Я этого не хотел!

Основано на реальных событиях.

Глава 1

– Я хочу туда! – младший жалобно посмотрел на куратора.

Куратор улыбнулся. Ему нравилась детская непосредственность младшего, его желание идти вперед, но он знал, что по неопытности, от незнания условий жизни в физическом мире, куда младший так хотел попасть, могут быть ошибки и очень серьезные.

– У тебя мало опыта, – сказал куратор, не надеясь, что это остановит младшего. Подумав, он добавил более весомый аргумент. – Ты же знаешь, что существует очередь, и идти вперёд, обрекая кого-то на ожидание своего шанса, это, по крайней мере, неправильно… – добавил куратор.

– Я всё это знаю, – тихо сказал младший. – Но в прошлый раз я даже не успел вдохнуть воздуха! Я только-только увидел свет! А если в прошлый раз я ничего не успел, то, значит, этого и не было! А раз не было, то должно быть! И ещё… – Он замолчал, соображая, как можно правильнее выразить свою мысль. – Единственное, что я успел в тот момент ощутить, оказавшись там, это неожиданная ограниченность незнакомой мне среды. Это было так странно, так необычно! Представь себе, совершенно ненужную, жесткую, как металл, ограниченность во всём! То есть, когда знаешь, что ты это есть всё, что существует вокруг, и вдруг возникает некая граница – холодная, непреодолимая… Мне, естественно, хочется её преодолеть, разрушить!

– А что для тебя необычного в том, что твое сознание, твой мир вдруг начинает иметь определенные границы?

– Ну, как такое может быть?! Это неправильно! Нет никаких границ! Мир вокруг нас и мы сами бесконечны! А разве бесконечность может иметь границы?!

– Выходит, как ты уже успел почувствовать, может. Твое сознание с приходом в другую физическую среду должно иметь определенные размеры и обладать определенными навыками, а это уже само собой подразумевает определенные правила, по которым существует весь материальный мир.

– А кто задаёт эти параметры?

– Сами, всё сами… – куратор вздохнул и улыбнулся. Ему не хотелось в который раз повторять то, что и так было очевидно, но он всё— таки повторил. – Эволюционный отбор в течение нескольких тысяч лет пришел к максимально комфортным размерам существ и обрел нужные для их существования знания и навыки. Всё достаточно логично и просто.

– А если я не захочу быть определенных размеров и применять определенные знания тоже не захочу?! Что тогда?

– То тогда тебе будет, мягко говоря, непросто, если, конечно, ты хочешь существовать в материальном мире.

– Но я именно этого и хочу, чтобы, находясь в материальном мире, быть вне правил, которые определяют качество твоего существования. Я это и есть главное правило в любом мире!

– В настоящее время такое невозможно. Если ты не станешь подчиняться общим правилам, то будешь вне системы, а это значит полная изоляция от, как ты говоришь, ограниченного физического мира.

– Я докажу, что это возможно! Мне нужен шанс! Один-единственный шанс! – продолжал упорствовать младший, но куратор движением руки остановил спор.

Он-то точно знал, что переделать существующий мир невозможно, но младший решил попробовать, а, значит, это был его выбор.

Набьет себе шишек – получит опыт, и в этом нет ничего плохого. Пусть попытается победить установленные нормы существования, пусть почувствует, что такое боль. Боль настоящая, невыносимая, которая может сломать любое живое существо, а вместе с этим и желание перестроить мир исчезнет само собой.

Так подумал куратор и удалился, оставив младшего наедине с его мечтами.

Глава 2

Наташа вошла в детскую и замерла на пороге.

Розовая мебель, розовые игрушки, розовое постельное белье, розовые шторы продолжали напоминать о безвозвратной потере, но сегодня Наташа впервые за последнее время почувствовала себя спокойной и уверенной в том, что всё будет хорошо.

Да, ей по-прежнему было больно, но параллельно боли она вдруг ощутила почти забытое, затоптанное горем ощущение маленькой, едва ощутимой ниточки надежды… И это для неё было очень странно.

Постояв немного на пороге комнаты, Наташа закрыла дверь детской и прошла на кухню.

