Поцелуй смерти

Пролог

Старые яблони, росшие вокруг небольшого, но по-прежнему крепкого деревенского дома, были так густо усыпаны бело-розовыми цветами, что казалось, будто их покрыли пышной ароматной пеной. Ошалевшие от внезапного счастья пчёлы и шмели бодро жужжали, перелетая с цветка на цветок, и поэтому вокруг яблонь стоял непрерывный гул.

Но сидевшая на открытой веранде женщина, казалось, не замечала этого радостного весеннего буйства природы: её взгляд был устремлён не на цветущие кроны, а куда-то сквозь них, на что-то, заметное только ей. Она отталкивалась от пола обутой в модную туфельку ножкой, и старенькое кресло-качалка жалобно поскрипывало при каждом движении. Но женщина, казалось, не замечала неприятных звуков, полностью погрузившись в свои мысли.

Она была очень красива, но той изысканной холодной красотой, которая заставляет мужчин либо обходить её обладательницу десятой дорогой, либо класть к её ногам всю свою жизнь. Всё зависит исключительно от того, насколько хорошо у человека развито чувство самосохранения. Анаконда ведь тоже по-своему прекрасна, но мало кому придёт в голову скакать по джунглям в поисках этой жуткой красоты. Хотя есть и такие любители пощекотать нервы.

Надо было признать, что незнакомка очень плохо вписывалась в окружающий пейзаж: ей гораздо больше подошла бы терраса мраморного дворца на берегу моря или, на худой конец, затерянное в альпийских горах комфортабельное шале. А вот это вот всё: облупившиеся доски пола, цветущие яблони, пчёлы, скрипучее кресло – не гармонировало с ней совершенно. Но ведь что-то же привело её сюда, и вряд ли это была ностальгия по деревенскому босоногому детству. Не факт, что у такой ледяной красавицы вообще когда-то было детство. Складывалось впечатление, что она родилась уже вот такой: прекрасной, равнодушной и неприступной. А разбитые коленки, костюмы снежинок и зайчиков на праздниках в садике, разноцветные мячики и наивные голубоглазые пупсы – это всё про кого-то другого, не про неё.

– Хозяйка, принимай работу, – на веранду выглянул мужик лет сорока, – готово.

– Хорошо, – голос женщины был таким же, как и она вся: красивым, мелодичным и холодным, лишённым каких-либо эмоций.

Она встала, вошла в дом, спустилась по узкой лестнице в достаточно глубокий погреб и огляделась.

Наверное, когда-то здесь хранили банки с заготовками, мешки с картошкой, связки лука, кадушки с квашеной капустой и солёными огурцами. Но это – раньше. Сейчас погреб изменился до неузнаваемости. Стены и потолок были обшиты тонкими металлическими листами так плотно, что зазор между ними можно было рассмотреть с определённым трудом. На полу вместо земли или деревянного настила были уложены тщательно подогнанные друг к другу каменные плитки.

– В таком хоть чуму, хоть ядерную войну пересидеть можно, – хмыкнул мужик, стараясь по выражению лица понять, довольна ли заказчица.

Деньги ему за обшивку погреба были обещаны немалые, по местным понятиям так и вообще сумасшедшие, а что до условия никуда не выезжать до окончания работы – так оно и понятно. Проболтаешься про такие материалы, кто-нибудь наверняка попытается умыкнуть хотя бы часть. А отвечать перед хозяйкой ему… Так что Фёдор взял заказ, перебрался в эту давно покинутую даже немногочисленными дачниками деревеньку и принялся за работу, благо еды ему оставили много: и крупы, и макароны, и тушёнку, даже хлеб в каких-то замысловатых пакетах, в которых он не портился и две, и три недели. Единственное, чего Фёдору не хватало, так это выпивки. Он попробовал намекнуть заказчице, что неплохо было бы оставить ему пару поллитровок, но наткнулся на такой взгляд, что тут же согласился, что без бутылки оно надёжнее, да.

Поначалу он пытался угадать, для чего городской красотке такой странный погреб, но потом решил, что, как говорится, у богатых свои причуды. Ему же платят не за то, чтобы он понимал, а за то, чтобы свою работу выполнил. В округе все знали: если где тонкая и непростая работа есть, то это непременно Федьку-Птичника надо звать, потому как у него руки из правильного места растут. Почему Птичника? Да потому что было время, когда он кур и индюшек держал: птицы давно нет, распродал, а прозвище осталось.

