Розовый Туман Часть 2 Бетонная тюрьма

Глава 1

Самолёт стал снижаться. В иллюминаторе проплывали разноцветные квадраты полей, тёмные пятна лесных массивов, узенькие ленты дорог. Мы приближались к столице. Алёна с Ваней мирно посапывали на сиденьях передо мной, на соседнем месте спала Татьяна. Я не устал и весь путь просидел, глядя в иллюминатор. Наконец мы снизились настолько, что стал хорошо виден город и бешеная суета вокруг.

Вертолёты сбрасывали на землю напалм, горели леса и луга. Ближе к окраине города цепью шли бульдозеры, за ними трактора с цистернами. Метр за метром они опрыскивали землю. На востоке такие процессии протянулись на километры. Они уничтожали всё живое. Но самое удивительное – это серая полоса, обрамляющая столицу.

"Начали строить стену!" – догадался я. Несколько дней назад Иван сказал, что люди возведут себе бетонную тюрьму, но при взгляде на масштаб действий внизу я чувствовал не уныние, а гордость! Гордость за человечество! Весь мир ополчился, но мы не опускаем руки и сражаемся! Я хотел скорее приземлиться, чтобы принять участие в этой борьбе. Вся моя жизнь, кадетское училище, служба в милиции готовили меня к этому дню. Я желал всё и сразу: ехать на одном из бульдозеров, ставить стену, патрулировать улицы, избавляясь от последних остатков нечисти, ещё таящейся в уголках. Всё, до чего дотянутся мои руки, зудящие от нетерпения.

Я устал убегать. Мне хотелось встряхнуть эту наглую мать-природу за грудки и сказать: "Я здесь, я живой, и мы со всей этой силой у стен города в очередной раз покажем тебе, как умеет бороться человек, загнанный в угол!"

Вот самолёт мягко качнулся, останавливаясь, и я принялся будить друзей. Они, ошалевшие после сна, никак не могли прийти в себя, копошились на сиденьях и зачем-то приводили в порядок одежду. Это было выше моих сил. Я вклинился в линию выходящих пассажиров и лишь бросил, что позвоню, когда разведаю обстановку. Иван, зевая, кивнул. Как он может быть так спокоен? Будто в командировку прилетел!

Сразу после спуска с трапа, прямо на асфальте, стоял столик, за которым сидела женщина в голубой военной форме с полумесяцами на синих погонах. Она спрашивала фамилию, записывала в маленькую книжечку в твёрдой обложке и клеймила её автоматической печатью. Всё это занимало время, и изнывающие от неизвестности люди нервно роптали, а очередь едва двигалась. Документ она торжественно вручала в руки новоприбывшего, сухо произнося:

—Добро пожаловать.

При этом на её худощавом лице не возникало ни тени улыбки.

Получив своё подобие паспорта, я растерялся вначале, но тут же был вежливо подхвачен под локоток невысоким солдатом в фуражке и подведён к группе людей у пяти вместительных палаток. Я бы не удивился, если бы меня для начала повели на дезинфекцию. Умудрились же встретить нас как стадо баранов перед выставкой.

Спустя несколько минут я разобрался в происходящем. В палатку нужно было заходить по очереди. Люди выходили оттуда спустя разное время. Кто-то не пробыл там и пяти минут, а кто-то задерживался на полчаса. Напоминало очередь к терапевту в поликлинике. Один из мужчин вылетел оттуда с пунцовым от злости лицом и снова был вежливо схвачен и отправлен к группе, которую уже рассаживали по автобусам. Ожидание скрашивал лишь солдат в фуражке: он прогуливался между людьми и предлагал сигареты и воду в бутылках, которые доставал из ящиков, расставленных на асфальте.

