Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи

Размышления бывшего члена Правительственной комиссии о судьбе Императора Николая II и членов Его Семьи, зверски убитых большевиками в доме инженера Ипатьева в июле 1918 года, и об останках, извлечённых в 1991 году в Поросёнковом Логу на Старой Коптяковской дороге в двенадцати верстах от города Екатеринбурга

Перевод резюме на английский язык А.М. Болотиной

От издательства

Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга. В её основу легли воспоминания А.К. Голицына, бывшего членом Комиссии по идентификации «Царских останков» с момента её создания и вплоть до расформирования, а также анализ фактического материала, связанного с ходом расследования.

Автор убедительно доказывает необъективность подходов и методов работы Государственной комиссии как в отношении сбора и способов обработки исторической и криминалистической информации, так и в отношении идентификации найденных под Екатеринбургом останков, якобы принадлежащих Царской Семье.

Вне зависимости от того, каким будет результат противоборства стороны, заинтересованной в «полном и окончательном» закрытии этого вопроса, и стороны, для которой Истина – не пустой звук или отвлечённое понятие, книга останется свидетельством нашей непростой эпохи.

Таким образом, вопросы, кого именно похоронили в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга и где именно подлинное местонахождение останков Царской Семьи и их верных слуг, и сейчас остаются открытыми.

Возможно, до конца прояснить эту загадку не удастся никому. Или – действительно это произойдёт с Божьей помощью.

Предлагаем труд А.К. Голицына на суд читателей.

«Фальшивонотчики»

(Вместо предисловия)

Растянувшаяся уже более чем на двадцать лет история с обнаружением так называемых «царских» останков и их идентификацией не только не пролила свет на таинственные обстоятельства расправы с телами умученных членов династии и их слуг, но, наоборот, дополнительно породила огромное количество вопросов.

К моменту сенсационной публикации Г. Рябова в 1989 году эта тема была отражена разве что в недоступной широкому читателю книге следователя Н. Соколова и в ряде также раритетных зарубежных публикаций мемуарного характера (М. Дитерихс, П. Жильяр, П. Пагануцци, Р. Вильтон и др.). Теперь же ей посвящены сотни газетных и журнальных статей, брошюры, книги, телевизионные и документальные фильмы, радиопередачи, публикации в Интернете и т. п. Однако, вопреки известному диалектическому закону, количество в данном случае явно не переросло в качество: для непредвзятого стороннего взгляда история Царских останков стала ещё более запутанной, туманной и загадочной.

И дело вовсе не в том, что эти публикации отличаются диаметрально противоположными гипотезами, утверждениями и выводами. Проблема здесь в используемой системе доказательств, при которой игнорируются элементарные нормы обращения с исследуемыми материалами и прослеживается тенденция выдавать желаемое за действительное. Создаётся впечатление, что вначале набрасывается некая конкретная версия произошедших событий, а потом к ней подгоняются подтверждающие её аргументы и свидетельства. А те, которые ей противоречат, либо замалчиваются, либо «опровергаются» далеко не научными методами.

Позволю себе и я изложить собственную версию трагических событий той страшной екатеринбургской ночи с 16 на 17 июля 1918 года и не менее страшных следующих дней. Но при этом я не стану привлекать для её доказательства устраивающие меня аргументы. Во-первых, потому, что у меня их просто нет. А во-вторых, потому, что цель моей реконструкции заключается исключительно и только в том, чтобы показать: именно при таких обстоятельствах можно проследить логику в странных, а порой даже в неадекватных действиях как первооткрывателей останков, так и тех, кто их исследовал.

Итак, вот какой представляется мне картина тех событий: после ночного расстрельного кошмара трупы увозятся под утро из подвала Ипатьевского дома в урочище Четырёх Братьев. Там головы членов Царской Семьи отделяются от тел и помещаются в банки со спиртом, а тела расстрелянных подвергаются долгой мясницкой обработке – измельчаются, растворяются в кислоте и сжигаются дотла. В результате остаётся лишь пепел и небольшое количество мелких костных фрагментов, отысканных Н. Соколовым и позднее увезённых им в эмиграцию. Банки с головами доставляются в Москву, причём голова Государя предъявляется лично Ленину в качестве доказательства совершённой казни и хранится в сейфе его кабинета[1].