Вот и в этот раз, когда солидный немолодой мужчина на приличной машине стал узнавать, к кому можно было бы обратиться для выполнения сложных работ по реставрации старого дома, ему сразу указали на Фёдора. Это уж потом Птичник узнал, что мужчина – лишь доверенное лицо, потому как сама заказчица слишком занята, чтобы по деревням кататься в поисках мастеров. Обговорили детали, посмотрели фотографии, прикинули сроки и материалы, решили вопрос с авансом, и Федька, заперев свой дом и поручив собаку заботам старухи-соседки, уехал с незнакомцем. Куда именно – никто не знал, да и не особо интересовался: приедет Федька – за бутылкой сам всё расскажет. И что было, и чего не было, это уж как водится.

Было это полтора месяца назад, и вот теперь он сдавал работу, выполненную действительно на совесть.

Женщина медленно прошла по погребу, касаясь кончиками тонких пальцев металлических стен и словно прислушиваясь к чему-то. Потом обернулась и посмотрела на Фёдора, едва заметно улыбнувшись краешком пухлых губ. Мужик почувствовал, как от этой улыбки сердце сначала замерло, а потом застучало быстро, жарко, сбиваясь с привычного ритма.

– Я довольна твоей работой, Фёдор, – в нежном голосе мужчине послышался намёк на то, что заказчица не против была бы отблагодарить его не только солидной суммой наличными.

– Я… кхм… Мария… кхм… это… старался, – Фёдор судорожно вдохнул, не в состоянии отвести взгляда от зазывно приоткрывшихся губ, – со всем моим прилежанием…

– Подойди, – тихо велела женщина, и он, словно загипнотизированный, сделал несколько шагов вперёд, остановившись на единственной чёрной плитке. Все остальные были серыми, и лишь эта – антрацитово-чёрной. Её было велено положить в самый центр пола, и Фёдор немало времени потратил на то, чтобы отыскать нужное место, от души наползавшись с рулеткой и вспомнив все матерные загибы, какие только знал.

– Молодец, – похвалила его женщина, и на секунду ему показалось, что её глаза полностью заволокло серо-зелёным болотным туманом. – Ты заслужил свою награду…

Фёдор не мог отвести взгляда от невозможно красивого лица, поэтому послушно протянул вперёд обе руки, как-то отстранённо подумав о том, что было бы неплохо их сначала как следует вымыть, а потом уже… Он даже не вздрогнул, когда в руках красавицы совершенно загадочным образом возник нож, по лезвию которого струились, сплетаясь и переливаясь, невиданные им никогда узоры. Не издал он ни единого звука и тогда, когда бритвенно острое лезвие прочертило по ровной линии от локтевого сгиба до запястья на каждой руке. Мужчина, не отрываясь, смотрел в глаза красавицы и видел в них что-то своё, не имеющее никакого отношения к реальности. Он словно не замечал, как тёмная кровь стекает по его рукам и скапливается на чёрной каменной плите небольшой лужицей, которая не растекается, а словно впитывается в камень.

Женщина внимательно следила за ним и через какое-то время вынула из кармана небольшой флакончик и, накапав из него на ладонь остро пахнущей жидкости, с силой провела по кровоточащим порезам. Словно по волшебству раны сначала стали меньше, а потом и вовсе затянулись тонкой молодой кожей, превратившись в относительно свежие шрамы.

– Ты сейчас выйдешь из этого дома, – голос красавицы потяжелел, слова раскалёнными гвоздями вбивались в мозг Фёдора, который по-прежнему находился в состоянии прострации, – и будешь идти по дороге, никуда не сворачивая. Остановишься только тогда, когда увидишь большую красную машину, не раньше. Возле этой машины тебя буду ждать я, и мы поедем ко мне.

– Как прикажешь, сладкая, – расплылся в полубезумной улыбке мужик, – я всё сделаю так, как ты скажешь!

С этими словами он повернулся и с некоторым трудом поднялся по лестнице, затем вышел на крыльцо и, покачиваясь, пошёл по когда-то широкой, а сейчас еле заметной в уже подросшей траве дороге.

