Адено-вирус

Глава 1: Чёрная сталь

За три года после окончания Второй мировой войны, и победы третьего рейха, жизнь Марина изменилась до неузнаваемости. Смерть матери, с которой он, пусть и редко, но поддерживал связь, оставила в его душе глубокую, незащищённую пустоту. Единственным убежищем от боли стала работа терапевтом – профессия, которой он выучился и в которую уходил с головой, лишь бы забыть собственные страдания. Всё чаще Марин ловил себя на мысли, что его существование держится только на этой работе, будто она была последней ниточкой, удерживающей его от падения в пропасть.

В один из мрачных дней, когда жизнь казалась ему серой, как осенний туман, Марин шёл по тёмному переулку города поздним вечером. Именно там он встретил его – странное существо, называвшее себя доктором Фризом. На нём был синий халат с глубоким капюшоном, скрывавшим лицо. Но дело было даже не в тени: лицо Фриза было слишком тёмным, настолько, что будто поглощало свет. Марин пытался разглядеть хоть какие-то черты, но перед глазами словно зияла пустота.

Молчание затянулось. Марин смотрел прямо в то, что должно было быть лицом, а в ответ видел лишь чёрную, неподвижную гладь.

– Вот мы и встретились, – произнёс наконец доктор Фриз.

Марин бросил на него тяжёлый, почти презрительный взгляд. «Только тебя мне сейчас не хватало», – раздражённо подумал он.

– Оставьте меня в покое, пожалуйста, – сказал он вслух, пытаясь не задаваться вопросом, кто же стоит перед ним на самом деле.

– И что ты решил по поводу моего предложения? – спокойно поинтересовался Фриз.

Две недели назад, под предлогом побега из Третьего рейха, Фриз уже пытался втянуть его в непонятную авантюру. Он появлялся на работе Марина, говорил загадками, намекал на какую-то угрозу и настойчиво пытался завербовать его. Тогда Марин отказался.

– Легко ведь дождаться нужного момента, чтобы снова ко мне заявиться, да? – язвительно бросил Марин.

– Мне незачем выполнять чужую работу. Всё и так прошло достаточно успешно. Но… если этого мало, придётся вынудить тебя силой, – произнёс доктор Фриз так спокойно, что от этих слов по спине Марина пробежал холод.

Марин понял: терять ему действительно нечего. Ни близких, ни родных, ни будущего. Он тяжело вздохнул и после короткой паузы произнёс:

– Ладно, я пойду с тобой. Но сначала скажи: что ты имел в виду, когда говорил, что я в опасности?

– Ах… об этом узнаешь позже, – ответил Фриз, будто обсуждая что-то обыденное.

– Что? – Марин нахмурился. – Ты говорил о каких-то преследователях.

– Крестоносцы, – пояснил Фриз. – Отряд смерти. Они пока не знают, где мы находимся, но это ненадолго. Они хотят нас убить.

Марин резко остановился.

– Подожди. С какой стати кому-то охотиться на меня? Я что, кому-то дорогу перешёл?

– Нет. Они охотятся на тебя просто из-за того, что ты существуешь. Ты не сделал ничего плохого. Единственное, что нам остаётся, – бежать, – спокойно ответил Фриз.

Эти слова только усилили тревогу, пульсирующую в голове Марина.

– Объясни! – потребовал он.

– Времени нет, – коротко бросил Фриз.

Он положил руку Марину на плечо – и реальность взорвалась светом. В следующий миг они стояли на шумной улице американского города восьмидесятых годов. Вокруг мерцали яркие неоновые вывески, звучала музыка уличных исполнителей, а прохожие были одеты в модные вещи эпохи. Атмосфера казалась живой, динамичной и полной какого-то смутного предчувствия приключений, словно каждое мгновение могло стать началом невиданной истории.

В шоке от внезапного скачка во времени и пространстве Марин стоял посреди яркой и шумной улицы, словно выброшенный из собственной реальности. В груди у него всё кипело от вопросов, которые напирали с такой силой, что он едва удерживал себя в руках.

– Как ты это сделал? – выдохнул он, пытаясь осмыслить произошедшее хоть на долю секунды.

