О. П. Г. Там море…

I

ПРЕЛЮДИЯ…

…конец 80-хх…

Середина лета. Солнечно и жарко. Двери парадного входа в профтехучилище, или проще говоря, ПТУ, распахнуты настежь. В тени массивных тополиных крон, укрылись от полуденного жара студенты выпускники. Стоят курят, ждут результатов защиты дипломов. Мимо них, никуда не торопясь прошли ещё двое. Бодренько взбежав по ступенькам бетонного литого крыльца, оба скрылись в здании учебного заведения.

Оказавшись внутри, один из приятелей, нисколько не сбавляя шаг, направился по коридору прямиком к умывальнику. Второй повёл себя иначе. Переступив порог, он в отличие от своего попутчика остановился. По помещению поплыл его внимательный, совсем не по годам цепкий взгляд.

По левую сторону находился гардероб. В данный момент он пустовал и был заперт. На воротцах ажурной металлической решётки, что надежно отгородила его от всего остального мира, красовался внушительного размера навесной замок. По правую сторону, заняв собой практически всю стену, взору подростка предстала настоящая мозаика. Сюжет картины был незамысловат: соцреализм, будни на стройке. Само произведение искусства сложностью тоже не выделялось. Выложено оно было из обыкновенного оконного стекла, окрашенной в разные цвета обыкновенной строительной масляной краской.

Тут же по правую сторону от парадного входа стояла девушка. В рабочей одежде, покрытой брызгами краски и известки, она довольно гармонично смотрелась на фоне мозаики. На подростка, остановившего свой взор исследователя, она не обращала никакого внимания. Девушка просто стояла и смотрела в окно.

– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, а где здесь приёмная комиссия?

Она даже не повернула в его сторону головы, просто указала пальчиком в направлении потолка.

– Второй этаж. Дверь с табличкой «Приёмная».

Поняв, что сердце этой красавицы для него неприступно, юноша вежливо поблагодарил и направился в сторону приятеля.

– Хорош Олега, «Бурсу» без воды оставишь.

Сухенький на вид подросток, на миг, оторвавшись от фонтанчика воды, угукнул в ответ и сделал ещё несколько жадных глотков. Утолив, наконец, жажду, он вытер влажные губы тыльной стороной ладони и направился следом за товарищем.

Поднявшись на второй этаж, подростки продолжили путь по светлому широкому коридору не оставляя без внимания ни одной двери с табличками. Нужная им, оказалась точно в середине пути. Остановившись, приятели переглянулись. Олег просто кивнул, мол, давай первым. Его товарищ пожал плечами и, сделав шаг, протянул руку, дабы постучать. В следующий момент дверь резко распахнулась. Её край проскочил так близко от лица подростка, что он по инерции отклонился и на полшага отступил назад.

Порог «приёмной» переступил юноша крепкого телосложения. Одарив подростков, ненароком преградивших ему дорогу злобным взглядом, он сквозь зубы выдавил фразу…

– Куда «прёшься», «олень»!?

– Набоев, потише там, не то гулять направишься со своими документами. – послышался мужской голос с «Приёмной».

Не издав более ни звука, Набоев двинулся вперёд. Невзирая на то, что оба подростка уступили ему дорогу, он специально поочередно столкнулся с каждым из них плечом.

В «Приёмной» находились двое, мужчина и женщина. Мужчине на первый взгляд было около пятидесяти. Он стоял у окна, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки. Женщине было не более тридцати. Она сидела за столом с механической пишущей машинкой и перелистывала какие-то бумаги.

– Здравствуйте, молодые люди, чем обязаны? – поинтересовался мужчина.

– Вот.

На край стола с пишущей машинкой один из подростков положил две худенькие папочки. Женщина взяла их в руки и подала мужчине.

– Личные дела. – прокомментировала она.

– Так-так… оба с интерната значит… с одного класса… небось и за одной партой ещё сидели? – мужчина довольно быстро ознакомился с личными делами будущих студентов, – Ну что же, давайте знакомиться. Я директор училища, звать меня Владимир Яковлевич. – представился он, – Теперь ваша очередь. Кто из вас Семён Богатиков?

Отозвался тот, кто пробовал на первом этаже завязать диалог с девушкой у окна.

– Ясно. А ты, я так понимаю, Олег Сизов.

Сухенький юноша кивнул в ответ.

– А что же ты, Олег Сизов, худенький такой? В интернате кормят неважно? – улыбнулся директор училища.