После смерти Ленина голова Государя передаётся в одно из государственных хранилищ, где превращается в череп и хранится до самых перестроечных времён. В эту вольнолюбивую эпоху кому-то и почему-то в высших эшелонах власти захотелось «возникнуть» с монархической темой и заодно навеки закрыть будоражившую широкие круги тему жестокой ритуальной расправы большевиков с трупами. Хотя не будем исключать и более прагматичную версию о политическом заказе. Если, конечно, верить слухам о словах Королевы Елизаветы, адресованных однажды М. Горбачёву: «Я не ступлю ногой в Россию, пока мои Августейшие русские родственники не будут похоронены по-христиански».

Так или иначе, осуществление этой идеи поручается Г. Рябову, советнику бывшего министра МВД СССР, писателю и сценаристу, автору нескольких телевизионных сериалов. Он придумывает хитроумный сценарий, сюжетную канву которого излагает в сенсационном газетном интервью приблизительно в таком смысле: никаких голов никто не отрезал, никого в кислоте не растворяли и не жгли. Я, мол, сумел с помощью высоких связей сначала раздобыть путеводную записку Юровского, а потом вместе с геологом А. Авдониным разыскать и сам могильник, где все косточки со всеми головами целёхонькими лежат под спудом.

Затем, строго по сценарию, проводится кропотливая работа по отысканию (в соответствии с хорошо известными антропометрическими данными, полом и возрастом) останков современников тех, кто был расстрелян в Ипатьевском доме. Эти останки вместе с подложенными к ним подлинными черепами закапываются в заново организованном неподалёку, но не в самой Ганиной Яме, могильнике. Далее, при поддержке на редкость услужливых советских СМИ, организуется бравурная пиар-кампания Рябова и Авдонина по раскручиванию общественного мнения. Её главный лейтмотив – «восстановить историческую справедливость и перезахоронить несчастных жертв революции с должными почестями!»

Повторюсь ещё раз, что, при всей кажущейся фантасмагоричности предложенной реконструкции, именно она логически оправдывает и объясняет как непоследовательность в действиях защитников версии подлинности екатеринбургских останков, так и возникавшие по ходу расследования неурядицы и недоразумения.

При здравом, непредвзятом подходе все эти алогичные действия, непоследовательности и недоразумения воспринимаются нормальным сознанием как коробящие фальшивые ноты. И таких фальшивых нот в истории с обнаружением и изучением останков прозвучало немало из уст большого числа людей самых разных профессий и рангов. Последних я условно назвал «фальшивонотчиками». О каких же фальшивых нотах речь?

1. Первая фальшивая нота, относимая мной к разряду досадных для «фальшивонотчиков» недоразумений, связана с размолвкой между Рябовым и Авдониным, которые в какой-то момент вдруг неожиданно начали противоречить друг другу в изложении официальной версии. Особо отмечу при этом таинственное и безвозвратное исчезновение из поля зрения общественности (причём в разгар самых бурных дискуссий о подлинности останков!) главной ключевой фигуры – первооткрывателя Гелия Рябова, который с того момента так более уже никогда на публике не объявился, если не брать в расчёт его молчаливое присутствие на пышной церемонии похорон в 1998 году. Логично предположить, а может быть, даже и утверждать, что кинодраматург, имеющий обыкновение мыслить творчески и образно, позволял себе слишком вольное обращение с «состряпанной» версией и мог по неосторожности проговориться в какой-либо детали. А вот конкретно мыслящий и не склонный к фантазиям геолог Авдонин воспроизводил «легенду» всегда строго по букве. Именно поэтому, после случившейся между ними размолвки и при возникшей необходимости выбрать кого-то одного в качестве действующего лица монтируемого публичного спектакля, предпочтение было отдано второму. А первый, несмотря на лавры первооткрывателя, оказался удалённым невидимой рукой в глухую тень забвения и остракизма.

