Собственно, в чувство меня приводили уже полицейские. Очень здорово открыть глаза, лёжа на холодной земле посреди улицы, и увидеть десяток склонившихся над тобой лиц. Незабываемые ощущения.
Врали маги знатно. У них настолько правдоподобно выходило, что в какой-то момент даже я поверила, но быстро отогнала это навязанное чувство и принялась смотреть на них скептически.
Потому что всё не так было. Но про перерождающегося демона и неадекватного рыжего, напавшего на меня, эти ни слова не сказали. Ни звуком не проговорились. И на меня смотрели с искренним переживанием и желанием помочь.
Гады!
Они конкретно про Айзека вообще не упоминали, и я не знаю, куда они его дели, но рискну предположить, что молодой демон попросту свалил.
Двое полицейских, серьёзный усатый следователь и молодой стажёр, держащий бумаги, на которых магическое перо самолично всё прозвучавшее записывало, кивками поблагодарили адептов за помощь, повернулись ко мне и попросили рассказать мою версию произошедшего.
Я бы рассказала, с радостью бы поведала обо всём, что на самом деле происходило, но… Не поверят. Дружная троица знатно наврала в три короба, у полицейских даже мысли не возникало о том, что их версия может в корне отличаться от действительности. Поверят ли ведьме, изображающей из себя жертву? Нет. Совсем нет.
Вздохнув, сжала зубы и максимально спокойно, хотя меня рвало на части от несправедливости, сказала:
– Всё было именно так.
Рыжий с трудом подавил жёсткую усмешку, его друзья контролировали себя куда лучше, но полицейские всё равно на них не смотрели.
– Мы в этом даже не сомневались, – снисходительно проронил следователь, подтверждая мои худшие предположения о том, что моей правде всё равно никто бы не поверил. – Что послужило причиной взрыва?
Ну, вот тут я рассказала уже честно. Про подвал, алтарь, поселившееся там что-то и его на меня нападение. Приврала лишь в конце, свела всё к тому, что после нападения очнулась я уже здесь.
Записав каждое моё слово, мужчины сухо поблагодарили за содействие и попросили не путаться под ногами, но и далеко не отходить.
В общем, меня отвели в тёмный сад, усадили на качели под деревом и оставили в полном одиночестве, ещё раз напомнив, что никуда уходить мне нельзя.
И я сидела, всей душой себя жалея и с нарастающим раздражением наблюдая за тем, как всё увеличивается толпа зевак возле моего дома. Кажется, сюда стянулась половина Влеки.
Маги из академии появились несколько минут спустя, и сделали они это весьма эффектно – спустились с чёрных небес, окутанные призрачным голубоватым сиянием. Судя по форме, почти все преподаватели, но нашлась среди них и пара студентов – самые сильные, нужно полагать.
Впереди процессии находился мужчина, при одном только взгляде на которого у меня дыхание испуганно перехватило и бросило в неконтролируемую дрожь.
Вот бывают такие люди – посмотришь на них, и страшно становится.
Мне страшно не было. Я была в ужасе!
Высокий, с прямой спиной, непримиримо-суровым выражением лица и отсутствием какого-либо плаща. Вот у всех плащи были, а у него даже пиджака не наблюдалось, лишь абсолютно чёрная с маленькими пуговицами-черепами рубашка, чёрные брюки и такого же цвета ботинки до колен.
Но не смотря на то, что мужчина был проще всех одет, именно он вызывал неконтролируемое желание сбежать как можно дальше.
И я бы сбежала, с радостью и вообще без сожаления, но тут по толпе прошёлся возбуждённый шепоток и все повернулись в сторону.
Там, между домом и собравшейся толпой, вдруг ярко засиял, прорезая ночную мглу, открываемый портал, из которого пугающе уверенно шагнул человек, которого я без преувеличений могла назвать лучшим мужчиной во всех мирах.
Высокий рост, хорошо развитая мускулатура, короткие чёрные волосы, пронзительно-синие глаза. Непримиримая складочка между бровей, выдающая его тяжёлый характер. Плотно сжатые тонкие губы. Чёрный плащ, героически развевающийся на ветру, делающий этого мужчину ещё более важным, солидным, устрашающим.
