Листок покачала головой:
– Не знаю.
– Когда это было?
– Вечером в пятницу. Ну… после вашего звонка.
– После моего звонка? – переспросил майор Пенхалигон. – Но я звонил ему на домашний номер! Он не мог добраться сюда из дома, ему бы времени не хватило, да и дома, если верить соседям, там уже не было…
– Звонок был переадресован, – пояснила Листок.
По сути, девочка сказала чистую правду, умолчав лишь о том, что телефонный аппарат для приема звонка материализовался прямо из воздуха.
– Ага. Это более-менее объясняет, каким образом я говорил с Артуром уже после исчезновения дома… – Майор Пенхалигон покачал головой. – Дело становится все запутаннее и непонятнее. Откуда-то вдруг появляется больница, полная пациентов, притом что ни на картах, ни в базах данных ее нет… Ладно, я подойду к станции номер четыре через пятнадцать минут. Сержант Чен, мисс Листок, до встречи.
Он повернулся и зашагал прочь. Чен потянула Листок за руку, направляя ее в сторону станций обеззараживания.
– Нам туда, – сказала сержант. – Это недалеко.
– Ладно, – согласилась Листок.
Первые несколько шагов она просто молчала, думая об Артуре, о своих домашних и о стариках в госпитале. Сколько дел, и все сразу!.. На миг она даже спросила себя: а есть ли смысл о чем-то переживать, когда вся Вселенная может в любой момент взять и исчезнуть, поглощенная Пустотой?..
«Но конец света может и не наступить, – здраво сказала себе девочка. – Нельзя опускать руки. Надо что-то делать, потому что в итоге это может и сработать…»
– А что еще странного происходит? – спросила она у Чен.
– Да много всякого, – ответила военная, но в подробности вдаваться не стала.
Пройдя еще ярдов двадцать, обе девушки завернули за угол. Здесь вся улица оказалась забита десятками военных грузовиков и машин Федерального управления биоконтроля. На парковках у магазинов и офисных зданий громоздились пять больших надувных палаток, а рядом собирались возводить еще три модульных комплекса величиной с домик, где жила Листок. Сейчас их сгружали со здоровенных прицепов.
На привезенных комплексах зловеще багровели кресты. Позади армейских грузовиков Листок заметила по меньшей мере два десятка больших шестиколесных машин «скорой помощи», предназначенных для действий в опасных условиях.
Все, кто здесь работал, были облачены в защитные костюмы и маски. В общем, живая иллюстрация к ближайшим ожиданиям властей: кто-то явно готовился иметь дело с большим количеством умирающих и погибших.
Чен указала Листок на ближайшую надувную палатку, поставленную на парковке у круглосуточного магазина. Перед палаткой на мостовой красовался новенький знак: улыбчивый толстяк, моющийся в пенистой ванне. Надпись гласила: «11-й батальон биозащиты рад представить станцию обеззараживания № 4».
– Без чувства юмора нам никак, – кивая на знак, со вздохом проговорила сержант Чен.
– Почему? – спросила Листок.
– Сама скоро поймешь, – сказала Чен. – Знаешь, шутки-прибаутки помогают справляться с серьезными вещами. Пойдем.
На подходе Чен приветливо помахала солдату, стоявшему на страже у входа.
Листок спросила ее:
– То странное, о чем тут вспоминали… это, случайно, не про кого-то… с крыльями?
Чен остановилась и крепко схватила Листок за руку:
– Кто сказал тебе про генерала?
– Никто не говорил! – сказала Листок. – Я сама видела! Людей… с крыльями.
Чен выпустила ее:
– Генерал Правуил, командовавший этой операцией, бесследно исчез сегодня в полночь. Часовые, стоявшие снаружи, докладывали, будто крылатые люди вынесли его из окна верхнего этажа и пропали, как в воздухе растворились. Ты-то где их видела?
– Над частным госпиталем, – сказала Листок. – В пятницу.
– Если снова их увидишь, сообщи ближайшему солдату, – велела Чен. – Агенту биоконтроля… кому угодно, кто окажется рядом. Ходит слух, что это действуют террористы, оснащенные особыми полетными системами… генная инженерия и тому подобное.
– Ясно, – сказала Листок.
Объяснять Чен что-то насчет Жителей казалось бессмысленным делом. Девочка лишь гадала, что произошло с Правуилом. Артур говорил, это был соратник Субботы. Может, он просто улетел восвояси? Или его забрали силовики Первоначальствующей Госпожи? Либо вовсе слуги Дудочника? Вслух она спросила:
– Что мне теперь делать?
– Ступай внутрь, – сказала Чен, указывая на входной шлюз четвертой станции. – Там о тебе позаботятся. Я тут подожду.
Листок подошла к двери. Солдат, стоявший снаружи, отомкнул дверь, и та отъехала в сторону. Листок вошла, и дверь за ней скользнула обратно. Девочка оказалась в небольшой, совершенно пустой комнате с белыми стенами.
– Закрыть рот и глаза. Стоять не двигаясь, – произнес женский голос, смешно искаженный аппаратурой.
Листок повиновалась. Еще миг – и она ахнула, потому что на нее обрушился душ высокого давления. Вода била с изрядной силой, капли втыкались крохотными иголками, проникая даже сквозь медицинский халат. Продолжалось это секунд десять, потом столь же внезапно душ прекратился.
– Открыть глаза, – сказал голос. – Снять всю одежду. Положить в приемное отверстие слева.
Листок медленно открыла глаза. Тихо зашипел сжатый воздух, и в стене слева открылось окошечко. За ним виднелось нечто вроде мусорного ведра.
Листок разделась, оставив на себе только нижнее белье.
– Нужно снять всю одежду, потому что она может быть заражена, – сказал женский голос. – Будет выдана новая. Это обычная процедура.
Листок подчинилась и осталась стоять нагишом, зябко дрожа. Как только вся ее одежда оказалась внутри, окошко захлопнулось.
– Закрыть рот и глаза, – скомандовал голос. – Вас будут тереть, это может оказаться болезненно. Не открывать рот и глаза.
На Листок снова обрушились водяные иголочки. Без одежды ощущения оказались еще жестче прежних. По счастью, секунд через двадцать давление ослабло, но передышки не получилось. Листок внезапно угодила словно бы между огромных щеток для волос, и те механически начали ходить вверх-вниз по ее телу.
– Вытянуть руки, – сказал голос.
Листок прикусила губу – щетки принялись тереть ее руки. Особой боли она не испытывала, лишь некоторое унижение оттого, что кто-то мыл и тер ее, пусть и опосредованно, с помощью механизмов. Чувствовать себя подопытным животным было противно.
– Приготовиться к душу, – сказал голос.
Третья порция водяных иголочек терзала особенно изощренно. Листок сгорбилась под жалящими струями, сдерживая всхлип.
