Хроники утренней росы. Крапивка и магия миров. Книга 4

© Натали Байкова, 2025

ISBN 978-5-0068-8630-8 (т. 4)

ISBN 978-5-0068-4958-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация

Прежде чем появилась Крапивка – была цепь.

Это история о том, как любовь Аэриэль и Люцифена стала первой ложью у подножия Истока.

Как страх перед свободой заковал живое сердце мира в лёд.

И как из этой вселенской боли, из капли росы и запретной магии, родилось тихое чудо – девочка, которой суждено будет его растопить.

Четвертая книга – это ключ.

Который вставляется в замок первых трех, и открывает их заново.

Пролог

Записано со слов ветра, помнящего шёпот листьев, и камня, хранящего отзвук шагов.

Прежде чем паутина страха опутала шпили, и немую тишину стали называть покоем, Замок Утренней Росы был не просто обителью. Он был живым эхом Истока. Эпохой, когда гармония Древа не сохранялась, а ежесекундно творилась заново – в распускающемся бутоне, в новом созвучии ветра в арках, в неуловимом изменении света на стенах. Его сила не сковывалась, а свободно изливалась в мир. И на вдохе этого могущества цвел сад,

В те дни сад был живым дыханием Истока. Деревья изящные и ажурные казались вытканными из солнечного света и теплого ветра. Вместо обычной листвы их ветви были одеты в пену цветения – белые, розовые и сиреневые соцветия. А в самой гуще среди лепестков, светились серебряные яблоки, плоды чистой магии. И повсюду витал тот самый аромат – смесь спелого яблока, цветочной пыльцы и свежести утренней россы. Это был запах утра мира, чистый и полный обещаний, задолго до того, как слово лед вообще стало возможным.

Хрустальные Феи тогда не боялись тени, ибо знали – ночь лишь оттеняет свет. Они не цеплялись за бессмертие, ибо каждый миг их жизни был так насыщен и ярок, что вечность казалась не проклятием, а естественным продолжением песни.

И в то время правили двое.

Аэриэль, чья мудрость была глубже самых древних озёр, и Люцифен, чьё видение простиралось дальше самых далёких звёзд. Они были двумя крыльями одной птицы. Двумя нотами в аккорде, что держал небеса.

Эта история того, как эти крылья начали тянуть в разные стороны. Как в совершенной симфонии родилась первая фальшивая нота. Это история первой трещины. Первого зова тьмы, прозвучавшего в свете.

История Первой Цепи.

Глава 1. Сердце что билось в такт вселенной

В начале – не было цепей. Не было зеркал, в которых пульсировала бы тьма. Не было тихого стона, пробивающегося сквозь лёд. Было Древо.

Оно было таким, каким древо может быть лишь во сне или в первозданном мифе. Его ствол не был ни древесиной, ни льдом. Он был сплетен из солнечных лучей и лунных струй словно живой пульс обретший плоть.

Его корни – словно струящиеся реки сияющего тумана, уходили в недра реальности. Вместо листьев с его сияющих ветвей свисали мириады хрустальных капель, каждая – целая вселенная, уникальная нота в великом хоре бытия. И они пели. Громко, радостно, переливаясь всеми цветами, которые только можно и нельзя вообразить. Это был гимн самому существованию.

Воздух вокруг Истока дрожал от мощи, исходящей от него. Он пах озоном после грозы, первым дыханием весны и пыльцой далёких звёзд. Выдержать эту чистую первозданную энергию могли лишь двое – Аэриэль и Люцифен.

Именно здесь, у этого бьющегося ключом Сердца, Аэриэль черпала свою мудрую, стабилизирующую силу. Именно здесь Люцифен заряжался своей безудержной, революционной энергией.

Они были двумя полюсами одного магнита, а Исток – самой силой притяжения, что держала их вместе.

До тех пор, пока…

Глава 2. Два лика гармонии

Пока их взгляды, устремлённые на одно и то же сияющее чудо, не начали различать в нём разное.

Для Аэриэль Исток был колыбелью. Бесконечно прекрасной и хрупкой. Каждая дрожь его света, каждый новый, незнакомый оттенок в хоре капель вызывал в ней не только восторг, но и трепетную ответственность. Она слышала в его песне совершенную, но невероятно сложную мелодию, которую нужно было уберечь от фальшивых нот, защитить от грозящего извне хаоса. Её сила была силой хранительницы. Ее долгом – было сделать так чтобы эта песня звучала вечно, не меняя ни одной ноты.

Для Люцифена Исток был семенем. Диким, могучим, рвущимся сквозь почву реальности чтобы стать чем-то большим. Он слышал в его песне не мелодию а первобытный рев, бесконечный поток сырого, божественного вдохновения, жаждущее воплощения. Его сила была силой провидца. Он мечтал не укрепить колыбель, а помочь тому, что в ней зреет, родиться во всей своей необузданной мощи, даже если колыбель при этом треснет.

Они стояли плечом к плечу, их пальцы сплетались, глядя на переливающиеся гроздья капель-вселенных.

« – Он становится сильнее», – говорил Люцифен, и в его золотых глазах отражались рождающиеся и умирающие миры. – Его ритм учащается. Он хочет большего. Мы должны… помочь ему выйти за эти пределы.

– Его сила нуждается в форме, Люцифен, – мягко, но твёрдо отвечала Аэриэль. – Без неё он разорвёт сам себя. Равновесие… всё в равновесии.

