Не потеряй нас

Глава 1

Тимур

– Готово! – объявил Саня, вытаскивая из салона «Рендж Ровера» мужскую барсетку.

Открыл, заглянул и присвистнул.

– Быстрее, – скомандовал я, озираясь по сторонам.

Ночной двор, окруженный многоэтажками, где горел только один уличный фонарь, освещая въезд во двор, вызывал тревогу. Слишком, подозрительно тихо.

Ровер был припаркован в кармане в глубине двора так, чтобы свет фонарей даже вскользь не коснулся дорогой тачки.

– Ща, подожди, – отмахнулся Саня.

– Достаточно!– холодно отрезал я. – В тачку, быстро. Что-то слишком тихо вокруг, тачка в темноте без сигнализации.

– Да ладно тебе, Тим, – оскалился Саня. – В третьем подъезде бордель, мужик приехал пар выпустить, а тачку спрятал, чтоб не спалил никто…

Друг заржал, продолжая копаться в салоне, а я сплюнул, стараясь избавиться от хреновых предчувствий.

– Считаю до трех…

– Понял, – недовольно выдохнул приятель.

В тот момент двор засветился огнями ментовской мигалки.

– Сука, менты! – взвыл я, срываясь с места.

Саня схватил борсетку и рванул за мной. Мы легко перепрыгнули через низкое ограждение детской площадки, слыша за спинами, как мусора оживились.

Фары ментовской тачки зажглись дальним, мусора включили мигалку и побежали за нами. Водила развернул уазик, намереваясь обогнать нас и принять во дворе, но мы влетели в открытый подъезд, пробежали по темному коридору и выскочили с другой стороны.

Прыгнули в заведенную тачку, и Саня дал по газам.

– Лохи, – улюлюкнул он, без конца крутя головой по сторонам – высматривал ментов.

– Суки, как будто специально нас караулили, – выплюнул я.

За окном с бешеной скоростью мелькали фонари.

– Глянь, сколько там, – попросил Саня, кидая мне на колени борсетку.

Я ухмыльнулся, открыл, достал пачку зеленых купюр и потряс ими в воздухе.

Разделил пополам, протянул Сане его часть, а свою спрятал во внутренний карман куртки. Снова залез в борсетку и вытащил мобильник. Открыл окно и выбросил его в сугроб на полном ходу.

– Обалдел? «Яблоко»! Это тридцаха минимум.

– Нас по этому «яблоку» потом и заметут. Не жадничай, – отрезал я и заинтересовался: – Куда мы едем?

– К матери моей на полчаса заскочим, – Саня отвел взгляд. – Подождешь?

– Давай, – согласился я и постарался расслабиться.

Друг свернул во дворы, припарковал тачку, поставил на ручник и быстро вышел, оставив мне ключи на всякий случай.

– Полчаса, – повторил приятель и вышел, хлопнув дверями старых «Жигулей».

Я кивнул, достал мобильный, проверил, выругался и скривился. Пять пропущенных от отца. Нахер.

Вышел из машины, полной грудью вдыхая холодный воздух, накинул на голову капюшон и достал из кармана пачку сигарет. Чиркнул зажигалкой и с удовольствием затянулся, выпуская в воздух дым.

И поперхнулся. Застыл истуканом и, кажется, дышать забыл. Это было что-то из другого мира. Девчонка, танцующая прямо на детской площадке перед парнем, сидящим на скамейке напротив.

Она прикрыла глаза и танцевала так, словно ее никто не видит. На ее губах полутонами играла улыбка. Она взмахивала руками, то ловя снежинки, то словно сбрасывая их, кружилась на месте на одной ноге.

На смешной шапке с помпоном серебрились снежинки, сверкая в свете фонарей, а она продолжала двигаться. Странно, непривычно. Никогда не видел, чтобы так танцевали, но это казалось танцем не тела, а души. Движением свободы. Она не замечала никого вокруг, полностью уйдя в себя. Даже на парня своего не смотрела.

Я пришел в себя, когда тлеющая сигарета обожгла пальцы. Отбросил ее сторону и хотел выругаться, но не смог. Слова в горле застряли – не протолкнуть. Посмотрел на девчонку и разозлился сам на себя.

Меня это волновать не должно!

Но взгляд все равно возвращался к танцующему ангелу. Я жадно рассматривал ее кудрявые светлые волосы, рассыпанные по плечам, в которых прятались снежинки. Ее хрупкую, болезненно худую фигурку. Успел рассмотреть румянец на кукольном лице и пухлые губы, на которых застыла мечтательная улыбка.

