– Разумеется, я не могу тебе помочь, – холодно ответил Нарцисс. – Ты меня снова включил сегодня утром и забылся пьяным сном. Машина была уже достроена, но не действовала. Я прибрался в доме и любезно принес тебе пива, когда ты проснулся и стал, по своему обыкновению, жаловаться на похмелье.
– Ну а раз так, любезно принеси мне еще пива и заткнись.
– А как быть с полицейским?
– Ох… Я про него забыл. Пожалуй, надо с ним поговорить.
Нарцисс вышел, ступая бесшумно – хозяин оснастил его мягкими подошвами. Гэллегер подошел к окну и с содроганием взглянул на невероятную яму. Как она возникла? Почему?
Напрасно он рылся в памяти. Разумеется, подсознание знало ответ, но держало его под надежным замком.
Как ни крути, не мог Гэллегер построить машину, не имея на то серьезной причины. Или мог? Его подсознание обладало логикой, но это была очень специфическая, вывихнутая логика. Нарциссу изначально отводилась роль идеальной открывашки для пивных банок.
Вернулся робот, а следом вошел мускулистый парень в щегольском мундире.
– Мистер Гэллегер?
– Ага.
– Мистер Галлоуэй Гэллегер?
– Ответ опять «ага». Чем могу помочь?
– Принять судебную повестку. – Полицейский вручил Гэллегеру сложенный лист бумаги.
Содержащиеся в повестке перлы юридической фразеологии почти ничего Гэллегеру не сказали.
– Кто такой Делл Хоппер? – спросил он. – Никогда не слышал.
– Вопрос не по адресу, – проворчал полицейский. – Мое дело – повестку вручить, а больше я ничего не знаю.
Он ушел. Гэллегер уткнулся в бумагу. Что за абракадабра?..
Так и не сообразив, что еще можно предпринять, он связался по видеофону с юрисконсультом, потом обратился в бюро юридической информации и узнал, что адвокатские услуги Хопперу оказывает некто Тренч, специалист по корпоративному праву. Звонки в его конторе принимала целая толпа секретарш, но путем угроз, ругани и мольбы Гэллегер прорвался к самому боссу.
На экране появилось лицо типичного сухаря: худоба, седина, усы щеточкой. Под стать оказался и голос, резкий, как скрежет напильника.
– Мистер Гэллегер? Я вас слушаю.
– Вот что, – сказал Гэллегер, – мне сейчас принесли судебную повестку…
– А-а, так вы ее получили. Прекрасно.
– Что значит прекрасно? Я понятия не имею, почему должен явиться в суд.
– Забыли? – скептически произнес Тренч. – Надеюсь, мне удастся освежить вашу память. Мой клиент, человек мягкосердечный, привлекает вас к суду не за оскорбления, не за угрозу физического насилия и даже не за нападение с целью нанесения увечий. Он всего лишь хочет вернуть свои деньги. Или получить равноценную компенсацию.
Гэллегер зажмурился и содрогнулся:
– Что-что?.. Оскорбление?
– Вы его назвали, – ответил Тренч, заглянув в пухлое досье, – утколапым тараканом, грязным неандертальцем… а еще не то вонючим козлом, не то вонючей козявкой. Оба словосочетания являются уничижительными. Кроме того, вы отвесили ему пинка.
– Когда это случилось? – пролепетал Гэллегер.
– Три дня назад.
– И… вы упомянули деньги?
– Тысячу кредитов, выданных вам авансом.
– Аванс? На что?
– На заказ, который вы подрядились выполнить. В детали я не посвящен, но это не отменяет того факта, что заказ не выполнен и деньги не возвращены.
– О-ох… А кто такой этот Хоппер?
– «Хоппер энтерпрайзис инкорпорейтед». Делл Хоппер, антрепренер и импресарио. Впрочем, уверен, вы все это знаете. Увидимся в суде, мистер Гэллегер. А сейчас прошу извинить, я крайне занят. Сегодня мне выступать в качестве обвинителя, и я не сомневаюсь, что обвиняемый получит большой тюремный срок.
– А что он натворил? – вяло поинтересовался Гэллегер.
– Угрозы и побои, – ответил Тренч. – Простейшее дело. До свидания.
Его лицо исчезло с экрана. Гэллегер хлопнул себя по лбу и закричал, требуя пива. Он подошел к рабочему столу, присосался к пластиковой бутылке со встроенным охладителем и перерыл накопившуюся почту. Никакого намека.
Тысяча кредитов… Он совершенно не помнил, как брал их. Может, кассовая книга подскажет?
Она подсказала. Несколько недель назад в ней появились такие записи:
Зак. от Д. Х. – упл. 1000.
Зак. от Д. У. – упл. 1500.
Зак. от Толстяка – упл. 800.
Три тысячи триста кредитов! Но в банковской книжке эта сумма не отмечена. Там фигурирует только снятие семисот кредитов; на счету осталось около полутора тысяч.
Гэллегер застонал и снова обыскал рабочий стол. Под пресс-папье лежал ранее не замеченный конверт. В нем обнаружились акции, как привилегированные, так и обыкновенные – организации под названием «Устройства анлимитед». Прилагающееся письмо уведомляло о получении четырех тысяч кредитов, в обмен на которые согласно договоренности мистеру Галлоуэю Гэллегеру выданы акции…
– Обалдеть! – произнес Гэллегер и хлебнул пива.
Его мозг лихорадочно трудился. Как же случилось, что Д. Х. – Делл Хоппер – заплатил ему тысячу кредитов за изготовление не-знаю-чего, некто с инициалами Д. У. выдал полторы тысячи с аналогичной целью, а сквалыга Толстяк положил на счет всего лишь восемь сотен?
Почему?
Ответ знало только безумное подсознание. Эта смекалистая сущность ловко организовала сделки, собрала денежки с заказчиков, опустошила банковский счет Гэллегера и купила акции «Устройств анлимитед». Ну и дела!
Гэллегер снова воспользовался видеофоном, чтобы связаться со своим биржевым маклером.
