– Прости. – Я накрыл её руку своей. – Я ведь объяснял. Ребёнку нужна прежде всего безопасность. А это – такая штука, которую я в ближайшее время никак не смогу обеспечить. Я, к сожалению, не офисный клерк, не банковский служащий. Даже не кассир в супермаркете.
– Лей! – Ниу прижала руки к груди. – Ты не представляешь… просто не представляешь, как я была бы счастлива, если бы ты был кассиром в супермаркете! Я могу и сама пойти работать! Меня наверняка возьмут в какую-нибудь закусочную, а потом, если повезёт, даже в ресторан. Нам ведь не нужно всё это, – она повела рукой, имея в виду, вероятно, дом, – и я знаю, что ты тоже скромный человек. Ты умеешь довольствоваться малым – так же, как и я. Я знаю, что ты не боишься никакой работы, даже самой тяжёлой! Мы могли бы…
– Нет. – Я взял её за руки, заглянул в глаза. – Нет, Ниу. Не могли бы. Я – это то, что я делаю, пойми. И если ты хочешь быть со мной, тебе придётся принять то, что я делаю. Потому что без этого меня просто не станет. Не потому, что я успел привыкнуть к хорошему жилью и личному шофёру. Мне плевать, где жить, что есть и во что одеваться. Мне всё равно, ездить на дорогой машине или ходить пешком. То, что я делаю – не ради денег. Я просто не могу отказаться от своей цели. Физически не могу, понимаешь? Не станет цели – не станет меня.
Ниу не отвечала. Молча плакала.
Я привлёк её к себе. Напомнил:
– Ты сама меня выбрала. Захочешь уйти – я пойму.
– Нет! – Ниу прижалась ко мне.
– Значит, всё останется по-старому.
Ниу всхлипнула. Пробормотала, уткнувшись мне в плечо:
– Если бы ты мог хотя бы почаще бывать дома… Я жду, жду… Так скучаю без тебя. А скоро ведь фестиваль Драконьих Лодок.
Национальный праздник, вспомнил я. В том Китае, который знал по прошлой жизни, его тоже отмечали. Гулянья, фейерверки, оглушающая музыка, толпы шатающихся по улицам нарядно одетых людей.
– Может, хотя бы в эти дни мы могли бы… ну, сходить куда-нибудь? – несмело продолжила Ниу.
– Могли бы, – обречённо пообещал я. – Придумывай, куда.
– Правда?! Ой, Лей! – Ниу порывисто обняла меня. Глаза засияли детским восторгом. – Я придумаю!
– Уж постарайся. И купи себе новое платье, ладно?
– Ой, это вовсе не обязательно…
– Обязательно. – Я поцеловал её. – Хочу увидеть тебя в новом наряде.
Застучавшая вдруг по коридору трость Гуолианга показалась мне райской музыкой. Старик нередко маялся бессонницей. Выползал на крыльцо и подолгу там сидел, дымя трубкой. Я с облегчением поднялся.
– Ложись спать, Ниу.
– А ты?
– Пойду присмотрю, чтобы старик не навернулся с крыльца. Ложись, не жди меня. – И, не дожидаясь ответа, вышел из кухни.
Глава 6
Он смотрит в небо
На крыльце я оказался вовремя – Гуолианг, неловко опершись на трость, пытался усесться на ступеньки. Кресло, которое Ниу вынесла сюда специально для него, почему-то игнорировал. Благодарно улыбался Ниу и проходил мимо.
Я подошёл к старику. Взял, как ребёнка, за подмышки и аккуратно усадил.
Я находился в этом мире уже больше года, а благодаря матери Лея наконец-то узнал, когда у меня день рождения. Согласно полученным данным, месяц назад мне исполнилось семнадцать лет. Качком я по-прежнему не выглядел, однако ростом почти догнал Джиана, а по части физподготовки – возможно, и обошёл.
Гуолианг благосклонно кивнул – так, словно усаживание его на ступеньки входило в мои профессиональные обязанности, и вышел я специально для этого. Достал из кармана ветхой, потёртой куртки трубку и принялся набивать.
– Почему тебе не сидится в кресле? – плюхнувшись рядом с ним, поинтересовался я.
– А сам не догадываешься? – На крыльце появилась из темноты Дэйю – двумя ступеньками ниже нас.
Гуолианг не удивился – он вообще производил впечатление человека, давно разучившегося удивляться. Я тем более – чувствовал присутствие Дэйю и к её фокусам успел попривыкнуть. Не знал только, подошла она только что, или давно здесь сидит? Равно как и понятия не имел, что она тут забыла.
– Если бы я мог догадаться, не задавал бы вопросов, – буркнул я.
– Ты ужасно приземлённый человек, Лей. – Дэйю запрокинула голову. И объяснила: – Он смотрит в небо.
Я взглянул на Гуолианга. Тот, продолжая набивать трубку, улыбнулся половиной морщинистого рта.
– А кресло стоит на крыльце, – продолжила Дэйю, – под навесом. Из-за навеса не видно неба. Так ведь, старик?
– Ты славная чуткая девушка, – не отвлекаясь от трубки, похвалил Гуолианг.
– Я – убийца, – глухо отозвалась Дэйю. Она обхватила колени руками и упёрлась в них подбородком. – Это – мой путь.
– И чем твой путь мешает тебе быть славной чуткой девушкой?
На это у Дэйю ответа не нашлось. Она фыркнула и отвернулась.
– Что-то случилось? – спросил я. – Для чего ты здесь сидишь?
– Не спалось. Вышла прогуляться.
– Давно вышла?
– Достаточно. – Дэйю с вызовом повернулась ко мне.
– Достаточно – для чего?
В ответ Дэйю выразительно уставилась на дом, принадлежащий Наташе.
Видела, значит, как я её провожал, и как зашёл в дом вслед за соседкой. Сквозь стены, конечно, смотреть не могла, и проникнуть вслед за нами, перекинувшись в невидимку, тоже вряд ли бы сумела. Но я вдруг понял – Дэйю откуда-то знает всё. Переплетение наших чакр давало ей явно больше, чем мне. Она знает, что я чувствовал, стоя на крыльце. Знает – и злится.
– Ниу любит тебя, – будто откликаясь на мои мысли, сказала Дэйю. – А ты…
– А что – я? – Раздражение всё-таки прорвалось. – Что я, по-твоему, делаю не так? У Ниу есть всё, что ей нужно. Если чего-то вдруг нет – ей стоит только сказать. Я не пью, не изменяю…
Дэйю фыркнула. Я, не отвечая, продолжил:
– А что касается желания Ниу иметь детей – ты сама прекрасно знаешь, почему это невозможно. Знаешь, что я, так же как и ты, каждый день хожу по лезвию бритвы. И знаешь, чем это чревато.
– Я одна. – Прозвучало это словно обвинение. – У меня нет семьи.
