Фаворитка Короля

Глава 1

Мягкие губы нежно ласкали ушко Элизы, постепенно спускаясь дорожкой горячих поцелуев по ее шее вниз к ключице. Все ее тело горело от желания и выгибалось под сильными руками. Одна рука пробралась внизу под ночную сорочку и сладким возбуждающим движением начала подниматься вверх по внутренней стороне бедра. Девушка не сдержала стон и… проснулась.

Он приходил к ней во снах – нежный, ласковый и страстный. Она сама не понимала, чего хочет и что с ней происходит, но знала точно – она жаждала наслаждения. Особого, острого и запретного. Того, о котором никого не спросить и никому не рассказать. О том, какие сны ей снятся, можно было догадаться лишь по сбитым за ночь простыням и ее стонам посреди ночи. К счастью, спальня Элизы находилась далеко от остальных жилых помещений и вероятность того, что ее услышат, была очень мала.

С тех пор, как десять лет назад во время пожара погибли родители девочки, она жила у маминой сестры – своей тети и ее мужа. Люди строгих пуританских нравов, они воспитывали племянницу в строгости и за подобные мечты и сны можно было получить серьезное наказание, вплоть до розог. Впрочем, еще вопрос, что хуже: получить несколько ударов – больно, но быстро – или полдня выслушивать тетушкины нотации о том, как они заботятся о сиротке, воспитывая из нее благопристойную леди, и какая это неблагодарная и испорченная девица с дурной наследственностью. Так что Элиза тщательно шифровалась, пряча как можно глубже даже искорки каких-то плотских желаний.

Утро начиналось с заунывной молитвы в специальной комнатке – молельне, где, стоя на коленях на жестком полу, необходимо было негромко тарабанить давно заученные до автоматизма молитвы и биться лбом об пол. Тетушка следила за девушкой строго, не дай бог недостаточно низкий поклон отвесить.

Потом завтрак, состоящий из безвкусной каши, бутерброда из черного хлеба с маслом и ячменного напитка. Кофе был ей не положен, его пили только дядя с тетей, считая, что детям, даже тем, которым исполнилось уже 18 лет, кофе противопоказан, ибо возбуждает еще неокрепшие умы. По праздникам, обычно церковным, позволялся блинчик с вареньем или сладкая булочка.

Обучение Элиза прошла в церковной же школе, где получила основы грамотности, письма и счета, а также божьего слова. Теперь в течение дня она обычно выполняла различную работу по дому, занималась рукоделием и сопровождала тетушку в присутственные места и на благотворительные мероприятия.

Девушке не запрещали читать книги, но тщательно контролировали то, что она читает. Так, любовные романы, если они как-то случайно и обнаруживались в дядиной библиотеке, тщательно прятались от неискушенной девицы. Однажды она успела прихватить одну книжку про любовь и ее в комнате Элизы обнаружила тетушка. Что тут было! Девушка неделю выслушивала речи о своей испорченности, отстаивая в углу на коленях и просила прощения, сама не понимая за что. Она ведь даже понять не успела, что это за книга. В-общем, для чтения ей предлагались только всевозможные жития святых и прочее такое… нечитабельное, если честно.

Потом Элиза научилась прятать книги. Благо, по вечерам к ней в комнату никто не заходил и она втихушку, ломая глаза ночью при свете свечи читала про неземную любовь истории в потрепанных книжках, обнаруженных ею в самом дальнем и незаметном углу библиотеки. На самом деле как тетушка, так и дядя, в библиотеку почти не наведывались и не очень в ней ориентировались. А Элизу постоянно заставляли заниматься наведением порядка на пыльных полках.

Приглашение королевы во дворец для присутствия на балу дебютанток на зимний сезон стало для всего семейства сродни грому среди ясного неба. В принципе, все было логично: хоть Элиза и была сироткой из обедневшего рода, но ее отец приходился дальним родственником самой королеве и появиться у двора хотя бы раз девушка была обязана. Тем более, что вскоре должно было наступить ее совершеннолетие, после которого она уже вряд ли сможет посещать подобные мероприятия, потому что у опекунов для девушки уже был готов жених, за которого ее выдадут замуж тотчас же. Жених тот был другом ее дяди, не намного его младше, вдовец с двумя детьми, которому девушка идеально подходила, как послушная нянька для его детей. Грузный, с одышкой и весь какой-то противный. Ей даже думать было гадко о том, что такой может к ней прикасаться. Впрочем, был еще вариант – отправиться в монастырь. Такой вариант тетушка тоже рассматривала, как возможный, утверждая, что для столь греховной и испорченной натуры это было бы искуплением грехов как грехов племянницы, так и грехов ее родителей родителей. Элиза не знала, почему ее родителей тетушка считала настолько большими грешниками, та не уточняла. А девушка их почти не помнила. Только видела и чувствовала тетушкину злобу по отношению к ним, которую та в итоге перенаправила и на племянницу.