С момента первой публикации о найденных под Екатеринбургом скелетах вплоть до недавних сообщений об обнаруженных останках последних двух Царских детей прошло уже 20 лет. А «великий» первооткрыватель всё продолжает свое молчание, хотя вполне естественно было бы ожидать его публичной реакции на обретение останков, приписываемых Великой княжне Марии Николаевне и Цесаревичу Алексею Николаевичу. Ан нет! Таинственное, загадочное безмолвие продолжается. Лично меня ореол этой таинственной загадочности поразил ещё в 1997 году после нашей случайной встречи, когда Гелий Трофимович, в ответ на моё недоумение по поводу его внезапного исчезновения, сказал:

– Моё дело заключалось в поиске и нахождении места захоронения. А всё остальное – от лукавого…

2. Здесь нелишне поведать о другой фальшивой ноте, связанной с историей моего знакомства с Г. Рябовым и ярко отображающей тот факт, что вокруг найденных останков с самого начала то и дело возникали какие-то неестественные ситуации, несуразицы, «нестыковки».

Полагаю, что дожившему до нынешних времен бывшему советскому человеку трудно будет себе представить сотрудника МВД СССР (причём высокопоставленного!), делающего три земных (!) поклона перед иконой в доме у совершенно незнакомых людей. Даже монахи при входе в помещение с образами ограничиваются всего лишь крестным знамением. А ведь речь идёт не о наших днях, когда соблюдение церковных обрядов стало привычной нормой поведения первых лиц государства, а о вполне кондовом советском времени конца 1980-х годов.

И, тем не менее, это реально произошло у меня на глазах в моей московской квартире в приснопамятном 1989 году. А поклоны бил ближайший помощник бывшего главы МВД СССР Щёлокова Гелий Трофимович Рябов. И, как я теперь понимаю, бил с единственной целью: убедить меня в своей непоколебимой верности православию и монархическим убеждениям. А это, в свою очередь, ему нужно было для того, чтобы я расположил к нему проживавшего в Париже Главу Императорского Дома Великого князя Владимира Кирилловича, которому мне довелось в ту пору служить доверенным лицом и официальным представителем в России.

Расположение Главы Дома ему было действительно крайне необходимо. Потому что опубликованная им незадолго до того в газете «Московские новости»[2] статья о сенсационной находке останков Царской Семьи вызвала в обществе весьма противоречивые отклики, большая часть которых сводилась к неприятию доводов автора и отрицанию самого факта обнаружения захоронения. Особый скепсис по этому поводу царил в кругах церковной общественности. Поддержка со стороны авторитетной фигуры Великого князя могла бы в корне изменить отношение к затеянной им масштабной авантюре. Уверен, что именно эти соображения и натолкнули его на мысль о столь нетипичных для советского милиционера «телодвижениях» перед святыми образами. В любом случае на нас с женой эти неловкие коленопреклонения произвели эффект той самой коробящей фальшивой ноты.

За чашкой чая Гелий Трофимович изложил суть своей просьбы: передать Великому князю приглашение войти в состав учреждаемой им в Москве общественной организации «Обретение», цель которой состояла в объективной идентификации найденных останков.

– Вчера, – сказал он, – мне удалось получить одобрение и поддержку моей инициативы со стороны завотделом ЦК В. Фалина, который считает, что таким образом Его Высочество получит возможность привлекать любых авторитетных экспертов, дабы исключить какую бы то ни было фальсификацию при исследовании.

И он протянул мне отпечатанный на машинке текст Устава будущей организации для отправки в Париж.