Меня заметили. Придурок, который сидел на скамейке, резко поднялся, перехватил девчонку, загораживая спиной, вытащил из ее уха наушник и что-то прошептал, косясь на меня из-за плеча.

Сука. Мозг выделил убойную дозу адреналина, а мудака захотелось закопать.

Я сжал зубы, представляя, как по его подбородку течет кровь из сломанного носа, и уже сделал шаг вперед, когда мне на плечо легла тяжелая ладонь Сани.

– Что? – рявкнул я, заметив, что пацан уводит девчонку подальше от меня.

Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что у ангела очень странная походка.

Еще несколько мгновений, и они скрылись за подъездной дверью. Сука.

– Поехали? – испуганно спросил Саня.

– Да, – я мотнул головой, выбрасывая из мыслей девчонку. – Поехали.

Сел в машину, прикурил и выдохнул дым в открытое окно. Тело вибрировало, словно я не стоял без движения, а тренировался в хард-режиме час без остановки. Все мышцы напряглись, а челюсть свело.

Саня молчал, понимая, что в таком настроении я могу сорваться и на нем. Косился, но не решился задавать вопросы.

– Куда, Тим? – наконец решился он подать голос.

– К девчонкам, – решил я, выбрасывая ангела из головы. – Я хочу расслабиться.

Глава 2

Тимур

Брюнетка оседлала меня, скользя по члену и издавая сладострастные звуки. Поправила волосы, закатывая глаза от удовольствия. Опустила руки, обхватила ладонями свою грудь, сжала соски и громко застонала.

Я запрокинул руки за голову и смотрел на нее, больше всего желая в этот момент закурить сигарету и вышвырнуть брюнетку из своей комнаты.

Я давно перестал что-либо чувствовать. Жалость, любовь, нежность, сострадание давно атрофировались за ненадобностью. Со мной оставались только злость и похоть, но и они сегодня отключились.

– Тимур, тебе хорошо? – изобразила стон та, чье имя я не стал даже запоминать.

– Заткнись, – попросил я, – и продолжай.

Ее голос раздражал. Манеры шлюхи бесили. Дешевая, развратная и такая же неживая, как и я.

Я резко поднялся, перевернул ее спиной к себе, поставил на колени, заставляя ладонями опереться о кровать, резко вошел, наматывая на кулак прядь волос, и жестко задвигался.

Брюнетка застонала, выгнулась в пояснице мне навстречу, а я психанул. Кончить не получалось. Я с силой оттолкнул ее от себя, выдохнул сквозь зубы и потянулся за сигаретами.

Прикурил, сузил глаза и приказал:

– Пошла вон отсюда!

– Тимур…

– Считаю до трех, кто не успел одеться – уходит голый.

– Ты и правда мудак! – злой кошкой фыркнула она.

– Раз…

– Козел! – взвизгнула она, подскочила и начала одеваться.

– Два…

Девка с ненавистью посмотрела на меня, натянула платье на голое тело и вышла в прихожую. Шелест одежды, громкой хлопок двери, и я наконец-то выдохнул.

Затянулся, сел на кровать и посмотрел в окно. В свете уличного фонаря шел снег, а я видел лишь танцующий силуэт.

Снова глубоко затянулся, потушил недокуренную сигарету о край пепельницы и рывком поднялся. Сгреб постельное белье и прямо так, кучей, понес в старую стиральную машину. Включил единственную работающую программу и смотрел, как вещи заворачивает в круговороте барабана.

Развернулся, перенастроил кран так, чтобы вода шла из душа, залез в ванну и включил воду. Ледяные струи взбодрили, напоминая, что я все еще жив и что-то чувствую. Хотя бы холод… Он был везде – внутри и снаружи. Душу давно заволокло толстым ледяным слоем, но тело еще подавало признаки жизни.

Когда зубы застучали, отключил воду, обтерся полотенцем, замотал его вокруг бедер и вышел в комнату. Потянулся за очередной сигаретой, прикурил и уставился в окно. На гребаные снежинки.

Отвлек звонок мобильного. Звонил Саня.

– Да, – отчеканил я в трубку.

– Кир в травме, – зло прошипел он.

– Кто его? – я сжал зубы, наслаждаясь приступом накатившей ярости.

Наконец я снова что-то чувствую.

– Трое во дворах отоварили. Я не успел, подскочил, когда они уже сваливали.

– Узнать его сможешь?

