Пират

1.Мымрик

1 августа 2280 года

Новый Севастополь

г. Кошка

Военная база империи «Горизонт»

– Виталий Константинович, твою мать, если ты думаешь, что я буду расшаркиваться перед тобой, потому что твой отец геройский мужик и мой бывший командир, ты глубоко ошибаешься! Три наряда вне очереди, поручик! И никаких тебе выходов в город! Увольнение отменяется на месяц! Ясно!?

Рогов по своей привычке заканчивая фразу, хлопнул ладонью по столу, из-за чего с него слетела стопка листков бумаги и планшет.

– Так точно, господин полковник! – рявкнул я, вздёрнув подбородок вверх. – Разрешите идти!

– Иди уже, Мымрик. Настоящий мымрик, – проворчал командир полка, выставляя меня за дверь.

Бац! – он каждый раз так хлопает, и как она ещё на петлях держится? Ладно, пойду отсюда подобру-поздорову, пока ещё на майора не нарвался. Вот уж кто нотации читать любит. Хлебом не корми.

Поприветствовав Петра Григорьевича – нашего старого архивариуса, медленно плетущегося с папкой под мышкой по коридору, я, перепрыгивая через ступеньки, бросился вниз по лестнице. На лифте не поеду, сегодня там дежурит Юрков, опять ржать надо мной будет.

И вообще, подумаешь нагрубил! Не оскорбил же. Кто он такой, чтобы я перед ним извинялся? Обыкновенный жук гражданский! Он девушку толкнул и даже не помог ей вещи собрать из лужи. Жаловаться побежал! Трус!

Распахнув дверь запасного входа, я чуть не врезался в гревшегося на дневном солнышке капитана Берестова. Берцы блестят прямо глазам больно, берет лихо заломлен, рукава куртки по уставу завёрнуты чуть выше локтя. Опять, наверное, линейкой вымерял.

– Корсаков, ну что? – спросил командир, отправляя в урну окурок. Допотопная привычка, но в армии не редкость.

– Ничего, – пожал плечами я, думая, как бы быстрее улизнуть. – Три наряда вне очереди и месяц без увольнительных.

– Здорово, – ухмыльнулся Берестов, коснувшись пальцами кончика носа. – Тебе чего больше всех надо было?

– Зато, он прощение попросил.

– Перед тобой?

– Перед девушкой, господин капитан.

– Она твоя знакомая что ли?

– Нет, – пожал плечами я. – В первый раз видел. Студентка, наверное.

– А номер коммуникатора ты у неё взял?

– Тоже нет.

– Ну и лопух же ты, поручик, – командир спрятал руки в карманы брюк и качнулся, перенеся вес тела с пяток на носки. – Отец-то твой, говорят, пошустрее был.

Опять? Против моей воли из глубин начала подниматься волна раздражения, которую я обычно усмирял с большим трудом.

– Разрешите идти?

– Идите, поручик, и не забывайте, в восемнадцать часов ровно вам заступать в наряд. Полковник уже сбросил мне ваш новый график.

Шагом покидая комендатуру, я чувствовал улыбки командира, которые он бросал мне вслед. Ну вот почему я попал в третью роту? Почему не в четвёртую? Судьба явно неблагосклонна ко мне.

Кусок набережной находился на территории военной базы, поэтому на море здесь открывался великолепный вид. Большую часть своего свободного времени, свободную от занятий с солдатами и дежурств, я проводил именно здесь. Вот странно, не особо люблю плавать, а смотреть на море, книги с морской тематикой, привкус солёно-горьковатого ветра – обожаю.

Отец, отец как они мне надоели. С удовольствием бы сейчас фамилию сменил. Надо было взять материнскую. Не было ещё ни разу, чтобы мне не припомнили моего отца. И в Академии, и в учебке – только им и тыкают. Папа герой, ветеран, но я-то тут причём? Стараюсь, соответствую! А толку? Эх, а ведь бабуля меня предупреждала. Всё-таки надо было идти в архитекторы.

