Фэнкуан: новогодняя лихорадка

Дисклеймер

Представьте, что вы держите планшет, на котором проступает чужая жизнь и вы за ней наблюдаете. Все действия данной книги происходят в параллельной вселенной.

Все персонажи, события и организации, упомянутые в данной книге, являются вымышленными. Любое сходство с реально существующими людьми, живыми или умершими, а также с реальными событиями, местами или организациями – случайность и не имеет преднамеренного характера.

Автор не ставит целью пропаганду каких-либо взглядов, убеждений или моделей поведения. Настоящее произведение создано исключительно в художественных целях и не призывает к каким-либо действиям. Мнение персонажей не обязательно отражает позицию автора.

Автор не несёт ответственности за любые действия читателя, предпринятые на основании событий или поведения персонажей книги. Любые попытки повторить описанные действия происходят исключительно по личному выбору читателя.

Автор не является экспертом в области медицины, армии или иных специализированных дисциплин. Все упомянутые в тексте практические описания, советы или действия носят исключительно художественно-развлекательный характер.

В произведении могут присутствовать сцены употребления алкоголя и курения. Автор напоминает, что употребление алкоголя и курение наносят вред вашему здоровью.

В тексте присутствуют сцены насилия, сцены сексуального характера, жестокость и ненормативная лексика. Книга предназначена исключительно для лиц старше 18 лет. Не рекомендуется к прочтению впечатлительным людям, а также тем, кого могут потревожить описания физического и психологического насилия. Чтение осуществляется на ваш страх и риск.

От автора

Дорогие друзья, читатели и любители пощекотать нервы! Вот и подкрался самый волшебный, самый ожидаемый праздник, время, когда даже в самом тёмном мире должна загореться хоть одна гирлянда надежды. И что может быть лучше для встречи Нового Года, чем погрузиться в историю, где эта надежда на вес золота? Я от всей души надеюсь, что эта книга принесёт вам настоящий кайфовый досуг, мурашки по коже и несколько часов захватывающего побега от реальности. Пусть даже зомби здесь не совсем стандартные, я верю, что дух классического апокалипсиса: борьбы, воли к жизни и странной красоты рушащегося мира здесь обитает. Так что… устраивайтесь поудобнее. Запаситесь горячим чаем, какао, сидром, эггногом или глинтвейном, завернитесь в плед и отправьтесь ментально в это малюсенькое новогоднее приключение.

Пусть в наступающем году ваши стены и реальные, и жизненные будут крепки, а ваша смекалка ещё крепче. Пусть рядом будут те, с кем не страшно попасть ни в один щекотливый сюжетный поворот. Чтоб вы чуяли удачу за версту, а неприятности обходили за три километра. Чтобы запас вашего юмора и оптимизма пережил не один локальный апокалипсис. И чтобы на вашей полке всегда ждала вас книга, от которой невозможно оторваться. Я желаю вам счастливого наступающего Нового Года, полного хороших интриг и блестящих развязок! Спасибо, что делите эту историю со мной!

С наилучшими пожеланиями и верой в хэппи-энд,

Женя Дени.

Пролог

Существует особый вид коллективной магии, рождающейся в самые последние часы декабря, когда суета сменяется благоговейным ожиданием, а снег, падающий за окном, мерцает не как вода в твёрдом агрегатном состоянии, а как волшебная пыльца. Новый год… Новый год – это не просто дата в календаре, отмечающая оборот Земли вокруг Солнца, это глубоко укоренившийся в человеческой психике ритуал обновления, единственная ночь в году, когда даже самый закоренелый скептик подсознательно разрешает себе верить в чудо. В эту ночь границы между реальным и возможным становятся призрачно тонкими: загаданные под бой курантов желания кажутся реально исполнимыми, а грядущие двенадцать месяцев простираются не чередой будней, но сияющей и ещё неизведанной дорогой. Люди запасаются не только продуктами для салатиков и бутылочками игристого вина, но и специфическим неосязаемым топливом. Каким? Надеждой! Надеждой, которая согревает их гораздо эффективнее любого алкоголя. Надеждой на то, что в этом году всё точно будет по-другому! Надеждой, что светлых дней будет куда больше тёмных. Надеждой, “что я получу повышение на работе” или же “что я закончу университет и меня не выгонят с курса к едрени фени”, или же “что я скину ненавистные килограммы”, или “что встречу родственную душу, второю половинку”. Надежды, надежды, надежды…