Стоя на крыльце, женщина смотрела на него до тех пор, пока он не подошёл к границе леса, подступившего к когда-то оживлённой, а сейчас мёртвой деревне совсем близко. Почти сразу, буквально метрах в ста за первыми деревьями, начиналось болото, тянущееся на много километров в обе стороны. Поговаривали, что из-за него и обезлюдела когда-то большая деревня с забавным названием Пушники. Мол, раньше-то было нормальное болото, с клюквой, редкими лекарственными травами. Сказывали, что сюда со всей области охотники съезжались в сезон стрелять бекасов и дупелей. А потом словно проклял кто это место, и стала оттуда всякая зараза ползти: то гнус какой-то в немыслимых количествах, то змеи десятками, то лихорадка болотная. Люди бросали дома, нажитое имущество и перебирались в места более благополучные.

Дождавшись, пока Фёдор зайдёт в лес, женщина довольно улыбнулась: не было никаких сомнений по поводу дальнейшей судьбы мужчины. Там, куда ни поверни, кроме болота никуда не попадёшь, к тому же сейчас как раз пик змеиной активности, так что если сразу и не утонет, то болотные гадюки всё равно далеко уйти не дадут.

– Ну вот и замечательно, – проговорила женщина, когда до неё донёсся приглушённый расстоянием короткий, сразу оборвавшийся крик.

Она ещё раз вернулась в погреб, убедилась, что вся кровь впиталась в камень, и вышла, не забыв закрыть подвал на замок. Страшный с виду, ржавый, какой-то перекошенный, на самом деле он был более чем современным, а вид… мало ли, вдруг кого-нибудь сюда занесёт случайно. Открыть его никто кроме неё не сможет, а вшитая в замок сигналка даст ей знать, что рядом с погребом появились не в меру любопытные граждане.

Вернувшись на крыльцо, женщина огляделась, убедилась что поблизости никого нет, и вот уже в воздухе машет крыльями ничем не примечательная сорока, точно такая же, как тысячи других. За исключением того, что через полчаса она опустится на землю в укромном уголке парка, а ещё через несколько минут стильная молодая шатенка сядет за руль алого спортивного автомобиля.

Глава 1

– Ещё раз, ты недоворачиваешь кисть, – услышал я негромкий голос Ванги, – здесь важна не грубая сила, а умение верно выбрать момент и удивить противника. Ты постоянно должен делать то, чего он от тебя не ждёт, только тогда у тебя появится шанс.

– Но почему? – Егор устало опёрся ладонями о колени и явно старался использовать удачно возникшую паузу для того, чтобы отдышаться. – У меня же вроде получается, разве нет?

– Вот именно что вроде, малыш, – так называть нашего общего ученика дозволялось почему-то только Ванге, даже на меня подобное не распространялось, – чтобы в совершенстве овладеть наукой ножевого боя, нужно гораздо больше времени. Год, два, а не три месяца, которые у нас с тобой есть. Улавливаешь мою мысль? А раз мы не может взять мастерством, будем отрабатывать подлые, но действенные приёмы.

– А как же культура владения холодным оружием? Древние благородные традиции? – мой бывший-нынешний ученик явно рассчитывал воспользоваться тем, что обычно хмурый и молчаливый Ванга сегодня был на редкость разговорчивым. – С ними как быть?

– Никак, – невозмутимо ответил киллер, ставший после недавних событий нашим если не другом, то добрым приятелем, – забудь.

– Почему?

– Потому что твоя цель не в том, чтобы продемонстрировать свои навыки, а в том, чтобы выжить там, где вся эта ваша магическая хренотень не поможет.

«Правильно Ванга говорит, так и есть», – согласился Карась, который, несмотря на своё призрачное состояние, с удовольствием наблюдал за тренировками Егора. С советами не лез, но комментировал порой со знанием дела. Иногда я тихо радовался, что Карась, который как-то совершенно не торопился вернуться в Зареченск, не может общаться с Вангой и Бизоном, потому как в ином случае эта троица уголовников – живых и мёртвых – наверняка придумала бы что-нибудь такое, от чего весело стало бы всем.

Я устроился на небольшой приступке и тоже стал наблюдать за тем, как Егор пытается защититься от Ванги, который двигался, казалось бы, легко и даже небрежно, но его рука, в которой хищно сверкал самый настоящий, ничем на защищённый нож, всё время оказывалась в опасной близости от жизненно важных органов противника.

С того дня, когда киллер взялся заниматься с мальчишкой, прошло около месяца, и сейчас Егор двигался уже гораздо более уверенно, хотя до змеиной пластики Ванги ему было ещё очень далеко.