– Привет, Виталий. Как поживает наш нарушитель спокойствия?

Вскочив с лавочки, я вытянулся по стойке смирно перед Дугиным – ротным егерей. Единственный нормальный командир на весь полк.

– Здравия желаю, господин капитан!

Тот жестом отдал команду вольно и опустился рядом со мной.

– Досталось? – шрам над верхней губой офицера сделал невозможным широко улыбаться, и поэтому всегда было интересно наблюдать за его мимикой. Методику улыбки кончиками губ он освоил в совершенстве. Мне вот всегда было интересно, почему Дугин не сделает пластику? Это же бесплатно для нас и быстро.

– Нормально. Не сильно.

– Виталий, так чего ты хотел? Это же был сын начальника муниципалитета. Ты не знал?

– Догадывался. Хотя полковник мне всё кричал, что недопустимо обижать гражданских, офицерское звание и имперские традиции… и всё в таком духе.

– А ты что ему сделал? – спросил капитан, закинув ногу на ногу и повернувшись ко мне.

– Держал за шиворот пока он не собрал вещи девчонки. И всё. Честное слово. Отпустил с миром.

– Ха-ха! Да, ситуация, конечно, смешная. Я бы даже сказал ерундовая. Впрочем, из-за вот таких ерундовых случаев в 2270 году и произошло восстание на Фарадее.

– Это же не у нас, а у американцев. Мы себя как скоты не ведем, – удивился я такому сравнению.

– Ну-ну. Гражданские не в полной мере понимают военных, а мы гражданских. Так всегда было. Будто сам не знаешь. Ладно, мне ещё оружейку проверить надо – я дежурный по арсеналу сегодня. Между прочим, твой Алескеров опять аккумулятор от штурмовой винтовки в тире забыл. Ты ему его приклей что ли к рукам. Я рапорт писать не буду, но имей ввиду.

– Спасибо господин капитан, – снова соскочил с места я.

– Чуть не забыл, – добавил ротный егерей, надев берет с шевроном оскалившейся рыси на голову. – Тебя дежурный ефрейтор искал. Вроде бы звонок из дома. Забеги.

– Понял. Спасибо.

* * *

Мама, как всегда, смотрела на меня с экрана со своим фирменным выражением лица. Глаза улыбаются, а губы плотно сжаты будто сердится на что-то. Маленьким я всё время путался и не верно реагировал на её замечания и критику. Она шутила, а я думал ругалась. И наоборот.

– Виталя, опять Мымриком тебя называли?

– Мам, ну кто тебе сказал? Нет, конечно.

– Не ври матери, – волнистые волосы на висках подпрыгивали в такт движениям головы. – Лицо попроще делай, и не будут дразнить. Чего ты всё время смурной ходишь? Они же думают ты высокомерный, важничаешь! Только мы с папой и твоим братом знаем, что ты с детства у нас такой… романтик.

– Хватит уже.

– Всё-всё, – послала воздушный поцелуй мне мама. – Расскажи, как дела.

– Служу, набираюсь опыта. Папа с тобой связывался?

– Позавчера с ним разговаривали, когда он на Багратион прибыл. Говорит, Седов назначил ему время приёма. Повидаются. После Раневской и не виделись совсем. Аркадий же теперь целый контр-адмирал.

– Понятно. А Дима как?

– Не знаю. До Суворова не дозвониться опять.

– Я попробую с ним через «Имперком» связаться. Может, получится. Всё же военная сеть, – задумчиво произнёс я. – Отзвонюсь тебе.

– Хорошо бы. Я вот ещё что хотела спросить. У вас там девушки-то есть?

– Есть.

– А симпатичные?

– Мама!

