Тюрвень

Однажды возвращаясь из Уилтшира в Корнуолл, я, Джордж МакКой, по приезду в гостиницу, в которой проживал последнее время, имел честь получить срочную и важную телеграмму.

Данная телеграмма пришла из самой Франции и извещала меня о том, что мой дальний родственник (дедушка троюродной тёти) очень плох и требует моего немедленного прибытия в его родовое поместье Тюрвень, которое находится в Нормандии.

Конечно же, я помнил своего деда и весьма расстроился – в детстве я довольно часто приезжал из своей родной Шотландии, навещая барона де Тюрвеня, потомственного дворянина в его старинном замке, но воспоминания остались самые смутные и неясные – они почти стёрлись со временем.

Надо признаться, барон этот был несколько со странностями; однако я имел к этому человеку всяческую привязанность – и теперь, когда он позвал меня к себе через столько лет, я не знал, что и думать.

В Уилтшире я в составе группы учёных занимался тщательным изучением комплекса сооружений, наиболее известных всем как «Стоунхендж». Но тысяча девятьсот двадцать второй год близился к своему логическому завершению – в конце сентября, в слякоть и стужу заниматься какой-либо значимой работой было, мягко говоря, неудобно.

Не то, чтобы я хвалился, но я являюсь специалистом широкого профиля, профессионалом своего дела: едва закончив Эдинбургский университет, я – археолог, антрополог, египтолог, криптозоолог, палеонтолог – хватался за любую возможность, чтобы приложить свою руку к раскрытию тайн древности. Как специалист по неолиту я занимался доиндоевропейским прошлым Британии и подробно исследовал деревню Скара-Брей; побывал на Гебридских, Шетландских и Оркнейских островах, в Нортумбрии и на острове Мэн.

К барону же меня тянули не только родственные узы, но так же и праздное любопытство – этот человек был крайне образован и представлял интерес, а его беседы с ним, по старой памяти, приносили мне удовлетворение.

«Стоунхендж никуда не убежит», решил я. «Я буду возвращаться к этому капищу, к этой уникальной и геометрически правильной россыпи гигантских монолитов ещё не раз – а пока что я срочно беру отпуск за свой счёт и спешно направляюсь в Тюрвень!».

Однако ехать в одиночку я никак не желал, а потому написал письмо своему старому другу и закадычному приятелю – и что-то мне подсказывало, что он не откажет мне в моей небольшой просьбе.

Ллойд ОʼБрайен был прямой мне противоположностью – авантюрист и весельчак, светский франт, дамский угодник и всеобщий любимец, тогда как я, Джордж МакКой, был несколько угрюм, суров и излишне серьёзен, но дружба манерного сноба и повесы-оптимиста была безупречной. Мы знакомы с детства – даже учились в одном заведении, но на разных факультетах. В свободное же время играли с ним в снукер, пул, шахматы, теннис и гольф. ОʼБрайен всегда был более нарядным, чем я; любил он щеголять.

Мой друг – художник и поэт; правда, его вкус несколько подпорчен влиянием Бодлера. Но Ллойд был добр и отзывчив (даже наивен), хотя оттого не менее горячо любим мною. Я прекрасно знал о его увлечении французским языком – поэтому и предложил в своём письме поехать со мной в Тюрвень.

Моё письмо было благополучно отправлено и столь же благополучно доставлено в Инвернесс, где и жил Ллойд. Он же, получив моё письмо, не заставил себя долго ждать и уже через три дня я имел честь принимать его в своём скромном гостиничном номере, предварительно встретив его вне стен сооружения – у дороги, дабы он не заблудился, ибо стоял уже поздний вечер.

– Ах, этот прохладный сентябрьский дождь… – Мило улыбаясь, подмигнул мне мой приятель. – Поскорей бы усесться в кресло-качалку близ старинного камина, накрыться тёплым клетчатым пледом и испить крепкого, хорошего, настоящего ирландского кофе, какой делают только в Коннахте.

– Увы, мы не в Коннахте, и даже не в Дублине. – Виновато улыбнулся я в ответ. – Но будь покоен: здесь кормят недурно; бьюсь об заклад, даже ты останешься доволен.

За окнами ливень лил, не переставая; мерзкая погода хочет испортить прибытие моего лучшего друга?

– Чем занимался в наших родных краях? – С интересом приступил к расспросам я, скрестив руки и несколько подавшись в сторону Ллойда.