Вообще надо отдать ученику должное: от того Егора, который купился на предложение Мари и которого я зашвырнул на Кромку, в нынешнем парнишке осталось очень немного. Если раньше мне с трудом удавалось заставить его что-нибудь читать или слушать меня, то теперь он сам постоянно приставал с вопросами то ко мне, то к Синегорскому, то к Савелию, то к Ванге… И уже несколько раз намекал, что неплохо было бы метнуться на денёк-другой в Зареченск. Ну там… погулять, проведать дом, пообщаться с Лозовским, на кладбище одно знакомое наведаться опять же…

Я не отказывал, но и спешить в столь любимый нами Зареченск не собирался: слишком много важных дел было здесь. Вот разберёмся с ними и съездим.

В кармане завибрировал телефон, и я с некоторым сожалением покинул подвал, хотя с удовольствием понаблюдал бы за тренировкой. Мне доставляло истинное наслаждением следить за Вангой, за тем, как он двигается, как предугадывает движения соперника на три-четыре хода вперёд. Такая кобра в человеческом облике: быстрая, непредсказуемая и смертельно опасная.

– Слушаю тебя, – проговорил я в трубку, – что у нас случилось?

– Ну почему же сразу «случилось», Антон Борисович? – Леночка, как всегда, когда находилась на работе, была невозмутима и сдержанна. – Я хотела уточнить вот что. Тут к вам зашла Софья Арнольдовна и очень огорчилась, не застав вас.

– А позвонить и договориться о встрече было нельзя? – искренне изумился я. – Вроде же не чужие, неужто я не перестроил бы свой график? Будь добра, передай ей трубку, она ведь рядом, если я не ошибаюсь, верно?

– Конечно, Антон Борисович…

Послышались негромкие шорохи, а затем я услышал так хорошо знакомый мне голос главной местной ведьмы.

– Антон, здравствуй, удели мне полчаса своего бесценного времени.

Судя по тону и по манере говорить, у Годуновой возникли какие-то серьёзные проблемы, для решения которых ей нужен был именно я, причём срочно. В ином случае она не удержалась бы от пары провокационных кокетливых фраз, настолько я её уже успел изучить. А раз ведьма не стала ходить вокруг да около, значит, припекло её по-настоящему, и шутить в такой ситуации – нажить себе потенциального врага. А оно мне надо? А вот сделать так, что ведьма уровня Годуновой снова будет мне обязана – вот это уже другое дело, такое никогда лишним не будет.

– Рад тебя слышать, Софья, – так же официально ответил я, при этом давая понять, что готов выслушать и по возможности посодействовать. – Чем я могу тебе помочь?

– Составь мне сегодня вечером компанию, – попросила Годунова, – Игорь в отъезде, а я не очень люблю ужинать в одиночестве.

– Польщён, – и не подумал отказываться я, – назови место и время, и я прилечу туда на крыльях если не любви, то любопытства.

– Болтун, – кажется, она всё-таки улыбнулась, – давай там же, в «Лондоне», наверху.

– Принято, – кивнул я, – во сколько? Имей в виду, что мне от места, где я сейчас нахожусь, до центра добираться часа полтора, никак не меньше.

Это было не совсем так, но события последнего времени да и жизненный опыт в целом говорили мне о том, что лучше перестраховаться. И совершенно не важно, что сейчас я Годуновой нужен, поэтому пакостить мне не в её интересах. Это с одной стороны, а с другой – ведьма же, и этим всё сказано.

– Тогда давай к восьми, – предложила она, – успеешь?

– Вполне, – кивнул я, хоть и понимал, что меня никто не видит, – тогда до встречи, прекраснейшая! Кстати, я могу прийти с учеником? Пора его, знаешь ли, знакомить в наиболее важными фигурами на местной игровой доске. И с кого же начинать, как не с тебя, великолепной?

– Вообще-то я предполагала, что у нас будет исключительно приватный разговор, – в голосе ведьмы отчётливо прозвучало недовольство.

– Ты не права, Софья, – мягко проговорил я, – ты ведь знаешь, насколько у меня непростая жизнь, особенно в последнее время. И если со мной что-нибудь случится, то именно этот парень останется единственным некромантом на ближайшие несколько тысяч квадратных километров. Он займёт моё место, Софья. В свете этого не лучше ли быть с ним знакомой заранее?

Некоторое время в трубке было тихо, видимо, Софья свет Арнольдовна взвешивала все за и против. Впрочем, в том, что она примет верное решение, я даже не сомневался. Предусмотрительность и желание во всём успевать раньше остальных у ведьм в крови.