– Не шляйся с коллегами. Лучше присмотри себе будущую супругу из города. На Новом Севастополе столько девчонок симпатичных. Пора обзаводится семьёй. Надёжный тыл он…

– Мам, люблю, целую, пока-пока. Связь пропадает, – заторопился я, испугавшись, что она сейчас перейдёт на свою излюбленную тему.

– Хм, пока-пока, Мымрик.

Я только год как закончил Академию, а она меня уже женит. Уф! – даже вспотел.

Иу! Иу! Иу! – раздался пронзительный сигнал тревоги, который раньше я слышал только один раз во время учений.

Коммуникатор задрожал, присылая сообщение с пометкой «срочно». Не успел я пробежаться глазами по буквам, как текст продублировал диктор из громкоговорителя на стене, да так, что с потолка извёстка посыпалась:

«ВНИМАНИЕ! ВСЕ ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ ДОЛЖНЫ НЕМЕДЛЕННО СОБРАТЬСЯ В АКТОВОМ ЗАЛЕ! ПОВТОРЯЮ, ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ ДОЛЖНЫ НЕМЕДЛЕННО СОБРАТЬСЯ В АКТОВОМ ЗАЛЕ!»

Выскочив из кабинета, я замер перед меряющим широким шагом коридор подполковником Климовым.

– Здравия желаю, господин…

– Корсаков, за мной!

– Я вроде как в наряд заступать должен.

– Какой наряд, поручик?! Ты объявление слышал?! Все офицеры должны собраться в актовом зале! Ты офицер?

– Так точно.

– Бегом за мной! И без глупых разговоров!

2. Раз-два и готово!

Путешествие до Готлиба было быстрым, но, как всегда в "раках", малокомфортным. Мы словно шпроты в банке рядами сидели в трюме корабля, не вылетая из кресел исключительно благодаря блокирующим тело рамкам. Зато нас прекрасно трясло и дёргало во всех направлениях, да так что подпрыгивали. Зубы выбивали бодрую дробь, хорошо хоть у каждого во рту капа была. Иначе вообще печаль. Те же, у кого вестибулярный аппарат был послабее, дали об этом знать окружающим уже после взлёта лужами блевотины под ногами.

Меня тоже немного мутило, но выворачивать свои внутренности перед офицерами и солдатами, увольте. Прикрыв глаза, я привёл в порядок дыхание, вспоминая произошедшее несколькими часами ранее.

* * *

– Господа офицеры! – при появлении полковника все дружно поднялись на ноги.

За Роговым хвостиком бежал майор со смешной фамилией Минутка – штабист и лизоблюд, а уже за ним важно шествовали подполковник Климов, отставший от меня возле входа в зал, и капитан Кирпичёв – полковой особист.

Откашлявшись, Виктор Емельянович сделал пару глотков из стакана с минеральной водой, который ему услужливо наполнил Минутка, а затем, включив микрофон, произнёс в него:

– Поздравляю вас, господа офицеры! Наконец-то вам представится возможность побывать в обстановке, приближённой к боевой.

В зале собрались все командиры 7-го драгунского императорского полка от прапорщиков до старших офицеров. По рядам пробежали довольные возгласы. Они будто дети, узнавшие, что поедут в модный парк развлечений. По мне, так война не игрушка.

– На Готлибе, как и двадцать лет назад, зашевелились сепаратисты, – продолжал полковник, выделяя интонацией самое важное. – Наверное, многие знают, что эта занюханная планетка раньше принадлежала Шведской Конфедерации, а потом они продали её Империи. Геморрой на нашу голову. Вечно местные там чем-то недовольны. Вот и на этот раз подняли бунт, осадили штаб местной муниципальной гвардии в столице. Ребятки просят помощи. Нужно помочь. Вы готовы?!

– Да!!!! – многоголосый вопль раздался в зале. Все пососкакивали со своих мест, потрясая кулаками в воздухе.