– Порода такая. – недовольно буркнул подросток.

– Ясно. Знаем мы вашу породу, ничего, откормим.

Владимир Яковлевич вернул обе папочки женщине.

– Оформи их. – распорядился он, – Сейчас сходите в общежитие, поищете там коменданта, звать её… – мужчина вдруг умолк и бросил взгляд поверх голов подростков, – Марь Филипповна, остановитесь пожалуйста… – директор оттолкнулся плечом от стены и направился в обход стола, – Марь Филипповна, можете сейчас заселить двух мальчишек? Интернатовские оба.

Пожилая женщина грузного телосложения и с очень добрым лицом, согласно кивнула на просьбу директора. Он же легонько подтолкнул подростков в её сторону.

– Это и есть наш комендант, Марья Филипповна. Идите за ней, она вас и поселит и столовую покажет…

Олег при слове столовая зыркнул исподлобья на директора. Решил видимо, что опять обратили внимание на его худобу.

Общежитие являло собой кирпичное здание в четыре этажа. Находилось оно сразу же за училищем. Буквально несколько метров разделяли их.

На вахте никого не оказалось и, Марья Филипповна потратила несколько минут, пока в ящиках старенького стола нашла необходимые ключи.

Дальше путь лежал по лестнице вверх. На лестничной площадке третьего этажа, Марья Филипповна сделала вынужденную остановку. Преклонные года и грузное сложение вызвали у неё одышку. Переведя дух, женщина продолжила движение и, достигнув последнего, четвертого этажа направилась по коридору в поисках подходящей комнаты. Она останавливалась около каждой двери и заглядывала внутрь. Но везде либо ещё велся косметический ремонт, типа побелки и покраски, либо царил бардак в ожидании своей очереди. Наконец отыскав что-то подходящее за очередной дверью, Марья Филипповна распахнула её, приглашая тем самым и самим подросткам осмотреть свои будущие апартаменты.

– Ну вот, располагайтесь. Возникнут вопросы, обращайтесь ко мне. Моя комната на первом этаже, от вахты вторая дверь с табличкой «комендант». – она вручила ключи Семёну Богатикову, – Да, кстати, скоро можете пообедать. Наша столовая расположена сразу за общежитием, буквально несколько метров. Сейчас схожу, распоряжусь на ваш счёт. – постояв примерно с полминуты, видимо решая не забыла ли чего, Марья Филипповна отправилась по коридору в обратный путь.

Комната оказалась небольшой, как раз на двоих. Стены были недавно побелены, пол выкрашен, вся мебель разобрана и сложена посреди комнаты.

Переступив порог нового жилища, Олег прямиком направился к окошку. Открыть с первого раза не получилось. Старательный начинающий маляр выкрасил его полностью, вместе со шпингалетами и шарнирами. Дёрнув раму на себя несколько раз, и с каждым новым разом прикладывая больше усилий, Олег всё же преодолел силу высохшей масляной краски. Вздрогнув стеклом, внутренняя рама отворилась. Со второй, уличной, пришлось возиться меньше, её, как говориться, покрасили на отшибись.

Семён, сделав шаг в комнату, остановился у разобранной мебели. Вся мебель состояла из двух кроватей односпалок, вешалки для одежды, двух тумбочек и стола. Всё однотипное, штампованное пронумерованное.

– О, «Сёма», глянь… «походу», «Данила»… вроде?!

– Да ладно. – Семён в два шага оказался около окошка, – Ага, точно, он. Полетели пока не «свалил».

Подростки выскочили с комнаты, даже не побеспокоившись прикрыть за собой дверь. Далее, они, обгоняя друг-друга, промчались по коридору и бросились сломя голову вниз по лестнице. Проскочив мимо по-прежнему пустой вахты мальчишки, выскочили на улицу.

В десятке метров от общаги располагался детсад огороженный сеткой рабицей. Вдоль ограды росла небольшая аллейка из десятка два тополей. Когда-то одно поколение студентов посадило эти тополя, другое поколение организовало здесь довольно удобную курилку. А что, дождь уже не достанет, по крайней мере, на первых порах, кроны тополей разрослись прилично. И посидеть можно, местные архитекторы и дизайнеры соединили четыре дерева широкими досками, получились скамейки со спинками. Все удобства.

