Следующей стояла загадочная магометрия, вела ее наш куратор и я, наконец-то смогла записать ее фамилию. Профессор Клара Эйдбрансон. Ведет магометрию, и начертательную геометрию. Вся разница в предметах только в том, что магометрия, это черчение в магических потоках, а геометрия она везде геометрия, никакой магии, одна наука. Как бы мне тяжело не давались точные науки, но я даже заслужила похвалу за красивый чертеж в тетради.
А вот на бытовой магии меня ждал неприятный сюрприз. Преподавала его молодая дама, по фамилии Браун, и она была не Профессор, а просто преподаватель, ее волосы были собраны в строгий пучок, а тонкие губы недовольно поджаты.
– Студентка Власова, что Вы себе позволяете? – Так начала она свое занятие.
Я недоуменно встала, пытаясь понять, что именно я успела сделать не так.
– Ваш растрепанный вид, эти патлатые волосы, а яркая помада. Разве позволено будущим магичкам, специалистам по бытовой магии, разгуливать по академии в подобном виде?
– Но, Госпожа Браун, – вступилась за меня молодая девушка с соседнего ряда, – некромантки не собирают волосы, да и помады предпочитают черные. А здесь все довольно мило.
– А ты вообще стриженная, как гулящая особа. – Палец преподавателя уткнулся в мою заступницу. – Вы Людмила, тоже далеки от светлого образа специалистки по бытовой магии. А вам, Власова, я бы посоветовала согласиться на опечатывание дара, мой факультет для вас был последним шансом, но лично мне уже понятно, что ничего путного из вас не выйдет.
– Оценивать мои способности по внешнему виду не самое умное решение. – Произнесла я.
И пока учительница набирала побольше воздуха для гневной проповеди, добавила:
– Согласно пятой статье Устава Академии, пункт четвертый, за исключением форменной одежды внешний вид студентов ничем не регламентируется. Цитирую: «Студент должен быть в форменном платье, чистом и опрятном, с чистыми волосами и опрятным маникюром». Нигде не указан цвет помады, или лака для ногтей.
– Но это же понятно! – Воскликнула преподаватель. – Кто наймет горничную, которая трясет волосами, или красивее хозяйки.
– Спасибо за комплимент, – я позволила себе слабую улыбку. – Но я не собираюсь работать горничной. У нашего дара область применения несколько шире. Собираюсь сделать более блестящую карьеру.
Госпожа Браун поджала губы.
– Значит в чистом форменном платье? – Она подняла свою чернильницу и плеснула мне на платье. – Что же вы будете делать сейчас?
– А сейчас, Вы, по всей видимости, учитель Браун, покажете нам первое заклинание по приведению своей формы в порядок. – Я постаралась ответить спокойно, хотя мне хотелось разрыдаться и выбежать из аудитории. Явно не о такой сказке я мечтала.
– Непременно, но заклинание не такое простое. Побудете пока учебным пособием. Итак, записывайте и запоминайте. – Дальше она быстро проговорила недлинную фразу, но запомнить ее оказалось не так-то просто. Пока все скрипели карандашами, я стояла, разглядывая ужасное пятно. Мне присесть и записать не предложили, наоборот, когда я попыталась сесть, учитель мило улыбаясь запретила мне это, мотивируя, моей работой учебным пособием.
После она сама вывела пятно с формы, а потом мне пришлось стоять и ждать пока все потренируются на моем несчастном платье. Причем, если пятно сводилось успешно, то меня украшали новым, в десять раз уродливее предыдущего. Когда студентке удавалось справиться с пятном, ее милостиво отпускали. И вскоре мы уже остались наедине, правда последняя студентка успешно все убрала, и мое платье опять сияло чистотой.
– А это вам для домашнего задания. – Учитель Барун с нескрываемым удовольствием плеснула новое пятно мне на юбку, и чернила растеклись уродливой кляксой.
Я поморщилась, и безо всякой надежды произнесла положенное заклинание, лично мне было понятно, что придется стирать вручную, с моими-то данными, меж тем пятно исчезло, и форменное платье вновь сияло чистотой.
– Неплохо. – Произнесла учитель. – Гораздо лучше, чем я ожидала. Можете быть свободны.
Не чувствуя под собой ног я сложила вещи в рюкзачок и вышла.
Да, начало учебного года выдалось не простым.
Утомленная первым учебным днем, я отправилась в столовую. На обед был овощной суп и на выбор макароны с котлетой или пюре с курицей. По-моему, выбор неплохой. Но большинство студентов столовую продолжали игнорировать. Вступившаяся за меня Людмила помахала мне рукой с соседнего стола, а мы со Светой помахали в ответ ей.
Света не умолкала даже за едой. Она пожаловалась на ужасные уроки физкультуры, а потом с упоением рассказывала о первом уроке некромантии, как они рассортировывали кости, и потом она сама собрала мышь. С помощью учителя ей даже удалось ненадолго вдохнуть в эту мышь подобие жизни, и она немного потанцевала. Правда потом рассыпалась в прах, потому что студенты пока не умели правильно закреплять вектора силы.
