Неуклюжая магичка. Зов приключений!

Глава 1. Кот, который знал слишком много.

Я всегда считала, что коты – идеальные компаньоны для одиночек. Молчаливые, мягкие, с тёплой шерстью, похожей на бархат, и не задают глупых вопросов. Пока в мою жизнь не ввалился он – чёрный, как ночь в пещере, с глазами‑долларами (потому что зелёные, да ещё и светящиеся, словно два крошечных фонаря в темноте). И да, он говорил. С сарказмомпрапорщика в отпуске, с этой особой интонацией, в которой смешались усталость, насмешка и едва уловимая угроза.

Первая встреча была эпичной. Я пыталась выгнать из лавки енота‑воришку (он мечтал о зелье для увеличения хвоста, видимо, чтобы удобнее было таскать чужие припасы), как вдруг из‑за бочки с папоротниковым вином раздалось:

– Если продолжишь тыкать в него метлой, он тебе её сожрёт. Судя по ауре, у него несварение иллюзий.

Я обернулась так резко, что чуть не сломала шею. На бочке сидел кот – вылизывал лапу с таким видом, будто только что подписал контракт с дьяволом и теперь наслаждался каждой минутой своего триумфа. Его шерсть лоснилась в тусклом свете лампы, а усы подрагивали с почти издевательской грацией.

– Ты… говоришь? – выдавила я, метла замерла в воздухе, словно застряла в невидимой паутине.

– Нет, это ты галлюцинируешь от перегара, – кот зевнул, демонстрируя клыки размером с мизинец. В его голосе звучала ленивая насмешка, будто он уже тысячу раз повторял эту шутку. – Хотя твой «Эликсирбодрости»пахнет как раз тем, что вызывает голоса в голове. Совет: меньше мха, больше перца.

Енот, воспользовавшись паузой, сбежал с флакончиком «Сияниедляшерсти». Его пушистый хвост мелькнул за дверью, а из‑за угла донёсся довольный писк. Кот вздохнул, его глаза на мгновение вспыхнули ярче:

– Называй меня Вельзевуб. Не смейся. Это имя дала твоя мать, когда подобрала меня в Ивовом ущелье.

Ледяной комок подкатил к горлу. Мама. Опять мама. Её тень преследовала меня повсюду – в запахе ромашкового чая, в забытых записях на полях дневников, в шёпоте ветра за окном.

– Если следующий бред про «ты особенная» – я тебя выброшу.

– О, ты и так особенная. Особенно тупая, – Вельзевуб спрыгнул, подошёл к полке с ядами и ткнул лапой в склянку с надписью «Неоткрывать!».Его когти, острые и блестящие, едва коснулись стекла. – Это, кстати, твоя бабушка. Вернее, то, что от неё осталось после эксперимента с оборотным зельем.

Я схватила кота за шкирку (оказалось, он весит как гиря для пресса – мускулы под мягкой шерстью были твёрдыми, словно камень):

– Откуда ты знаешь про мою семью?!

– Потому что я был её стражем, – он вывернулся с неожиданной ловкостью, исчез и материализовался на люстре, балансируя на тонкой перекладине с видом абсолютного хозяина положения. – Пока твоя мамаша не решила поиграть в героя и не запечатала Лес. А теперь Печати трещат, и мне поручено не дать тебе сдохнуть.

– Поручено кем? – я потянулась к зелью парализации, пальцы дрожали, но я старалась не показывать страха.

– Тем, кто вяжет судьбы из нитей лунного света. Но ты можешь звать его «МистерПушистыеШтаны», – кот прыгнул мне на плечо, едва не сломав ключицу. Его вес был неожиданно ощутимым, а когти слегка впились в ткань платья. – Теперь слушай: через три минуты сюда ворвётся отряд Лесных Скорбей. Они пахнут грибами и разочарованием. Твои подружки уже в пути, но мы должны…

Он не договорил. Дверь выбило с корнем, и в лавку вкатились существа, похожие на ожившие коряги с глазами‑сморчками. Их тела были покрыты грибной плесенью, а движения – резкими, словно они не привыкли ходить по земле. Воздух наполнился запахом сырости и гниения.