– Да вот… Как всегда, в своих мыслях; в поисках чего-то великого, ведь сейчас вся поэзия есть сплошь бульварщина, не достойная моего внимания… – Задумчиво ответил тот, подперев ладонью подбородок. – Мечтал посетить замок Фрейзер, или Мунесс, или Дуннотар – а каковы твои научные изыскания?

– Как видишь, в связи с печальными известиями я и одну экспедицию не завершил, и другую начать не представится возможным, поэтому мне пришлось отложить свою поездку в Египет, которая уже была запланирована мной ранее, ориентировочно на ноябрь месяц. Ты же не печалься о замках – Тюрвень один из них; столь же величественный, и столь же древний.

Поговорив ещё немного, мы улеглись спать, твёрдо уверенные в том, что уже ранним утром двинемся в путь.

Для того чтобы пересечь Английский канал, требуется водный транспорт – которым мы и воспользовались. Не стану описывать все перипетии нашего недолгого странствия – по пути не случилось ничего особенного.

Ступив на материковую часть Европы, мы немедленно наняли экипаж, который повёз нас обоих в Тюрвень – автомобильных шоссе к поместью не проложено, равно как и железных путей.

Любуясь живописной природой, мы, наконец, прибыли к самим воротам… Близ которых нас уже поджидал высокий мужчина средних лет, представившийся дворецким.

Какое-то дурное предчувствие обуяло меня – как-то сразу похолодело в жилах. Возможно, сейчас я выглядел весьма бледным – хотя это можно было списать на усталость от неблизкого путешествия к старому замку.

– Франсуа Луи де Тюрвень больше с нами нет, мсье. – Ледяным тоном и даже несколько суховато молвил дворецкий. – Барон умер сегодня днём во сне.

– Как – умер? – Воскликнул я, разочарованно опешив.

– Не далее как пару дней назад было стремительное улучшение, – Кивнул слуга. – Но после… Впрочем, вы и сами всё увидите; похороны сегодня в пять часов вечера.

Меня бросило в жар. Я бросился в замок, минуя все эти многочисленные ступени, оставляя позади могучие колонны и совершенно не обращая внимания на мрачные башни и готические шпили.

Старого барона я застал в его комнате, в постели. Этот человек уже отмучился, успокоился навсегда, тогда как мои (прежде всего душевные) страдания только начались, в итоге увенчавшись парой-тройкой скупых мужских слёз.

Стоя на коленях у изголовья кровати, я вдруг остановил свой взор на красноватых пятнах, которыми было усеяно лицо скончавшегося.

Я перевёл глаза на дворецкого, непонимающе мигая.

– Пищевое отравление, – Вздохнув, изрёк тот, поймав мой взгляд.

– А врач?.. – Только и вскрикнул я.

– … Не успел; было уже слишком поздно.

«Что-то мне всё это не нравится, Джордж; ох, как не нравится», сам с собой разговаривал я.

Я вспомнил, как когда-то, очень давно, я бывал здесь каждое лето, оставаясь на целых две недели. С какой радостью я мчался, чтобы услышать скверный английский своего дедушки, который баловал меня, дарил подарки и рассказывал мне всякие занимательные истории, от которых я всегда был в восторге (хотя от некоторых из них пробегали мурашки по коже).

С большим теплом и любовью дед вспоминал об Англии викторианской эпохи, которую застал и в которой бывал. Он превозносил те нравы и порядки, что царили в тот исторический период – признаться, я разделял с ним некоторые из них. Ныне деда нет, и что же теперь будет дальше?

– Барон де Тюрвень составил завещание, по которому всё это поместье в целом (и особняк, в частности) переходят именно вам. – Объявил мне нотариус после похорон.

– Мне?! – Моему удивлению не было предела, хотя человек я хладнокровный, и так просто меня огорошить, выбить из колеи не каждому под силу. – Неужто у него нет родственников?

Дворецкий многозначительно покачал головой.

– Барон, предчувствуя свой уход, счёл за лучшее оставить всё Джорджу МакКою – то есть вам, мсье. – Пожал плечами нотариус. – Так здесь написано; проверьте сами.

Я же смотрел на этих двоих так, как смотрит глуповатый телёнок на новые ворота.

– Что скажешь? – Уставился на меня Ллойд. Как же хорошо, что он рядом!