Мой энтузиазм таял, раздражение закипало. Когда очередь подошла, я уже плохо соображал от злости. Внутри стоял стол, за ним сидел мужчина в форме, и, конечно же, на плечах – знакомые погоны. Но полумесяцы на них были больше, чем у женщины. Я предположил, что это означало более высокий ранг. Он вежливо предложил мне присесть на деревянный табурет перед столом и протянул руку за моим «паспортом». Возле него мерцал экраном открытый ноутбук.

—Леонид Грачёв, – прочитал он вслух и тут же набрал что-то на клавиатуре.

Клац, щелк, клац, щелк. Боже, мои нервы! Я молча ждал продолжения. Мне не понравилось, что он не представился после прочтения моей фамилии, как того требует обычный протокол, да и вежливость. Некоторое время он читал с экрана, потом с улыбкой повернулся ко мне.

– Очень хорошо. Нам нужны люди с военной подготовкой. Вы работали в милиции, это тоже большой плюс. – Говоря, он делал пометки в моей книжечке.

Буквы латиницей и цифры. Потом ещё уточнил мою группу крови и снова что-то написал. Система кодов.

– Здесь предварительное распределение. Завтра будет окончательное. Но уже вижу, что у вас есть все шансы попасть на хорошую, не пыльную работу. Удачи! – Он обаятельно улыбнулся, вернул «паспорт» и потерял интерес, приготовившись встречать следующего.

– Я не хочу тёплое местечко, – сказал я с напором, – мне нужно место, где я буду максимально полезен, и если это означает строить стену или разливать химию на полях, я не против.

– Ох-хо-хо, – рассмеялся он, но взглянул на меня с какой-то брезгливой жалостью, – уж не сомневайтесь, мы каждому находим максимально полезное место работы. То, где он может раскрыть все свои таланты и навыки. А насчёт тёплых местечек… Их не существует больше, как в принципе! – Его глаза обдали холодом, а рот презрительно скривился. – Непыльная в наше время означает, что вам не придётся стаскивать и закапывать трупы в ямах… Следующий! – крикнул он, и мне ничего не оставалось, как уйти, даже двери не было, чтобы хлопнуть ею как следует!

Меня попытались тут же провести в автобус, но я заметил возле соседней палатки друзей и, отмахнувшись от солдата, двинулся к ним. Он не попытался меня остановить. Видимо, некоторая свобода действий в городе всё же позволялась. Иван насмешливо помахал в воздухе книжечкой-паспортом завидев меня. Второй рукой он обнимал за плечи притихшую Алёну – похоже, обстановка вокруг сильно давила на неё.

– А, где Таня? – спросил я.

– В палатке. Вызвалась идти первая. Ну, как тебе наш новый дом? – с печальной улыбкой поинтересовался он.

– Пока не понял, – ответил я честно.

Я дождался, пока выйдет Татьяна: мне хотелось увидеть её реакцию на разговор внутри. Она вышла с невозмутимым видом.

– Экономическое образование тут явно не в почёте, – сообщила она нам весело. – Посмотрим, что скажут о программистах, – при этих словах она указала Ване на вход.

К нам подошёл солдат и уже настойчивее потребовал, чтобы я садился в автобус. Я попрощался и пошёл к своей группе.

Глава 2

Люди оживлённо галдели, обсуждая посадку, строящуюся стену и приём в аэропорту. Тут было как минимум три компании людей, знакомых между собой. Я горько пожалел, что не дождался друзей в самолёте: сейчас бы ехал вместе с ними. А так я совсем один среди незнакомцев. Ещё через несколько минут я в полной мере осознал свою ошибку, когда нас высадили около многоквартирного дома и вручили ключи от квартир. Я не только мог ехать вместе, но и жить рядом; из-за своей вечной импульсивности я упустил эту возможность. На ключе был приклеен кусок белого пластыря с номером квартиры, написанным авторучкой. Ничего не оставалось, как идти обживаться. Водитель автобуса сказал нам, что заедет в восемь утра и отвезёт в пункт распределения, посоветовав не опаздывать.

