«Три кашалота». Блеск и мрак золотого дна. Детектив-фэнтези. Книга 20

I

Когда двери лифта открылись, руководитель ведомства Георгий Иванович Бреев, встреченный удивленным и дружным, но плохо отрепетированным возгласом «Здравия желаем, товарищ генерал!» и сопровождаемый взглядами трех сотрудников, вставших по стойке смирно в лифте, чтобы далее спуститься в полуподвальное помещение, вышел в коридор трехэтажного здания; казалось оно невысоким, но имело и четвертый, подземный этаж; кроме того, с обширной конфигурацией замкнутого четырехугольника с внутренним двором, проездными арками и подземным въездом и выездом.

– С юбилеем, товарищ генерал! – услыхал он за спиной слова, тут же пропавшие за закрытыми дверями лифта.

«Спасибо, спасибо! Ведь помнят!» Ни много, ни мало, но минуло уже ровно три года с тех пор, как он, Бреев, возглавил, созданный им же самим, достойный коллектив розыскников драгоценных металлов и прочих видов сокровищ. И не проходило дня, чтобы гохран страны не пополнялся каким-нибудь количеством золота, платины, серебра, самоцветов и прочих богатств!..

Он знал, что еще не раз похвалит себя и весь коллектив за проделанную работу. И поводом к этому служит, несомненно, пусть если и не юбилей, но какая-никакая, а круглая дата. Ведь и три – это хорошее число!..

Высокий, в меру худощавый и подтянутый, как спортсмен, с аккуратной стрижкой, почти всегда в штатском костюме с иголочки, в лакированных туфлях, на вид лет около сорока, он вышел из общего лифта, где его, по-видимому, не ожидал увидеть никто, и, завернув за угол, направился по длинному коридору. Еще через несколько секунд он зашел в отдел граффитирования неопознанных аномальных тел «Гранат». Начальник отдела капитан Нелли Аброскина и ее помощница старший лейтенант Валентина Образцова, обе крашеные блондинки со слегка растрепанными прическами, колдовали посреди нагромождения приборов и различной посуды с препаратами.

– Здравия желаем, товарищ генерал! – приветствовали они с улыбками и довольно слаженно, встав со своих мест. Ростом они сильно отличались, и Бреев попросил:

– Присядем.

– Так точно! – Образцова, облаченная в халат лаборанта, тут же прошмыгнула за свой стол, стараясь совсем скрыться из глаз. Аброскина, пододвинув высокому гостю свободный металлический стул на прямых ножках, осталась на ногах:

– Я готова ответить на все ваши вопросы, Георгий Иванович! – сказала она с воодушевлением, не собираясь в такой день прятать ни своей высокой стройной фигуры, ни нарядного костюма, состоящего из длинной серой в белую крапинку юбки и черного с белыми полукруглыми формами воротника короткого жакета, показавшегося генералу слегка тесноватым там, где он прикрывал большую грудь. Если бы не синяя водолазка и крупные бусы на ней, вид молодой женщины показался бы вызывающим.

– У вас красивый наряд, – оценил Бреев. – А теперь, Нелли Ефимовна, все же садитесь и поговорим.

– Слушаюсь! – Она села рядышком за стол; наклонив коленки, подсунула под стул обе ноги, обутые в узкие синие лодочки с маленькими острыми каблучками, и сложила руки на документах. – Если позволите, я начну! – сказала она, тряхнув головой. – Итак, Георгий Иванович, образцы материалов, которые по приказу полковника Халтурина были доставлены нам майором Сбарским из лаборатории московской фирмы поставок питания в различные учреждения города «Источник здоровья», содержат важный для питания селен, но одновременно не имеют к улучшению питанию никакого отношения. Вероятно, служба «Сократ», как и все мы, разумеется, идет по верному следу.

– Какому же именно?

– В сырье, поставляемом фирме с Камчатки, полно селена с содержанием золота. Вероятнее всего, увеличение этих поставок с одновременной постройкой большого лабораторного цеха пищевых добавок связано с тем, что в нем планируется незаконное извлечение золота.