Но приглашение королевы игнорировать опекуны не могли – это только выглядело, как приглашение, а по сути это был приказ, ослушаться которого означало – впасть в немилость у правящей семьи. Так что пришлось тетушке с дядей разориться на несколько нарядов для балов и поездки. Впрочем, насколько Элиза успела подслушать служанок, ее наследство, которым опекуны распоряжались, вполне позволяло пошить не один такой гардероб. Племянницу спровадили во дворец в сопровождении одной лишь служанки: в приглашении королевы также было указано, что девушки будут под присмотром ее величества и придворных дам и присутствие остальных родственников необязательно (читай – нежелательно).

Дворец поразил своей роскошью. Бедная сиротка, привыкшая к скромной жизни, была восхищена огромными залами с позолотой и лепниной, прекрасными фресками, порой фривольного содержания и скульптурами с полуобнаженными, а то и совсем обнаженными фигурами. Тетушка была бы в обмороке.

Элизе выделили просторную спальню, в которой вместилось бы пять таких комнаток, где она проживала в доме тети, с огромной кроватью под балдахином, удобными креслами и резным столиком. Завтрак, который принесли в ее покои, поражал воображение разнообразием: все было безумно красиво и вкусно.

Элиза с десятком других дебютанток собрались в большом зале, где их познакомили с королевой-матерью, ее сыном – Его Величеством королем и его женой, тоже, соответственно, королевой. Мы уже говорили о том, что Элизу поразил дворец? Так вот, этот восторг был ничем по сравнению с тем, какое впечатление на нее произвел сам король. Молодой мужчина лет тридцати, высокий и очень красивый. Стройный, с широкими плечами и узкой талией, темными волосами, волнами опускающимися до плеч, яркими синими глазами, обрамленными длиннющими пушистыми ресницами, он был просто образцом красоты, грации и мужественности одновременно. И тот факт, что он был женат, совершенно не мешал всей группе дебютанток оторопело пялиться на него в полном восхищении.

Кстати, наряд, выбранный для представления во дворце тетей Элизы, по сравнению с тем, во что были одеты остальные дебютантки, был просто монашеским одеянием. Хотя изначально он девушке казался безумно роскошным и красивым, а тетя, глядя на него, поджимала губы и бубнила что-то о том, что племянница в нем выглядит, как проститутка. Элиза не знала, кто такие эти проститутки, но судя по тому, как это слово произносила тетя, это должно быть что-то очень интересное.

Дебютантки по одной подходили к королевской семье, распорядитель представлял девушку, которая делала реверанс и отходила, предоставляя место следующей девушке.

– Леди Элиза Таблорт! – объявил мажордом.

Девушка подошла к их величествам, присела в реверансе, опустив глаза в пол.

– Очень миленькая, хоть одета так себе, – высказалась королева.

А король подошел к Элизе, взял ее за руку и наклонился, чтобы поцеловать тыльную сторону ладони:

– Приятно познакомиться, леди Элиза! Надеюсь, вам понравилось у нас во дворце?

Она подняла на него глаза и совсем пропала. Синие глаза изучали ее внимательно, глядя мягко и тепло.

– Д-да, Ваше Величество! – проговорила девушка внезапно охрипшим голосом. – У вас очень красиво.

Затем всех пригласили к столу с закусками и напитками. Возле стола не было стульев, нужно было подходить, брать бокал и отходить от стола, а пить напиток – гуляя с бокалом по залу. Это было очень необычно и непривычно для сиротки из провинции.