И Исток пел для них обоих, не ведая, что его двое самых преданных слуг слушают две разные партии из одной и той же божественной симфонии. И что тихая дискуссия у его подножия – это первые тихие щелчки, первые микроскопические трещинки на том, что они оба называли любовью.

Разница в их видении вскоре начала проступать не только в словах, но и в самой ткани замка.

Там, где проходила Аэриэль, мир замирал в благоговейной красоте. Деревья сада, касаясь её ауры, распрямлялись, их кора становилась гладкой, как шёлк, а листва замирала в идеально симметричных кронах. Вода в ручьях замедляла бег, превращаясь в зеркальные плёнки, в которых отражалось небо без единой ряби. Даже свет, пронизывающий листву, ложился на землю ровными, бархатистыми полями, а воздух наполнялся тихим, сбалансированным звоном – словно сам сад затаил дыхание, заворожённый собственной отточенной гармонией.

Там, где бывал Люцифен, мир вдыхал полной грудью. Под его шагами на стволах деревьев вспыхивали и гасли незнакомые орнаменты, а с ветвей осыпался дождь из лепестков, пахнущих звёздной пылью. Ручей мог внезапно взметнуться вверх живым фонтаном или уйти под землю, чтобы пробиться в новом месте уже с другим течением. В гуще травы распускались цветы невиданных форм, чьи лепестки шевелились, словно ресницы, а в самой сердцевине таился огонёк не то мысли, не то сновидения. И все эти чудеса были не просто игрой – они были вопросом, обращённым к самому мирозданию: «А что, если попробовать иначе?»

Они ещё правили вместе. Их союз всё ещё казался незыблемым. Совет Старейшин с почтением внимал им обоим, хоть и смутно чувствуя подспудное напряжение. Но самые проницательные из придворных начинали замечать: когда они заходили в зал, стража инстинктивно делилась – одна часть поворачивалась к Аэриэль, как к устою и гарантии, другая – к Люцифену, как к ветру перемен и обещанию.

И никто, даже они сами, не мог бы сказать, когда именно их объединённая тень, отбрасываемая на сияющий пол тронного зала, стала неясно двоиться.

Тишина повисла между ними густая и звонкая, как натянутая струна. Она была наполнена не гневом, а тяжестью невысказанного. Люцифен стоял у высокого арочного окна, уставившись вниз.

Отсюда, из башни, было видно всё: и безупречный, цветущий сад, застывший в своём завершённом великолепии, и сам Исток ровный гул которого был похож на биение огромного сердца, наполняющий замок.

– Форма… – произнес он задумчиво, и в его голосе прозвучала не привычная страсть, а холодная, отточенная как лезвие горечь. – Форма, которую мы дали ему, Аэриэль, становится тесной. Она не защищает. Она сковывает. Я чувствую это каждой частицей своего существа. Он задыхается в этих прекрасных, предсказуемых узорах.

Аэриэль, сидевшая в кресле, вздрогнула, словно от прикосновения к раскалённому металлу. В её руках был цветок. Идеальный, вечноцветущий сорт, выведенный в оранжереях Замка. Его лепестки образовывали безупречную, многослойную спираль, а аромат был тонким, неизменным.

Её пальцы непроизвольно сжались вокруг стебля. – Ты говоришь, как… – она запнулась, не решаясь произнести вслух страшное слово. Мятежник.

Вместо него она выдохнула, и её взгляд упал на цветок в её руке. – Ты говоришь о том, чего не понимаешь, Люцифен. Бесформенная сила – это хаос. Наши «узоры» …её голос дрогнул, – …это не клетка. Это спасение. Мы спасли его от него самого. Мы дали его силе смысл, направление, красоту.

Она подняла цветок, и в её глазах вспыхнула тихая, отчаянная мольба. – Разве эта красота – не доказательство нашей правоты?

– Я говорю, как его Хранитель! – Люцифен резко обернулся от окна. Его голос впервые зазвенел, сорвавшись с привычной, бархатной тональности, и эхо ударилось о хрустальные стены. – Моя клятва – служить ему, а не твоему представлению о нём! Я должен прислушиваться к его голосу, а не заглушать его из страха!

– Страх? – её собственный голос стал тише, но твёрже, как лёд, сжимающийся при морозе. – Ты называешь ответственностью страх? Люцифен, я… я вижу, как ты смотришь на Исток. В твоих глазах – не служение. В твоих глазах – жажда. Ты смотришь на него не как хранитель, а как… алхимик на философский камень.

Люцифен медленно выдохнул, и пламя в его глазах погасло, сменившись бездонной усталостью.

– Быть может, ты и права, – тихо сказал он. – Быть может, я и есть алхимик. Потому что я вижу в нём не просто жизнь, Аэриэль. Я вижу золото возможностей, которое ты боишься выплавить, чтобы не обжечься. И это… это разбивает мне сердце.

Он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа. Дверь за ним закрылась с тихим, но окончательным щелчком.

Аэриэль осталась сидеть одна. Ровный, далёкий гул Истока, ещё недавно бывший для неё убаюкивающей симфонией порядка, теперь казался протяжным, одиноким стоном. И впервые за всю свою долгую жизнь она почувствовала себя не хранительницей у его колыбели, единственной стражей у ворот, за которыми уже бушевал пожар.

Она не знала, что страшнее: то, что пламя может вырваться наружу и поглотить всё, что она любила… или то, что однажды её собственная рука дрогнет, и она сама распахнёт эти ворота навстречу гибельному, но столь желанному для него ветру. Глава 3. Песнь за пределами стен

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.