Пленница темного лорда

ПРОЛОГ. ТАНЕЦ ПЕРЕД БУРЕЙ

За день до того, как её мир рухнул, Ариэль Вальтер отчаянно скучала.

Душный воздух Тронного зала Белой Башни был пропитан запахом воска для паркета, старых книг и невысказанных политических угроз. Сквозь высокие витражи лился искусственный, слишком яркий свет магических сфер, призванный имитировать вечное лето владений Света. На деле он лишь подчеркивал бледность лиц собравшихся сановников и искусственные улыбки дам.

Ариэль стояла рядом с отцовским троном, идеально прямая, в платье из серебристого шифона – живой символ, украшение, эталон послушания. Она ловила каждое слово дискуссии о новых налогах на магические артефакты, но её мысли были далеко. Они метались, как пойманная птица, между скукой и тихим, нарастающим беспокойством. Отец, лорд Вальтер, Повелитель Света, говорил громко и уверенно, жестом отсекая возражения. Его магия, теплая и властная, волнами расходилась от него, заставляя собеседников кивать в такт. Ариэль чувствовала её кожей – знакомую, но отчего-то сегодня вызывающую легкую тошноту. Это была сила, которая не спрашивала. Она утверждала. Подавляла.

Расточительно, – внезапно мелькнула в голове странная, чужая мысль. Она поморщилась, отгоняя её.

«Верно, Ариэль?» – голос отца заставил её вздрогнуть. Все взглялы устремились на неё. Он ждал её поддержки, своего рода ритуального кивка, который ставил точку в споре. Его глаза, цвета летнего неба, смотрели на неё с ожиданием и… собственнической теплотой.

– Совершенно верно, отец, – её собственный голос прозвучал звонко и пусто, как удар хрустального колокольчика. Удовлетворённая улыбка на его лице была ей наградой и приговором.

Позже, в своей башне, она сорвала с головы сложную диадему и швырнула её на туалетный столик. В отражении зеркала на неё смотрела идеальная кукла с глазами, в которых бушевала тихая буря. Она подошла к окну, распахнула створки, впуская настоящий, колючий ночной воздух. Где-то там, за сияющим куполом, защищавшим их земли, лежали Тёмные Территории. Место, о котором говорили только шёпотом, рисуя его обителью бесформенных ужасов.

Но сейчас её магия, на свободе от давящего присутствия отца, вела себя иначе. Она не стремилась излиться ярким светом. Она тихо вибрировала на грани восприятия, будто что-то слышала. Далекий, низкий гул, подобный звуку гигантского механизма, работающего где-то в самом сердце мира. Ритмичный. Неумолимый. Это не было страшно. Это было… гипнотизирующе.

Она потянулась рукой к темноте, не выпуская магию, а лишь прислушиваясь к ней. И на мгновение ей показалось, что далёкий мрак ответил ей – не враждебным толчком, а холодным, внимательным взглядом, который скользнул по её сознанию, оценивающе и бездонно глубоко. Её охватил не страх, а леденящий трепет, похожий на предчувствие.

В ту же секунду дверь в её покои распахнулась. Это был капитан стражи, его лицо было бледным.

– Леди Ариэль! Ваше сиятельство требует вас немедленно. Поступили тревожные вести с границы.

Предчувствие сгустилось, превратившись в тяжёлый камень в груди. Последний взгляд она бросила в ночь, на тот участок мрака, который только что казался таким живым. Что ты такое? – прошептала она про себя.

Тьма не ответила. Она лишь затаилась, выжидающе.

А высоко в своих ледяных чертогах, откуда были видны и Белая Башня, и трепет маленькой, яркой искры внутри неё, Кайран отложил в сторону карту со стратегическими отметками. Его серебряные глаза были прикованы к далёкой точке света, мерцавшей, как одинокая звезда на тёмном бархате ночи.

– Достаточно наблюдений, – тихо произнёс он, и в его голосе прозвучало решение, выношенное веками. – Пора действовать. Завтра она будет здесь.

Он не видел в ней врага. Он видел диссонанс. Прекрасный, мощный, но фальшивый аккорд в вселенской симфонии сил. И его долг, его природа – привести всё в гармонию. Даже если для этого придётся разбить инструмент, чтобы настроить его заново.

Буря была уже решена. Оставалось лишь дождаться рассвета, чтобы обрушить её на голову той, что ещё не знала, что её безупречная жизнь – всего лишь тихая нота перед началом великой, разрушительной и созидательной музыки.