Ан нет, не все. Я, Дугин, полковой доктор Воропаев, с которым я пока ни разу не сталкивался, и секунд-поручик пилот шагохода Петрова остались сидеть на месте. Белые вороны? Нет, просто они трое ветераны и знают, что такое потери, а я… я Мымрик.

Дождавшись, когда крики успокоятся, полковник, включил голопроектор, выводя на него данные по Готлибу.

– Всё просто – садимся в «раков», и через четыре часа они нас доставляют до места. Высадка, пленение сепаратистов, комендантский час и контроль территории столицы и её окрестностей, пока туда не прилетит имперский консул, разбираться «кто есть ху».

В воздухе мелькал калейдоскоп картинок и схем, которые я не особо старался запоминать, зная, что всю информацию продублируют, скинув на командирские планшеты.

– И не забывайте, что наш полк драгунский, мы мотострелковые войска, – воздел палец к потолку Рогов. – Используем технику по полной. Заодно и тренировочка нам будет, и обкатка нового снаряжения и вооружения. А то, небось, застоялись в конюшнях-то?!

– Так точно, господин полковник!!! – зал снова бурно прореагировал на слова командира полка. Уступив слово своему заму – подполковнику Климову, Рогов откинулся на спинку кресла, довольно улыбаясь.

«Струна» так у нас звали Сергея Петровича, с недовольной миной на лице медленно поднялся со своего места, и, пожевав губами, начал инструктаж:

– Основное скопление сепаратистов отмечено в Сигтуну – официальной столице планеты. По данным разведки и муниципальной гвардии нас ожидает слабое сопротивление. 4 балла из 10. Двести пятьдесят – триста человек максимум, вооружены устаревшим, выведенным из обращения в армейских частях стрелковым оружием, которое малоэффективно против нас. ПВО на Готлибе запрещено мораторием. Боевой техники у восставших нет, однако, нельзя исключать возможность, что им удалось захватить гараж муниципальной гвардии. В этом случае мы столкнёмся со старыми моделями лёгких шагоходов и бронетранспортёров, вооружённых пулемётами и мелкокалиберными пушками…

* * *

– Да чего там ныть! – бодро заявил мой ротный, ударившись при болтанке шлемом об стенку корабля. – Прилетим, раз-два и готово! Детский сад!

– Я смотрю, ты в настроении? – спросил Дугин Берестова, вцепившись в блокирующую рамку при очередном пространственном прыжке, когда на мгновение мы все перестали понимать, где, находится пол, а где потолок.

– А что не так? – удивился капитан. – Давно пора косточки размять, Дима. Или ты не согласен?

– Согласен-согласен, но всё равно мне это не нравится. В прошлый раз местные люто сопротивлялись.

– А толку?

Очередная волна тошноты, дыхательная гимнастика, и новые воспоминания.

* * *

БШУ-4 в отличии от своих предшественников вообще никаких смотровых щелей не имел. Видели через него исключительно посредством сканеров, располагающихся на шлеме. Только в отличии от глаз сканеры эти показывали картинку в триста шестьдесят градусов, которую искусственный интеллект в свою очередь и выводил на виртуальный дисплей перед глазами. Приноровиться, конечно, придётся. Впрочем, я со своими солдатами предварительное тестирование на полигоне уже проходил.

– Ну и страхолюдина, господин поручик, – рассмеялся Побретухин, напяливая на себя шлем. – А как его хоть называть-то? Ну если без скучных букв?

– Не придумали ещё прозвище. Только протестировали, – ответил я, прохаживаясь вдоль строя своих подчинённых, побрякивающих снаряжением и оружием.

Шестнадцать человек плюс командир, то есть я – поручик Корсаков Виталий Константинович, и прапорщик Бутерус – единственный из нас «понюхавший пороху». Это, конечно, только так говорят, никакого пороха в патронах давно нет. Вот и мы вооружены импульсными штурмовыми винтовками «Дрозд».