Элиза взяла какой-то шипучий напиток, который приятно покалывал язык. Гуляя по залу, она рассматривала на стенах фрески с полуобнаженными красавицами, когда, непривычная к обуви на высоких каблуках, она зацепилась этим самым каблуком за ножку какого-то стула, споткнулась и полетела вперед вместе с бокалом. Сама не поняла, что произошло, чьи-то сильные руки подхватили ее за талию, а когда девушка подняла взгляд, то обнаружила себя в чьих-то объятиях и синие, самые прекрасные в мире глаза со смешинками смотрели на нее. Несколько секунд она пыталась осознать происшедшее, пока до нее, наконец, дошло, что она находится практически в объятиях Его Величества, а мокрое пятно от шипучего напитка расплывается на его груди, прикрытой светлым камзолом. От ужаса Элиза спера онемела, а потом быстро и испуганно забормотала извинения, понимая, что это – катастрофа!

– Простите, простите, я так виновата! Как я могу загладить свою вину?

Его Величество лишь усмехнулся и, наклонившись к ее ушку, тихо сказал:

– Я подумаю над вашим наказанием и оповещу вас.

После чего удалился из зала – переодеваться. Элизе ничего не оставалось, как тоже покинуть зал, поскольку на ее платье напиток тоже попал, да и смотреть в глаза окружающим было безумно стыдно.

Глава 2

Элиза сидела в своей комнате и переживала. После ознакомительного приема на вечер не стали назначать никаких мероприятий и дебютантки отдыхали, ходили друг к другу в гости и обсуждали прошедший прием, других дебютанток и, конечно, Его Прекрасное Величество. Элизе же было очень стыдно за конфуз, произошедший с ней, поэтому она сидела у себя и не рисковала выйти на люди. Да и не была она ни с кем знакома. Даже вышивать или читать она не могла – так переживала, что руки подрагивали. А когда уже стемнело, в дверь ее комнаты постучали. Элиза подскочила:

– Кто там?

– Леди Элиза Таблтон? – спросил за дверью женский голос.

– Таблпорт, – исправила девушка.

– Простите, я запомню. Вас просит к себе Его Величество король.

Сердце Элизы упало в пятки и где-то там продолжало чуть живое трепыхаться. Девушка открыла дверь – за ней стояла женщина лет сорока, одетая, как персонал дворца, но явно не служанка. Больше похожа на экономку или какую-нибудь ассистентку.

– Я… мне надо переодеться, – пробормотала Элиза. На ней было простое домашнее платье с пуговками на груди – такое платье можно было надевать и снимать самостоятельно. без помощи служанок или камеристки.

– Не нужно. Его Величество требует вас к себе немедленно.

“Все,” – решила девушка, – “это конец! Сейчас меня ждет суровое наказание. К розгам ей не привыкать, но что, если тюрьма?” Понурив голову, она обреченно пошла вслед за женщиной.

Помещение, в которое ее привели, чем-то походило на дядину библиотеку, но, поразмыслив, девушка сделала вывод, что это – рабочий кабинет. За массивным столом в удобном высоком кресле сидел сам Его Величество. Женщина, которая привела Элизу, поклонилась и вышла из кабинета.

Его Величество вдруг встал из-за стола и подошел поближе к девушке. Он взял ее за подбородок и поднял лицо. внимательно разглядывая ее.

– Ничего так… – сказал он. Потом сделал шаг назад и оглядел ее фигуру. – Фигурка вроде тоже. Но одета… Завтра к вам прибудут модистки для снятия мерок. Вам сошьют другие платья.

– Но у меня нет денег, они все у тетя. я ведь несовершеннолетняя еще.

– Этот вопрос вас не должен волновать. Я оплачу пошив тех платьев, которые я хочу на вас видеть. – осадил король.

Еще раз осмотрел ее внимательно, покрутив вокруг своей оси.

– М-да, в этом даже не видно ваших достоинств.

Его взгляд прошелся по плечам, вниз к талии, задержавшись на ее груди.

– Приподнимите подол! – велел король.

– Что? – растерялась девушка.

Его Величество вздохнул и сам задрал подол ее юбки, разглядывая ее ножки в длинных панталонах.

– И белье сменить полностью! – похоже, что сам себе заявил король и опустил подол, который Элиза тут же постаралась оправить.

Она стояла совершенно растерянная, не понимая, чего ждать. И какое наказание ей уже назначат?