– Хорошо, Антон, приводи своего мальчика, – сказала Годунова, – ты прав, пришло время на него посмотреть.

– Тогда до встречи, Софья, – попрощался я и, нажав сброс вызова, решительно потопал обратно вниз, туда, где Ванга выжимал из Егорушки остатки сил. Если ученик выглядел так, словно пробежал без остановки как минимум половину марафонской дистанции, то убийца был свеж и безмятежен, словно не гонял по площадке мальчишку в течение двух часов, а сидел на террасе с коктейлем.

– Ванга, я вынужден отобрать у тебя эту замечательную игрушку, потому как он мне сегодня вечером понадобится в более или менее приличном виде.

– Да забирай, – насмешливо фыркнул Ванга, и я подумал, что мы совершенно точно плохо на него влияем. Раньше он не позволял себе такого проявления эмоций, но чем больше общался с Лёхой, Савой и Егором, тем более человечным становился. Во всяком случае, в нашем присутствии.

– Сейчас ты идёшь к себе, – я повернулся к Егору, который, кажется, не смел поверить своему счастью и лишь болезненно морщился, потирая места ушибов, – принимаешь душ, приводишь себя в порядок, упаковываешься в приличную, но не торжественную одежду и ждёшь меня внизу. Мы едем ужинать с красивой женщиной.

– Как скажете, учитель, – пряча довольный блеск глаз, кивнул Егор. Он поклонился Ванге, благодаря за занятие, и достаточно бодро ускакал наверх.

– Так я и думал, что он больше придуривается, чем ему на самом деле больно, – хмыкнул Ванга, и я от всей своей несуществующей души посочувствовал Егору, которому на следующем занятии достанется вдвое.

– Как он? Не безнадёжен?

– Нормально, – Ванга едва заметно улыбнулся, – поздновато, конечно, начинать в его возрасте, но что могу – сделаю. Так-то старается, хотя, конечно, времени маловато.

– Хорошо, что оно вообще у нас есть, – невесело сказал я, – могло и этого не быть.

– Против профи он, конечно, не выстоит, – внимательно глядя на меня, проговорил Ванга, – а от пары обычных быков отобьётся. Как думаешь, сколько времени у нас ещё есть?

– Пара месяцев в лучшем случае, – я вздохнул, – но мне кажется, что меньше.

– Мне на три-четыре дня надо отъехать, – Ванга бросил на меня быстрый взгляд, – пусть тогда другим чем займётся и отрабатывает то, что сегодня показал. Лёха ему поможет, я объясню, как, да он и сам в теме.

– Понял, прослежу, – кивнул я, – спасибо тебе, ты столько времени на него тратишь…

– Сочтёмся, – Ванга кивнул и легко взбежал по ступенькам. Пискнула сигнализация, а потом во дворе раздался шум двигателя, негромкий шелест покрышек, постепенно затихший вдали.

Поднявшись наверх и захлопнув дверь в подвал, который мы использовали в основном как спортивный зал, я вышел на крыльцо и почти сразу почувствовал присутствие Карася.

«Мне за ним проследить?» – бывший уголовник спрашивал спокойно, он вообще в последнее время как-то окреп, и уже не рассыпался, если рядом занимались некромантией или чем-то похожим. Складывалось впечатление, что его вполне устраивает нынешнее состояние и должность тайного шпиона при моей особе, так сказать.

«Давай, – подумав, решил я, – посмотри, что он будет делать и, если что, помоги, подстрахуй. Ванга нам ещё нужен, так что рано ему на встречу с вечностью отправляться…»

«Сделаю», – шепнул призрак и практически сразу исчез.

Я уже давно перестроил привязку Карася, и теперь, несмотря на то, что Леночка по-прежнему была для него приоритетным объектом охраны, он мог достаточно свободно следовать за теми, кого знал лично. Когда-нибудь, когда у меня будет время, я займусь изучением этого феномена, поеду в Зареченск, поселюсь в уютном сухом склепе и буду экспериментировать в своё удовольствие.

Но это всё потом, а сейчас мне предстоят встреча с Годуновой и первый выход в свет Егора в качестве моего официального ученика. В том, что Софья попробует его «на зуб», я ни секунды не сомневался. Вот и посмотрим, чего стоит мальчишка на самом деле…

– Лёха! – окликнул я помощника, который о чём-то увлечённо дискутировал с Лидией Михайловной. – Ты мне нужен, через час выезжаем.