Должен сказать, что в устах помощника советского министра слова «Его Высочество» прозвучали тоже нарочито и фальшиво. И уж совсем фальшивой показалась мне попытка уговорить Великого князя войти в состав организации, Устав которой был весь испещрён бросающимися в глаза и подзабытыми теперь советскими аббревиатурами: ЦК КПСС, МВД СССР, КГБ СССР и т. п.

И я не ошибся. Великий князь с первого же взгляда на текст Устава сказал, что полностью исключает для себя возможность участия в подобной структуре. Мне пришлось долго его уговаривать, убеждая в том, что расчёт организаторов этой затеи как раз и строился на получении его отказа.

– А потом, – настаивал я, – они создадут нужную им комиссию с «послушными» экспертами и будут трубить о том, что, несмотря на все уговоры и старания, им не удалось привлечь к работе Главу династии как гаранта объективности идентификационного расследования.

В конце концов, после консультаций со своим духовником, архиепископом Антонием Женевским, который тоже разгадал рябовский маневр, Великий князь дал согласие. Поэтому мне не пришлось испытать ровно никакого удивления, когда, вернувшись из Парижа и сообщив Г. Рябову о решении «Его Высочества», я услышал:

– Увы, сегодня утром всё радикально изменилось. Меня вызвал Фалин и категорически запретил что-либо учреждать…

«Ловушка» не сработала! Любопытно, однако, что, вопреки мифическому приказу В. Фалина, общественная организация «Обретение» очень вскоре оказалась благополучно зарегистрированной с «нужным» составом учредителей. Таким образом, сам факт хитроумного маневра Г. Рябова уже не вызывал у меня никакого сомнения. Ведь в те времена ослушаться грозного завотделом ЦК рискнули бы немногие!

3. Теперь по поводу непоследовательности в действиях исследователей останков. Ещё перед началом каких-либо исследовательских процедур скептически настроенные в отношении официальной версии люди настаивали на том, чтобы вскрытие могильника происходило в присутствии не просто достаточного числа свидетелей, но непременно с участием специалистов-геологов. Последним надлежало исследовать земляные пласты захоронения, чтобы выяснить: а) когда сформировались эти пласты? и б) случались ли более поздние вмешательства в них?

Однако в реальности вскрытие могильника было проведено тайно взводом солдат под покровом тёмной ночи и под проливным дождем! Как будто кому-то очень захотелось оставить эти вопросы навсегда безответными. Потому что все эти пласты в выкопанной под дождём яме превратились просто в глиняную жижу под месившими их солдатскими сапогами. Трудно поверить, чтобы сторонники версии подлинности найденных останков добровольно лишали себя столь неоспоримого и веского доказательства, если бы могильник действительно был сформирован в июле 1918 года. То есть в данном случае принятое решение о раскопке могильника в условиях секретности, дождливой погоды и отсутствия экспертов-геологов нельзя не признать нелогичным и непоследовательным. А вот если дело обстояло так, как оно выглядит в моей реконструкции, то, наоборот, эти люди приняли единственно правильное для себя решение, раз и навсегда уничтожив геологические улики.

4. 1993 год. Во властных структурах активно дебатируется вопрос об эксгумации в соборе Петропавловской крепости останков брата Императора Николая II Великого князя Георгия Александровича. Цель – получение фрагмента для сравнительного генетического исследования. Российская общественность и Церковь выступают против эксгумации. Русская Зарубежная Церковь вместо эксгумации предлагает хранящиеся у неё ватные тампоны с кровью замученной в Алапаевске Великой княгини Елизаветы Федоровны, родной сестры Императрицы Александры Фёдоровны, справедливо считая эту кровь более ценным материалом для сравнительного анализа, поскольку в этом случае появлялась возможность сопоставления ещё и по дополнительному параметру, а именно – по гемофилии, передаваемой только по женской линии.

Однако фальшивая нота прозвучала и в этом эпизоде. По непонятным причинам предпочтение было отдано не бесплатному и ценнейшему сравнительному материалу, а дорогостоящей процедуре эксгумации ради получения гораздо менее значимого образца! Спрашивается, где здесь элементарная логика?