– Это дело! – сразу заявил мой заместитель, похлопав себя ладонью в перчатке по макушке шлема и покрутив головой в разные стороны, – Значит, мы и обзовём.

– Алескеров? Ты помнишь о чём мы с тобой беседовали? – спросил я черноглазого, смуглого крепыша, застёгивающего панцирь «Покрова», являющегося средней бронёй класса А4.

– Так точно, господин поручик! Точно выполнять распоряжения командиров и… запасной аккумулятор – вот в этом кармашке, – щёлкнув каблуками, парнишка указал мне пальцем на пояс, где крепились боеприпасы.

– Верно. Помни.

* * *

«ПРИГОТОВИТЬСЯ К ВЫСАДКЕ! ЛИЧНОМУ СОСТАВУ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ВЫСАДКЕ!» – над нами по потолку побежали крупные красные буквы сообщения.

По команде командиров мы сдвинули в сторону блокирующие сидения рамы и встали, уцепившись руками за выдвинувшиеся из стены поручни.

По бокам «раков» сдвинулись отиевые пластины защищавшие корабли от повреждений при входе в атмосферу, и через прозрачную бронированную поверхность мы увидели раскинувшийся под нами огромный город, кое-где покрытый подозрительной дымкой.

Прильнув к узкому смотровому иллюминатору, я рассмотрел заходящие на посадку корабли полка. Позади нас «Шестёрка» с сапёрами, боеприпасами и медиками, а впереди «Четвёрка» с Первой ротой, «Тройка» с шагоходами и «Двойка» с «Однёркой» – сборная солянка из техники и пехоты.

– Ну что драгуны, покажем этим повстанцам, что такое имперский порядок? – раздалось у меня в шлеме Берестовское бравурно-задорное.

Будто в ответ на его слова, дымный след ракеты «земля-воздух» врезался в «Четвёртого», превратив десантный транспортник в огненный шар.

3. Лёгкая прогулка

2 августа 2280 года

Сектор Девы

Готлиб. Сигтуну

Уже при посадке нас так тряхнуло, что родной «Рачок», кувыркаясь, покатился по выщербленному бетону, разбрасывая во все стороны словно конфетти из хлопушки солдат Его Императорского Величества. Уж не знаю, как нам с ребятами удалось выпрыгнуть. Наверное, просто повезло – стояли ближе всех к люку.

У сепаратистов нет тяжелого оружия? Свежо придание. А сейчас по нам из чего бабахнули?

Местом посадки наши штабные умники выбрали скоростную трассу в паре километров от «Улия», так здесь называли двадцатиэтажное здание муниципалов. Оно и правда чем-то походило на домик пчёл – вытянутый вверх корпус, квадратные оконца, двухскатная крыша. Походило раньше, сейчас это чудо архитектуры просто было частью постапокалиптического пейзажа – выгоревшие и разбитые окна, копоть и никакого видимого сопротивления. А где осада и силы повстанцев у подножия? Да в нас стреляют вообще с другой стороны!

Пинками и тычками мы с прапорщиком поднимали солдат. Над нами что-то взрывалось и грохотало, по трассе работало сразу несколько пулемётов. Нас бы давно уже всех перебили, если бы не расстояние, с которого вёлся огонь, и не защитные костюмы.

– Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… – считал по головам бойцов Бутерус. – Господин поручик, двоих нет!

Я хотел что-то ответить, но прямо у нас над головой новая ракета порвала на две части маневрирующую над дорогой «Тройку». Шагоходы, люди, куски брони и обшивки, всё смешалось в этом адском месиве.

Клац! Тяжёлая пуля, именно пуля, а не энергетический заряд плазмы или импульсной винтовки, угодила в цевьё моего «Дрозда», повредив ствол. Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Не поверив глазам, я рассматривал бесполезную штурмовую винтовку, когда новое попадание оцарапало мой шлем, а спустя секунду бежавший рядом Бекетов рухнул плашмя на землю, неловко всплеснув руками.