Квартира оказалась на четвёртом этаже. Однокомнатная, что логично, – я же один. На просторной кухне есть всё необходимое, видимо, мебель осталась от прошлых жильцов. На светлой плитке – едва заметные бурые разводы. Рефлекторно я присел и уже с этой позиции заметил пару бурых капель на холодильнике и выглядывающий край засохшей бурой лужи под газовой плитой. Видимо, милиционер – это не профессия, а состояние души, потому что я не поленился, отодвинул плиту и, осмотрев лужу, понял, что это высохшая кровь. Похоже, прежних хозяев квартиры больше нет.

Я вернул плиту на место и осмотрел вент-решётку. Теперь она была заварена металлическими прутами. На панелях кухонных шкафчиков под ней – несколько царапин. В этой квартире не случилось ничего нового: бывших владельцев убили мутировавшие крысы, прорвавшиеся через вентиляцию. Расследование окончено. Если бы на прежней работе преступления раскрывались так просто, я был бы уже капитаном.

Я заглянул в холодильник. Негусто, но и не пусто: провизии дня на три. Ну, это я так решил, а могло оказаться, что жить мне на ней пару недель. Я поёжился. Надеюсь, всё не будет настолько печально. Работой меня обеспечат, а вот как будут платить? В ходу ли ещё деньги вообще? Вряд ли; скорее, оплачивать будут сразу едой. Тогда второй вопрос: где брать туалетную бумагу, одежду, мыло и так далее? Надо будет разузнать в пункте распределения, как тут всё устроено. Я сел и по старой привычке записал в свой блокнот интересующие меня вопросы. Их оказалось много, зато теперь не забуду всё спросить.

Я прошёл в зал и обнаружил огромную двуспальную кровать, занимавшую полкомнаты, угловой шкаф ей в тон и пару прикроватных тумбочек. Я вспомнил самолёт: как рвался в бой, на баррикады… и меня разобрал смех. Вместо уничтожения мутантов – рассматриваю холодильник и шкаф, размышляя о туалетной бумаге. Быстро же меня спустили с небес на землю, в прямом и переносном смысле!

Делать тут абсолютно нечего. Даже телевизора нет. Хотя раньше он явно был – об этом говорит пустой кронштейн, прикрученный к стене. Интересно, он разбился или телевизоры теперь не положено иметь? Я лег на кровать и, поправляя подушку, вдруг почувствовал хруст под тонкой наволочкой. Сунул руку в прореху и нащупал небольшую бумажку. На ней печатными мелкими буквами было написано: "Если система вам не по нраву, вы не один (не одна)…"

Понятно, записка не лично для меня, а для любого, кого заселят в квартиру; спрятали после уборки или во время нее…

Я продолжил читать:"Вы можете подать нам знак, просто поставив на подоконник гранёный стакан донышком кверху, и мы с вами свяжемся".И всё. Больше ничего: ни подписи, ни даты. Мне это сразу же напомнило "Матрицу", "следуйте за белым кроликом"…

Значит, в городе есть группировка против действующей власти. Кстати, интересно, наш президент вообще ещё в силе? Или его сместили… А если сместили, то кто? Военные? Это сообщение либо от сопротивления, либо – нельзя исключать такую возможность – от самой системы… чтобы вычислить тех, кому она не нравится… Есть ещё третий вариант: сообщение от группировки, но власти уже знают об их опознавательном знаке, и, выставив стакан, можно заполучить больших проблем…

Нет, хоть военная "дрессировка" в аэропорту и разозлила, я понятия ещё не имею, как тут всё устроено, чтобы влипать с ходу в такие передряги! Я сжёг бумажку зажигалкой и позвонил Ивану, чтобы узнать, как он устроился. Интернет уже отключили, но мобильная связь ещё работает.