– …спрятать это, – кот швырнул мне в лицо медальон – старый, с гравировкой в виде спирали. Той самой, что на мамином кулоне. Металл был холодным, почти ледяным, а узор казался живым, пульсирующим под пальцами.

– Что я должна…

– Кричи «съешьте это!» и беги к мельнице! – Вельзевуб прыгнул на ближайшую Скорбь, впиваясь когтями в её грибную голову. Его шерсть вспыхнула, словно охваченная невидимым огнём. – А я займусь разубеждением!

Я рванула через заднюю дверь, слыша за спиной вопли и шипение кота: «Да ты вообще мылился когда‑нибудь, погань?!» Его голос звучал то как рык, то как издевательский смех, а звуки борьбы – треск ломающихся веток, шипение пламени – заполняли пространство.

Мельница оказалась ловушкой. Внутри вместо жерновов – портал, пульсирующий как рана. Его края светились багровым, а внутри клубилась тьма, похожая на живую субстанцию. А вокруг… зеркала. Сотни их, и в каждом – я, но разная. То в платье из паутины, сверкающем, как роса на утренней траве, то с крыльями, похожими на перья феникса, то с лицом, покрытым рунами, которые мерцали, словно звёзды.

– Привет, сестрёнка, – сказала одна из «меня», выходя из стекла. Её волосы были белыми, как лунный свет, а в руках – меч изо льда, который сверкал, отражая свет портала. – Дай медальон, и я сделаю твою смерть быстрой.

– Не слушай её, – прошипела другая, с глазами как у Вельзевуба – зелёными, горящими, полными ярости. – Она врала и в прошлой жизни.

Тут влетел кот, весь в грибной слизи, его шерсть местами потемнела, но глаза горели ярче прежнего. Он встал между мной и зеркалами, выгнув спину и подняв хвост трубой:– Эй, куклы! Знаете, что бывает с теми, кто трогает моих людей?

Он плюнул. Не слюной – огнём. Пламя вырвалось из его пасти, как крошечный дракон, и ударило в зеркала. Они затрещали, покрываясь трещинами, а я, пользуясь моментом, сунула медальон в портал.

Мир взорвался.

Очнулась я на полу лавки, в окружении Рози с обожжёнными ресницами (её светлые волосы были слегка подпалены, а на лице виднелись следы сажи), Амелии с дымящейся сумкой (из неё доносился запах жжёного сахара и лаванды) и Вельзевуба, вылизывающего лапу. Его шерсть всё ещё дымилась, но он делал вид, что это обычное дело.

– Ты… ты его активировала, – кот показал на медальон, теперь вплетённый в мой кулон. Металл слился с камнем, образуя единое целое, а спираль светилась, пульсируя в такт моему сердцу. – Теперь Лес будет охотиться за тобой вдвойне.

– Что я активировала?! – завопила я, голос дрогнул, а в груди сжался комок страха.

– Сигнал. Что Печать жива. Что ты жива. – Кот прыгнул на прилавок, его когти царапнули дерево, оставляя глубокие следы. – Но не волнуйся. Я с тобой. Потому что твоя мама… она мне должна пятьсот лет рыбного рая.

Рози подняла бровь, её глаза, обычно весёлые, сейчас были серьёзными:– Лилли, если он начнёт требовать золотой туалет – выгони.

Вельзевуб фыркнул, его усы дрогнули:– Я предпочитаю нефритовые лотки.

Я взглянула на кулон. Спираль теперь светилась, повторяя ритм моего сердца. Её свет был тёплым, но в нём чувствовалась скрытая сила, будто внутри камня билось второе сердце.

Кот мурлыкнул, его голос звучал низко и успокаивающе, несмотря на всю его прежнюю язвительность:– Добро пожаловать в клуб, дитя Печати. Теперь ты официально мишень.