Скоро вернётся с работы муж Игорь, и к его приходу надо подогреть ужин, а еще ей надо будет решиться рассказать новость, которую она уже третий день носила в себе.

Новость была хорошая, но в тоже время Наташа понимала, что радости эта новость мужу не доставит, и к этому надо быть готовой.

Дело было в том, что три дня назад Наташа узнала, что беременна, и сейчас ей предстояло сообщить об этом Игорю.

За ужином, улучив удобный момент, она сказала Игорю о своей беременности. Как и ожидалось, муж не запрыгал от счастья, а отвёл взгляд в сторону и поморщился.

– И что ты решила с этим делать?

Наталья пожала плечами.

– А ты как думаешь? Или ты допускаешь мысль, что я могу отказаться от ребенка? А может, ты против? – пошла она в наступление.

– Наташа, ты пойми, – голос мужа стал жестким, и по спине Наташи пробежал легкий холодок, – мне не хочется вспоминать то, что нам пришлось пережить во время прошлой твоей беременности. Точнее, что тебе пришлось пережить! Вспомни, сколько времени ты выходила из депрессии? Вспомни, сколько врачей мы обошли, сколько слёз ты пролила! Думай про меня как хочешь, но я больше не хочу слышать ни о каком ребенке!

– В этот раз всё будет хорошо! – быстро сказала Наташа так же жестко.

Муж вздохнул, посмотрел ей в глаза.

– И ты в этом уверена?

– Да! Пойми, нам нужен этот ребёнок! Только так мы сможем забыть о своих потерях. – Она умоляюще посмотрела на мужа, и он, не выдержав её взгляда, отвёл глаза.

Игорь долго молча мешал ложкой в остывшем супе и наконец сказал:

– Я, ты знаешь, всегда готов тебя поддержать, но что случится с тобой, если пойдёт что-то не так? Стоит ли рисковать собственным здоровьем? Много семей живут, не имея ребёнка, и нормально живут!

Наташа повторила:

– В этот раз всё будет хорошо! Я это чувствую!

Игорь ещё раз вздохнул и продолжил ужин.

Наташа знала, что муж хотел сказать, но не решился. Игорь, с которым она прожила много лет, помнил её весёлой девчонкой, заводилой в любой компании, когда её смех звенел, как колокольчик, во время любого праздника. А сейчас ему казалось, что всё это было в другой жизни, как будто та беззаботная девушка, когда-то согласившаяся стать его женой, была совсем не она, не Наталья.

Три прерванные беременности, смерть дочери, которой не исполнилось и недели от рождения, превратили Наталью в молчаливую, абсолютно всем недовольную тётку.

– У меня будет ребенок! – повторила Наталья. Муж промолчал.

Она решила, не откладывая, начать подготовку к новой счастливой жизни.

На следующий день розовое постельное бельё, розовые шторы и даже розовые плюшевые зайцы вместе с розовым медведем были запакованы в полиэтиленовые пакеты и отнесены в ближайший благотворительный фонд.

В комнате, которая так и не дождалась своей хозяйки, были сорваны розовые обои, а с пола снят новенький линолеум.

Занимаясь домашними делами, Наталья, словно мантру, повторяла про себя: «Надо всё начать с начала, по-новому, с чистого листа, без оглядки на прошлое».

Жизнь давала ей ещё один шанс, и им надо воспользоваться, а всё плохое вычеркнуть из памяти, как дурной сон, и тогда… и тогда…

И тут она начинала тормозить. То, что будет после «тогда», она боялась даже представить. Это был далёкий неизвестный мир материнства и безусловной любви, которой ей ещё не дано было познать. «Нельзя мечтать, чтобы не сглазить», – решила она, останавливая в голове сладостный поток мыслей.

Только одно то, что она будет мамой, будет держать на руках своего ребенка, кормить его грудью, заставляло радостно замирать сердце и, закрыв глаза, тонуть в мечтах, забыв о делах. Когда Игорь видел жену в подобном состоянии, он сразу мрачнел и уходил курить на балкон.

Он хорошо помнил тот день, когда умер их первенец, их крошечная дочка. Он помнил, как держал в руках маленькое бездыханное тельце, не веря, что дочки больше нет.

А потом были грустные тихие похороны, и повторить то, что они с женой тогда пережили, он не хотел даже в страшном сне. И прежде всего он думал о состоянии здоровья жены.