Их с Татьяной поселили по соседству, но Ивану с Алёной досталась двушка, а ей – однокомнатная. Я побоялся спрашивать, не находили ли они записки в подушках: возможно, телефоны прослушиваются. Иван назвал свой район, но без интернета я понятия не имел, где он находится. Поэтому я принял решение прямо сейчас начать изучать город, хотя бы с своей улицы.

Глава 3

Наскоро перекусив, я вышел из квартиры. Солнце ярко светило, но людей было немного; те же, кто был, торопливо сновали – явно по делам. Несколько рабочих ведрами носили бетон, заливая огороженные бордюром пни, срезанные под корень. Все клумбы и газоны постигала та же участь. Цель ставилась ясная: не оставить ни клочка обнажённой земли.

Город выглядел потрёпанным, как после долгих уличных боёв. Вот угол дома – весь в чёрной саже, явно пострадал от огнемёта. Знак "40" на дороге с дыркой от пули. Местами с козырьков крыш ещё свисали тягучие нити розовой слизи от коконов. Все витрины разбиты, возле них лежат стопки фанеры – приготовленной, чтобы заколотить проёмы.

Я шёл, глазея по сторонам, как вдруг услышал позади себя мерный гул – словно за мной летел игрушечный вертолёт. Резко обернувшись, я увидел нечто размером с воробья: оно жужжало и явно нацелилось напасть. Напуганный, я вскрикнул и побежал, не разбирая дороги.

Потом с ужасом осознал: ноги вязнут! Я с трудом мог передвигать их. На секунду мелькнула надежда: это сон, я сплю на кровати и никуда не выходил… Вдруг рядом возник один из рабочих, крепко сжимавший ракетку для бадминтона. Недолго думая, он с размаху опустил её на загадочное существо. Раздался треск электричества, и в воздухе запахло горелым. Обгоревшая тушка шмякнулась мне под ноги, которые по щиколотку увязли в жидком бетоне.

Рабочий помог мне выбраться и, помахав своим оружием, пояснил:– Электрическая мухобойка! Очень советую приобрести. Вроде всех крупных тварей зачистили, но от насекомых не избавиться никак. К вечеру ещё комары налетят- там зверюги мама не горюй!– А это кто был? – Я указал на тушку, медленно погружавшуюся в бетон.– Или оса, или шершень. Пчёлы поменьше размером, хотя если ужалят – можно и к праотцам отправится. Видел, как вас заселяли утром. Не советую далеко отходить от дома, пока что. Дождись распределения – там и технику безопасности разъяснят.

Я сам удивился, как сильно меня напугало это крылатое чудо-юдо. Но идти назад в дом означало признаться в своём позорном страхе не только себе, но и мужику с мухобойкой. Поэтому я демонстративно, неспеша огляделся и решил завязать беседу, начав с благодарности за спасение.– Какое там спасение, не помер бы. От их яда максимум на больничке неделю. Рвота жуткая и сыпь, но не смертельно.– Деревья спилили до мутации? – указал я на пень, исчезающий в бетоне, меняя тему.

Он взглянул на меня, как на дурочка.– А как ты к ним с пилой-то подойдёшь после кокона? Устроят тебе казнь пирата за пару минут своими отростками.– И что с такими делали? – мне действительно было интересно.– Где бульдозерами, где с огнемёта поливали, где и тем и другим. Парочку пробовали химией залить, но, вроде говорили, не помогло. – Рассказывая, он положил ракетку и принялся чистить ведро, явно желая закончить беседу и вернуться к работе. – Много людей погибло, пока с деревьями разобрались во всём городе.

– Слууушай, – вдруг протянул он. – Ты ж явно домой не спешишь и работой не занят…Я подумал, что сейчас он предложит помочь таскать бетон ведрами. И всё равно это было лучше, чем возвращаться сидеть в пустой квартире.– Ну, – согласился я.– Видишь, вон пацанёнок сидит возле дороги?