Замечу попутно, что, по мнению судмедэкспертов, оспаривающих официальные результаты экспертизы, извлечённый при эксгумации фрагмент останков Великого князя Георгия Александровича не был должным образом оформлен для хранения и транспортировки, как того требуют строгие правила при подобных процедурах. И поэтому ни у кого нет никакой уверенности в том, что этот фрагмент вообще подвергался сравнительному анализу. Впрочем, не может быть уверенности также и в том, что эксгумированные фрагменты не выдавались за «екатеринбургские». Ведь в этом случае любые генетические экспертизы дали бы «фалыпивонотчикам» гарантированные результаты!

5. Следующая фальшивая нота связана с сенсационными интервью судебно-медицинских экспертов, весь июнь 1992 года будораживших печатные и электронные СМИ заявлениями о 100-процентном доказательстве подлинности обнаруженных останков. Оказалось, что столь смелые выводы делались исключительно и только на основании метода «точечного совпадения», который, по общему мнению серьёзных ученых, достоверен всего лишь на 8-10 процентов!

Да и вообще этот метод применяется на практике лишь после получения более чем 80-процентного положительного результата за счёт других, более убедительных идентификационных процедур. И признаётся не в качестве определяющего, а лишь в качестве подтверждающего доказательства.

6. Академик РАН и член Правительственной комиссии по идентификации останков В. Алексеев потребовал у Комиссии проведения исторической экспертизы, в частности – тщательного изучения выводов, сделанных по свежим следам екатеринбургского злодеяния следователем Н. Соколовым. Ему, однако, было прямо сказано, что ни о какой исторической экспертизе не может быть речи и что выводы следователя Н. Соколова никого не интересуют из-за якобы крайней тенденциозности его позиции. Фальшивее, по-моему, не споёшь…

7. А когда дело дошло до исследований останков на генетическом уровне, то отдельные фальшивые ноты уступили место уже целым «аккордам». Например, выяснилось, что наши горе-генетики и следователи по особо важным делам возили по мировым лабораториям костные фрагменты, просто завернув их в тряпочки и разложив по кармашкам своих спортивных сумок! А ведь в судебно-медицинской экспертизе проведение подобных процедур регламентировано весьма строго: каждый малейший объект исследования перед транспортировкой опечатывается и пломбируется в присутствии свидетелей и точно так же распечатывается при доставке.

Спрашивается, кто их проверял, когда они возили по лабораториям Англии и США все эти фрагменты? Ведь от одного и того же черепа вполне можно отщипнуть немало кусочков-фрагментов, выдавая каждый за принадлежащий разным людям. И быть при этом уверенным на все сто процентов в получении желаемого конечного результата. После столь серьёзного нарушения процедуры хранения и перевозки исследовательских фрагментов не совсем понятно, каким образом все эти следователи и генетики смогут переубедить меня, например, в том, что они возили по мировым лабораториям не кусочки от выкопанных под Екатеринбургом скелетов, а фрагменты, отпиленные от эксгумированных останков Великого князя Георгия Александровича?! Вот и хочется спросить: что с чем вы сравнивали в своих экспериментах, господа эксперты?!

8. Отдельно следует сказать о противоречивости и запутанности в истории пресловутой «Записки Юровского», которая почему-то существует в разных редакциях, одна из коих якобы написана рукой Покровского под диктовку якобы безграмотного Юровского. Но самое удивительное заключается в том, что ни одна из предлагаемых редакций этой «Записки» никаких решающих ориентиров для точного определения местонахождения захоронения не содержит. Ведь, по версии первооткрывателей захоронения, даже в 1991 году, приступив к раскопкам спустя 12 лет, они ошиблись в местонахождении могильника и копали почти целый день далеко в стороне от него!