«Данила» и его знакомые расположились как раз на этом месте. Компания была уже слегка навеселе. Под одной из скамеек притаилась яркой расцветки спортивная сумка с бутылками пива.

– О-о-о, «поцики», здорово… – «Данила», хмельной и весёлый, увидев знакомых по интернату, махнул им рукой, – Давай, ходи сюда…

Помимо самого «Данилы» здесь присутствовали две девушки и парень. Поздоровавшись со всеми, Семён и Олег выудили из спортивной сумки по бутылочке пива «Жигулёвское» и закурили по сигарете.

Через несколько минут к компании присоединились ещё трое. С одним из них Семён и Олег уже успели своего рода познакомиться, столкнувшись около часа назад в дверях «Приёмной». Это был Набоев. Он поздоровался за руку с «Данилой» с его другом по имени Михаил, кивнул в знак приветствия девушкам, добавив сухую фразу: «Привет девчонки», и в конечном итоге остановил злобный взгляд на подростках.

– Вы чо тут «трётесь» «олени»?!

Олег и Семён переглянулись, но с места не двинулись.

– Э-э-э, Вадик, ты чего «бушлатишь»? Это свои «поцики», я их с детства знаю. Успокой своё «блатное сердце», пивка попей. У «Михи» повестка в кармане, в «арму» «пацан» идёт. – вступился за «оленей» «Данила».

Этого оказалось достаточно. Вадик и в самом деле «успокоился». Сразу поменялась манера общения с новыми знакомыми. Два его спутника оказались, как Олег и Семён, будущими студентами этого училища. Одного звали Юрик, второго «Фрол».

…начало 90-х…

На кирпичах, лежавших в траве рядком, стояло несколько разномастных стеклянных бутылок.

Из-под пива, водки, вина, и, как аристократ среди плебеев, в середине шеренги возвышалась над всеми бутылка из-под шампанского. Внезапно тишину лесной поляны разорвал выстрел, и, аристократ тёмно-зелёного стекла разлетелся на множество осколков. Практически одновременно, сливаясь в один, прогремело ещё два выстрела. На сей раз, потерь в шеренги не было.

– Э-э-э, снайпера «блин». – снисходительно улыбнулся подросток лет пятнадцати с короткой стрижкой под «ёжик».

Он спокойно, с чувством собственного достоинства, присел прямо в траву и, сложив ноги на «турецкий манер» принялся перезаряжать самодельный пистолет «поджигу». Два его приятеля в отличие от него, присели рядом на корточки и приступили к той же самой операции. Стриженный под «ёжик», неторопливо засыпал с напёрстка в ствол порцию пороха. Затем скатав шарик из куска газеты, вместо пыжа отправил его следом за порохом и шомполом, сделанным из сварочного электрода, принялся с осторожностью трамбовать в стволе заряд. Компания состояла из подростков ровесников. Стриженный под «ёжика», выглядел коренастым и самым крепким среди остальных. Он по-прежнему не торопился с перезарядкой в отличие от своих друзей и, похоже, вообще, специально тянул время, работая шомполом всё медленнее и медленнее.

Первым вскочил с корточек высокий и худощавый. Бросив шомпол в траву, он отошёл на несколько шагов в сторону и хорошенько прицелившись, чиркнул по прикрепленной к стволу спичке коробком. Спичка загорелась, и мгновение спустя прогремел выстрел. Но, ни одна из бутылок на кирпичах не шелохнулась.

– Всё, последний раз и хорош.

Ещё один стрелок, подготовив оружие, поднялся на ноги. Он тоже, как и его предшественник, попытался хорошенько прицелиться. Но и на сей раз после выстрела, ни одна из целей на кирпичах не пострадала.

– Снайпера…

Стриженный под «ёжика» крепыш повернулся в сторону стеклянных мишеней и привстал на одно колено. Через секунду-другую разлетелась вдребезги очередная бутылка.

– Видал, шесть из семи! – не скрывая своей радости, похвастался он.

Худощавый, с выражением глубокого безразличия на лице торопливо перезаряжал свой ствол. Третий, вероятно потеряв остатки интереса к стрельбе, просто стоял и наблюдал за товарищами. Стриженый крепыш с самодовольной ухмылкой на лице по-прежнему никуда не спешил и медленно водил шомполом внутри ствола.