Доктор Фриз, будто ничего невероятного не случилось, ответил таким спокойным тоном, словно объяснял устройство чайника:

– Это сложно объяснить простыми словами. Я бы не стал называть это телепортацией… Перемещение – куда точнее. Мы использовали Балк, пятое измерение. Оно позволяет пройти сквозь четвёртое – то самое, в котором мы сейчас с тобой и находимся. В каком-то смысле это похоже на то, что ваши учёные называют кротовыми норами.

Он сделал шаг вперёд, обернулся, словно преподаватель перед любопытным учеником, и продолжил:

– Представь, что наша реальность – это лист бумаги. Двухмерная плоскость. Если согнуть лист так, чтобы две удалённые точки соприкоснулись, то путь между ними станет ничтожным. Ты просто переходишь из одной точки в другую, минуя обычное расстояние. Именно этот принцип и используют кротовые норы. Но если к пространству добавить время, получается четвёртое измерение. А Балк – это следующее, более глубокое измерение, позволяющее обходить ограничения света и расстояния. Проблема лишь в том, что создать устойчивый переход крайне трудно. Стабильные кротовые норы – редкость.

Марин слушал, но понимание приходило медленно, как вода, просачивающаяся сквозь пальцы. Всё происходящее казалось ему безумным, но что-то в словах Фриза звучало… убедительно.

– Тогда куда мы попали? – наконец спросил он, осматриваясь вокруг.

Доктор Фриз слегка усмехнулся, будто ждал этого вопроса с самого начала:

– В совершенно другую вселенную. Со своими законами, своей историей, своим временем. Это, так сказать, наш временный пункт назначения. Идём. Я хочу познакомить тебя с одним человеком.

Они двинулись по улице. Толпа, не замечавшая их появление из ниоткуда, жила своей жизнью: музыка, пронзительный свет неона, смех, запахи уличной еды. Всё было настолько ярким и живым, что Марин чувствовал себя пришельцем, выпавшим откуда-то из трещины реальности.

Фриз продолжил говорить, но его слова долетали до Марина словно через толщу воды. Слишком многое обрушилось на него за считанные минуты. Он чувствовал себя потерянным – но вместе с тем где-то глубоко внутри пробуждалось странное, робкое чувство: понимание, что он оказался частью чего-то куда большего, чем мог себе представить.

Марин стоял перед высоким мужчиной корейской внешности, который не спеша допивал бутылку пива. Даже не убирая её из руки, незнакомец протянул другую – для рукопожатия. Пожатие оказалось настолько сильным, что пальцы Марина мгновенно окоченели, будто их сдавили металлические тиски. Перед ним явно был не просто крепкий человек – настоящий боец, закалённый войнами, о чём красноречиво свидетельствовали многочисленные шрамы на его руках.

Кореец на секунду отвлёкся, обменявшись парой тихих фраз с доктором Фризом – слишком тихих, чтобы Марин мог что-либо разобрать. Затем он снова повернулся к нему и кратко представился:

– Меня зовут Шан Шухан. Сейчас объясню тебе, что нужно знать для начала.

– Марин Шнайдер, – ответил Марин, всё ещё не до конца оправившись от череды невозможных событий.

Шан нахмурился, всматриваясь ему прямо в глаза:

– Ты знаешь, кто я такой? – спросил он с явной ноткой самодовольства.

– Нет, не знаю, – честно признался Марин, чувствуя, как неуютно становится под тяжёлым, оценивающим взглядом этого человека.

Шан коротко усмехнулся – усмешка прозвучала как вызов:

– Я первый из двадцати воинов человечества. И пока ты под моим крылом – с тобой ничего не случится. Но запомни: ни один из этих миров не безопасен. Так что не вздумай полагаться на меня во всём.

Марин уловил терпкий запах перегара, исходящий от Шана, и непроизвольно задумался, стоит ли вообще доверять тому, кто держит бутылку крепче, чем собственные обещания. Его поведение, напускная бравада и высокомерие только усиливали сомнения.

– Ни разу о тебе не слышал, – пробормотал Марин, оглядываясь по сторонам. – А где доктор Фриз?

– Кто его знает, – отмахнулся Шан. – Он всегда так делает. Появится из ниоткуда – и исчезнет так же. В общем, слушай. Я не смогу быть рядом постоянно. Поэтому сейчас познакомлю тебя с ещё одним человеком.

Марин мысленно закатил глаза, едва сдерживая раздражение: «Серьёзно? Они перебрасывают меня от одного человека к другому, как мячик…»

Но проговаривать это вслух он не решился. В данный момент у него не было ни выбора, ни плана. Только один путь – следовать за Шаном и попытаться разобраться в этом безумии, которое внезапно стало его новой реальностью.