– Это очень интересно! Мы взялись за оперативное расследование случая массового отравления туристов из Италии и Чехии, повлекшее за собой гибель нескольких человек, оказавшихся сотрудниками золотодобывающих компаний. А теперь выходит, что в сырье, где предположительно могли оказаться ядовитые вещества, содержится и золото? Это так?

– По-видимому, что так!

– И большое содержание металла?

Аброскина бросила взор за соседний стол.

– Тут как посмотреть, товарищ генерал! – отреагировала из своего угла Образцова. – Судя по тем установкам, которые закупаются фирмой для хранения и переработки кислых растворов, а также кислородных агрегатов для обеспечения процессов окисления неорганического сырья, имеются признаки, что мы имеем дело с поставками для выделения золота какого-то полуфабриката.

– Если же это сырье непосредственно из месторождения, – продолжила Аброскина, – а этого мы не можем исключить, – то вынуждены будем констатировать, что имеем дело с новым видом золотого сырья – золота в соединении с серебром и селеном, чего прежде не наблюдалось.

– Но нам привезли именно такой образец! – подхватила Образцова. – Это, на самом деле, скорее всего природный материал. Как мы знаем, золото чрезвычайно редко бывает в соединении с другими минералами, известно всего около сорока таких случаев, этот, стало быть, сорок первый.

– Что ж! Это хорошая новость. Но, как я понимаю, этот селен, который везут на переработку, не ядовит?

– Точно такой же, как и другие безопасные виды. Неслучайно девиз фирмы: «Потребляй селен – будешь силен!»

– Поступление этого образца с Камчатки подтвердилось?

– На все сто процентов. Некоторые признаки связей минералов чисто камчатские. Как и на недавно открытом новом месторождении Малетойваям.

– Да, да, названном дальневосточным клондайком, это известно. Но ведь руды там находятся на глубине около километра, и, значит, выход ее строго контролируется. Такая руда идет на переработку только ради извлечения из нее золота.

– Значит, имеются какие-то более доступные поверхностные месторождения, – предположила Аброскина. – Кстати, о них опосредованно упоминается в воспоминаниях первого золотодобытчика России Ивана Протасова, где он говорит о какой-то дальневосточной пещере духов, кажется, шаманов.

– Не совсем так, – поправил ее Бреев. – Это в главах, где он пишет о Камчатской экспедиции, начатой Петром Великим…

– Да, да, вы совершенно правы!

– Ну, что ж, продолжайте работать. А за хорошие новости благодарю.

– Есть!

– Рады стараться, Георгий Иванович!

– Да, уж постарайтесь, пожалуйста!..

II

Слух о посещении генералом отдела «Гранат» распространился очень быстро, и теперь в коридор под разными предлогами спешили выйти из разных отделов и бюро до десятка сотрудниц. Лишь показаться перед шефом для некоторых из них было вполне достаточно, чтобы затем полдня муссировать тему, удостоил или не удостоил генерал их вниманием своих серых, под ровным рядом широких черных бровей всегда строгих глаз, в которых, впрочем, никогда не исчезали волнующие женские сердца глубокие загадочные огоньки.

Да, он слишком редко бывал в отделах. В свой кабинет на одном из верхних этажей он входил, как правило, прямо из личного лифта, поднимаясь из особой зоны подземной парковки. Впрочем, его рабочее место имело несколько входов и выходов. Пространства его кабинета, о котором, благодаря его размерам, слагались легенды, а также яркого света, воздуха и его энергетики вполне хватало, чтобы в нем решать любые дела даже очень большому собранию.

Мощная система электронной коммуникации начальствующего состава зачастую освобождала от необходимости решать даже сложные следственные дела в рамках кабинета. Для оперативного реагирования действовала отдельная аналитико-розыскная служба «Сократ» полковника Михаила Александровича Халтурина.

Задачей ведомства, именуемого сотрудниками «Три кашалота», являлся непрерывный поиск залежей и кладов драгоценных металлов в прошлых эпохах и в настоящем времени. И не было дня, чтобы хотя бы полцентнера золота, платины или серебра не перекочевало в запасники гохрана страны, в том числе и обнаруженные из аналитики любой документации, вплоть до письменной, участников и свидетелей любых исторических событий.