Худощавый, с последним промахом, казалось, суетился и нервничал ещё больше. Он, засыпав в ствол львиную дозу дроби, отправил следом наспех скатанный клочок газеты и, заколотив всё это шомполом, вскочил на ноги. На сей раз подросток не стал обременять себя длительным и тщательным нацеливанием, шарахнул сразу, навскидку. И на сей раз, удача была на его стороне! Одна бутылка разлетелась, две стоявшие с ней рядом просто упали в траву.

– Видал как надо! – воскликнул переполняемый эмоциями счастливчик.

– Видал, видал… – передразнил его стриженый крепыш, – Ясен хрен, ведро дроби засыпал. Тут и слепой попадёт.

Худощавый в ответ только оскалился. Он вызывающе посматривал за последними приготовлениями крепыша к выстрелу.

– Чо ты «телишься» то? – ухмыльнулся он, наблюдая, как тот тщательно скатывает из газеты пыж.

– Паха, в самом деле, давай в «темпе». Комары уже «заколебали». – высказался ещё один зритель, недовольный его медлительностью.

– Терпение, Славик, терпение. – ответствовал ему стриженный под «ёжика».

Закончив весь церемониал, Пашка поднялся на ноги и навёл оружие на шеренгу бутылок. Прижав коробок чиркашом к спичечной головке, он вдруг резко развернулся лицом к дружкам. Худощавый попал под прицел.

– Э-э-э…

Только и успел он сказать, как в следующий миг Пашкина рука, прижимавшая коробок к спичке плавно двинулась вниз… и… та воспламенилась! Глаза подростка оказавшегося в роли мишени округлились в этот момент от ужаса, и он, уже инстинктивно, отшатнулся назад. Споткнувшись обо что-то в траве, парень не удержался на ногах и полетел на пятую точку. В этот момент и грянул выстрел. Из ствола самодельной «поджиги» вырвалось пламя и искры в вперемешку с кусочками обгоревшей газеты. В неподвижном воздухе завис сизый пороховой дымок.

Худощавый подросток сидел на пятой точке в траве и, не мигая, смотрел на своего дружка только что выстрелившего у него над головой. Стрелявший же опустил оружие и расхохотался.

– Саня, там не было ничего кроме бумаги. – признался Пашка пострадавшему.

Он перевёл взгляд с бледного Александра, который по-прежнему без движения сидел в траве, на Славика. Тот покрутил у виска пальцем.

– «Блин», вы же рядом стояли, смотрели. Я думал, вы видели, чо и как… – крепыш прекратил смеяться, вероятно, начинало приходить истинное осознание своего поступка, – Славик, ну…

Славик отвернулся в сторону и смотрел, как с травы поднимается потерпевший от «шутки».

– Саня, ну…

– Не здоровые у тебя «приколы». – отозвался Саня сбивая руками прилипшую к спортивным трико сырую листву.

– Сань, прости, ну чо ты…

Пашка попробовал помочь товарищу очистить одежду, но тот не позволил этого сделать. Отступив на шаг в сторону, он, затем, отступил ещё дальше от «шутника», который попытался вторично загладить свою вину.

Самостоятельно справившись с налипшей на штаны листвой, Александр направился к дереву, к которому был привален мотоцикл. Пашка тем временем, приступил к сборке всего разбросанного по траве арсенала, укладывая его в тёмный пакет для продуктов. Когда он закончил и с виноватым выражением на лице подошел к мотоциклу техника уже работала.

Подождав, пока за спиной устроятся пассажиры, Сашка поддал газку. Оставляя позади длинный шлейф из перемолотого протекторами колеса дёрна, он сделал круг по полянке. Подпрыгнув на нескольких кочках, спрятавшихся в траве, железный конь под управлением малолетнего наездника выбрался с лесной полянки на песочную тропинку. То и дело, подскакивая на выступавших с почвы корнях, мотоцикл, урча, петлял по виражам извилистого пути. Через некоторое время тропинка привела к проселку, посыпанному гравием. Ещё чуть позже по обеим сторонам побежали дачные участки.

На очередном повороте, на котором малолетний лихач и не подумал сбавить скорость, буквально из-под колеса, и довольно проворно для своей комплекции на обочину отскочила пухлая тетка. Она что-то крикнула вдогонку подросткам и погрозила вслед кулаком. Но на неё даже не оглянулись. Где там! Сашка вырвался на укатанную дорогу, теперь его было не остановить. Тут иной раз на повороте, где он по обыкновению ложил очередной «уголок», жутко было просто лишний раз пошевелиться, не говоря о том, чтобы крутить по сторонам головой.