Удивительно, но до этого я его не замечал. А теперь – да, вижу: сидит мальчик лет восьми на бордюре, с палкой в руках, и тычет ею во что-то на асфальте.Я кивнул рабочему, не понимая, к чему он клонит.– Пацан третий день жука тычет палкой. Этот жук его брата укусил – он сейчас в больнице. Сын знакомого.

Я всё равно ничего не понимал и только хлопал глазами.– Просьба к тебе огромная, пойди поговори с ним… Меня не слушает. Он либо садистом вырастет такими темпами… Либо не знаю… Ну нельзя животное три дня мучить без последствий для психики! Даже такое, которое насекомое…Я наконец понял, к чему он клонит.– Пойти уговорить пацана жука отпустить? А если опять кого покусает?– Не покусает, – рабочий совсем смутился, – он ему жвало с корнем вырвал…– Ну, попробую. А там как выйдет.

На самом деле я был в себе уверен. На службе в милиции нам частенько приходилось иметь дело с трудными подростками, правда, не такими мелкими…Я подошёл к мальчику и сел рядом на бордюр.– Дядя Вася послал? – не глядя в мою сторону, спросил он.Жук размером с крупное яблоко лежал на спине, отчаянно размахивал резными лапами, стараясь ухватиться за пытающую его палку, но получал очередной тычок – и всё повторялось снова.– Да, просил уговорить отпустить преступника, – ответил я честно. Детям врать бессмысленно и вредно.– Он укусил брата. Теперь мама с ним в больнице, а отец днями торчит на стене. Строит… А я один…Он снова размашисто ткнул жука, стараясь угодить в мягкое подбрюшье.– Я его наказываю. Пускай помучается…– Ты его не наказываешь, – возразил я. – Ты вымещаешь на нём свою досаду.– А разве есть разница? – Мальчик немного оживился и посмотрел на меня.

– Конечно. Вот смотри: а если бы твоего брата обидел человек? Ну, к примеру, взрослый мужчина ударил, и он попал в больницу? Мальчик не сводил с меня глаз, даже забыл тыкать жука. Он явно ждал продолжения.– Разве ты бы оторвал ему руки? А потом тыкал его в живот несколько дней, битой, к примеру? Наказывая за брата.Малыш задумался на пару минут.

– Нет, – твёрдо ответил он. – С людьми так не делают. Я бы согласился, чтобы его просто заперли в тюрьме.

Я облегчённо вздохнул про себя. Очень боялся, что он ответит: "Да, оторвал бы…" Дети часто максималисты.– Тогда почему жука просто в банку не посадил? Ну, типа в тюрьму? – продолжил я.

– Не знаю… Разве он бы мучился в банке? Как человек в тюрьме? Он же не понимает, на свободе он или нет. Ему плевать, что он в банке! – разозлился мальчик и снова ткнул жука.

– Вот именно, не понимает. И он не понимает, что ты его наказываешь. И он даже не понимал, что кусает твоего брата… Он неразумен. Поэтому ты не наказываешь его, а делаешь больно, вымещая злость. Это как бить подушку или игрушку, когда злишься. Но он-то живой.

– Ты прав… – согласился ребёнок и выкинул палку. Он повертелся, оглядываясь, потом радостно воскликнул, найдя что искал, и с размаху опустил на жука кирпич.

– Ё-моё! – не удержался я и беспомощно посмотрел на дядю Васю.На удивление, тот хохотал и показывал большой палец.– Зачем ты его… – начал я, глядя на малыша.

– Я ему зубы вырвал и крылья тоже, – мальчик погрустнел. – Не хочу, чтобы он дальше мучился из-за того, что я злюсь…

Дядя Вася махнул мне рукой, подзывая. Он всё ещё улыбался.– Ой, уморили меня с пацаном, не могу! Главное, так сидел, ему серьёзно что-то объяснял, а он – жука хрясь кирпичом! – Рабочий снова захохотал. – Хороший ты, видать, мужик, раз к этому бандиту подход нашёл. Меня Василий зовут.