Шан вёл Марина по пыльной дороге к старому, едва держащемуся на столбах сараю на окраине района. Дверь, скрипнув, открылась, и Марин оказался внутри. Его взгляд сразу же зацепился за хаос, царивший в помещении: повсюду лежали детали, платы, инструменты, аккуратно сложенные и грубо брошенные устройства – от примитивных до явно не принадлежащих этому миру. Воздух пах маслом, нагретым металлом и лёгким озоном.

Посреди всей этой техно-разрухи стоял парень среднего роста в рабочем комбинезоне. На лице – аккуратная короткая борода, чёрные волосы были слегка растрёпаны, а в глазах – необычная смесь внимательности и искреннего дружелюбия. Он покинул стол с инструментами и подошёл ближе.

– Кто это? – спросил он, кивнув на Марина.

– Это Том, – представил его Шан. – Гений-инженер. Если тебе что-то понадобится – обращайся к нему. Я ненадолго исчезну. Справляйтесь без меня. Пока.

И прежде чем Марин успел что-либо сказать, Шан буквально растворился в воздухе, будто стираемый чьей-то невидимой рукой. В помещении воцарилась тишина, слишком резкая после его присутствия. Марин потрясённо уставился на пустую точку, а затем посмотрел на Тома.

– Какого хрена? – выдохнул он.

– Он всегда так делает, сколько его знаю, – спокойно ответил Том, снимая рабочие перчатки и бросая их на стол. – Ладно, давай начнём сначала. Как тебя зовут?

Он протянул руку.

– Марин… Марин Шнайдер, – ответил тот, пожимая её.

– Томас Смит. Но можно просто Том. Я хозяин этой мастерской, – сказал он с улыбкой.

Марин огляделся ещё внимательнее. Мастерская оказалась куда просторнее, чем казалась снаружи: металлические стеллажи, шкафы, приборы неизвестного назначения, наборы инструментов, странные цилиндры и контейнеры. В дальнем углу он заметил нечто вроде металлического костюма, покрытого слоем пыли – массивного, будто созданного для гиганта или бронированного существа.

– Тут… довольно просторно, – произнёс Марин. – И приборов чертовски много.

– Всё это приносит Шан, – пояснил Том, уловив его взгляд. – У нас… договор. Он таскает мне всё, что найдёт в других мирах, а я чиню, разбираю или продаю. Чем сам занимаешься?

Марин задумался. Его прежняя жизнь – терапевт, больницы, пациенты, бумажная рутина – казалась настолько далёкой, будто принадлежала другому человеку.

– Раньше я был терапевтом, – наконец сказал он. – А теперь… понятия не имею, кем стал. Всё будто рухнуло и началось заново.

Том понимающе кивнул.

– Многие здесь начинают с нуля. И никто не знает, кем окажется завтра. Так что… если хочешь попробовать себя в технике – я всегда рад ученику. Иногда новые миры открывают таланты, о которых человек даже не подозревал.

Марин внимательно оглядел мастерскую, прежде чем заговорить:

– Я вырос в Германии и выучился на медика. Также могу работать медбратом.

Сразу после этих слов он обернулся, и Томас мгновенно заметил шрам на его шее.

– Шрам на шее? Что это? – спросил он, прищурившись.

– Последствие одного нацистского эксперимента.

– Ого… интересное у тебя прошлое, – произнёс Том, слегка нахмурившись. – Хотя вряд ли приятное. И что это был за эксперимент?

В глазах Тома появился неподдельный интерес.

Марин тяжело вздохнул и продолжил:

– Суть эксперимента заключалась в полном контроле над человеческим организмом. В позвоночник, на уровне седьмого шейного позвонка, C7, вводили вещество под названием «Nervenfluss – A». Оно вызывало мутацию всей нервной системы на тканевом уровне. В моём случае всё прошло более чем успешно, хотя многие испытуемые погибли. После этого меня намеревались снова привлечь к опыту, но по неизвестным мне причинам дело так и не продолжили. Я не знаю, что тогда произошло, но больше в экспериментах я не участвовал, хотя все шансы на это были.

– А ты сам что об этом думаешь? – осторожно спросил Том.

– Меня не спрашивали, – холодно ответил Марин.