Через десяток – другой минут юные мотоциклисты оказались на асфальтированной дачной дороге. Здесь практически на прямом шоссе, Сашка выжал из отцовской «двойки» вероятно, всё, на что данная модель «ижей» была способна. Стрелка на спидометре довольно быстро дошла до скоростного предела на шкале и замерла на месте. Смотреть вперёд стало трудно. Плотный встречный поток воздуха выдавливал с глаз слёзы. Было совершенно непонятно, как в таких условиях Сашка, сидя первым и без защитного шлема мог управлять мотоциклом.

Правда, скорость ему всё же пришлось сбросить. Промелькнул знак, предупреждающий о приближении к железнодорожному переезду. А вскоре впереди показался и сам переезд. Шлагбаум на нем был опущен. Однако Сашка сбросил скорость лишь для того, чтобы относительно безопасно сманеврировать меж стоявших авто. Шлагбаум его не остановил. Он проскочил мимо него. Смотритель только проводил взглядом лихачей. Да и что тут оставалось? Он, судя по растерянному лицу, вообще не ожидал увидеть такого номера.

Меж тем оказавшись на свободном просторе автомагистрали, Сашка ещё несколько раз «положил» стрелку спидометра. Скорость сбавлять он начал только с приближением к пригороду. В сам пригород Сашка въехал, практически соблюдая все правила движения. При въезде же в родной двор, он снизил скорость до минимума и тихонько проследовал по дорожке к «ракушкам».

– Чо вечерком делать будем? – поинтересовался Пашка у дружков.

– Не знаю. С «мотиком» поковыряюсь. – ответил Сашка.

– Может «дискач»? – предложил вариант Славик.

– А «финансы»? – спросил у него Пашка.

– Поют романсы… «финансы». Там найдём. Первый раз что ли?

– Посмотрим. – Сашка сполз с мотоцикла.

Поставив технику на подножку, он принялся шарить по карманам в поисках ключей от гаража. Пашка и Славик направились на другой конец двора.

– Есть одна «мутка», по поводу «финансов».

– Ну?

– Чо ну, как в прошлый раз…

– Попробовать можно. – согласился Пашка немного подумав, – Ладно. Посмотрим. Будь на телефоне, позвоню, если всё «срастётся».

Подростки разошлись в разные стороны. Один направился к новенькой девятиэтажке, второй к кирпичному двухэтажному дому. Поздоровавшись с соседками преклонных лет, устроившихся на скамеечке у подъезда, Пашка вошел в дом.

Дверь квартиры была не заперта. В прихожей, на маленьком детском стульчике сидел старший брат Юрка. По его медленным и ленивым движениям, а он завязывал шнурки на кроссовках, можно было сразу догадаться в каком тот состоянии.

– Стоять, «сопля зелёная».

Он неспешна, поднялся со стульчика. Одна рука кулаком упёрлась в стену, преградив тем самым дальнейший путь, вторая легла на плечо младшего брата.

– Ты чо, «траву» курить начал? – Юрка понизил голос до шёпота.

– Нет. – коротко ответил Пашка.

– Точно? – Юркин голос принимал угрожающий оттенок.

– Да нахрен мне нужна твоя «трава»?!

– Ну-ну… кстати… это, «зима и лето», мать передала тебе, что бы к её приходу с работы твоего «бобика» дома не было. Иначе решение этой миссии возложится на меня. А ты в курсе, да, моих наклонностей? Понял?

– Понял. Отвали.

– Ну-ну…

Пашка скинул с плеча Юркину руку и, прошмыгнув мимо него, юркнул на кухню.

– Когда-нибудь я тебе отвалю. – буркну себе под нос Юрка.

На кухне старшая сестра Светлана занималась ужином. На газовой плите стояла кастрюля со слабо кипящим супом, на сковородке маняще шипели в масле котлеты. Примерно с десяток готовых лежали на столе в большой тарелке. Неподалеку расположилась хрустальная вазочка с конфетами.

– Ужинать будешь?

– Не, потом.

Улучшив момент, когда Светлана отвлеклась, Пашка умыкнул со стола горсть конфет и одну котлету. В этот момент и дверь в прихожей хлопнула. Всё говорило о том, что миссия выполнена и пора «делать ноги». Покинув гостеприимную кухню, Пашка направился в свою комнату.