– Уходим вон к тем зданиям! – выхватив из набедренной кобуры ПТ-6, положенный каждому офицеру, я, забросив на плечо убитого солдата (в его смерти сомнений у меня не было, так как на виртуальном мониторе его иконка потухла), и, подавая личный пример, пустился бегом в сторону симпатичных трёхэтажных домиков, расположенных сразу за обочиной.

Уже почти добравшись до зданий, мы попали под шквальный огонь группы пехотинцев, колонной вынырнувших из узкого переулка.

Если бы не эта теснота нам бы, наверное, и конец пришёл, а так мы залегли за перевёрнутыми автомобилями и дали дружный залп, размолотивший два десятка стрелков за десять секунд. Ещё трое моих солдат стали потухшими значками.

Положив тело Бекетова у стены, я склонился над трупами убитых нами противников. Из защиты только старые «Черепахи», в два раза слабее наших «Покровов», а вот вооружены они были таким старьём, что я диву давался. У ног моих валялись первая ревизия винтовки Сорогина, давно уже снятая с вооружения и использующаяся в далёких колониях, амерская НТ-72, не актуальная уже четверть века, и ещё какое-то жуткое барахло.

– Вот это вещь! – обрадованно засмеявшись, поднял что-то с земли прапорщик. – Глазам своим не верю!

В руках у него была по внешнему виду классическая машинка с объёмным магазином и простым телескопическим прикладом.

– Что это?

– Это «Мономах», командир! Лучшая штурмовая винтовка десанта и спецназа за всю историю. Мой прадед с такой воевал на Первой периферийной.

– И когда они устарели?

– Лет семьдесят-семьдесят пять как их сняли с производства. Но это вещь. Семьдесят два патрона, крупный калибр, стрельба одиночными, словно из снайперской винтовки. Берите, Виталий Константинович, не пожалеете.

Спорить с Бутерусом я не стал, в конце концов, это не у меня на плече значок оружейника. Ему виднее.

Вооружившись музейным оружием и сняв с одного из убитых разгрузку, заполненную смешными пластиковыми магазинами к этому монстру, мы двинулись вперёд по переулку.

Никаких местных жителей. Домики по обоим сторонам улицы были пусты. Трупов местного населения я тоже не видел. Зато в одном из дворов мы обнаружили задравшую в ствол в небо «Сколопендру», тоже старушку, но всё ещё состоящую на вооружении в армии империи и других стран.

– Понятно теперь из чего они по нам палили, – сказал Побретухин, со злости пнув ПВО-установку, стреляющую ракетами. – Откуда она вообще на планете?

Хороший вопрос, на который ответа у меня не было. Может, нам мерещится?

Подорвав «Сколопендру», а затем ещё одну во дворе напротив, мы пересекли перекрёсток с мигавшими светофорами.

– Господин поручик, связи нет, – доложил Богданов, числящийся в моём взводе связистом. За спиной солдата был закреплён мощный «Дед» – три в одном и станция связи, и шумоподавитель, и скремблер.

Были бы сейчас на Земле, спокойно дозвонились бы до Луны, однако, здесь у нас сейчас ни хрена не работало. Мой командирский монитор вообще никакие входящие сигналы не получал. Тишина, указывающая на то, что в руках сепаратистов ещё и нешуточная техника.

Бой шёл чуть левее, оставалось только пожелать удачи ребятам, рухнувшим на трассу. «Как там дела у Дугина? Неужели все егеря погибли?» – думал я, отгоняя печальные мысли.

Прямо перед нами из туннеля, распихивая брошенную гражданскую технику, выехал грузовой автомобиль, в кузове которого сидело пару дюжин бойцов в «Черепахах». Следуя моему приказу, мы подорвали транспорт и, окружив его, расстреляли противника. Регулярные войска империи – это вам не шутка. Выучка и навыки у нас соответствующие, а я к тому же своих ребят, от нечего делать, гонял по полигону, и наряды вне очереди в тире назначал. Тогда-то они меня, небось, материли сквозь зубы, интересно как сейчас?