– Милая леди Таблпорт, вы мне понравились и я решил с вами поближе… скажем так, подружиться. Ну не смущайтесь так! Это, конечно, выглядит очаровательно, но я надеюсь постепенно отучить вас от привычки смущаться по поводу и без. Вам непривычно внимание мужчин?

– Д-да, – прошептала Элиза, – меня воспитывали в строгости и благонравии. По словам тетушки, она хочет сделать из меня примерную жену.

Король вдруг как-то странно хохотнул:

– Что ж, это будет еще интересней, чем я предполагал. Боюсь, у нас с вашей тетушкой несколько разные взгляды на то, какой должна быть примерная жена. Но я надеюсь обучить вас, скажем так, основам супружеской жизни. С сегодняшнего дня вы будете приходить ко мне для обучения. Со своей же стороны я хотел бы от вас беспрекословного подчинения и точного исполнения моих приказов. Даже если в чем-то они идут вразрез с мнением и взглядами вашей тетушки.

– Конечно, Ваше Величество! – присела в реверансе Элиза.

– И да, я так думаю, вашим опекунам сообщать о подробностях нашего обучения не стоит, это не их дело. Кстати, когда будет ваше совершеннолетие?

– Через два месяца, Ваше Величество.

– То есть, через два месяца вы освобождаетесь от опекунства своих родственников?

– Да, но…

– Но?

– Но я предполагаю, что как только мне исполнится 19 лет, меня выдадут замуж за дядиного приятеля.

– Ну это мы еще посмотрим. Можете идти к себе, я вас вызову для следующей встречи.

– А…

– Что-то еще?

– А наказание? Вы сегодня пообещали подумать над моим наказанием. Можно мне уже сообщить о нем, а то очень уж тяжела неизвестность.

Король снова хохотнул:

– С наказанием разберемся чуть позже. Не переживайте, вам понравится. Все, можете идти к себе!

Элиза снова сделала реверанс и отправилась в свою комнату.

Глава 3

На следующий день и впрямь прибыли модистки. Они крутили-вертели Элизу, измеряли сантиметровой лентой, бурно обсуждали между собой модели платьев, совершенно не интересуясь мнением девушки по этому поводу. Впрочем, ей было не привыкать – в доме опекунов ее мнением тоже никогда не интересовались.

Она почти перестала бояться наказания от короля, успокоенная его словами, хотя и странно это звучало – наказание, которое понравится.

Вечером для дебютанток проводились уроки этикета, обучение танцам, подготовка к балу. Соответствующие навыки были у всех в разной степени и если кого-то просто отпустили в свои комнаты, поскольку ничему новому они не научатся, то для Элизы все эти науки были темным лесом. Какими вилками какие блюда есть. какие танцы и как танцевать – все это было незнакомо и непривычно. Ну какие там вилки, если в тетином доме ее кормили более чем скромно и для этих блюд хватало ложки и одной вилки?

Падая с ног от усталости она, наконец, добралась до своей комнаты, приняла душ, переоделась в ночную сорочку и рухнула спать крепким сном без сновидений. Привыкшая рано вставать и рано ложиться, Элиза отключилась мгновенно и, когда вдруг в дверь постучали, видела уже десятый сон.

– Леди Таблпорт, Его Величество просит вас к себе. Срочно!

Девушка подскочила, заметалась по комнате – во что переодеться и как это сделать быстро? Но женщина, которая вчера приглашала ее к королю, уже вошла в комнату и заявила, что переодеваться опять-таки некогда. Так что Элиза только накинула поверх ночнушки закрытый плащ и впрыгнула в домашние туфли.

На этот раз ее привели не в кабинет, а в какую-то гостиную с диваном и креслами возле низкого столика. Король сидел в одном из кресел и пил из бокала красное вино. Сопровождающая снова удалилась, едва привела Элизу.

– Я… простите я уже спала и не успела одеться, – начала оправдываться девушка.

– Вот как? – заинтересованно сказал король. – Снимите плащ!

– Но…

– Элиза, – вздохнул Его Величество, – мы, кажется, вчера договаривались, что вы будете слушаться меня беспрекословно.

Покраснев, девушка стянула плащ и повесила его на спинку неподалеку стоящего стула. Она осталась в одной ночной сорочке, которая открывала еще меньше, чем ее скромные вечерние платья. Глухой ворот чуть ли не до подбородка, длинные рукава и подол до пят. Учитывая, что по ширине в эту сорочку можно было запихнуть еще с десяток таких же Элиз, фигуру под ней угадать было вообще невозможно.