Тяжелая депрессия после потери ребёнка на несколько месяцев уложила Наталью в больницу, и только после огромных усилий, предпринятых врачами, мужем и самой Натальей, удалось вернуть её в нормальное состояние.

И сейчас, вновь почувствовав себя беременной, Наталья летала словно птица, окрыленная своим волшебным состоянием в предвкушении будущего счастья. Результаты плановых УЗИ показывали, что ребенок развивается нормально, и это вдохновляло и окрыляло её.

Незаметно пролетели несколько месяцев ожидания.

Ближе к родам Наталья и Игорь выбрали частную клинику и оплатили предстоящие роды. На этом настоял Игорь. Полагаться на случай он больше не хотел.

– Пусть всё будет по первому разряду, – сказал муж, и Наташа с ним была согласна.

Они уже знали, что родиться мальчик, но не торопились обустраивать комнату для малыша, считая это плохой приметой.

– Как только малыш появиться на свет, ты купишь это, это и это, – говорила Наташа, когда они заходили в магазин товаров для детей.

Она составляла список вещей, показывая на кроватку, коляску и другие милые детские вещи. Игорь согласно кивал, только просил её написать всё более подробно, чтобы ему не запутаться и не пропустить что-то важное.

Ровно в срок Наталья родила здорового, крепкого малыша, и муж, вооружившись заранее составленным списком, тут же ринулся в магазин за покупками.

Полночи он собирал кроватку, коляску, потом ещё полночи стирал, отпаривал, складывал стопками пеленки, ползунки, распашонки и лишь к утру забылся в счастливом сне.

Проснувшись ближе к обеду, Игорь поспешил в клинику к жене и сыну.

Наталья буквально светилась от счастья, а на её руках сладко спал малыш.

– Я знала, что в этот раз всё будет хорошо, – сказала она, улыбаясь и прижимая к себе малыша. – Врачи говорят, что это абсолютно здоровый ребенок!

Лицо Игоря сияло счастливой улыбкой, и он кивал, соглашаясь с женой.

Через несколько дней Наталью вместе с малышом выписали домой, и Алёша (так назвали они своего сына) торжественно въехал в комнату с голубыми обоями, голубыми шторами, где стояла кроватка, заправленная голубым покрывалом.

Глава 3

– Ну, что, ты доволен?

Вопрос куратора застал младшего врасплох, и он немного растерялся.

– Я пока ещё не понял, что к чему, но, по крайней мере, я уже могу дышать и наблюдать за тем, что вокруг меня происходит.

– Не хочешь вернуться обратно?

– Нет, не сейчас. Я всё— таки не теряю надежду понять, что же такое эта ограниченность, и почему нельзя быть сразу всем – так, как это обычно бывает. Понять это можно, только находясь там, где есть живые существа, где ограниченность присутствует везде!

– Не забывай, безграничный мир обычен только для тебя! Для мира, в котором ты оказался, это, по крайней мере, выглядит очень странно.

– Естественно, я не могу забыть свой безграничный мир, и для меня очень необычно, когда сейчас я чувствую, как меня буквально сковывают оболочки, которые надо каким— то образом скинуть, содрать, соскоблить, разорвать…

– Я тебя предупреждал о трудностях. И, поверь, то, что ты ощущаешь сейчас, это далеко не самое ужасное. Предлагаю тебе сейчас, пока не поздно, вернутся в наш нормальный мир.

– Нет! Я не хочу возвращаться. Я помню все твои предостережения, но мне необходимо понять, зачем всё это придумано и, главное, кому это нужно?! Мне надо получить ответ на вопрос: как можно существовать, если каждый шаг, каждый вздох дается с огромными усилиями?

– Это ты привык в своём мире существовать сразу и везде, поэтому тебе кажется невозможным данное состояние. Но если ты решил остаться, то тебе надо привыкнуть к противоположному состоянию, смириться с этим, а иначе не получится быть в физическом мире. Чтобы нормально существовать в нём, тебе придётся подстраиваться ко всем ограничениям.