– Ой, Антон Борисович, – экономка тепло мне улыбнулась, – как замечательно, что мы вас увидели. Вот вы сейчас и разрешите наш с Алёшенькой спор.

– Постараюсь, – я пожал плечами и подошёл ближе.

– Я говорю, что уже пора высаживать рассаду перцев в теплицу, а Алёша утверждает, что ещё будут заморозки, и она вся замёрзнет. А я читала прогноз, там никаких холодов не обещают!

– А у нас что, есть рассада? – осторожно уточнил я. – А зачем?

– Конечно, есть! – всплеснула руками Лидия Михайловна. – И перчики, и томаты, и огурцы, их я, правда, уже высадила в парник…

– А от меня-то вы чего хотите? Я вообще про эту рассаду ничего не знаю, как-то никогда не интересовался. А насчёт прогнозов, Лидия Михайловна, я бы к Лёхе прислушался: у него на перемену погоды чуйка, точно вам говорю.

Уточнять, что это не чуйка, а Фрол Дормидонтович, у которого начинало ломить его призрачные суставы к любому резкому слому погоды, я, естественно, не стал.

– Да? Ну хорошо, Антон Борисович, поверю вам на слово, но если рассада перестоит и станет слабой, виноваты будете вы!

С этими словами экономка погрозила мне пальцем и гордо удалилась в сторону кухни.

– Слушай, что за бред? – возмутился я, глядя на давящегося смехом Лёху. – Я вообще-то некромант, а не агроном! Рассада! Сумасшедший дом какой-то! Иди лучше поешь и готовься: поедем в город.

– А ты есть не будешь, что ли?

– Нет, мы с Егором ужинаем в компании Софьи Арнольдовны Годуновой, – сообщил я. – Можно сказать, что у парня дебют. Если его признает Годунова, ему потом будет намного проще: её мнение много значит.

Моментально посерьёзневший Лёха кивнул и быстрым шагом отправился на кухню, а я, ещё раз фыркнув – рассада! Это надо же такое придумать! – отправился переодеваться.

Глава 2

– Будь самим собой, но не забывай, что каждое твоё слово будет запомнено, проанализировано, взвешено и оценено, – негромко инструктировал я Егора, пока мы поднимались в лифте на последний этаж «Лондона». – Больше слушай, меньше говори, в идеале – только если вопрос будет задан непосредственно тебе. Пока ты против Годуновой никто, и это ни в коем случае не принижение твоих способностей, это реальность. Её слегка опасаюсь даже я, хотя мы и находимся в приятельских отношениях.

– Чего конкретно мне опасаться? – спросил ученик и заработал мой одобрительный взгляд: очень правильный подход к вопросу.

– Она попытается тебя очаровать, и это нормально. Софья Арнольдовна очень красивая женщина и любит, когда ей об этом говорят, но без нахальства, а как-нибудь изысканно. Боюсь, ты так пока не умеешь, ну да вот это как раз – дело наживное. Так что вполне можешь поддаться её чарам, но при этом не теряй голову, тем более что место рядом с ней уже занято младшим братом нашего друга Валеры Лозовского, Игорем.

– Человеком? – искренне удивился Егор, так как ни для кого не было секретом, что в качестве постоянных спутников ведьмы старались выбирать тех, от кого не нужно скрывать свою сущность. Для развлечения или выгоды – там да, люди тоже вполне годились, а вот надолго – только из своих.

– Одарённым, – поправил его я, – на нём моя печать, так как именно я увидел его дар, и Годунову это страшно бесит. Раньше Игорь был любовником моей близкой подруги Стеллы, она тоже была ведьмой, как и Софья, но из так называемых свободных, вольных ведьм, то есть не входящих в ковен. Она была убита в прошлом году поздней осенью, когда ты ещё болтался в туманах рядом с Кромкой. Тогда, кстати, его дар и стал заметен, видимо, от стресса. Впрочем, это отдельная история, я как-нибудь тебе в подробностях расскажу. Тем более что она имеет отношение и к нашим делам.

Двери лифта с шуршанием открылись, и мы вошли в полупустой в связи с будним днём зал ресторана. Естественно, Софьи ещё не было, поэтому столик мы выбрали сами: мой любимый, в углу. Оттуда был прекрасно виден зал, а спину прикрывали стены.