Глава 1. Трофей Повелителя Тьмы

Карета остановилась с таким тихим скрипом, словно даже неживая материя боялась нарушить покой этого места. Сердце Ариэль, напротив, колотилось так громко, что, казалось, эхо его ударов отражалось от высоких черных стен, окружавших внутренний двор цитадели Адастра.

Дверцу открыли извне. Стражник в латах из матового темного металла, лицо скрыто под забралом в форме безмолвного крика, молчаливо отступил, предлагая ей выйти. Его молчание было страшнее любых угроз. Ариэль вдохнула полной грудью. Воздух здесь был особенным – холодным, кристально чистым и до странности тонким, словно его было мало. Он пах снегом, камнем и чем-то еще… озоном, как после мощной магической вспышки.

Она ступила на землю – вернее, на идеально отполированную плиту черного базальта. Взгляд ее скользнул по фасаду. Это не было логовом чудовища. Это было воплощение пугающего совершенства. Башни, острые как иглы, впивались в свинцовое небо. Стены не были грубо сколочены; они состояли из тысяч идеально подогнанных друг к другу блоков темного камня, между которыми струился слабый, призрачный свет – словно в них была заключена сама суть ночи. Ни единой трещины, ни единого изъяна. Такая красота была леденящей, отрицающей саму жизнь с ее хаосом и теплом.

– Пошли, – тихо сказала она себе, подняв подбородок. Плащ волочился по камню, но она расправила плечи. Она была Ариэль Вальтер, дочь Повелителя Света, и даже в цепях она не позволит увидеть свой страх.

Ее провели через огромные врата – не скрипящие железные полотнища, а двери из матового черного дерева с инкрустацией серебром, изображавшей созвездия, которых она не знала. Внутри цитадели было тепло и тихо. Под ногами стелились густые ковры приглушенных, глубоких цветов – бордового, изумрудного, темно-синего. На стенах висели не трофеи и оружие, а странные, прекрасные артефакты: хрустальные сферы с туманностями внутри, подвижные карты звездного неба, живые картины, где застыли пейзажи неземной красоты. Это поразило ее больше, чем ожидаемые орудия пыток. Это говорило о владельце, чьи интересы лежали далеко за пределами простой жажды власти и разрушения.

И чем дальше они шли, тем сильнее сжимался холодный комок в груди Ариэль. Ее готовили к ярости, к звериной жестокости. Эта ледяная, интеллектуальная роскошь была куда страшнее.

Наконец, они остановились перед двойными дверями из темного дуба. Стражники замерли по бокам, недвижимые, как статуи. Двери беззвучно раздвинулись сами, впуская ее внутрь.

Тронный зал.

Он был необъятным. Его своды терялись где-то в вышине, в искусственном полумраке, из которого исходил мягкий рассеянный свет. По бокам тянулись ряды стройных колонн, обвитых резными серебряными лентами, похожими на застывшие потоки воды. В конце зала, на возвышении в семь ступеней, стоял трон. Не грубое каменное кресло, а изысканное сооружение из того же темного камня, но казавшееся легким и воздушным, – будто его вырезали из цельного куска полярной ночи. И на нем сидел тот, чье имя заставляло трепетать целые королевства.

Кайран.

Он не смотрел на нее. Он был погружен в чтение свитка, который парил в воздухе перед ним. Его поза была расслабленной, одной рукой он подпирал голову, пальцы другой медленно водили по пергаменту, и буквы на нем отзывались сдержанным серебряным свечением. Первое, что поразило Ариэль, – его обыденность. Ни рогов, ни плаща из шкур, ни сияющих красным глаз. Просто человек в темном, безупречно сшитом одеянии, напоминающем военный мундир, но лишенном вычурных украшений. Только пряжка в виде стилизованной молнии на поясе.

Он поднял глаза.

И мир для Ариэль перевернулся.

Легенды лгали. Они говорили о пустых глазницах, полных тьмы. Но его глаза… Они были цвета жидкой ртути, расплавленного лунного серебра. В них не было ни зрачков, ни белков – только сияющая, глубокая металлическая поверхность, в которой, казалось, отражалась вся вселенная и ее бесконечные тайны. Этот взгляд был нечеловечески старым, пронзительным и невыносимо внимательным. Он не испепелял – он сканировал, видел насквозь, разделял на атомы.

Свиток мягко свернулся и упал на подлокотник трона.