– Я к этому готов, но мне надо понять, в чём смысл этих ограничений, что можно чувствовать, когда постоянно испытываешь ледяную металлическую жесткость. Я бы понял, если это был бы обычный тренажер для тренировки выносливости и терпения, но это, как я понимаю, и есть само существование, это и есть смысл жизни всего живого!

– Да, это не тренажер, и в этой действительности существуют живые люди. Но это для них, скорее, ключ к познанию мира со всеми его условностями, трудностями… Если бы знания о том, что есть жизнь на самом деле, были доступны для всех, то вряд ли бы возник смысл в науках, которые сейчас старательно развивают человечество, не было бы смысла в войнах, которые ведёт человечество. А так, вроде на игру похоже: кто какой закон раньше откроет, кто какой народ победит, тот за это награду получит! Забавно всё это, особенно, когда знаешь бессмыслицу придуманных наук, изобретений, завоеваний. У людей возникает ощущение, что они уже познали этот мир. Ты до сих пор хочешь остаться в мире, где существа, абсолютно во всем ограниченные, начинают считать себя сверхсуществами и при этом не могут друг друга понять без обычных звуков?

Младший, внимательно выслушав куратора, воскликнул:

– Как это – слышать только звуки? Разве это удобно? Зачем произносить звуки, если и так всё понятно? – Он задумался на минуту, а потом радостно добавил. – Вот, что самое главное – научиться понимать друг друга без звуков! И это в мире, где вокруг сплошные жесткие оболочки, где слушают друг друга отверстиями в голове! Именно, над этим я и буду работать!

– А ты не задумывался: почему мы сами разговариваем?.. Ты еще слишком мал.

Глава 4

С тех пор, как Алёша появился на свет, прошло три года.

Наташа с радостью и любовью исполняла роль матери, но с грустью думала о том, что рано или поздно сына надо будет отдавать в детский садик. Алёше предстояло социализироваться в коллективе, где ещё кроме него есть дети.

Наташа чувствовала, что у ребёнка могут возникнуть проблемы именно в общении со сверстниками. Дело в том, что Алексей в возрасте трёх лет ещё не разговаривал.

То есть, если ему что-нибудь было надо, он просто показывал пальцем на то, что хотел, и при этом начинал громко мычать. Родители понимали его без слов, но вот другие люди вряд ли могли понять, что он хочет.

Наталья показывала сына врачам, но они не находили у Алёши никаких патологий. В основном доктора советовали развивать мелкую моторику и больше разговаривать с сыном.

Наталья так и делала.

Она с ним лепила из пластилина целые города, они вместе собирали конструктор, рисовали красками, карандашами, мелками, а еще она читала сыну вслух книжки, и говорила, говорила…

Со временем Наташа привыкла каждое свое действие сопровождать словами, демонстрируя сыну связь между действием и его названием.

«Я встала, я села, я взяла ложку, я наливаю чай, я ем хлеб…» И так далее.

Алексей внимательно наблюдал за матерью, но вступать в диалог не спешил. Однако, когда она слишком настаивала на исполнении какого-нибудь действия, он поднимал вверх руки и начинал смешно трясти ладонями, при этом его мордашка кривилась, а через минуту он начинал плакать.

«Ну, это у него такая особенность, своего рода, самовыражение», – объясняла Наташа себе и мужу, когда у того возникало сомнение в правильном развитии сына.

«Это пройдет с возрастом, а сейчас мальчик таким образом показывает, что ему не нравиться», – убеждала Наталья мужа.

«Эйнштейн, к твоему сведению, начал говорить только в четыре года, а в школе его вообще считали дурачком. И, в итоге, получился гений!» – выдавала она свой главный аргумент.

И Игорь соглашался с женой. Он тоже верил, что его сын – это необычный ребенок, и надо только подождать, когда он полностью раскроется и всех удивит.

Игорь очень хотел обеспечить своей семье достойную жизнь, поэтому он много работал и мало спал. Ночные смены, переходящие в дневные, постепенно стали для него нормой.

Днём на грузовой газели Игорь развозил по магазинам продукты, а ночью таксовал на своем «Рено» по улицам города.

Обычно после дневной смены Игорь появлялся дома около шести часов вечера, быстро ужинал и ложился вздремнуть. На это уходило два-три часа. Потом он просыпался, пил кофе, брал с собой несколько бутербродов и уезжал в ночной город.