Последняя тройка противников попыталась прорваться в книжный магазинчик справа, но мы с прапорщиком, который, кстати, тоже прихватил с собой «Мономах», в два счёта уничтожили мерзавцев. Книжки только было жалко. Пули, разбивая стёкла врезались в полки, заставленные настоящими бумажными книгами. У меня аж сердце ёкнуло. Чтобы сказала бабушка?

Старичок был неплох, даже очень. Да, тяжёлый (куда уж ему до пластикового «Дрозда»), чутка угловатый (но это опять же с чем сравнивать), отдача, конечно, молотила в плечо… зато тяжёлые пули на раз кололи противоэнергитическую и противотермальную защиту, превращая её в крошево мелких деталей от детского конструктора. Мощь в каждом выстреле, прапорщик прав. Только вот ИИ всё ещё фиксирует каждую вылетевшую гильзу, считая её опасным для меня объектом.

– ГОВОРИТ 223! ПОВОРЯЮ 223! НАШ ВЗВОД И ЧАСТЬ 227 ПОПАЛА В ЗАСАДУ ПО СЛЕДУЮЩИМ КООРДИНАТАМ…

Ожившая было связь в моём шлеме, щёлкнув, прервалась, но я видел застывшего вдруг на месте Богданова. Наверняка его станция подцепила что-то ещё.

– Господин поручик, 223 и 227 просят помощи, – с волнением в голосе доложил тот. – Говорят, у них много раненых!

– Где они?!

– Координаты полностью не передались, но судя по тому, что мы их услышали, они где-то совсем рядом.

Включив сканнер на полную, я блампнул окрестности раз, другой… ничего. Ещё раз! Ну же! Удача! Где-то на северо-западе ИИ вычислил интенсивные звуки боя.

– Вперёд!

Разделившись на тройки, мы бегом бросились по запруженным техникой улицам, переступая через брошенные на тротуарах вещи, всё глубже и глубже погружаясь в россыпь мелькавших аварийных огоньков, и всё ещё функционирующих рекламных витрин.

* * *

– Я насчитал шестьдесят человек, – доложил прапорщик, спускаясь со стены заправки. – Наших не вижу, они вон там, левее – за деревьями и перевёрнутым рефрижератором на воздушной подушке.

Кивнув, я проверил исправность своего нового оружия и отдал приказ двигаться. Мой взвод осторожно спускался по улице к подножию огромного торгового центра, располагавшегося на круглой площадке. Именно здесь и попали в засаду остатки третьего и седьмого взвода Второй роты.

На месте выяснилось сразу два новых обстоятельства. Во-первых, у сепаратистов были штурмовики и лёгкий мех. Этот «ганг!», «ганг!», «ганг!» крупнокалиберного шестиствольного пулемёта перепутать с чем-то иным было сложно, а утащить без специального костюма невозможно, а во-вторых… на нашей стороне тоже был шагоход.

Я сразу узнал этого «Барсука» с аляповатым изображением зелёного орка в рогатом шлеме с соской во рту на корпусе. Петрова! Неужели она выжила после падения «Тройки»?!

Робот был явно неисправен, так как одна из конечностей безжизненно болталась вдоль корпуса. Но даже так, повреждённый шагоход вёл интенсивный огонь по рядам противника, прикрывая группу пытавшихся скрыться в торговом центре солдат, на руках которых были раненые и убитые.

Прямо при нас секунд-поручик мощным прыжком сократила дистанцию до стрелявшего в неё лёгкого «Центуриона», разворотив ударом стального кулака кабину и пустив туда струю напалма из огнемёта. Превратившийся в факел мех ещё не рухнул на землю, а «Барсук» уже растоптал парочку сепаратистов и «штурмовика» в тяжёлой броне.