Король внимательно оглядел девушку в ночной сорочке, которая больше напоминала рясу попа и захохотал. Нет, он не просто хохотал, он откровенно ржал! Элиза стояла, опустив голову красная, как рак, не смея вымолвить ни слова. Когда монарх слегка успокоился, от сказал:

– Пожалуй, нормальную одежду для сна вам тоже стоит заказать у модисток. Ну на те случаи, когда она вам будет нужна.

Последнюю фразу девушка не поняла совсем. Но переспрашивать не рискнула.

Король подошел к девушке, протянул руку к ее волосам, собранным в хвост, и стянул ленту, которой они были завязаны. Светлые волнистые локоны до пояса упали ей на плечи.

– Какое все-таки безобразие – прятать такую красоту! – сказал он.

Он пропускал ее волосы сквозь пальцы, любуясь ими. Другой рукой взял ее за подбородок и большим пальцем провел по нижней губке девушки.

– Вы совсем не пользуетесь косметикой? – спросил он.

– Н-н-нет… – прошептала она, – тетя не разрешает.

– Ну в принципе вам, с вашей красотой она не особо и нужна.

Король развязал нехитрый узел и ослабил завязки на ночнушке,которые были стянуты на шее девушки. Он растянул ворот, обнажив ее плечи. Полюбовался ими, выдохнув восхищенно, наклонился и поцеловал сперва одно обнаженное плечико, потом второе. Девушка держала руки, обнимая себя, как бы защищаясь от его откровенных взглядов. Поцелуи короля сместились с плеч на ключицу, выше по шее подобрались к губам, но сами губы он не затронул, ограничившись коротким поцелуем в уголок губ.

Девушка стояла ни жива, ни мертва от страха, распахнув свои огромные серые глаза.

– Не бойтесь вы меня так, Элиза! Я не сделаю вам больно… пока.

Не очень-то он ее успокоил. Особенно это “пока”.

Король взял Элизу за руку, усадил в кресло, налил вино из бутылки в пустой бокал и протянул девушке:

– Пейте!

– Мне тетя не разреша.. – начала девушка, но король перебил ее.

– Это мой приказ! Пейте.

В несколько глотков Элиза влила в себя вино, которое оказалось довольно крепким. Король сел в соседнее кресло и предложил:

– Давайте поговорим о вас, Элиза! Что вы любите?

– В смысле? – удивилась вопросу девушка.

– Ну из еды, например.

– Блинчики с малиновым вареньем. Еще пирог с яблоками, – начала перечислять девушка.

– А какие пирожные вы предпочитаете?

– Пирожные? Не знаю. Я их не пробовала, мне сложно сказать.

– Как? Совсем не пробовали?

– Совсем.

– Безобразие! – сказал король и позвонил в колокольчик. – Принесите пирожных. Разных, набор. – приказал он вошедшему слуге. Тот поклонился и вышел.

Через две минуты в комнату ввезли столик на колесиках, заставленный всевозможными пирожными. Пирожные были очень маленькие, но разноцветные и было их много, не менее трех десятков Девушка ахнула – она никогда такой роскоши не видела!

– Я предлагаю вам начать пробовать пирожные по одному и определить, что вам больше нравится. Одно условие – есть вы будете из моих рук.

Элиза удивилась, но кивнула. Король поднес к ее рту первое пирожное:

– Это эклер с белковым кремом, – поднес он к ее рту первое пирожное.

Девушка открыла рот, взяла губами пирожное, задевая ими пальцы короля. В его глазах мелькнуло что-то, чего она не поняла. Пирожное было безумно вкусным. Она долго смаковала его во рту, стараясь запомнить вкус. Король наклонился к ее рту:

– Вот тут осталось немного крема, – сказал он и что-то слизнул языком с ее губ. – Ммм… очень вкусно.

Его пальцы уже подносили к ее рту следующее пирожное. Девушка приоткрыла ротик и взяла губами новую порцию. Король не сразу убрал пальцы. Он провел большим пальцем по ее верхней губе, пока она жевала. Элиза уже перестала ощущать вкус угощения, полностью утонув в глазах короля, прикосновениях его пальцев, его губ.