– Леня, – представился я. – Я не совсем на такой результат рассчитывал.

– Да понял я. Только и так неплохо вышло – вон, смотри, малой домой побежал, не сидит больше как потерянный. Давай завтра, после распределения, часиков в семь тут встретимся? Я живу вон в том доме. – Он указал рукой на соседнюю пятиэтажку. – В гости к себе приглашаю. В общем, угощу, чем смогу.

Я решил, что это неплохой способ узнать побольше о городе и местных порядках, и согласно кивнул

– На вот, держи, – он протянул мне ракетку. – Вечером без неё лучше не ходить.

– А ты как же?

– У меня ещё одна есть. Я их заряжаю по очереди.

Глава 4

С утра все новосёлы многоэтажки толпились у подъезда, ожидая автобус. Утро выдалось пасмурным, накрапывал мелкий дождь – как пыль, оседая на волосах и плечах. Люди переговаривались между собой, и даже по звукам голосов слышна была сдержанная тревога. Иногда раздавался истеричный хохот, но от него становилось ещё муторнее.

Я обратил внимание: кроме автобусов, другого транспорта не было. Видимо, экономили топливо. От нечего делать я скользил взглядом по окнам. И вдруг – в окне третьего этажа – заметил стакан. Похоже, кого-то здорово разозлила даже встреча в аэропорту…

Сегодня всё казалось серым и блеклым: автобус с тёмными от грязи боками, здание, к которому он нас привёз, лица людей в сырой, обвисшей одежде. Я не ждал ничего хорошего от распределения, но даже сам не понимал, чего именно опасаюсь.

Снова очередь, кабинет и фальшивая улыбка – только теперь передо мной была женщина. На погонах – полукружье, словно в полнолуние половину луны закрыла туча. Короткая стрижка, волосы приклеены за ушами, ни одна прядь не выбивалась на лицо. И опять этот холодный, колючий взгляд. Мне уже начинало казаться, что это и не люди вовсе, а какие-то части общей системы, хорошо смазанные детали. Рептилоиды! Мать их…

– Леонид Грачов, – прочитала она в моём «паспорте». – Как устроились? Всё хорошо? Еды хватает?

– Смотря на сколько дней её туда положили, – парировал я. – Если на три, то вполне.

Она решила, видимо, что тема вежливых реверансов исчерпана, и абсолютно не объяснив про сроки на еду, перешла к делу. Я понял, что задавать остальные вопросы из блокнота скорее всего тоже бессмысленно.

– Ваш опыт работы, информация, которую удалось о вас добыть, и самое важное – рекомендация Сергея Вершина, вашего командира по «синей зоне», – дают нам возможность доверить вам важную и ответственную работу.

– Кому «нам»? – поинтересовался я. – Кто сейчас у власти? Что вы вообще за организация?

Кажется она немного удивилась моему напору. Даже схватила и принялась вертеть в руках карандаш. Меня порадовал тот факт, что их можно вывести из ледяного равновесия.

– У нас военное положение. Соответственно, руководство перешло к военным.

Говоря она не сводила с меня глаз. Оценивает реакцию. Я старательно изображал лицом статую племени майя.– Как видите, всё просто. Если вас удивляют необычные погоны, – она потерла переносицу тонким пальцем, – то и в них нет ничего сверхъестественного. Как только стала известна первая информация о надвигающейся катастрофе, был спешно организован комитет по отбору лучших кадров и определены звания в соответствии с их образованием, полевыми навыками и подготовкой. – Она взглянула на меня насмешливо. – Или вы хотели иметь у власти толстых генералов, давно потерявших всякую связь с реальными военными действиями, во время апокалипсиса?

Я промолчал. Текст явно заготовлен и говорится по шаблону каждому интересующемуся новой управляющей машиной. Даже насмешливая улыбка в правильном месте.