– Ариэль Вальтер, – произнес он. Голос. О, этот голос! Он был тихим, низким, бархатным. Каждое слово было обдуманным и весомым, как будто выточенным из темного льда. Он не гремел. Он обволакивал, проникал в самое сознание, заставляя слушать. – Добро пожаловать в Адастра. Надеюсь, дорога не слишком утомила тебя?

В его тоне не было насмешки. Была холодная, почти академическая вежливость. И это бесило больше прямых оскорблений.

Ариэль сделала шаг вперед, заставив себя оторвать взгляд от его глаза и встретиться с ними вновь. Гордость, последний щит, заставила ее говорить четко и громко.

– Церемонии излишни, лорд Кайран. Мы оба знаем, зачем я здесь. Заложница. Предмет торга. Давайте опустим театр.

Уголок его рта дрогнул – настолько, что это едва можно было назвать улыбкой. Скорее, тенью интереса.

– Ошибаешься, – произнес он так же мягко и медленно поднялся. Он был высоким, стройным, его движения были лишены суеты, полны сокрытой силы. Он стал спускаться по ступеням, и каждая его поступь была беззвучной. – Ты не предмет торга. Предметы не горят так ярко в магическом спектре. И не смотрят на меня с такой… восхитительной ненавистью.

Он остановился в двух шагах от нее. Она почувствовала исходящий от него холодок, тонкий, как горный воздух, и уловила запах – снега, древесного дыма и чего-то электрического, острого.

– Ты – мой личный трофей, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучали нотки чего-то личного. – Ответ твоего отца на мое последнее предложение был оскорбительным. Не для моей власти – для моего разума. Он назвал меня «исчадием пустоты». Поэтично, но глупо. Пустота ничего не создает. А я… я строю. И чтобы преподать ему урок в логике и манерах, я взял то, что он ценит больше трона. Тебя.

Его рука, длинная, с изящными пальцами, поднялась. Ариэль замерла, ожидая удара, щипка, грубого прикосновения. Но он лишь легким, почти невесомым движением кончика пальца коснулся серебряной манжеты на ее запястье, той самой, что жегла кожу и глушила ее силу.

– Мне не нравится, как это выглядит на тебе. Уродливая вещь, – произнес он с легкой гримасой, будто речь шла о дурном украшении.

Щелчок его пальцев прозвучал как выстрел в тишине зала. Манжеты расстегнулись и с глухим стуком упали на ковер. Волна собственной магии, долгожданная, живительная и яростная, хлынула в Ариэль, заставив ее вздрогнуть всем телом. Инстинкт кричал: «Атакуй! Сейчас!» И она подчинилась. Собрав всю накопленную за дни дороги ярость и страх, она выбросила вперед ладонь, выкрикивая слово силы для ослепляющей вспышки Света.

Энергия вырвалась из нее… и растворилась. Бесследно. Будто ее вылили в бездонный колодец.

Она даже не увидела, как он это сделал. Он не жестикулировал, не произносил контрзаклинания. Он просто посмотрел на поток ее магии, и тот угас, поглощенный абсолютным спокойствием его серебряного взгляда. В воздухе лишь дрогнуло, как от жары.

– Свобода – понятие относительное, принцесса, – сказал Кайран, и в его голосе прозвучало что-то вроде усталого терпения, с каким объясняют ребенку очевидное. – Здесь твоя сила принадлежит тебе. Но порядок в моих стенах принадлежит мне. Попробуешь сжечь мои ковры – столкнешься с последствиями. Понятно?

Он повернулся и сделал несколько шагов к трону, прежде чем обернуться, бросив через плечо:

– Твои покои готовы. В них есть все необходимое. Библиотека, если ты любишь читать, тоже открыта под присмотром. Отдыхай. Привыкай. – Он снова сел на трон, и его профиль на фоне темного камня казался вырезанным из самого мрака. – Завтра начинается твое перевоспитание. Не опаздывай.

Ариэль стояла, дрожа не от страха, а от унизительного бессилия и ярости. Он не связал ее, не бросил в темницу. Он просто… отключил. И назвал это «перевоспитанием».

– Я никогда не приму ваши правила, – выдохнула она, сжимая кулаки, на которых еще покалывала освобожденная магия.

Кайран снова взял свиток, и его серебряные глаза скользнули по буквам.

– Это мы еще посмотрим, Ариэль, – ответил он, не глядя на нее. – Это мы еще посмотрим. Тебя могут проводить.