P.S. Ночью Вельзевуб принёс мне мышь. Живую. Она пищала, бегала по столу, а её крошечные глазки блестели в темноте.– Тренируйся. Когда Лес придёт, тебе понадобится реакция, – сказал он, наблюдая за моими попытками поймать грызуна.

Аещё он украл моё зелье от храпа. Говорит, «для переговоров с духами». Не верю. Но… он знает, как мама любила ромашковый чай. И это пугает больше, чем порталы. Её любимый напиток, её привычки – всё это было частью мира, который я потеряла. А теперь кто‑то другой, пусть даже говорящий кот, помнит то, что я едва могу воскресить в памяти.

Глава 2. Глава 2. Ловушка для лунной нити.

Вельзевуб соврал. «Охотиться вдвойне» – это мягко сказано. К утру моя лавка напоминала поле битвы: полки с зельями превратились в баррикады, а на полу красовались обугленные круги от защитных рун. Рози, практичная как всегда, деловито прикручивала к дверям колокольчики из застывшего эльфийского стекла.

– Они звонят, когда приближается что-то… недружелюбное, – пояснила она, закусывая гвоздь зубами.

– Например, ты вчерашняя, – пробурчал Вельзевуб, наблюдая за ней с люстры.

Амелия, наша местная алхимичка-анархистка, в это время пыталась «модернизировать» мой медальон, тыча в него паяльником:

– Если добавить сюда каплю драконьей крови, он сможет…

– ВЗРЫВАТЬСЯ? – вырвалось у меня, пока я вытирала со стола грибную слизь.

– Ну-у-у… теоретически.

Кот фыркнул, запрыгнул на стол и улёгся прямо на карту Леса, которую мы пытались составить:

– Вы все играете в песочнице, пока взрослые дядьки из Тенистого Круга уже вшили в твою ауру метку. Через три лунных цикла они вырежут твою душу, как спелую дыню.

Тишина. Даже Амелия убрала паяльник.

– Метку? – Я потрогала кулон. Спираль пульсировала холодом.

– Не она. Твою внутреннюю метку. Ты же не думала, что мама запечатала Лес просто так? – Вельзевуб поднял лапу, и между когтями замерцала нить серебристого света. – Ты – живой замок. Твоя кровь – ключ. А эти… – Он махнул в сторону двери, где на пороге лежал подсохший сморчок-глаз, – всего лишь мусорщики. Настоящие охотники придут ночью.

Рози первая опомнилась:

– Как остановить?

– Убить их.

– НЕТ, – Амелия швырнула в него пузырьком с розовой жидкостью. – Как остановить метку?

Кот ловко поймал пузырёк зубами, разгрыз и проглотил, после чего икнул радужным дымом:

– Найти Ткачиху. Она пряла нити твоей судьбы. Но её унесло в Глубины ещё до твоего рождения.

– Глубины? Это же миф! – Я заёрзала. Рассказы мамы о подземном океане, где плавают острова-тюрьмы, всегда казались сказками.

– Мифы пахнут иначе, – Вельзевуб прыгнул мне на плечо, заставив крякнуть. – А от тебя теперь несёт сталью и мхом. Приготовься: идём за портал.

Оказалось, «идём» – это «лети через зеркало в ад». Вельзевуб провёл когтем по моему кулону, зеркало за спиной Рози почернело, и мы провалились в холодную, густую тьму. Когда я открыла глаза, то увидела… библиотеку. Но книги здесь были из плоти, их корешки шевелились, а с полок капала чернильная кровь.

– Привет, Лилиана, – голос донёсся сверху.

Ткачиха сидела на паутине из светящихся нитей. Её лицо менялось каждую секунду: то юное, то древнее, то с закрытыми глазами-швами. В руках – веретено, обвитое моими волосами.

– Ты должна была прийти раньше, – она протянула руку, и кулон сорвался с моей шеи, поплыв к ней. – Твоя мать украла часть моей пряжи. Чтобы сплести Печать.