Он твёрдо посмотрел на Томаса, а затем отвернулся, словно ставя точку в разговоре.

Томас оглядел свою мастерскую и предложил:

– Слушай, если хочешь, могу провести тебе экскурсию.

– Давай, – с интересом откликнулся Марин. – Я с удовольствием посмотрю.

Они двинулись между столами, стеллажами и хаотично сваленными деталями. Вскоре Томас остановился у массивной кладовки, похожей на небольшой армейский склад.

– Смотри, – начал он, открывая дверь, – здесь у нас всякое оружие: гранатомёты, гранаты с радиусом взрыва сорок метров, инопланетные пушки… Только их лучше не трогай, а то ещё рванут. – Он кивнул в сторону небольшой витрины. – А вот эти два разноцветных камня, по словам Шан Шухана, очень мощные, но лично у меня они ни разу не заработали. Тут же лежит куча запчастей от компьютеров и всякого оборудования.

Марин скользнул взглядом по стенду, и что-то сразу привлекло его внимание.

– Ни фига себе… Смотри, вон тот костюм.

На стенде возвышался железный костюм, подключённый к проводам и лишённый нескольких деталей. Он выглядел обгоревшим, исцарапанным, будто вытащенным из пожара. На груди тускло читалась надпись «Чёрная сталь». Том подошёл ближе и, как будто представлял экспонат музея, провёл рукой по корпусу.

– Вот это моё главное достижение, – сказал он с гордостью. – Он ещё не готов. Я так и не нашёл левую руку, да и батарею тоже. По идее, этот красавец даже должен был летать, но до этого я пока не дошёл.

Костюм был покрыт обугленными чёрными пластинами, под которыми виднелась плотная бронированная ткань неизвестного происхождения. Провода тянулись вдоль позвоночника и сходились в массивный чип, встроенный в шлем. На шлеме не было прорези для глаз – обзор обеспечивали камеры, а изображение выводилось на виртуальные очки, единственный доступный способ управления.

Марина же куда больше привлёк небольшой уголок мастерской, где в беспорядке лежали инновационные медицинские приборы. Он подошёл ближе, и взгляд его загорелся.

– О, вот это… Можно я заберу это медицинское оборудование? – спросил он.

Томас удивлённо поднял бровь:

– Зачем? Оно же всё грязное. Я как раз собирался от него избавиться.

– Ничего страшного, – спокойно ответил Марин. – Я всё помою, простерилизую и докуплю нужные детали. И оборудование будет, как новое.

Томас прищурился, с лёгким подозрением глядя на Марина:

– И что же ты собираешься с ним делать? Только не эксперименты. И уж точно не здесь!

Марин задумчиво произнёс:

– Типа того. С таким оборудованием я мог бы продолжить исследования.

Том прищурился, подозрительно всматриваясь в него:

– Какие исследования?

– Эксперимент на нервной системе.

– Но ты же говорил, что некоторые испытуемые погибли из-за него, – напомнил Том.

– А я – нет, – холодно ответил Марин. – Возможно, эксперимент проваливался из-за халатности докторов. Здесь полно дорогостоящего оборудования, которое могло бы значительно облегчить мою работу.

Том поднял ладони, словно пытаясь остановить его.

– Стой, стой, парень. А на ком ты вообще собираешься ставить эксперименты? Я понимаю, тебя может шокировать вся эта медицинская хренотень, но не до такой же степени.

Он покачал головой:

– Ладно… как знаешь. Но только одно условие: никаких экспериментов в моей мастерской.

– В любом случае она не подойдёт, – согласился Марин. – Мне нужна полноценная лаборатория, с вентиляцией и всем необходимым. А это… требует денег.

Он замолчал, будто собираясь с решимостью, и наконец спросил:

– Могу ли я попросить об одолжении?

Том, слегка удивившись такому переходу, бросил на него внимательный взгляд:

– Слушаю.

– Я хотел бы подработать у тебя. Чтобы накопить на лабораторию.

Том улыбнулся краем губ, словно такое предложение он ожидал услышать давно.

– Почему бы и нет? Мне как раз не хватает рабочих рук.

Так началось их сотрудничество. И хотя их бизнес нельзя было назвать полностью законным, он процветал благодаря уникальному сочетанию навыков. Марин внёс в работу свои знания в области науки и технологий, а Том – мастерство, смекалку и опыт. Вместе они построили необычный, но эффективный альянс, который быстро стал для них обоих чем-то большим, чем просто работой.