И когда стражи мягко, но неумолимо увели ее из зала, Ариэль понимала одно: она действительно была трофеем. Но не ценным слитком в сокровищнице. А живым, сложным артефактом, который ее новый владелец намеревался внимательно изучить, а затем… перезагрузить. И это было страшнее любой камеры пыток.

Глава 2. Холодная роскошь неволи

Покои, в которых оказалась Ариэль, не могли называться ни клеткой, ни темницей. Это был самый изощренный вид тюрьмы – тюрьмы, лишенной решеток, но от этого не становившейся менее настоящей.

Ее провели в просторную гостиную с высоким стрельчатым окном, которое занимало почти всю стену. Вид из него захватывал дух и одновременно леденил душу: бескрайнее море темно-хвойных лесов, укутанных в снежные покрывала, и на горизонте – острые, как лезвия, пики Вершин Вечного Мрака, купающиеся в багровых лучах заходящего солнца. Красота была абсолютной, дикой и безразличной. Она напоминала Ариэль, как далеко она от дома.

Сама комната дышала сдержанной, безупречной роскошью. Под ногами – густой ковер цвета лесного мха, столь мягкий, что в нем тонули ступни. Мебель из темного, почти черного дерева была украшена изящной, неброской резьбой в виде виноградных лоз и незнакомых цветов. На каминной полке из темного мрамора плясали настоящие, живые огни, но они не потрескивали, а лишь тихо шипели, отливая синевой. В воздухе витал тонкий, неуловимый аромат – смесь старых книг, воска и высушенных горных трав.

Ариэль медленно обошла комнату, касаясь пальцами поверхностей. Все было идеально чисто, продумано до мелочей и абсолютно безлично. Ни единой безделушки, которая выдавала бы характер обитателя. Ни портрета, ни любимой вазы, ни затертой книги на столике. Это была не комната. Это была декорация.

В соседнем помещении ее ждала спальня с огромной кроватью под балдахином из тяжелого серебристого бархата и гардеробная, уже наполненная платьями. Она сжала в руке складку одного из них – платья из шелка стального оттенка. Ткань была прохладной, дорогой, идеально сшитой. Они были ее размера. Все они были ее размера. От этой мысли стало еще холоднее. Ее похищение не было импульсивным актом. Это была операция, подготовленная со скрупулезной точностью.

На низком столе у камина ее ждал поднос с едой. Не простая похлебка для пленницы, а изысканный ужин: запеченная груша с пряностями, томленая дичь с ягодным соусом, теплый хлеб и кувшин с чем-то, что пахло мятой и медом. Даже вилка и нож были сделаны из какого-то легкого темного металла, а рукояти украшены крошечными сапфирами. Она не тронула еду. Унижение принимать эту показную заботу было сильнее голода.

Ее внимание привлекла единственная дверь, кроме той, через которую она вошла. Она вела в небольшой кабинет, и сердце Ариэль екнуло. Книги. Полки от пола до потока, уставленные фолиантами в кожаных переплетах с тиснеными золотом названиями на языках, которые она то узнавала, то нет. «Основы теургии Тьмы», «Хроники Империи до Раскола», «Геомантия Вершин», «Анатомия магических потоков». Это была не случайная коллекция. Это была библиотека исследователя, стратега, философа. И ей, дочери Повелителя Света, чье образование было столь же блестящим, сколь и однобоким, внезапно страшно захотелось потянуться к этим книгам, чтобы узнать врага. А еще – чтобы понять, кто этот человек, забравший ее.

Она осторожно потянула на себя массивную ручку двери, через которую ее ввели. Она не поддалась. Не было ни щелчка замка, ни скрежета засова. Дверь была просто… неподвижна, как будто ее вес составлял тонны. Магический барьер. Невидимый, но абсолютный.

– Нужно что-то, мисс Вальтер? – раздался спокойный голос прямо за ее спиной.

Ариэль вздрогнула и резко обернулась. В дверном проеме в гостиную стояла женщина лет сорока, с гладко зачесанными в тугой узел седыми волосами и лицом, напоминавшим вырезанную из слоновой кости маску. Она была одета в строгое платье глубокого серого цвета, а на груди у нее на серебряной цепочке видел маленький кристалл, слабо пульсирующий темным светом. Горничная? Надзиратель? Скорее, и то, и другое.

– Кто вы? – выдохнула Ариэль, отступая на шаг.