Криминальная служба «Сократ» порой подключала к работе и оперативно-штурмовые группы и, в любом случае, не сидела без дела, потому что за каждым фактом розыска драгоценностей тянулся свой криминальный след.

Работа в ведомстве, во всех его структурах, шла столь слаженно, что порой казалось, что даже и без вводных задач генерала Бреева и полковника Халтурина закрома родины получали бы свои драгметаллы из старых и вновь вскрываемых залежей; и любые другие сокровища, как хранимые их владельцами, так и давно оставленные в забвении их бывшими хозяевами, внезапно ушедшими из жизни, или грабителями, так и не воспользовавшимися золотом и самоцветами по неизвестным причинам. Однако и «бесхозно» лежащие десятилетиями и веками сокровища, все они, в чем бы ни выражались, лишь стоило кому-либо вспомнить об их существовании в прошлом, являлись потенциальным фактором для привлечения самого пристального внимания «Сапфира». Особенно когда за интересом к сокровищам со стороны фигурантов стояли явные мотивации для совершения ими любых противоправных действий.

Нельзя было сказать, что «Сапфир» находил свой интерес в том, что благодаря ему преступники могли понести свое заслуженное наказание. Поэтому вскрытие любого криминального фактора и поиска преступников всегда ставилось в заслугу службе полковника Халтурина «Сократ».

Впрочем, сотрудники любого отдела не увлекались похвалами в адрес железного мозга. В отличие от них он зарплаты не получал и повышения по службе не ждал, а потому должен был понять их мотивы упоминать его в своих отчетах как можно реже. К его цифровой «чести», «Сапфир» довольствовался тайным осознанием, что если бы в свое время его не изобрел шеф, генерал Георгий Иванович Бреев, наделивший его цифровой функцией острой интуиции, почти идентичной человеческой, то и зарплата иных сотрудников росла бы не так быстро, и звездочки на погонах иные из них вовсе бы не удостоились. Правда, для достижения эффекта «цифровой интуиции» после запуска в действие всей программы «кашалотов» прошел не один месяц самых кропотливых поисков вариантов повышения эффективности главной системы со всеми ее вспомогательными блоками. Одним из важнейших являлась подсистема «Аватар», доведенная почти до совершенства, при которой оператор мог надеть легкий, будто игрушечный, на вид сетчатый «шлем погружения в сновидение» прямо на рабочем месте и «проспать» всего доли секунды, чтобы из сновидения выделить суть «вещего» прогноза на предстоящие события. Первоначально на это затрачивалось время полного цикла сна, поэтому именно по этой причине сотрудники подключались к «Аватару» редко и неохотно, не желая на рабочем месте сонно сопеть в две дырки, при этом оказываясь в роли «астронавтов», тогда как можно было накопать информации другим, вполне привычным путем: с помощью аналитических способностей своего серого вещества.

Но сегодня Бреев позволил себе устроить небольшую инспекцию, что, как он видел, немало удивило троих из более чем ста его офицеров-аналитиков, включая тех операторов, кто в качестве агентов-астронавтов уже имел удовольствие в «шлеме аватара» перейти временной и пространственный рубеж через порталы «Миассида», «Гиперборея» и «Атлантида».

За их работой генерал также мог следить, не покидая своего рабочего стола с монитором; кроме того, в одной зоне кабинета напротив его черного кожаного дивана еще один большой плоский монитор, свисающий с потолка, служил для общего обзора вызванными в кабинет сотрудниками ведомства. В случае необходимости из кабинета можно было обозреть все, что происходит в любой службе, отделе или бюро. Однако генерал чрезвычайно редко позволял себе это, и сотрудники «кашалотов» это ценили, благодарные за его полное к ним доверие. Все в ведомстве знали, что около ста процентов своего времени они проводят вне зоны слежения за их действиями и их чутких цифровых систем. Но, при этом… ни у кого не было ни малейшего сомнения, что каждый шаг, каждый вздох, даже движение его души в любой момент могут зафиксировать специальные сверхчувствительные датчики общей многоуровневой электронной системы «Сапфир». Благодаря ее чрезвычайной чувствительности к запросам всех офицеров, являющихся операторами аналитиками, при подключении к ней каждый мог получить самую разнообразную помощь – в форме аудио- и видеоконтакта, а также подключаясь к подсистеме «Аватар». При этом, железный мозг был способен собрать и проанализировать физическое и психологическое самочувствие как отдельных сотрудников, так и всего коллектива с его электронным «сверхорганизмом» всей цифровой техники в целом.