– Да вы же совсем дрожите! – вдруг заметил он. – Вы замерзли?

Его горячая ладонь освободила одну ступню от обуви и обхватила ее.

– Ноги совсем ледяные! – ужаснулся он, подхватил ее на руки и отнес на диван, где сразу же закутал девушку в лежащий там плед.

Его Величество снова позвонил в колокольчик и велел слуге принести горячего глинтвейна.

– Вы любите глинтвейн? – спросил он.

– Я не пробовала, – ответила девушка. Ей даже само название было незнакомо.

Вскоре зашел слуга и принес большую дымящуюся кружку, от которой шел запах корицы, фруктов и еще чего-то.

– Пейте! – велел король девушке, когда слуга поставил кружку на столик возле дивана. – Это поможет вам согреться.

Элиза не смела спорить. Она взяла горячую кружку и осторожно хлебнула. Было вкусно – сладко, горячо, пряно и немного… пьяно? А может быть, она уже захмелела от близости этого невозможно прекрасного человека?

Король, в свою очередь продолжал кормить ее пирожными, переместившись на диван рядом с Элизой. Одной рукой он уже обнимал ее за плечи, а второй подносил очередное пирожное.

– Как вкусно вы пахнете! Я хочу почувствовать вкус глинтвейна с пирожными в вашем рту, – сказал он почему-то шепотом.

Король забрал у нее из рук чашку с глинтвейном и поставил ее на столик, а сам наклонился к ее рту и приник губами к губам. Его язык уже хозяйничал в ротике Элизы, вовсю наслаждаясь вкусом девушки и угощений. Его рука с плеча девушки уже переместилась на ее затылок, в то время, как вторая рука шарила под пледом по ее груди. Затуманенное непривычным для нее алкоголем сознание девушки сочло эти прикосновения приемлемыми и даже приятными. Плед уже спал с ее плеч, обнажив их, а губы короля сместились с ее губ на плечи.

Девушка сидела ни жива ни мертва, совершенно сбитая с толку и не понимая, что происходит. Король же вдруг оторвался от нее, взял со столика маленькие ножницы. Он ухватил ночнушку девушки в области ее соска, скрутил ткань и… обрезал ее в этом месте ножницами. Образовалась дырочка, в которую тут же высунулся сосок, мгновенно собравшийся в тугую горошинку. Затем король сделал тоже самое с ночнушкой на другой груди девушки. Теперь она сидела в своей наглухо закрытой ночнушке с приоткрытыми плечами и торчащими сосками. Королю явно очень нравилась такая модель ночной сорочки и он любовался торчащими наружу сосками.

– В-в-ваше величество! – прохрипела девушка.

– Антуан, наедине зовите меня Антуаном.

– Хорошо, Антуан, – согласилась девушка, не зная, что еще сказать.

Элиза чувствовала себя странно. Примерно также она чувствовала себя после тех неприличных снов. Внизу живота ощущалось какое-то волнение, руки подрагивали. Потом до нее вдруг дошло, что это – возбуждение. То самое возбуждение, о котором писали в дамских романах, которые ей запрещала читать тетушка.

– Мне жарко, – сказал король и снял камзол, под которым была лишь тонкая белая рубашка.

Элиза чувствовала жар его тела через эту рубашку и почувствовала, что и ей становится жарко. Возможно, это был эффект от глинтвейна, а может быть, еще что-то.

Король поднес к ней чашку с недопитым глинтвейном и сам стал ее поить. От алкоголя или возбуждения. а может быть, и от того, и от другого, в мысли девушки стали тягучими и медленными. Она не могла ни на чем сосредоточиться, полностью поглощенная своими ощущениями. Поставив на столик чашку из-под уже допитого глинтвейна, Антуан снова приник губами к ее губам, взявшись одной рукой за торчащий в дырочку в ночнушке сосок. Девушка услышала стон и даже не сразу поняла, что это она стонет. Она сама не заметила, как стала отвечать на поцелуи короля, которые становились все более настойчивыми и властными. Сжатому пальцами соску было немного больно, но при этом очень приятно. Это было особо удовольствие на грани боли и наслаждения. Антуан освободил губы Элизы и спустился лицом ко второму свободному от кани соску. Он захватил его губами и начал посасывать. Девушка запустила пальцы в его волосы, прижимая к себе его голову и стонала уже во весь голос.