– По девке узнаю.

– Заедь за мной, – потребовал я.

– Двадцать минут, – пообещал Саня и отключился.

Оделся, накинул куртку, закурил новую сигарету и вышел на улицу. Снег. Чертов снегопад теперь ассоциировался только с ней.

С танцующей девчонкой.

У подъезда с юзом затормозила тачка Сани. Я щелчком выбросил сигарету и сел на заднее сидение, пожимая руки своим парням.

– Погнали.

Саня вжал газ в пол, и машина с громким ревом рванула со двора.

– Тим, пиво будешь? – Яр толкнул меня локтем в бок.

– И ты не будешь. Сначала дело.

– А че мы лезем? – не понял Яр. – Кирюха оклемается – сам разберется.

Я повернулся к нему:

– Затем, мать твою, что трое на одного – ни хера ни круто! Я ясно информацию донес?

– Ясно.

– Мать? – спросил я, кивая на царапину на щеке Яра.

– Сука, опять нажралась, белку словила. Я ее в ванну тащил, а она про бесов орала, не успел увернуться. В больничку сдал, прокапают, неделю тишины словлю.

Саня врубил музыку. Басы долбили в салоне, врезаясь в мозг и выталкивая ненужные мысли.

Саня притормозил у знакомого двора, где неделю назад мы обчистили «Ровер», припарковался, развернулся к нам и азартно предложил:

– Погнали?

– Маски, – напомнил я.

Достал из кармана балаклаву с изображением пасти питбуля и натянул на голову. Маска прятала все, даже глаза за тонкой черной сеткой. Парни повторили мои движения, Саня достал из багажника биту, закинул ее на плечо и жестом позвал нас за собой.

Пара прохожих привычно шарахнулась от нас в сторону, девушка с коляской перешла на другую сторону дороги, наплевав на красный свет светофора, а мы шли за Саней во дворы.

– Вон один из них, – он битой указал в сторону лавки.

Пацан забрался на лавку с ногами, сел на корточки и неотрывно смотрел в экран смартфона, позволяя нам приблизиться.

Я подошел первый, ударил по руке, боковым зрением следя, как мобила летит на землю, и схватил за шею:

– Остальные где? – прорычал ему в лицо.

– Пошел ты… – выплюнул гапел и словил кулаком в солнечное сплетение.

Согнулся и закашлялся.

– Нормально, когда трое на одного, да? – выплюнул я.

– Пошел на хер, – повторил он, замахиваясь.

Я успел увернуться, меня отодвинул в сторону Яр, с размаху ударил парня в челюсть.

– Что вы делаете? – услышал я звонкий девчачий голос. – Отпустите его, не надо! Я сейчас полицию вызову.

Саня, стоявший ближе всего, схватил девчонку и прижал спиной к груди, пока та пыталась вырваться и что-то кричала.

Я не обращал на нее внимания, страхуя Яра, который преподавал урок вежливости мудаку.

Повернул голову и… Нет!

Сжал челюсти, вся кровь хлынула в виски, а убойная доза адреналина снесла крышу, когда я увидел своего танцующего ангела в руках Сани.

Нихрена не слышал, как будто меня самого битой контузили по голове, и понимал, что зверею. Зверею оттого, что Саня ее трогал.

Девчонка перевела взгляд на меня и, казалось, она могла видеть мои глаза. По ее щеке текла слеза, а я по губам прочитал:

– Не надо. Пожалуйста. Не надо.

– Все! – рявкнул я.

Перехватил кулак Яра, дернул его на себя и приказал Сане:

– Отпусти девчонку.

– Я…

– Быстро, – прорычал я.

Саня разжал руки, девчонка упала на колени и поползла к своему парню.

– Рома! Вы… Вы… звери! – она подняла голову и снова посмотрела на меня, стирая ладонью в пушистой варежке слезинку со щеки. – Настоящие звери…

Меня к земле примагнитило, к глазам ее ярко-васильковым. Смотрел и дышать забывал.

– Яся, домой, быстро, – прохрипел мудак, валяясь на земле.

Она Яся. Яся… Сахарным сиропом по губам ее имя. Яся… Ей подходит.

Она продолжала смотреть на меня, словно, блин, в душу заглядывала.

Я мотнул головой и жестом показал парням уходить. Мы развернулись и бегом вернулись в тачку.

Я снял балаклаву, наполняя горящие легкие воздухом. Не дышал, млин.

Яся… Мой танцующий, плачущий ангел.