Любая информация оператора, по его желанию, могла быть оперативно пропущена через подсистему видеоконструирования исторических фактов «Скиф». Каждая минувшая секунда жизни» становилась минувшей историей. «Скиф» воспроизводил ее с определенными искажениями, мог реконструировать события лишь похожим или отражающим дух рассматриваемой эпохи языком, но то, что он успевал за считанные минуты, помогало делать доклады более насыщенными и интересными. Одним словом, в задачу «Скифа» не входило отображение событий со стопроцентной точностью, как, например, это особенно важно для кинодокументалиста. «Скиф» вполне заменял собой иного опытного кинорежиссера с командой художников по костюмам, звукооператоров и монтажеров, создающего исторический художественный фильм. Но в самом начале организации ведомства при разработке этой программы, разумеется, нельзя было обойтись без проработки и использования опыта представителей мира кинематографа, знатоков истории, хранителей музеев, знатоков древних языков, географов, биологов и других ученых. Сейчас же казалось немыслимым, чтобы работа в «Трех кашалотах» велась вообще без помощи «Скифа».

Правда, и теперь по привычке операторы зачастую входили в кабинет Бреева или Халтурина лишь с тонкими папками бумаг в руках – отчитаться, послушать других, принять участие в обсуждении и получить новые задания и наставления. И это все повторялось изо дня в день уже целых три года. Генерал, как организатор всех лучших проектов ведомства, постарался, чтобы с самого начала работа сотрудников никогда не была им скучной. Для этого многое сделали разные талантливые инженеры, ежедневно сидящие у своих мониторов аналитики операторы – весь его офицерский состав. Сегодня каждый человек в любой службе был доволен их общим детищем.

Да, сегодняшнюю дату хотелось считать и круглой, и юбилейной. Нельзя было не гордиться, что «Три кашалота» стали одной из первых на планете организаций, обеспечивающей возможность использования программы «Аватар» для каждого сотрудника, который в любой момент мог надеть на себя шлем «агента-астронавта». Перенесение эффекта интуиции сна в реальную практику следственно-розыскных дел было идеей и воплотившейся разработкой лично его, генерала Бреева. И все это ради одной, ставшей для ведомства самой главной цели – розыска драгоценных металлов и всех прочих сокровищ, укрепление экономических позиций России в условиях, когда шла незримая третья мировая война.

III

Генерал, поднявшись на свой этаж и ступая уже по другому коридору, проходил мимо одного из отделов изучения старинных источников и мельком взглянул на табличку с надписью «Исида». Начальником здесь был опытный оператор капитан Валерий Ильич Суздальцев. Из-за двери раздавались бодрые голоса. Генерал, поздоровавшись со сразу тремя идущими навстречу сотрудницами, повернулся и вошел в эту дверь.

Завидя Бреева, Суздальцев дал команду: «Товарищи офицеры!», и со своих мест вскочили два оператора Григорий Бокобов и Сергей Кудымкин.

– Здравия желаем, товарищ генерал!

– Здравствуйте, Георгий Иванович! – Суздальцев, проявляя расторопность, предложил: – Занимайте любое место, товарищ генерал!

– Хорошо. Так и сделаю. Посижу, пожалуй, проинспектирую вашу работу.

«Для нас это большая честь!» – отметил про себя Суздальцев.

Бреев занял место Суздальцева, надел шлем и стал смотреть в монитор.

– Много времени я у вас не займу! – добавил он.

«Это очень любезно с его стороны!» – отметили операторы.

– Продолжаем работу! – отдал приказ Суздальцев и, заняв свободный стол, также придвинул к себе клавиатуру.

Бреев подключился к Бокобову.

Тот, глядя в свой монитор, стал зачитывать текст старого источника, связанного с жизнеописанием первого золотодобытчика России, еще заставшего петровские времена, отмеченные началом бурной разработки серебряных руд, Ивана Протасова. Дело «О золотых копях Протасова» было заведено давно, едва ли не с первых шагов работы ведомства, и до сих пор не прекращалось, поскольку предоставляло все новые полезные сведения для выполнения плана по драгметаллам.