– Своё решение я оглашу после ужина. Впрочем…

Я повернулся к двум лицам, с нетерпением ожидающим моего ответа.

– Так и быть, я побуду здесь некоторое время, – Начал я. – Но… – Я предупреждающе поднял одну ладонь вверх. – Я осмотрюсь, проверю дела и приведу их в порядок, если вдруг они запущены. После я буду вынужден продать всё это имение какому-либо иному владельцу, потому как я живу в другом месте и все мои дела – там. – Я сделал неопределённый жест в предполагаемую сторону Соединённого Королевства.

За ужином нам прислуживала какая-то грузная женщина лет тридцати пяти – возможно, она была постарше. Мне показалось, будто на ней несколько платьев и обуви одновременно – словно на самом деле она не такая полная, но отчаянно пытается доказать обратное. Странное дело, с чего бы это?

Эта женщина мне не понравилась сразу – было в ней нечто отталкивающее. В особенности меня пугали её абсолютно чёрные глаза – страшные глаза, точно лишённые всякой радужной оболочки.

Служанка, кухарка – она была немногословна и даже молчалива настолько, будто ей зашили рот; всё же про себя я радовался, что это существо не издаёт ни звука.

Трудно говорить о её принадлежности к какой-либо национальности и даже расе – мне ли, антропологу не знать, о чём я нынче размышляю?

Народы Банту? Не думаю. Потомок измаильтян и/или моавитян? Вряд ли. У этой особы имелось что-то неземное – речь не о возможной божественной красоте, а, скорее, даже наоборот… Я не я, если в ней нет чего-то от… Рыбы.

И рыбу эту она отказывалась готовить! Точно жалела себе подобных. Своевольная, своенравная – как прислугу с таким характером до сих пор никто не выгнал взашей? Вот чему я поражался.

На следующее утро я и Ллойд отправились было совершать променад по окрестностям замка, как были встречены поджидающим нас мрачного вида мужчиной, одетого во всё тёмное, который в дымке утреннего тумана и вовсе казался каким-то la petite monstre.

– Хорошо ли вы подумали, господа, приехав в эти места и по-прежнему оставаясь здесь? – Окликнул нас незнакомец, не удосужив нас приветствием – что, несомненно, есть моветон. Вкупе с тем, как он был одет, и какая вопросительная фраза вырвалась из его груди, этот тип начал внушать нам некоторое беспокойство.

Местные всегда, во все времена не особо рады чужакам – однако этот человек нападать не намеревался – напротив, он подошёл ближе и сейчас всем своим видом хотел доказать, что он скорее друг, чем враг.

– Гарсон, настоятель здешней часовни; добрый пастырь, верный католик и брат всем прихожанам. – Протягивая нам свою руку, ответствовал он. – Пойдёмте же прочь; я намерен поговорить с вами вне этих стен. – Перешёл на шёпот Гарсон, кивая на хмурые, тёмные башни и зловещие готические шпили.

Мы с приятелем переглянулись, пожали плечами и согласились на его странное предложение.

– Это место заколдовано и проклято. – Начал свой рассказ падре. – А в последнее время там происходили столь ужасные события, что даже я опустил руки, полагаясь исключительно на Господа Бога. Не помогли ни святая вода, ни вызов экзорциста, ни месса непосредственно в замке – кстати, как давно вы сами были на святом богослужении? Может, стоит исповедоваться, сын мой? – Обратился к Ллойду настоятель, пронзительно глядя ему глаза в глаза – и по виду своего друга, делающего одну мину за другой, я понял, что ему есть в чём каяться – впрочем, кто из нас, находясь в молодом возрасте, не совершает ошибок? По виду же нашего нового знакомого я понял, что он знает больше, чем говорит, и умеет заглядывать в душу.

– Бесспорно, есть авторитетное, влиятельное мнение, что людей создал Бог, – Как можно более вежливо начал я за своего любовника, опередив и предвосхитив его в ответе. – Дарвин решил, что мы ведём свой род от обезьян… Мне же сдаётся, что у нас был более благородный и более властительный предок – скажу больше: я в равной степени сомневаюсь, что это был высший примат, или что мы просто творения некоего духа. Безусловно, я верю в некую силу – силу нематериальной природы, от которой веет добром и справедливостью – но говорить о том, что именно она в ответе за наличие всех форм и вариаций жизни Вселенной? Увольте, и прошу: без обид.