Я забрал у Яра бутылку и сделал несколько глотков, уже понимая, что наваждение меня не покинет. Теперь перед глазами стояли глаза моего ангела, полные страха и слез…

– Тим, куда? – Саня обернулся через плечо.

– К Киру в травму, – решил я, – пусть мне расскажет, что за терки у него с этим…

Глава 3

Ярослава

– Рома! Вставай, – взмолилась я.

Нос моего друга распух, губа была разбита, а яркие кляксы на белом снегу – капли крови – приводили в трепет.

Меня трясло от страха за Рому, я озиралась по сторонам, каждую секунду ожидая, что эти звери в масках вернутся.

Рома кряхтел и прижимал ладони к животу.

– Я вызову полицию, – дрожащим голосом сообщила я.

– Не надо, сам разберусь, – тяжело дыша, прохрипел Рома.

Я на коленях отползла дальше, достала из сугроба его мобильный и спрятала в карман.

– Я помогу встать, – подхватывая его под локоть, пропищала я.

Рома с трудом встал на ноги, сморщился и зашипел.

– Кто они? Ты их знаешь? Что они от тебя хотели? – усаживая друга на лавку, уточняла я.

– Друзья того придурка, который тебя днем… – Рома запнулся.

– Обозвал хромой, – закончила я с тяжелым вздохом. – Говорила же, не связывайся, пусть обзывают, я привыкла.

– Яся, тебя никто не будет так называть, – отрезал Ромка и закашлялся.

– Тебе нужно к доктору!

– Не надо, дома отлежусь.

Он с трудом понялся и, согнувшись, пошел к своему подъезду. Я закинула его руку себе на плечо, помогая дойти.

– Твои родители дома? – спросила по дороге.

– Нет. Поможешь?

– Конечно! – закивала я и поправила съехавшую на глаза шапку. – Мама попросила немного погулять.

Рома сжал зубы и медленно, превозмогая боль, шел, сцепив зубы.

Боже, они не люди. Эти парни не люди. Стайные животные, ненавидящие всех, кроме себе подобных.

Сегодня днем один из них посмеялся надо мной, когда я поскользнулась на льду и упала, обозвал хромой. Ромка и его друзья оказались поблизости, началась потасовка, а вечером борзая стая пришла мстить за своего.

Они меня пугали. Особенно один. Тот, кто был в маске с оскаленной пастью питбуля. Он пугал до холодного пота, а его взгляд я, казалось, чувствовала даже сквозь полупрозрачную ткань маски, скрывающей даже глаза.

Казалось, он был главным в этой стае, и именно от него хотелось бежать без оглядки.

– Откуда они взялись? – сокрушалась я по дороге.

– Саня, алкаш с первого этажа, бабу завел, это ее сыночек и его друзья, – объяснил Роман. – Будь осторожна и одна лучше не ходи пока.

– Хорошо, – прошептала я.

Мы с другом поднялись на второй этаж, он, все еще морщась от каждого движения, достал из кармана куртки ключи, открыл дверь и впустил меня в квартиру.

Я включила свет, зубами стянула варежки и помогла Роме снять верхнюю одежду.

Быстро стянула обувь и поспешила в кухню, где мама Ромы хранила аптечку. Подхватила большой пластиковый контейнер и вернулась в гостиную, на ходу пытаясь снять куртку. Друг сидел на диване и тяжело дышал.

Бросила куртку прямо на кресло, открыла аптечку и нашла там вату, перекись, ранозаживляющую мазь и обезболивающее.

Достала из пластинки две таблетки и протянула другу, сбегала за водой и помогла запить, а потом сосредоточилась на его ранах.

– Завтра будет большой синяк, – резюмировала я, откладывая вату в сторону.

– На мне как на собаке.

– Снимай свитер, я посмотрю, – потребовала я.

– Яся… – Рома перехватил мою руку за запястье, – я в порядке. Пару дней отлежусь, и все будет хорошо.

– Прости, это все из-за меня, – прошептала я. – Ты не должен был вмешиваться.

– Должен был. Мы друзья. И я никому не позволю тебя оскорблять.

– Я привыкла и не обращаю внимания. И ты не должен.

– Все, закрыли тему.

Рома прикрыл глаза и лег на подушку, все еще прижимая ладони к животу.

– Потерпи, скоро обезболивающие подействуют. Может, все-таки стоит обратиться к врачу?

– Нет, – отрезал Рома, – спасибо за помощь, но больше не вмешивайся. У этих отморозков человеческих чувств нет.