Глава 2: Птица, Самолёт, Супермен

Том вошёл в подпольную лабораторию Марина по его просьбе и сразу ощутил пронизывающий холод, будто помещение не отапливалось вовсе. Воздух был насыщен едким запахом химических реагентов, от которого начинало першить в горле. Где-то в глубине комнаты тихо жужжала аппаратура, создавая ощущение непрерывной работы невидимых механизмов.

Взгляд Тома скользил по столу, заваленному папками, листами с расчётами и неразборчивыми схемами. Стены были оклеены чертежами, формулами и биологическими диаграммами. Том украдкой посмотрел на Марина, который, полностью погружённый в процесс, осторожно перемешивал содержимое пробирки.

– Так зачем ты меня вызвал? – спросил Том, нарушив тишину.

Марин, облачённый в хирургический халат и перчатки, поднял голову и приветливо улыбнулся. Аккуратно зачёсанные волосы и сосредоточенный взгляд делали его похожим на учёного из старых научно-фантастических фильмов.

– Привет. Хотел показать кое-что важное. Кажется, у меня всё получилось.

Том вскинул бровь.

– И что же?

– Регенерация, – ответил Марин. Он взял серебристый скальпель, блеснувший в свете лампы. – Смотри.

Отстегнув халат и оголив предплечье, Марин уверенным движением сделал надрез. Лезвие легко разошло кожу; кровь только начала выступать, как рана стремительно затянулась, будто перематываясь невидимой нитью. Через секунду на коже остался лишь бледный след, который тоже постепенно исчезал.

Том ошеломлённо выдохнул.

– Ничего себе… А что насчёт серьёзных ранений?

– Ещё не проверял, – спокойно сказал Марин. – И, думаю, не стоит это делать без необходимости.

– Согласен. Ладно, поздравляю – это круто. Но давай выйдем отсюда, – предложил Том, оглядывая стены. – Тут пахнет так, будто ты смешал всё, что только мог найти на свалке химикатов.

Марин усмехнулся:

– Хорошо, сделаю нормальную вентиляцию. Пошли.

Они вышли наружу. Тёплые лучи солнца и прохладный ветер сразу смыли ощущение клаустрофобии, нависавшее в лаборатории.

– Так что нужно сделать? – спросил Марин.

– Я почти закончил костюм, – ответил Том, поправляя ремень на талии. – Осталось испытать его. Но мне нужна помощь с оформлением – финальная сборка, подключение модулей и проверка интерфейсов.

– Конечно, помогу, – уверенно сказал Марин. – Пора двигаться дальше, верно?

Том и Марин подошли к мастерской и начали загружать боевой костюм в фургон. «Чёрная сталь» уже выглядела почти законченной: гидравлические приводы тихо подрагивали при движении, на корпусе блестели новые электронные модули. Марин провёл рукой по холодному металлу, внимательно изучая каждую деталь, и повернулся к Тому.

– Костюм действительно впечатляет, – сказал он серьёзным тоном.

– Он ещё послужит своему владельцу, – с гордостью ответил Том, бросив взгляд на своё творение.

– Ты готов к испытанию? – уточнил Марин.

– Готов. Но кто знает, что может случиться. Поедем подальше от города – лишние свидетели нам ни к чему.

Фургон выехал за пределы городских улиц, оставляя позади шум и свет. На шоссе, среди полей и редких деревьев, повисла непривычная тишина. Марин нарушил её первым:

– Есть новости от Шана?

– Был вчера, – ответил Том, не отводя взгляда от дороги. – Принёс крошечную, но нереально мощную батарею. Сейчас заряжается.

– А меня он видеть не захотел? – спросил Марин, слегка удивившись.

– Да кто его знает, – усмехнулся Том. – Шан – ходячая загадка.

Когда они добрались до окраины и съехали на заброшенную площадку, фургон остановился.

– Это точно не последнее испытание, – заметил Марин, выходя наружу и оглядывая местность.

– По-другому никак, – согласился Том. – Проект всё ещё сырой.

Некоторое время они молчали, готовя оборудование и разгружая костюм. Затем Том нарушил тишину:

– Вот что я хотел спросить, – начал он, глядя на Марина. – Зачем тебе всё это? Все эти эксперименты?

Марин пожал плечами:

– Ты сам видел регенерацию. Это необычная штука.