Однако я не буду подробно останавливаться на этом вопросе, поскольку он более чем основательно рассмотрен ниже в специальной главе исследования А.К. Голицына. Отмечу только, что, на мой взгляд, фальсификация «Записки» понадобилась всего лишь в качестве отправной точки для всей грандиозной авантюры. И тот факт, что «послушные» следователи не отнеслись с должной серьёзностью к её экспертизе, лишний раз доказывает, что речь идёт о фальшивке.

Все эти и многие другие фальшивые «ноты и аккорды» вызвали у людей, действительно почитающих светлую память царственных страстотерпцев, абсолютное неприятие официального «вердикта».

В помпезном захоронении в Петропавловской крепости чужих косточек под видом Царских останков я лично усматриваю продолжение того глумления, которому Августейшие страдальцы подвергались последние полтора года их земной жизни.

Обо всём этом я успел сказать Борису Немцову до разрыва всяких с ним отношений. Ведь тогда именно он с присущей ему наглостью проигнорировал мнение значительной части Правительственной комиссии, а также всей полноты Русской Православной Церкви и, пользуясь властью первого вице-премьера, принял постановление о признании подлинности екатеринбургских останков и настоял на их захоронении в усыпальнице русских Помазанников.

Отмечу, что за всю долголетнюю политическую карьеру Немцову, как, впрочем, и всем его однопартийцам, удались только две вещи: разорение общественного добра и приумножение собственного. На пике своего возраста-ни я во власти он публично клялся решить три проблемы: погасить долги по зарплате, провести реформу ЖКХ и пересадить чиновников с «Мерседесов» на «Волги».

По первым двум позициям результат оказался нулевым. Про третью позицию так сказать нельзя: один чиновник всё-таки ездил на «Волге». Это был сам Немцов, великий популист и демагог.

9. После постановления Правительственной комиссии о признании екатеринбургских останков в Госдуме состоялись слушания, в которых выступили все, кто категорически не признал столь волюнтаристского решения. Среди них было немало крупных учёных, медиков, судмедэкспертов, генетиков, юристов, приводивших убедительные аргументы, опровергающие как непосредственно сами выводы Комиссии, так и способы их получения. Отсылаю интересующихся этой темой к изданному впоследствии сборнику, в котором опубликованы прозвучавшие на слушаниях доклады. В них фальшивые ноты «фальшивонотчиков» выявлены в огромном количестве. Однако самая громкая фальшивая нота послышалась мне тогда… в гробовом молчании со стороны наших оппонентов, которые ни на одно, я подчеркиваю – НИ НА ОДНО, аргументированное отрицание сделанных ими выводов не дали не только развёрнутого, но даже самого краткого возражения! Они сидели и слушали критику в свой адрес отстранённо и индифферентно, как бы говоря всем своим видом: критикуйте нас сколько угодно, господа хорошие, но принятое правительством постановление о перезахоронении вам уже не отменить…

10. Отгремели пафосные речи и громогласные интервью организаторов и участников торжественных похорон псевдоостанков в июле 1998 года. Тогдашняя антигосударственная власть, довольно потирая руки, закрыла уголовное дело по обстоятельствам убийства Царской Семьи, а православный народ не преминул по-своему отреагировать на пышную акцию. Он просто проигнорировал появление в притворе Петропавловского собора новоявленных могил, хотя почитание им Царственных мучеников не переставало усиливаться. Причём настолько, что спустя всего два года церковное священноначалие посчитало необходимым завершить, наконец, неоправданно затянувшуюся на целое десятилетие процедуру их причисления к лику всероссийских святых.

Время шло, но и после канонизации притвор Петропавловского собора всё не становился местом массового паломничества православного люда, традиционно весьма охотно посещающего святые могилы независимо от степени их удалённости. Огорченные «фальшивонотчики» перешли к тактике умолчания: ни выступлений, ни статей, ни интервью. И даже никаких реплик или опровержений, когда в разных странах (в Японии, в США, в Англии) время от времени вдруг появлялись сообщения о результатах перепроверок генетических и прочих экспертиз, которые признавались малоубедительными или вовсе сфальсифицированными. Так продолжалось почти десять лет.