– Эльвира. Я отвечаю за ваш комфорт в этих покоях, – женщина склонила голову ровно настолько, насколько этого требовала вежливость, но не больше. Ее глаза, цвета промозглого осеннего неба, были пусты и внимательны одновременно. – Лорд Кайран поручил мне обеспечить вас всем необходимым.

– Мне необходимо отсюда уйти, – резко сказала Ариэль.

– Это выходит за рамки моих полномочий, – ответила Эльвира без тени иронии. – Ужин не понравился? Я могу заменить меню.

Это было сюрреалистично. Обсуждать меню, будучи пленницей в логове величайшего врага своего рода.

– Мне не нужна еда. Мне нужны ответы. Зачем я здесь? Что он хочет сделать?

Эльвира сложила руки перед собой. Ее движения были экономными, точными. – Лорд Кайран сказал, что все ваши вопросы найдут ответы в свое время. Завтра. А пока вам стоит отдохнуть. Дорога и… волнения сегодняшнего дня должны были вас утомить. В спальне вас ждет ночная рубашка. Вода для омовения уже подана.

Она говорила так, словно Ариэль была капризной гостьей, а не пленницей. Эта ледяная, безупречная нормальность сводила с ума.

– Я не буду носить его одежду! – вспыхнула Ариэль.

– Как пожелаете, – кивнула Эльвира. – Однако ваше текущее платье нуждается в чистке. Я оставлю смену здесь. – Она поставила на стул у двери аккуратно сложенный комплект из мягкой ткани неопределенного серо-голубого оттенка. – Если вам понадобится что-то еще, позовите. Я услышу.

И прежде чем Ариэль успела что-то возразить, женщина вышла, и дверь снова стала неподвижной и безмолвной.

Осталась одна, Ариэль почувствовала, как волна отчаяния накатывает на нее, холодная и липкая. Она схватила со стола красивую фарфоровую чашку и швырнула ее в камин. Та разбилась об мрамор с мелодичным, печальным звоном, и осколки упали в огонь. Никто не прибежал. Никто не отчитал ее. Тишина лишь сгустилась, поглотив этот жалкий всплеск ярости.

Она подошла к окну и прижала лоб к леденящему стеклу. Где-то там, за этими лесами и горами, был ее отец. Готовил ли он ответный удар? Или, как с горечью подумала Ариэль, считал ее уже потерянной, принявшей мученическую смерть – более полезной для дела Света, чем живой и опозоренной заложницей?

Ее пальцы сами потянулись к запястьям, где еще остались красные полосы от серебряных манжет. Магия внутри нее плескалась, живая и целая, но бесполезная в этих стенах. Она чувствовала магию этого места – тихую, глубокую, как океанское дно, и такую же всепроникающую. Она была повсюду: в камне стен, в горящих без дров поленьях, в самой тишине. Она держала дверь закрытой, а ее – внутри.

Ариэль медленно вернулась в кабинет и, почти против своей воли, протянула руку к корешку ближайшей книги. «Основы теургии Тьмы». Она сжала пальцы в кулак, не решаясь коснуться. Это было бы предательством. Но… а что, если знание – это единственное оружие, которое у нее осталось? Что, если, чтобы победить врага, его нужно понять?

Она так и не открыла книгу. Но и не отошла от полки. Она стояла в центре этой холодной, безупречной роскоши, разрываясь между ненавистью и исследующим любопытством, между страхом и зарождающейся, опасной мыслью: А что, если отец и его советники ошибались насчет природы Тьмы? Что, если все, чему ее учили, было лишь одной стороной правды?

За окном окончательно стемнело, и пики гор растворились в черноте, лишь слабо светясь изнутри, как тлеющие угли. Цитадель Адастра жила своей таинственной, неспешной жизнью. Ариэль Вальтер, дочь Света, сидела на краю слишком мягкой кровати в своих дорогих, чужих покоях и впервые за долгое время чувствовала себя не воительницей, а просто потерянной, испуганной девушкой. Завтра должно было начаться ее «перевоспитание». И самое ужасное было то, что часть ее, та самая, что всегда жаждала знаний, уже ждала этого с трепетным, невероятным предвкушением.

Глава 3. Первый урок: сила и контроль

Ее разбудил не звук, а изменение в давлении. Тихая, почти неощутимая вибрация в самой ткани реальности ее комнаты. Ариэль открыла глаза, мгновенно приходя в себя. За окном еще царил предрассветный сумрак, сизый и безжизненный. Она провела ночь в кресле у камина, укутавшись в собственный плащ, упрямо отказавшись от постельного белья и ночной рубашки. Еда на подносе так и стояла нетронутой.