– Она… хотела защитить Лес, – выдохнула я, чувствуя, как Вельзевуб впивается когтями в плечо. Предупреждение.

– Защитить? – Ткачиха рассмеялась, и стены библиотеки зарыдали. – Она разорвала полотно. Ваш мир и Лес не должны соприкасаться. А теперь… – Нити вокруг нас натянулись, – я возьму свою пряжу назад.

Вельзевуб взвыл, прыгнул на паутину и вцепился в веретено:

– Старушка, ты забыла про договор!

– С котами не договариваются. Вы врете даже во сне.

– Ага, зато не предаём, – он плюнул огнём, паутина вспыхнула, и я рванула к кулону.

Ткачиха взревела. Её пальцы вытянулись, превратившись в шипы, но я успела схватить медальон. Мир сжался, потом взорвался светом.

– …потому что ты, как обезьяна с гранатой, лезешь куда не надо! – Голос Вельзевуба пробивался сквозь звон в ушах.

Я открыла глаза. Мы лежали на полу лавки, а над нами стояли Рози и Амелия с арбалетом и чайником соответственно.

– Ты исчезла на три дня! – Рози чуть не раздавила меня в объятиях.

– Она нашла способ снять метку? – Амелия тыкала в меня сканером из двух вилок.

– Хуже, – Вельзевуб выкашлял клок чёрной шерсти. – Теперь Ткачиха тоже хочет её мёртвой. Зато… – Он выплюнул на пол обгоревший клубок нитей, – я стащил кое-что. Ваша судьба, малышка.

Я потрогала нить. Она обожгла пальцы, прошипев: «Смерть в объятиях крыльев».

– Объясни.

– Нет времени! – Кот вдруг вздыбился, уставившись на дверь. Колокольчики Рози зазвенели как сумасшедшие. – Они здесь.

Дверь распахнулась. Не Скорби – они. Трое в плащах из теней, с масками в виде застывших лиц. Последний раз таких видела… в зеркалах мельницы.

– Лилиана Кловер, – заговорил средний. Его голос скрипел, будто ржавые шестерни. – Ты нарушила Равновесие.

Вельзевуб прыгнул на прилавок, шерсть дыбом:

– А вы нарушили мой обед. Пошли вон.

– Кот-страж, – засмеялся правый. – Ты что, забыл, что твоя сила – лишь отблеск её жизни? Убьём её – и ты станешь обычной мяукалкой.

Я не успела моргнуть. Левый охотник метнул кинжал из тьмы, но Вельзевуб… исчез. Нет, не исчез – рассыпался на чёрный дым, обволок меня, и мы рухнули сквозь пол.

Проснулась в пещере. Вельзевуб лежал рядом, дыша прерывисто. Его шерсть посерела.

– Что… что это было? – прошептала я.

– Моя истинная форма, – Он кашлянул. – Ты же не думала, что я вечно буду пушистиком?

– Ты… умираешь?

– Только если ты продолжишь истерить. – Он прикрыл глаза. – Слушай. Ткачиха связала твою жизнь с Лесом. Убьёшь его – умрёшь сама. Спасешь – станешь частью его. Но есть третий путь…

– Который?

– Украсть иглу Ткачихи. Перешить судьбу.

– Где её взять?!

– В Соборе Костей. Где ещё? – Он усмехнулся. – Но сначала… найди мне сардины. А то я теряю мотивацию.

Я засмеялась. Или зарыдала. Сама не поняла.

P.S. Сардины он получил. Вместе с моим обручальным кольцом, которое «случайно» проглотил. Говорит, пригодится для бартера с духами. А ещё он теперь спит в моей шляпе. Грозится, что если я умру, превратит её в свой саркофаг. Иногда мне кажется, это он и есть Лес. Тот, что не хочет меня отпускать.

Глава 3. Игла Ткачихи.

Собор Костей оказался не тем, что я ожидала. Я представляла себе величественное здание с высокими сводами и витражами,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.