– Не об этом. Что заставило тебя стать таким? Что подтолкнуло к этому пути?

Марин замялся, затем тихо сказал:

– Хочешь правду?

– Говори.

– В пятнадцать лет у меня обнаружили диабет второго типа. Тогда эта болезнь считалась малоизученной.

– И что было дальше?

– Нацисты… каким-то образом его вылечили.

Том даже перестал двигаться. На лице застыло неподдельное изумление.

– Стоп. Что?

– Именно так, – кивнул Марин. – Они вылечили диабет. Представь себе, какие возможности открывает подобная наука. Если понять, как именно это сработало… возможно, можно лечить и другие заболевания.

– Ты думаешь, это можно повторить?

– Не знаю. Возможно, я просто выжил из-за особенности организма. Но я обязан выяснить.

Том медленно выдохнул, осмысливая услышанное.

Они приступили к подготовке испытания. Том начал облачаться в костюм, подгоняя его под себя. Когда защёлкнулись последние крепления, гидравлика ожила – мощные приводы реагировали на малейшее движение, усиливая каждый шаг.

Марин тем временем расставил импровизированные мишени из бутылок и подготовил измерительное оборудование. Закончив, он взял кувалду, надел защитные очки и подошёл ближе.

– Готов? – спросил он.

– Полностью, – уверенно ответил Том, чувствуя, как адреналин пробегает по венам.

– Тогда начинаем. Первое испытание – оружие, – объявил Марин, отходя на безопасное расстояние.

С каждым мощным выстрелом, который Том выпускал из оружия, мишени из бутылок разлетались в мелкие осколки, осыпая землю прозрачной крошкой. Марин внимательно наблюдал, время от времени делая пометки в блокноте и сверяясь с приборами, фиксирующими мощность и точность стрельбы.

– Почему ты не используешь лазеры? – спросил он, искренне удивлённый тем, что Том ограничивается пулевым оружием.

– Батарея слабая, – ответил Том, перезаряжая оружие и наводя его на очередную мишень. – Лазеры высаживают заряд за пару минут.

Марин понимающе кивнул.

– Ладно, – сказал он, поднимая с земли тяжёлую кувалду. – Теперь проверим прочность. Держись!

Он со всей силы ударил по корпусу костюма. Том почувствовал, как от удара его почти сносит с ног – металл приглушил силу, но инерция всё равно была чудовищной. Он едва удержался на ногах, приземлившись на одно колено.

– Ничего себе ты вдарил… – выдохнул Том, ощупывая место удара. – Повреждений нет?

– Вмятина есть, но не критично, – ответил Марин. – Переходим к последнему этапу.

– Полёт, – произнёс Том с заметным волнением.

– Ты уверен? – осторожно уточнил Марин.

– Нужно же когда-то попробовать, – сказал Том, активируя ракетные сопла.

С громким ревом костюм поднял его в воздух. Том взмыл примерно на сорок метров, чувствуя, как ветер хлещет по лицу, а сердце бешено колотится от адреналина. Но на пике подъёма система дала сбой, и он резко начал падать.

За мгновение до столкновения с землёй парашют раскрылся, однако не полностью – удар всё равно оказался сильным. Тома бросило вперёд, он перекатился по земле и остался лежать, пытаясь отдышаться.

Он поднялся, хромая.

– О, чёрт… Чёрт побери! – выругался он, оглядывая повреждённый костюм.

– Ты как? Жив? – обеспокоенно спросил Марин, подбегая ближе.

– Да ноги – в заднице! – зло ответил Том. – Парашют сработал неправильно!

Марин быстро освободил Тома из костюма и осторожно уложил его на заднее сиденье автомобиля. Действовал он уверенно и без суеты: проверил пульс, дыхание, убедился, что Том остаётся в сознании, после чего поспешно захлопнул дверь.

– Я поведу. У тебя ноги переломаны, – твёрдо произнёс Марин, усаживаясь за руль.

– Ладно… понял, – выдохнул Том, пытаясь держаться, хотя боль накатывала волнами.

Марин ещё раз бросил быстрый взгляд на друга, затем закинул повреждённый костюм в фургон и сел за руль. Машина сорвалась с места. Он вёл предельно сосредоточенно, но не забывал следить за состоянием Тома в зеркало.

– Почему ты не поставил два парашюта? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги. – Дублирование никогда не помешало бы.