– Такие погоны, – продолжила она, – позволяют нам соблюдать субординацию между собой, не смущая обычных людей. Как раз именно потому, что они понятия не имеют, что эти знаки означают.

Звучало всё гладко и правильно. Но почему же не покидало неясное ощущение тревоги? Если так разобраться, ну по сортировали людей, выдали паспорта, дали жилье и еду, организуют рабочее место. Даже не отказываются давать пояснения, хоть и говорят по трафаретам. Отчего же это все так противно?

Она заметила моё недоверие. Не знаю, по каким принципам их отбирали в целом, но психологи они все хорошие – это я уже отметил. Поэтому она улыбнулась чуть «теплее» и сказала:– Выше нос! Зарекомендуешь себя хорошо на работе – и, возможно, попадёшь к нам в команду. Обзаведёшься такими же погонами.

– Где я буду работать?

Женщина немного помедлила, словно размышляя, как правильно подать информацию, поправила воротник серой формы.– Вы видели стену на границе города? – спросила она.

Вот тебе и тёплое местечко, – подумал я. Отправят на стройку…

– Видел. Только там пока не стена, а двухметровый забор.

– Верно. Но работа кипит. Дело в том, что с северной стороны мы пытались делать ограду из кирпича и блоков. И знаете, что произошло?

– Нет, я же прилетел только вчера.

– В одном месте её за пару часов сломало дерево: проникая отростками между кирпичей, оно моментально разрушало цемент. А во всех остальных местах животные просто с лёгкостью карабкались по кладке, цепляясь когтями.

Я оживился. Действительно, никогда не задумывался, из чего можно построить стену против таких свирепых и мощных мутировавших тварей.

– Стекло? Металл? – предположил я.

– Стекло разобьют. Металл мы пробовали. Возле стены скопилось огромное количество слизней и улиток – их привлекают следы от бульдозеров и тракторов. Чуть что их потревожит, даже банальный дождь, они начинают распылять кислоту. Металл весь пошёл коррозией; разрушение – вопрос времени. Да и его всё равно не хватило бы, чтобы обнести на достаточную высоту весь город.

– Так из чего же ее делают? – удивился я.

Женщина словно ждала этого вопроса.

– СПФ-16. Попросту – серый пластик. Его создал наш замечательный химик, Ереминцев Антон Павлович, по нашему запросу. Не подвержен коррозии. Выдерживает огромные нагрузки. Его невозможно повредить когтями. По нему нельзя вскарабкаться наверх. Растения не способны его разрушить. Дешёв и прост в изготовлении.

– Я буду строить ограждение? – спросил я прямо.

– О, вы так подумали?.. Нет, вовсе нет… – она поправила и так безупречно прилипшие волосы. – Вы будете охранять Ереминцева. Посменно… Приступите завтра, сегодня отдыхайте, знакомьтесь с городом.

– От чего охранять? – удивился я искренне.

– Ммм, как же вам объяснить-то… У нас в городе кое-кто недоволен новыми порядками. Мы их называем "зелёными", а они себя называют "Дети леса", вроде, или "Дети природы"… Что-то такое…

– Химик-то тут при чём? – видимо, они зря возлагали на меня такие большие надежды. Я действительно ничего не понимал. Эти куски пазла: пластик, химик, зелёные, охрана – ну, никак не хотели складываться в голове.

– Да у этих зелёных, мозгов, как у детей… леса… – она засмеялась собственной шутке и на секунду даже стала симпатичной. – Они считают, что мы должны перестать бороться с матерью-природой, а ученые обязаны направить все усилия на воссоединение с ней. Наша баррикада и СПФ16 для них как плевок в их идею. Ереминцева уже пытались один раз убить, подложив взрывчатку в лаборатории, – погиб лаборант… Пытались похитить. Его личный водитель, наш рядовой, оказался предателем.