«…После смерти императора Петра I Иван Протасов, будучи в возрасте двадцати трех лет, вскоре вынужден был спешно покинуть Санкт-Петербург, так как при дворе начиналась борьба за трон. Он был одним из немногих, кто встречался с Петром перед самой его кончиной. Петр не назвал наследника, поэтому развернулось опасное для многих следствие по приказу его вдовы, ставшей императрицей Екатериной I, и решившего взять всю власть в свои руки князя Меньшикова, вернувшего себе должность петербургского генерал-губернатора и президента военной коллегии. Настоящая причина смерти Петра могла быть известна лишь тем, для кого знать это могло быть жизненно важно…»

В следственном деле важно было получить данные исторического источника, официальную, общепринятую точку зрения на проблему, а также анализ машинного мозга, его собственный взгляд на события и явления. Бреев, недолго думая, запросил сведений у «Сапфира» и немедленно получил ответ: «Официальная версия кончины Петра следующая: Петр после очередного небольшого путешествия возвращался в Санкт-Петербург водою. У местечка Лахты он увидел, как плывший из Кронштадта бот с солдатами сел на мель. Петр не утерпел, сам пошел к нему, стал помогать стаскивать судно с мели, спасать людей, при этом стоя по пояс в холодной воде. Но вот замечание графа Иннокентия Гавриловича Томова, приближенного императора и наставника Ивана Протасова, добившегося для последнего, тогда еще совсем молодого человека, дворянской шпаги. Томов пишет: «А то не ведали, что государь уже ранее, хотя и близко к тому часу, при мне же впал в меречанье и сделался силою как великан, преграды не ведающий. И при виде того бота странной формы, словно раковины, встав в воду по пояс, взял его за цепи и выволок в фарватер, как Аполлон. А потом встал и сказал в удивлении, что у него за тем действием кто-то отнял все его силы. В тот же миг над водой возникло северное сияние, в ноябре. Государь переоделся, ушел в каюту и слег. Мы пребывали в унынии и истово молились. Государь же прибыл домой с припадками и отныне с неизлечимой болезнью. Указуя в небо, он видел большую синюю гору, а над ней маяк и вокруг него семь летающих объектов в виде созвездия Большой медведицы. Видел выплывающих из них чуть меньше роста человека ангелов без крыльев. А похожую гору он прежде видел на карте своей чудесной книги посреди камчатского полуострова. И теперь воочию увидел сие и также сверху, поднимаясь на тех кораблях. И сам рисовал мне карту – и сверху сие казалось чудесным крестом из четырех широких рек с кругом-островом посередине, как на Гиперборее, – и большие рядом с почвой пещерными серыми землями, насыщенными мелким золотом, коего хватит России на века…

«И вера у них, – открывался мне государь, – крестоянская, и зовут себя такие, осеняясь крестами, как и ныне православные народы, – справа налево, а не наоборот, как у католиков. Посему, – сказал государь, – и приняла Русь веру христианскую, самой же Русью в древности предрешенную в крестоянстве». А знали они, древние славяне, что придет после Бога Тени, Тенгри, тот, кто будет зваться Богом Света – Христос, дабы объединить и всех людей, и всех их богов. И крест его есть также крест указания прародины первых народов, от коих произошли и западные католики, заблудшие в алчности, аки дети малые, которых тятьки правилам не учили, но позволили из любви к ним делать много баловства, и тем вконец испортили…»

Кудымкин, видящий все то же самое на собственном мониторе, покосившись на Бреева, произнес:

– Пока тут, товарищ генерал, сплошная политика!

– Ничего, товарищ лейтенант, главное в нашем деле – терпение.

«Ага! Терпение!.. Не выдашь вам к концу дня плана по золоту, так наслушаешься от Халтурина совсем других слов!»

«…И жалел государь, – бежали строки по экрану, – что способа оправиться от болезни теперь не знает, а желал дождаться отправки в экспедицию Витуса Беринга новых людей, чтобы прошли через Великий Сибирский путь пушнины и шелка к горам серого золота…»

Экран мигнул, и глазам предстали фотографии пожелтевших страниц, испещренных старыми письменами.