Цепкий взгляд пробежался по плотной, интуитивно замолчавшей толпе случайных зевак, по лицам полицейских и магов из академии, на миг задержался на том мужчине, который вызывал у меня бесконтрольный страх, а после безошибочно отыскал меня, находящуюся в стороне от всех остальных, скрытую в ночи и тени дерева.
Отыскал. Не смотря ни на что.
И папа, наплевав на всё, просто поспешил ко мне, а я с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться вот прямо так, на виду у всех. Попыталась подняться к нему навстречу, но пока выпутывалась из пледа, папа уже успел подойти.
Нагнулся, внимательно оглядел моё болезненно-бледное лицо, впалые щёки, выцветшие губы. Затем, подчиняясь скорее интуиции, чем каким-то разумным доводам, осторожно отодвинул край пледа, поднял вначале одну мою ладонь, после вторую. Обе оглядел крайне пристально, и чем дольше он смотрел на чёрные отметины, тем темнее становились его глаза и мрачнее выражение лица.
– Тебя и на минутку оставить нельзя, – за бесконечной нежностью папа умело скрывал все негативные эмоции, так отчётливо сверкающие молниями в его синих глазах.
Всхлипнула против воли, не знаю даже, как сдержалась и не повисла у папочки на шее и не начала реветь ему в рубашку.
– Мне очень жаль, – прошептала совершенно искренне, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза и горячими дорожками сбегают по холодным щекам.
В этот момент со стороны дома один из полицейских громко позвал:
– Леди Рейлин! На пару вопросов.
Идти не хотелось, просто до крика не хотелось.
А когда я попыталась встать, папа бережно, но непреклонно меня удержал, спрятал обратно под плед мои замёрзшие руки и в ответ на удивлённый взгляд просто сказал:
– Сиди, я сам разберусь.
И, развернувшись, действительно пошёл разбираться с проблемами единственной дочери, которая пусть и взрослая, но иногда совсем маленькая и абсолютно беззащитная девочка, нуждающаяся в большом сильном мужчине, за спиной которого можно трусливо спрятать сопливый нос.
Папа шёл, уверенный и непоколебимый, мягкими волнами транслируя на окружающих свои силу, могущество, опасность.
Он был опасным, это осознавали все, кто собрался в поздний час возле дома ведьмы. И исключительно благодаря папе и на меня саму начинали смотреть иначе, настороженно, опасливо. Люди, пусть даже и не наделённые магией, всё же не были глупыми и хорошо понимали: с той, на чьей стороне столь могущественное существо, лучше не ругаться.
Перед ним невольно стушевали даже полицейские, пусть и всего три молодых сотрудника.
Папа показательно ничего не заметил, приблизился к мужчине, который столь ощутимо меня пугал и на котором до этого уже задерживался папин взгляд.
Несколько фраз, вполне мирный обмен рукопожатиями, за которым, затаив дыхание, следили все.
Сложно сказать, о чём мужчины говорили, но уже через полминуты оба они спокойно и невозмутимо поднялись по ступеням и скрылись в доме.
И тишина такая, что слышно вой поднимающегося со стороны далёкого леса ветра…
Я посидела на качелях ещё какое-то время, чувствуя, как мышцы всё ощутимее напрягаются, а потом не выдержала, поднялась и поспешила в дом.
Думала, придётся прорываться внутрь с боем, но неприятности начались уже на полпути. Споткнувшись на ровном месте, я чуть не упала, но была бережно придержана появившимся из ниоткуда Дарэном.
– Аккуратнее, – явно играя на публику, нравоучительно произнёс молодой интриган, – ты ещё очень слаба, Велена.
И глазками своими зелёными как давай на меня сверкать!
А я уставшая и злая, и только что столько всего пережила, и… и тут папа, а он в любом случае не позволит ничему плохому со мной случиться.
Резко выдернув руку, которую маг держал за предплечье, я показательно отошла на шаг назад, а затем обернулась, выразительно осмотрела тропинку, по которой шла, ожидаемо не нашла ничего, обо что споткнуться можно было бы, и с намёком вновь на Дарэна уставилась.