Я встала, чтобы унести поднос с грязной посудой, но тут Света громко ахнула, следом за ней испуганный возглас издала и Люда.
– Ты, главное не волнуйся! – Света торопливо избавилась и от своего подноса и мой тоже вырвала из моих рук.
Именно эта фраза была мне нужна, чтобы успокоиться и не волноваться.
Я торопливо начала проверять одежду. Да-да, еще утром новое, чистое и отглаженное платье на глазах старело, подол стал в каких-то дырах и пятнах, а сама ткань стала как решето, и больше напоминало половую тряпку. В глазах защипало, но я их вытерла тыльной стороной ладони, запретив себе плакать.
Девчонки прикрыли меня с двух сторон, и такой группой мы поднялись в мою комнату. Пока я переодевалась в единственное оставшееся платье, они как верные телохранители ждали снаружи.
– Вика, ты сходи пока к завхозу, поговори о возможной замене платья. А мы с Людой сходим пока по своим делам. – Света была настроена решительно, как и всегда, впрочем.
Я послушно пошла к завхозу, не очень понимая, что именно я ему скажу.
– Что случилось? – Так участливо спросил у меня гном, когда я пришла к нему, что я не выдержала, и, хотя тысячу раз обещала себе не плакать, слезы сами покатились из глаз.
Между попытками вздохнуть и всхлипываниями, я поведала, кажется, обо всем.
– Зови меня Бруком. – Сказал завхоз, между делом. – Да, дела… – протянул он, когда я закончила свое печальное повествование. – Выдать тебе новую форму я не могу, положено на существо два комплекта, и все тут. Можно купить еще одно платье за деньги. Но тебе не хватит стипендии покупать каждый день новое платье. А если дело так дальше пойдет, то тебе придется каждый день за новым комплектом формы ходить. Уж ежели тебя Манька не взлюбила, то заклинаний, портящих жизнь, она всяко поболе тебя знает.
– Манька? – Помимо своей воли заинтересовалась я.
– Да, до того, как она стала госпожой Браун, она была Марией Рыбницкой. Дара у нее считай и не было, так, крохи. Вот она тебе и завидует.
– Чему? – Я уже перестала всхлипывать, даже наоборот, во мне потихоньку вскипала праведная злость. – У меня у самой дара кот наплакал.
– Ээээ… – протянул завхоз, – не скажи, у тебя дар только проснулся, только пробуждается от спячки можно сказать, может и так остаться, а может и вырасти. Если будешь усиленно заниматься, хоть как вырастет. Цветок завсегда вверх тянется, а уж коли ухаживать за ним, холить да лелеять, то может и огромное что-то вырасти из маленького зернышка. Манька к дару наплевательски относилась, влюбилась в первый же год, да он ее поматросил да бросил, а время упущено было, взялась она за ум поздно, в итоге знаний много, а толку чуть. Так что завидует она тебе, за молодость завидует, за красоту, за то, что все впереди.
– Так можно всем завидовать. – Мрачно хлюпнула я носом. – Мы тут все молоды да красивы. – Последнее я протянула с нескрываемым сарказмом.
– Зря не веришь. – Протянул завхоз. – Знаешь, как мы с тобой поступим? – Он вдруг веселом не подмигнул, – неси-ка ты сюда мне всю свою одежду. Я тебя сейчас научу паре полезных заклинаний, спорю, Манька их и не знает. Утрем нос вредине.
Мысль мне ужасно понравилась. Новые заклинания! Что может быть лучше.
Как на крыльях я влетела в свою комнату и просто споткнулась на пороге.
Дверь в комнату была приоткрыта, возможно, это я неплотно ее захлопнула, когда сегодня уходила, но внутри, все было разбросано, раскидано и помято. Постель была мокрой, а мои вещи мятыми островками валялись посередине.
Слезы высохли мгновенно, вместо них поднялась здоровая злость.
Вне себя от гнева я пролетела по коридору и замолотила в двери куратора. Профессор Эйдбрансон была у себя, и милостиво согласилась пройти в мою комнату, чтобы ознакомиться с последствиями разгрома.
– Мда, такой ужас и в стенах нашей Академии. Всколыхнули Вы, студентка Власова это болото.
– Это потому, что я грязнокровка? – Использовала я термин из своей любимой детской книги.
– Нет, – спокойно возразила Профессор, – Ваш отец был одаренным, но ваша мать обычный человек. Поэтому вы ничего не знаете о магии, но с юридической стороны, вы принадлежите к магическому миру. Возможно, у вас даже есть родственники на этой стороне.
– И что теперь делать? – Задала я самый важный вопрос всех времен и народов.
– Я сообщу Господину Ректору о случившемся, а Вы пока можете начать уборку.