Дверь в гостиную была открыта.

Сердце заколотилось чаще. Не приглашение, а констатация факта: ее время уединения истекло. Она встала, расправила мятое платье и с силой провела руками по лицу, словно пытаясь стереть с него следы усталости и страха. Дочь Повелителя Света, – напомнила она себе. Веди себя соответственно.

В гостиной ее никто не ждал. Но на столике у камина, рядом со вчерашним нетронутым ужином, стоял новый поднос. На нем – простая глиняная кружка с парящим над ней легким парком, кусок темного хлеба и яблоко. Аскетично, практично. Никакой изысканности. И, что самое важное, это выглядело не как угощение, а как топливо для работы. Это она уважала больше.

Она выпила глоток – это был травяной чай, горьковатый и бодрящий – и, отломив кусок хлеба, вышла в коридор. Он был пуст и безмолвен, освещен тем же призрачным светом, что и в камнях стен. Никаких указателей. Но Ариэль почувствовала слабый, едва уловимый поток энергии, исходящий из глубины цитадели. Магический импульс, не призыв, а скорее… маяк. Она поняла: это и был тест. Первый.

Она пошла на ощупь, следуя за этим внутренним компасом. Ее шаги гулко отдавались в пустоте. Она миновала галереи с арками, уходившими в темноту, пересекла зал с огромным, замерзшим от времени витражом, изображавшим падение звезды. Цитадель была лабиринтом, полным безмолвной истории и спящей мощи.

Поток привел ее к двери. Не к величественному порталу тронного зала, а к простой, дубовой двери в одном из нижних, более древних ярусов крепости. Она прикоснулась к холодной ручке – и дверь отворилась.

Комната, в которую она вошла, не была похожа ни на что виденное ею ранее. Это был абсолютно пустой куб. Пол, стены, потолок – все было выложено гладкими, матовыми плитами того же темного камня, но здесь они не светились изнутри. Они поглощали свет. Воздух был на удивление теплым и плотным, насыщенным озоном и тихим гудением энергии. В центре комнаты, спиной к ней, стоял Кайран. Он был в простой темной рубашке и брюках, его руки за спиной.

– Ты опоздала на четыре минуты, – произнес он, не оборачиваясь. Его голос в замкнутом пространстве звучал еще более объемно и веско. – Время – такой же ресурс, как и мана. Растрачивать его – роскошь, которую ты не можешь себе позволить.

Ариэль сжала кулаки. «Не поддавайся на провокации».

– Вы не назначили время, лорд Кайран.

– Я открыл дверь. Это и было назначением времени, – он наконец повернулся. Его серебряные глаза в этой лишенной отражений комнате казались единственными источниками света. – Отбрось церемонии. Здесь нет ни лордов, ни принцесс. Есть учитель и ученица. Или проводник и… материал. Как тебе будет угодно. Твоя задача – слушать и делать. Понятно?

Она кивнула, слишком злая, чтобы вымолвить слово.

– Хорошо. Покажи мне, чему тебя научили. Базовая манипуляция энергией. Создай сферу света. Стандартного размера, максимальной для тебя плотности и яркости.

Ариэль нахмурилась. Это было элементарно. Детское упражнение, которое она выполняла тысячи раз. Что он задумал? Унизить ее, показав, как легко он развеет ее «детские фокусы»? Она собралась с духом, отбросила сомнения и вытянула перед собой руки ладонями вверх. Она сконцентрировалась, чувствуя, как теплая, знакомая энергия Света струится из центра ее существа, собирается в ладонях. Воздух заплясал маревым. И вот она – идеальная сфера чистого, ослепительно-белого света, размером с ее кулак, парила перед ней, мягко гудя. Она была красивой и мощной. Ариэль не могла не почувствовать гордости.

Кайран наблюдал, не двигаясь. Его выражение лица было невозмутимым.– Предсказуемо, – произнес он наконец. – Эффектно. И… расточительно.

– Что? – не удержалась Ариэль.

– Ты выкачала из своего резервуара энергию, достаточную, чтобы поддерживать эту сферу в активном состоянии полчаса. Для чего? Чтобы осветить комнату, в которой нет ничего, что нужно рассмотреть? Это как использовать священный меч, чтобы резать хлеб. Покажи мне теперь ту же сферу. Но яркость – как у свечи. А плотность – чтобы ею можно было пробить эту стену.