– Это точно. Спи, тебе нужен отдых. Я захлопну дверь.

– Оставайся, родители в ночную, – с закрытыми глазами предложил Ромка.

– Нет, я домой, – я выдавила улыбку и поднялась.

– Ясь…

– Спи!

Я взяла куртку, выключила свет и прикрыла дверь в гостиную. Оделась и очень тихо захлопнула входную дверь, на ходу натягивая варежки.

Вышла на улицу, вдыхая морозный воздух и озираясь по сторонам.

Мне казалось, что ЭТИ могут вернуться.

Прихрамывая, дошла до следующего подъезда и поднялась на первый этаж. Встала у двери своей квартиры и прислушалась. Тихо. Значит, отец уснул.

Вставила ключ в замочную скважину и провернула дважды, стараясь не шуметь. Вошла в прихожую и вздрогнула, когда из кухни выглянула мама, прижимая указательный палец к губам.

Я кивнула и медленно разделась, стараясь не издать ни звука.

В гостиной что-то грохнуло, а мы с мамой застыли.

– Анька! – заорал папа, стуча в стену.

Он всегда так делал. Так звал маму. Стучал в стену между гостиной и кухней кулаком.

– Что? – мама жестом показала мне спрятаться и не показываться отцу на глаза, пока он не придет в себя.

– Воды! – громыхнул папа.

Мама шустро налила ему воды, отнесла и задержалась, слушая очередной рассказ отца, который от своих же слов мог озвереть.

Я медленно прошла в кухню и села на табуретку, глядя в окно.

Трезвый и пьяный отец были двумя совершенно разными людьми. Утром он снова станет добрым и любящим, а пока… Нужно просто переждать. Главное – не спорить!

Мама вернулась спустя двадцать минут. Устало потерла лицо и велела:

– Пойдем спать. Только тихо.

Мы вместе прокрались в спальню, я расстелила постель, переоделась в мягкую пижаму и упала на подушки, свернувшись калачиком под одеялом.

Я была уверена, что не смогу уснуть после пережитого стресса, но стоило закрыть глаза, как я провалилась в глубокий сон.

Утром меня вибрацией разбудил будильник под подушкой. Мама еще спала, папа тоже.

Я привычно бесшумно собралась на работу, чтобы никого не потревожить, и отправилась в цветочный магазин неподалеку.

Открыла дверь своим ключом, включила свет и вдохнула цветочный аромат. Мне нравилось работать среди цветов. Атмосфера умиротворения, покоя. Здесь я могла побыть в тишине.

Я перевернула табличку на двери, уведомляя прохожих, что цветочный ларек открыт, и посмотрела в большое панорамное окно во всю стену.

Город просыпался, люди торопились на работу, студенты спешили на учебу, а я…

Мой мир словно был отдельно ото всех. Словно время остановилось, и я оказалась заключена в большом пузыре.

Я вернулась в подсобку, сняла верхнюю одежду и щелкнула кнопкой чайника. Порылась в ящиках, вспоминая, осталось ли что-нибудь сладкое. Нашла полупустую пачку печенья и сразу же вытащила одно, вгрызаясь в нее зубами.

Вернулась в торговый зал и занялась работой, то и дело поглядывая в окно.

Я не понимала причин своей тревоги. Не понимала, откуда взялось странное ощущение чужого взгляда, который словно прилип ко мне, наблюдая за каждым моим шагом.

По позвоночнику прошлась холодная волна, а руки задрожали. Я долго смотрела на улицу, но ничего подозрительного так и не обнаружила.

Ощущение, что за мной подглядывают, не проходило до обеда. Я работала, создавала букеты, принимала покупателей и проклинала прозрачную витрину магазина, через которую все внутри магазина было видно, как в аквариуме.

А в обед все закончилось. Так же резко, как и началось. Я успокоилась не сразу, дергалась от каждого нового посетителя, но все вокруг говорило о том, что мне показалось. Может, развилась паранойя?

Снедаемая нехорошим предчувствием, я позвонила Роме, но он сказал, что отлеживается дома и у него все хорошо.

В девять вечера я заперла магазин, поставила его на сигнализацию и пошла домой. Свернула во двор своего дома, и взгляд мой остановился у лавочки, на которой сидел парень.

Меня словно ледяной водой облили. Я сама не знала, как, но я узнала ЕГО!

Того, кого вчера я испугалась сильнее всех. Он был без маски, но в той же куртке. Сидел на скамейке на детской площадке и задумчиво курил сигарету.