– Боюсь, вы ещё слишком юны, Джордж, чтобы бросаться такими речами и подвергать сомнению божественное начало человека; но если бы вы утверждали это, находясь в возрасте Дарвина, я бы счёл это глупостью и ересью, а вас самих мне бы стало нестерпимо жаль… Но сейчас это простительно, поскольку каждый из вас двоих отмерил собой лишь четверть века! Подумайте о женитьбе, господа; мой вам сердечный совет. Ибо вижу я, что настало время вам обоим задуматься о смысле жизни – это гораздо важнее, чем копаться в прошлом, как это делаете вы, Джордж (или поддаваться влиянию призрачных образов, что больше характерно для Ллойда). Но я несколько отошёл от основной темы и хотел бы продолжить свой рассказ об этих краях.

Не стану приводить здесь всё, что наговорил на Тюрвень этот «небожитель» Гарсон – ведь мы, представители прогрессивной шотландской молодёжи, адепты творческой интеллигенции были людьми просвещёнными и далёкими от всякого рода суеверий, а потому не намерены были долго выслушивать всю эту нелепицу.

– Верите ли вы мне, или нет – решать вам, но помните обо всём, что я поведал вам обоим в столь ранний час, оторвав себя от свершения молитвы. – Предостерегающе вымолвил Гарсон и удалился.

Мы же, завершив свой променад уже без настоятеля, возвращались назад. И на обратном пути мы вдруг почувствовали, ощутили на себе косые взгляды редких в этот час случайных прохожих.

– Почему они так таращатся на нас? – С явным раздражением в голосе посетовал я. – Или тут не принято, когда двое мужчин ходят вместе под руку? Невзлюбили нас с тобой, Ллойд, сразу невзлюбили! Чужие мы здесь…

– Ах, оставим эти разговоры, МакКой! – Усмехнулся мой друг, художник и поэт. – Многим только дай повод уличить хотя бы в той же связи; теперь ещё и эта женщина на нашу с тобой голову – ты тоже находишь эту служанку странной? Пока ты спал, я слышал, как она поёт обертонами (и надобно отметить, пение это заунывное и прегадкое).

Вернувшись в Тюрвень и отобедав, мы изъявили желание осмотреть замок, и первой мишенью нашего визита стал рабочий кабинет барона, находящийся на втором этаже.

Интересно, отчего дверь кабинета приоткрыта? Непорядок.

В кабинете моего деда, на его рабочем столе лежал аккуратный, не мятый лист бумаги – по всей видимости, не дописанный. Когда же я, сев в кресло и немного наклонившись, мельком, украдкой заглянул в содержимое бумажного листа, то наткнулся на две странные формулы с черепами.

Первый пример был предельно прост (если не брать во внимание слагаемые элементы): «череп плюс череп равно две заглавных латинских буквы Х». Пример был записан математически, но подлежал ли расшифровке?

Второй пример был столь же прост (хоть и не менее странен, чем первый): «череп минус череп равно два нуля».

Всё было написано от руки, не напечатано (в случае с черепами – нарисовано).

– Что это? – Протянул я лист ОʼБрайену, вставая из-за стола.

– Понятия не имею, – Ответствовал тот, внимательно пробежавшись глазами по начерченному пером. – Какая-то абракадабра, друг мой. А чем занимался твой родственник?

Моё лицо изошло красками: действительно, а чем он промышлял? Каков был род его занятий? Я почти ничего о нём не знал! Неужели он как-то связан с оккультными науками господ чернокнижников?

Следующей целью, по нашим планам, должна стать дворцовая библиотека: помнится, в досужие часы мой дедушка надолго пропадал там – когда я, приезжая в очередной раз на каникулы, уже был упоен его страшными историями и одарён подарками. Он никогда не пускал туда ни меня, ни слуг – должно быть, пыли там немерено!

Наша кухарка будто прочла мои мысли, вызвавшись пройти в книжный зал третьей под предлогом чистки полок от пыли и влажной уборки полов.

Внезапно я заметил выражение лица дворецкого, которое несколько напряглось при просьбе служанки – в ту же секунду я понял, что это было бы плохой затеей – пустить её туда.

– Покойный барон строжайше запретил кому-либо входить в святая святых его владений, – Промямлил дворецкий. – В особенности слугам, и, в частности, тебе. – Побагровев, добавил он, свирепо глядя на черноокую кухарку и протягивая мне заветный ключ, который барон носил на шее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.