Наталья иногда ворчала на мужа, что они редко видятся, но полученные доходы быстро компенсировали её недовольство.

В отсутствие мужа всё её время занимал ребенок. Она была не прочь выйти на работу, чтобы хоть немного облегчить жизнь мужу, но, глядя на маленького Алёшу, Наташа понимала, что ещё не время, и сын не готов менять привычный уединенный уклад жизни под общество.

Потом, позже, она часто задавала себе вопрос: когда впервые почувствовала что-то неладное? И она никак не могла вспомнить конкретного дня. Скорее всего, это происходило постепенно, по нарастающей.

Если бы Наташа видела перед собой пример того, как правильно развивается, как ведёт себя обычный ребёнок, и заметила разницу с Алёшиным поведением, может, тогда она забила бы тревогу раньше, но лет до трёх у неё почти не было поводов тревожится.

Алёша хорошо кушал, хорошо спал, всё остальное время Наташа старалась чем-нибудь его занять. А потом она стала отмечать некоторые странности в поведении сына, которые настораживали и начинали её беспокоить.

Алёша, вдруг, без всякой причины начинал стучать лбом о стену или ложился на пол и бился головой о пол. Не сильно бился, без видимых травм после, но стучать головой он мог долго.

Глядя на то, что делает её ребёнок, Наташа сначала паниковала, хотела вызывать скорую помощь, пыталась сама успокоить его, как умела. Она боялась, что ребёнок может травмировать себя, но потом решила, что, возможно, Алёша таким образом пытался показать то, что у него болит голова или он просто устал, или ему что-то мешает.

Тогда Наташа брала его на руки, гладила по голове и давала какую-нибудь сладость. Алёша, получая вкусняшку, довольно улыбался и сразу успокаивался.

Эти случаи стали повторяться всё чаще и чаще, и Наталья воспринимала их уже как обычную манипуляцию со стороны сына.

Со временем она стала спокойней реагировать на подобные выпады, но однажды случилось более серьёзное происшествие, и это заставило её ещё внимательнее наблюдать за поведением своего Алёши.

Как-то днём Наташа отвлеклась на телефонный разговор с подругой и оставила маленького Алёшу одного в комнате. Разговор получился увлекательным, и Наташа вспомнила о ребенке только минут через пятнадцать, а, вспомнив, стрелой метнулась в комнату, где находился сын.

Забежав в комнату, она оторопела от ужаса.

Маленький Алёша сидел на полу и держал в руках её маленькие маникюрные ножницы. Мордашка сына, его руки, одежда и ковер были покрыты пятнами крови. При этом Алёша не плакал. Он спокойно растирал кровь ладошками и языком пробовал её на вкус.

Наталья, содрогнувшись от увиденного, выхватила у сына ножницы, и, схватив его, будто это была кукла, потащила в ванну.

И вот тут Алёша расплакался – громко, звонко, как будто у него отобрали любимую игрушку…

– Только я виновата в случившемся! – корила себя за ужином Наташа. – Я оставила опасный предмет в досягаемом для ребёнка месте. Любопытство и постепенное исследование этого мира толкнуло ребёнка взаимодействовать с ножницами! А как иначе, по-другому он может узнать, что ножницы могут порезать, иголка – уколоть, а огонь – обжечь?! И это счастье, что Алёша не поранился более серьёзно.

Однако, после этого случая на семейном совете было принято решение не отдавать Алексея в садик, а держать до школы дома под постоянным присмотром Наташи, которая поклялась больше не выпускать Алёшу ни на минуту из своего поля зрения.

И это решение всех устроило.

Глава 5

– Зачем ты это сделал? – куратор хмурился. Он был очень недоволен и не скрывал этого.

– Я просто попытался разорвать ограничения. К сожалению, это оказалось лишь болью и страхом.

– То есть, ты хочешь сказать, что почувствовал боль и страх? И ты сразу понял, что это именно боль и страх, хотя никогда до этого не сталкивался ни с тем ни с другим? Разве такое возможно?

Младший кивнул.