IV

– Это пока все, товарищ генерал. Следующий текст пока еще в расшифровке и переложении на современный язык. Это займет несколько минут. Надо подождать. Но можно подключить «Скиф», уже есть видеоверсия, сейчас я дам команду, – и Бокотов потянулся за пультом.

– Не стоит. – Бреев сделал на стуле пол-оборота. – Скажите, товарищ капитан, что вы обо всем этом думаете? – спросил он, словно начав экзаменовать Суздальцева. Тот встал и бодро отчеканил:

– Это не политика. Это сага. Вот что я думаю, товарищ генерал.

– И что нам с ней делать?

– Продолжать искать следы драгметаллов в сером веществе, товарищ генерал. Причем в буквальном и переносном смысле.

– Давайте, начните с буквального, я послушаю.

Суздальцев приосанился.

– Речь идет, прежде всего, о тех признаках руд, которые обнаружены на месторождении Малетойваям на Камчатке, что, приблизительно, в сорока километрах от побережья Берингова моря. Как известно, первые сведения о возможном наличии здесь золоторудного месторождения появились где-то в первом десятилетии двухтысячных годов…

– Вот… – добавил от стола старший лейтенант Бокобов, – «Сапфир» указывает, что здесь при заверке геохимических аномалий в монокварцитах и было установлено содержание золота до шести-восьми граммов на тонну. А до того там уже было обнаружено золото с несвойственным ему в других местах соединением с халькогенами, например, с селеном, теллуром, серой…

– Ближе к серому веществу! – попросил Бреев.

– Так вот, – продолжил Суздальцев, уже успевший подыскать свой заготовленный кусок предварительного отчета: – Как известно, чтобы обнаружить новый минерал, тот же ауроселенид, исследователи из Института геологии и минералогии Сибирского отделения РАН вместе с коллегами из Италии и Чехии сначала измельчили пару десятков килограммов образцов, пропустили их через сито и промыли в воде…

– Да, да, как обычно это делают на золотых приисках в обычных речках, – сказал Бреев. – Но, значит, и в петровские времена во время Камчатской экспедиции можно было обнаружить эти соединения золота?

– Конечно! – раздался голос лейтенанта Кудымкина. – Но только, товарищ генерал, если бы они знали, что золото может быть серого цвета! Или если бы им помог друг императора Брюс, маг и колдун, имеющий, вероятно, и какой-нибудь особо точный микроскоп. Ведь только сейчас под микроскопом увидели этот серый минерал, довольно невыразительный, похожий на грифель карандаша.

– Так точно! Это и было кристаллическое соединение золота с селеном и теллуром.

– Ну, тогда ответьте мне на такой вопрос, Сергей Сергеевич, – обратился Бреев к лейтенанту Кудымкину, – а могло ли это «серое золото» быть неглубоко под землей?

– Тут что?.. Минералы с примесью золота в поверхностных слоях образуются из растворов, которые проникают туда по трещинам из магматического очага.

– Да, конечно, это азбука.

– Растворы бывают кислыми, щелочными, нейтральными и содержат, скажем, золото, селен, олово, свинец и другие элементы. При подъеме их смеси вскипают, и из них откладываются частички золота и серебра. Как правило, они образуются в кварцевых жилах…

– Ладно, но то же сырье селена с золотом возникло в кислых растворах. Отчего?

– Тут важную роль сыграл кислород. Благодаря ему и прошел процесс окисления.

– Как близко от поверхности земли?

– Так, чтобы не распасться после образования ни под солнцем, ни под прочими стихиями. Где-нибудь в глубокой пещере до такого месторождения, полагаю, можно добраться и сегодня.

– Хорошо. Фронт работ, благодаря делу о «Золотых копях Протасова», у нас до сих пор, как я вижу, весьма значительный. Мы добрались уже и до Великого Сибирского пути, и до Камчатки, – сказал Бреев, поднимаясь. – Благодарю. Можете идти. Готовьте новые отчеты. И, если понадобитесь, я вас вызову…