Он меня заметил. Замер, не успев донести сигарету до губ. Поднял голову и посмотрел на меня.

Я сглотнула. Ноги от страха приросли к асфальту. В голове не осталось ни единой мысли, только шум в ушах. Я не могла дышать, а о том, чтобы сбежать, даже мысли не было.

Парень пружинисто поднялся и пошел прямо ко мне, ни на секунду не отводя взгляда. Он шагал уверенно. Щелчком выбросил сигарету в урну, на мгновение опустил голову и с неотвратимостью ледокола продолжал идти.

Я пыталась кричать, но звук застрял в горле, а ОН приближался.

И когда между нами оставалось расстояние не больше вытянутой руки, остановился. Снова обжег взглядом черных глаз. Я видела только их. Колючий взгляд, в глубине которого было что-то… Безумное. Тьма. Настоящая тьма.

Парень смотрел на меня, но ближе не подходил. Спрятал руки в карманы куртки и смотрел, словно сам не мог выдавить из себя ни слова.

– Яся… – хрипло выдавил он, словно пробуя мое имя на вкус, а я вздрогнула.

Сердце забилось в висках, а легкие горели от недостатка кислорода.

– Не бойся, – он говорил тихо, но мне казалось, что его голос набатом звучит в моей голове. – Мой друг был не прав. Тебя никто не тронет.

Он, словно нехотя, отвернулся, обошел меня по дуге и ушел, оставляя меня в глубоком шоке.

Что он сказал?

Глава 4

Тимур

Я всегда ненавидел таких, как она. Презирал наигранную чистоту, притворную невинность. До определенного момента все играли в недотрог, а потом просили трахать жестче и стонали так, что уши закладывало.

Строили из себя хороших, а на самом деле были обычными надувными куклами, которых после использования хотелось выкинуть в ведро, как использованный презерватив.

Их было не жалко. Ни капли сочувствия, только брезгливость и желание уйти подальше и снова забыться. Мне нравилось показывать им самим, что они куклы. Искусственные. Одноразовые. Притворяются только недотрогами.

А Яся… Я ее даже мысленно так называл. Никого по имени не называл принципиально, потому что не было у них имен. И лиц. А ее назвал по имени. Что-то в ее взгляде вчера добралось до моей души. Торкнуло и никак не отпускало, словно в мозгах зудело – где-то глубоко, что не дотянуться.

Я поймал попутку и попросил докинуть до клуба, где вечерами собирались мои друзья.

Упал на заднее сидение и никак не мог отделаться от хренового чувства в груди. Жжения. Словно что-то горячее сжималось и обжигало внутренности. В тот момент, когда Яся на меня испуганно смотрела, началось и не проходило. Хоть с брандспойта ледяной водой заливай – не поможет.

Я привык к страху в глазах окружающих. Он забавлял, дразнил. Всегда, но не сегодня. И не вчера, когда чуть собственный язык не проглотил и дышать забыл.

Хрень какая-то!

«Вы – звери», – прозвучал в мозгах ее голос, а у меня мышцы выкрутило.

Нездоровая хрень.

– Приехали, – водила обернулся ко мне.

Я залез в карман, протянул ему деньги и вышел на улицу. Вдохнул морозный воздух. Сжал зубы и пошел в клуб; нашел взглядом друзей, скинул куртку и упал к ним за столик.

– Тимур, здоро́во! – хлопнул меня по ладони Димон.

Я кивнул, вытащил из кармана пачку сигарет, боковым зрением следя за покоцанным Киром.

Не сдержался вчера. Популярно объяснил, чтоб ее больше не трогал. Причин не называл, но кто бы мне самому сказал, почему я так защищал эту девчонку.

Нельзя. Неприкосновенна. Точка!

Зачем утром сидел возле ее дома, а потом полдня наблюдал за ней в аквариуме с вывеской «Цветочный магазин», тоже не знал. Может, пытался понять, что в ней особенного?

Яся ходила странно, немного заваливаясь вправо, но при этом как-то плавно, словно даже обычный ее шаг превращался в танец. Завораживающий, примагничивающий. Не получалось не смотреть на нее. Не изучать.

И предупредить захотел, чтоб не боялась. Впервые за последние годы я не хотел, чтобы меня боялись.

Эгоистично хотел, чтобы когда-нибудь она танцевала под снежинками для меня, потому что на те гребаные несколько минут я не чувствовал ничего, кроме восхищения.