– Представь себе, я почти мгновенно понял, что это именно те самые чувства. Никогда мне не было так плохо и так неприятно. Моё безмерное ощущение мира вдруг сосредоточилось в одной точке моего физического тела! В тот момент я понял, что, если нарушается целостность физической оболочки, то одна из её составляющих тут же начинает уменьшаться количественно, а это, оказывается, влияет на качество составляющих, из которых и состоит физическая оболочка. От этого, признаюсь, становиться очень некомфортно и появляется чувство, которое сковывает твой ум, заставляя делать то, что ты не хочешь, будто тебя хотят убрать из существующего мира. И именно это и есть страх! – младший на секунду замолчал, задумавшись. – Должен отметить – это очень необычное чувство, когда внутри тебя всё сжимается, и ты готов делать что угодно, лишь бы избавиться от этого страха и как можно быстрее прервать бесконечный поток боли! И для меня это и есть новый, ценный опыт – ощутить настоящий страх и непереносимую боль… Должен признаться, это очень трудно – терпеть, имея в своей оболочке огромное количество нервных окончаний, которые в первую очередь посылают импульсы боли и страха в мозг, парализуя его… Это сплошной экстрим! Но я всё равно решил попробовать выдержать боль и постараться отключится от страха. И у меня почти получилось. Я очень хотел дождаться того момента, когда границы исчезнут…

– Ты терпел-терпел, а границы не исчезали? – вздохнул куратор и, помолчав, добавил. – Этот эксперимент не несёт ничего полезного. Он вреден для тех, кто существует в физическом мире! Я запрещаю тебе повторять что-либо подобное!

Куратор был недоволен тем, что не мог повлиять на волю младшего, потому что главный закон всего живого говорил о праве выбора каждого, и в данном случае младший сам выбрал, где и кем ему быть.

Остановить, оградить от неправильного выбора было одной из обязанностей куратора. И он, более старший, более опытный, в который раз попытался объяснить младшему, что на самом деле происходит.

– Пойми, это так не работает! Пока ты будешь ходить ногами, работать руками, а на плечах иметь голову, нельзя разрушить границы своего существа, потому что в материальном мире прежде всего ты это тело, а потом уже всё остальное! То есть, в этом виде, в котором ты сейчас находишься, ты сам являешься простой оболочкой! До тебя уже были экспериментаторы, которые после разрушения собственной оболочки просто уходили на второй, а то и на третий круг без каких-либо объяснений. Всё просто: нет тела – нет жизни!.. Ты сказал, что впервые почувствовал, что такое боль, но я должен предупредить тебя, чтобы ты был осторожен с этим новым чувством! Преодолев порог боли, можно легко потерять себя. Запомни это и больше не старайся причинить боль сам себе. Поверь, всегда найдутся те, кто может тебе её причинить без твоего желания!

Куратор видел, что младший невнимательно слушал его, не вникал в то, что он говорил.

– А какой он – этот порог боли? – вдруг спросил младший. – Это тот порог, за которым тьма и перевоплощение? Ты это имеешь в виду?

– Порог боли у каждого существа индивидуален, и, я еще раз повторяю, не стоит определять свой порог боли. Это опасно для любого живого существа.

– Я терпеливый, я много могу терпеть.

– Ты ещё очень незрелый. Считаешь, что, разрушив свою внешнюю оболочку, ты станешь кем-то особенным в физическом мире! Ты просто перестанешь существовать в физическом мире и вернёшься к себе домой. Это и будет твой уход. Ты же знаешь, что оболочки имеют не только физическую форму. Они могут быть эфирными, ментальными, плотными, прозрачными, воздушными и так далее. Оболочки могут быть любыми, и иногда, у существа может быть всего одна оболочка, но нарушив её целостность сразу приходит свобода.

Услышав это, младший задумался, но потом махнул рукой.

– Пока я нахожусь здесь, я всё равно буду искать выход. Мне очень не нравятся эти оболочки, и я хотел бы, чтобы существо, которое всё время находится рядом со мной, которое мне очень дорого, тоже стало свободным от них! Мы все, кто живые, должны быть свободными в любом мире!

– Революционер, – усмехнулся куратор. – Может всё-таки, пока не поздно, ты вернёшься домой? Покой, тишина, свобода ждут тебя! Подумай.

Ответ был короткий и резкий: