуй, можно и вместо моего отзыва) – её книгу «Синица в небе». Надеюсь, что эта замечательная книга рассказов ещё имеется в магазинах. Лучшим же доказательством того, что писателя Шамарину надо читать и читать, служит её очерк о городе Орле (орёл, между прочим, тоже птица, да ещё какая!), специально помещённый после рецензии на книгу «Синица в небе». Кстати, именно в связи с обилием «птичьих» историй мы решили украсить обложку альманаха птичкой с ягодкой-рассказом в клюве.
В продолжение разговора о разделе очерков следует особо упомянуть подробную и вдохновенную рецензию Наталии Ячеистовой «Отдыхая душой» на альманахи «Параллели» и «Крылья», выходящие под редакцией нашего постоянного автора Ольги Борисовой, которая, будучи прекрасным поэтом и переводчиком, в отличие от нас, публикует не только прозу, но и поэзию. Этот наш недостаток мы, как и в прошлый раз, то есть по уже сложившейся традиции, компенсируем тем, что последний раздел «Очерки, эссе, рецензии» и, соответственно, весь альманах завершаем стихами – верлибрами Михаила Фадеева и Виктора Балашова. Эссе М. Фадеева «Начать всё сначала» с подзаголовком «о скитаниях двух верлибристов по ЛИТО "эпохи застоя"» рассказывает о действительно баснословной эпохе конца семидесятых-начала восьмидесятых, когда как грибы после дождя невесть откуда появлялись разнообразные литобъединения и прочие клубы по интересам, в том числе и такие ныне прославленные (о них давно уже пишут и защищают диссертации!) как ЛИТО «Московское время» во главе с Бахытом Кенжеевым, Сергеем Гандлевским, Александром Сопровским. Все они, как и автор данного эссе, и ваша покорная слуга, да, наверное, и многие другие, прошли через студенческие общежития, ставшие источниками вдохновения. Об этом заключительный верлибр Михаила Фадеева:
КОМНАТА
Тот кто здесь жил до меня
не оставил мне
никаких инструкций
мне самому придется узнать
в каком месте скрипят полы
и хороши ли соседи
опозданием на работу
я заплачу за сведения
о расписании местных столовок
тот кто здесь жил
вставал по будильнику
и убегал с портфелем до вечера
жуя на ходу
подолгу курил у окна
(пеплом забиты щели)
в привычной задумчивости
(оправдание нелюдимости)
детей в этой комнате
не было
Тот
кто жил до меня
мне оставил лишь право
начать всё
сначала
Вы заметили? Согласно правилам жанра, в верлибре отсутствуют знаки препинания и, что для нас сейчас особенно важно, после слова сначала нет ни многоточия, ни точки. По завету поэта мы тоже не будем ставить точку в конце альманаха «Красная строка» № 3 и оставляем за собой право начать всё сначала
О любви. Рассказы
Александр Анохин
Точка на карте
1. Оля Изосимова
Ерохин медленно шагал по улице засыпающего села. Оно стало привычным за год. Спешить некуда – в пустой квартире его никто не ждал. Высоко в небе светили августовские звёзды. Тишину изредка прерывал короткий лай собак. На скамейках тут и там сидели парочки.
Девичий вскрик раздался совсем рядом, в переулке. Фара мотоцикла освещала застывшую фигуру девушки. Мотоциклист держал ружьё и что-то бубнил пьяным голосом. Ерохин, не раздумывая, подбежал, рванул ствол кверху. Раздался выстрел, сбивший ветки высокого тополя, мотоцикл упал. Парень оказался крепок, и Ерохину пару раз досталось. Подбежали ещё люди, пьяного скрутили, увели.
Ерохин, ещё разгоряченный схваткой, подошёл к девушке. Её била нервная дрожь. Он накинул ей на плечи пиджак, вызвался проводить. Она довольно быстро успокоилась. Её звали Оля, Оля Изосимова. Студентка Ромского мединститута, здесь на практике в районной больнице. Рассказала, что село это выбрала сама, ткнув в точку на карте. Папа был против, уговаривал пройти практику в Ромске. Неожиданно для стройной девушки у неё оказался грудной, глубокий голос.
Свежий ветер с реки приносил запахи наступающей осени и далёких пространств. Они сидели на скамейке. Ерохин потирал саднящую скулу. Она сказала, что встречала его на улице, знает, что он служит в местной прокуратуре. Ерохин рассказал ей китайскую притчу про двух странников: их пути пересеклись, они остановились на мгновение и пошли дальше каждый своей дорогой. Раньше он рассказывал её девушкам, которые ему нравились, чтобы произвести впечатление, но сейчас… сейчас было другое, и он подосадовал на себя.
Проводив её до крыльца, он нехотя ушёл.
Наутро с первым речным паромом примчался из Ромска на светлой «Волге» её отец – крупный мужчина в дорогом костюме, оказавшийся профессором мединститута, к тому же членом обкома партии. Он благодарно тряс Ерохину руку, возмущался случившимся: «И это в период антиалкогольной кампании!», разговаривал с прокурором района, потом направился в партийный райком.
Оля отвела Ерохина к высокой рябине с краснеющими гроздьями, и в упор глядя на него серыми в желтую крапинку глазами, сказала без улыбки: «Теперь, спаситель, по законам жанра вам предстоит взять меня в жёны». Ерохин слегка растерялся. «Ну, а если серьёзно, – улыбнулась она, – приезжайте в гости, Серёжа, я стану ждать. И папа будет рад видеть». Она подала Ерохину руку, – её ладонь была тёплой, почти невесомой, и ему не хотелось её выпускать…
Ерохин с букетом цветов ожидал Олю в университетской роще, расцвеченной желтыми и красными листьями. Шумная компания студентов вывалилась из дверей мединститута, слышались смех, голоса. Ерохин не сразу увидел её, тут кто-то включил кассетник: «Я готов целовать песок, по которому ты ходила». Высокий самоуверенного вида парень в джинсовом костюме, которого все звали Эдик, по-свойски полуобнял Ольгу, втянув её в центр круга, и она, смеясь, стала танцевать с ним что-то похожее на твист. Ерохин почувствовал себя уязвлённым. Он аккуратно положил цветы на скамью и ушёл. Его появление с букетом выглядело бы нелепо и смешно. Профессорские дочки – те ещё штучки, подумал Ерохин. Он чужой в её жизни.
Спустя неделю в его служебном кабинете зазвонил телефон – массивный эбонитовый аппарат чёрного цвета, девушка с телефонной станции сказала: «Ромск на проводе, говорите!» – и Олин грудной голос произнёс: «Серёжа!» У Ерохина сжалось сердце.
– Серёжа, как у вас дела? Вы сможете приехать к нам на выходные?
– Да, смогу. – Слова вылетели быстрее, чем Ерохин сказал «нет».
– Я вас буду ждать в субботу у входа в мединститут, в двенадцать. Успеете? Если задержитесь в Ромске, не переживайте – переночуете у нас, в комнате брата. Договорились?
– Да, – сказал Ерохин, презирая себя за слабость.
– Буду ждать. До встречи, спаситель!
– До встречи, – промямлил Ерохин.
2. Три письма
Через месяц Ерохина перевели с повышением в должности в другой район и почти сразу отправили на пятимесячную переподготовку в Ленинград.
По возвращении его ждали три письма. В первом, отправленном полгода назад, Оля звала его: «…Не понимаю, что вас останавливает. Не верю, что безразлична вам. Хотите, чтобы призналась вам первая? Я готова. Но я должна видеть ваши глаза. Поэтому приезжайте, Серёжа!.. Приезжай! Бросай всё и приезжай! Я жду тебя, слышишь?» Во втором, коротком, упрекала: «На телефонной станции мне сказали, что ты отказался со мной разговаривать и повесил трубку. Я должна знать, Серёжа, пожалуйста, поговори со мной, позвони!» В третьем, отправленном за месяц до его возвращения, она прощалась: «Я так и не рассказала тебе свои секреты. Ведь я уже подбирала нашим с тобой будущим детям имена, чтобы они сочетались с отчеством – Сергеевич, Сергеевна… Какая я глупая! Встреча, которую ждала всю жизнь, обернулась миражом, моей фантазией. Я оказалась не нужна тебе».
Ерохин позвонил ей. Трубку взяла её мама и сообщила, что Оля вышла замуж.
3. Китайская притча
Ерохин увидел её первым. Она мало изменилась за пять лет. Её красота стала более зрелой, взгляд уверенней. Она заметила его, улыбнулась чуть растерянно, быстро подошла, и вот её легкая ладонь в его сильной руке.
– Оля!
– Серёжа…
…Солнечный луч скользнул по столу, забрался в высокий стакан, наполнил его светом, преломившись в нём, и рассыпался радужными бликами. Световое пятно осторожно продвинулось по её обнажённому плечу, выискивая место поудобнее. Ерохин смотрел на спящую, её разбросанные по подушке русые волосы, остро чувствуя предстоящую разлуку. Он тронул блик на нежной коже. Она потянулась, заставив одеяло бесстыдно сползти, пробормотала, не открывая глаз: «Да-да, сейчас», опушённые ресницами веки разомкнулись, а в следующее мгновение ослепительно белая в луче света рука её, вспорхнув, обхватила его за шею и с мягкой силой притянула к губам. «Доброе утро, Серёжа», – проговорила она затем, отстранив его и испытующе глядя серыми в жёлтую крапинку глазами.
* * *– Мечтала тогда: ты смущённый входишь в наш дом, тебя встречают папа и мама, я зову тебя к столу… А реальность – утро в гостинице, скоро мой поезд, ты женат, я разведена, у тебя двое мальчишек, у меня дочь…
* * *Запылённая картина на стене. На ней – поле, уходящая вдаль дорога, по которой идут двое – мужчина и женщина.
– Если бы увидела тебя тогда с твоим букетом – бросилась на шею и уже никогда никуда не отпустила, слышишь ты, жестокий мальчишка?
* * *– Дочка похожа на твоего мужа?
– Хочешь спросить, на бывшего? Она похожа на тебя.
– Не шути так.
– Я не шучу. Когда её рожала, думала только о тебе, о тебе, о тебе. Я так хотела, чтобы она была похожа на тебя. И вот она выросла похожей на тебя на целых… десять процентов, на девяносто – она вылитая я. Что ты смеёшься?
* * *– Мы так и будем существовать в параллельных мирах на одной планете, Серёжа. Похоже, Он немилосердно обошёлся с нами. Хотя… Представь: мы жили бы вместе, и вместе, и каждый день вместе. Мы стали бы ссориться и разлюбили друг друга. Это – страшнее всего!
* * *– Видеть хоть раз в год… Поплакалась бы тебе, наобнималась, надышалась тобой – и можно жить дальше.
* * *– Как вы с женой, Серёжа?
– Обычная семейная жизнь.
* * *– Вот и твой вагон…
– Серёжа, я не знаю, что сказать. Откуда снова взялась эта боль? Мир такой огромный, а тепла в нём так мало.
И потом, когда поезд начал движение, почувствовав, что расстаётся навсегда, отстранив проводницу, она с некрасиво искривлённым ртом крикнула, глотая слёзы: «Серёжа! Не забудь: наша точка на карте – это ты и я, мы с тобой вместе! Только наша! Не забудь!»
Татьяна Бирюкова
Ясные дни оставляю себе…
– Женщина! Куда ты тащишь такой тяжёлый чемодан, что ты туда наложила, – ворчал сосед на Ольгу, но бережно и аккуратно положил кожаный чемодан в кузов своей старенькой машины.
– Он же пустой, разве тяжёлый? – рассеянно ответила Ольга и, взяв корзинку едой, уселась на заднее сиденье.
Путь был неблизкий. Дорога, правда, накатанная, в зимнее время могла принести неожиданности, а поезд ходил только один раз в сутки и стоял на маленькой станции всего две минуты. Ольга направлялась в город своей юности, город, где она родилась и провела замечательное время. Студентка медицинского института, она мечтала с детства стать врачом, как мама. Учёба давалась ей легко. Книги медицинские и картинки в них, она рассматривала давно, а в дальнейшем уже анатомию человека изучала с пристрастием. Больше всего её интересовало сердце и его болезни, но когда представляла, как оно работает, то думала: Где же там помещается душа?» И тут же вспоминала расхожее выражение: «Душа ушла в пятки».
Поезд пришёл вовремя. Ольга положила чемодан в ящик под сиденье, корзинку со снедью на столик и попросила проводника принести чай. В купе она была одна, за окном проносились заснеженные просторы, телеграфные столбы, полустанки. Когда-то они с Олегом, держась за руки, ехали в обратную сторону к месту назначения на работу после окончания института, в маленький городок, где люди знали друг друга в лицо. Ольга, получив диплом врача, вышла замуж и родила ребёнка – всё успела за один год.
В небольшой комнате с большим окном в общежитии, разложили вещи. Большой чемодан дала Олина мама. Она рассказала:
– Мне достался этот чемодан от бабушки, он прочный из настоящей кожи, правда немного потёртый.
– Это наш талисман, – добавила мама, – береги его.
– Да… Хорош талисманчик. Вместительный! Да, Олежек?