С появлением хозяина, щенок овчар, расположившийся с комфортом на хозяйской постели, открыл глаза и пошевелил хвостом.

– «Султан», лови.

Пашка показав ему котлету, подкинул её в воздухе в направлении своей кровати. Щенок стремительно вскочил на лапы и, подпрыгнув, поймал котлету на лету. После чего благополучно грохнулся на пол, где стремительно с ней и разделался. Пашка присел рядом с ним на корточки и потрепал за уши. Щенок довольный угощением и хозяйским вниманием вилял хвостом от всей собачьей души.

– Жаль, что мать оставлять не разрешает… «блин» ладно, может еще и «прикатаю»…

Овчар доверительно заглядывал в хозяйские глаза, точно понимал трудность своего положения.

Поднявшись с корточек, Пашка пополз внимательным взглядом по комнате. Раз Юрка начал задавать вопросы относительно «травы» значит, заметил пропажу. Если заметил пропажу, значит, соответственно, перепрятал… Внимание, тут же привлёк разросшийся куст апельсина. Земля в самодельной кадке была не просто рыхлой из-за чьего-то вмешательства, она была буквально перекопана, а никто и никогда кроме Пашки растением не занимался. Перевернув несколько подозрительных комков земли, он в итоге ничего не обнаружил.

Привычки старшего брата где-то и что-то спрятать, Пашка изучил уже давно, поэтому приступил к тотальному обыску. Для начала были проверенны все книжные полки с книгами и учебниками, но там ничего не оказалось. Потом Пашка тщательно осмотрел шкаф с вещами, но и там не удалось ничего обнаружить. Наступила очередь Юркиной кровати, но и там поджидало разочарование. Остановившись посреди комнаты, незадачливый следопыт почесал в затылке. Поиски закончились полным крахом. Пробежавшись растерянным взором по комнате, он сунул руку в карман спортивной «мастерки» и достал конфету. Внизу тихонько заскулил щенок.

– «Отвали» «Султан», ты своё уже получил. – развернув конфету Пашка сунул её в рот, – «Блин», куда же ты её засунул-то?!

Щенок овчар, беспокойно крутившийся под ногами, зарычал и тявкнул. Пашка опустил на него взгляд. Тот смотрел на батарею центрального отопления, потом, встретившись взглядом с хозяином, вновь тявкнул в её направлении.

– Да ладно…

Пашка сделал шаг и присел на корточки. Из-за одной секции выглядывал уголок целлофана.

– Кстати, Паша, мать просила передать тебе, чтобы ты собаку убрал сегодня из квартиры.

Пашка вздрогнул. Мало того что неожиданно, плюс ещё и не вовремя. Чуть не застряв рукой меж секций батареи, так и не дотянувшись до пакетика, Пашка оглянулся. На пороге комнаты стояла Светлана.

– Знаю, Юрка уже передал уже. – ответил он сестре.

– Тогда ладно…

Светлана ушла. Пашка с облегчением выдохнул. Выудив, наконец, пакетик он достал с кармана конфету и, развернув обертку, сунул шоколадное лакомство щенку под нос. Тот охотно принял угощение.

– Молодчага, «Султан». – похвалил Пашка овчара и погладил его.

Отсыпав примерно половину спичечного коробка, Пашка аккуратно сложил и скрутил пакетик, так как всё было до его вмешательства, и сунул его на прежнее место. Дело было сделано. Теперь оставалось созвониться со Славиком. Расположив коробок в кармане спортивной «мастерки» Пашка покинул комнату.

Светлана была в зале. Расположившись на диване, она смотрела телевизор. Устроившись в кресле, Пашка забрал с журнального столика телефон и поставив его на колени, набрал номер Славика. Ждать пришлось недолго. Уже после третьего гудка на том конце сняли трубку.

– Да… выходи… я скоро…

– Ты уроки то делал? – поинтересовалась Светлана, оторвавшись на секунду от сериала.

– Какие уроки, Светка? Третий день учёбы, мы ещё не все учебники получили.

– В смысле не все?

– В смысле?! В смысле, что не знают по каким теперь учить. Советские говорят, устарели, а новых нет.

– Сейчас далеко собрался?

– Во двор. Щенка-то устраивать надо.

Светлана пожала плечами и снова сосредоточилась на телевизоре.

Когда Пашка вышел из подъезда Славик был уже на улице. Качался на качели. Заметив товарища, он ловко соскочил с неё и направился навстречу.