Именно поэтому все так тщательно готовятся к этому светлому празднику. Празднику, который ну просто обязан исполнять любые мечты: нарезают соломкой или кубиками отварные овощи, застилают нарядной скатертью стол, тщательно подбирают слова для поздравительных тостов. Это священнодействие, лишённое религиозного контекста, но полное светской веры в лучшее. Никто, абсолютно никто из тех, кто суетится по дому, делает нарезки, кромсает салаты или же завязывает галстук или поправляет блестящую серёжку, глядя в зеркало, не ожидает, что часы пробьют не начало, а конец… Никто не предвкушает, что бой курантов может раствориться не в раскатистом смехе и звоне бокалов, а в первом, леденящем душу крике, искажённом не эмоцией, а чем-то совершенно иным. Никто не ждёт, что искрящийся снег под утро впитает в себя не следы петард и хлопушек, а кровь. Праздник, по своей сути, является отрицанием хаоса, упорядоченной красотой в противовес мировой энтропии; это наш коллективный щит из блестящей мишуры и наивных обещаний. И мы никогда не задумываемся, насколько хрупок этот щит, и какую абсолютную, немыслимую тишину может принести с собой первый рассвет нового года – тишину, в которой не останется места ни для надежды, ни для волшебства, ни для самих празднующих, превратившихся лишь в молчаливый, тяжкий упрёк всему, что было до этого.

Глава 1: Артём. 31 декабря 2025г. 11:11. Москва.

Артём открыл глаза под ненавязчивую музыку будильника из умной колонки.

– Джой, выключи будильник.

– Вставай, лежебока! – тут же отозвался бодрый, чуть насмешливый голос. – Опять всю ночь, поди, не спал, хернёй всякой в своих интернетах страдал…

– Джой! Уйди в спящий режим.

– Ухожу в спящий режим, – безропотно ответил голос, и комната погрузилась в тишину.

У умной колонки можно было выбрать одного из пяти голосовых помощников. Джой была озорной и дерзкой, быстро училась шуткам и повадкам хозяина. Линда – заботливой и поддерживающей; её можно было настроить в качестве жены, матери или бабушки, в зависимости от потребности пользователя. Кира "мыслила" аналитически и была заточена под юридические вопросы, могла дать практический совет в сложной ситуации, но разговаривала безучастно, как ранний искусственный интеллект. Спартак был дружелюбным и мотивировал на занятия спортом. А Макс – дотошным душнилой, с которым твои полезные привычки могли развиваться, а всё веселье умирать на корню. Из всей этой пёстрой компании Артёму нравилась лишь Джой. Точнее, нравился её голос, такой мелодичный и бодрый, единственное, что хоть как-то пробивалось сквозь его уже постоянную апатию.

Артём потянулся, направив носок стопы вперёд, и тут же почувствовал на себе всю тяжесть совершённой ошибки: икру схватила резкая и злая судорога. Он, застонав от боли, мгновенно встал на холодный пол, и мышечный спазм, медленно отступая, ослабил свои клещи.

– Ссссука… – прошипел он, массируя онемевшую мышцу. – Знаю же, что носок надо на себя тянуть… Ну да, блин, знать – это одно, а вот помнить бы ещё…

Он посмотрел в окно. Небо, как обычно, было серым, таким оно оставалось с конца сентября. Сплошной свинцовый потолок давил на психику, заставляя Артёма чувствовать себя вялым и всё время “не в духе”, впрочем, как и многих других. Но сейчас было кое-что новенькое. Весь ноябрь и декабрь стояли абсолютно сухими: ни снежинки, ни дождинки не упало с депрессивного небосвода. Зато сейчас снег повалил всерьёз: пушистые, тяжёлые хлопья спешили упасть и укрыть тоскующую землю.

– Новый год к нам мчится… – без особой радости констатировал Артём и развернулся в сторону кухни. Пора было готовить традиционный завтрак: американо с сигаретой.

Он случайно пнул ногой что-то мягкое, и этот предмет отлетел к креслу. Артём опустил взгляд, тяжко вдохнул носом и с обречённостью выдохнул, медленно покачав головой. Это был кулёк чистых носков, который Лена обронила вчера, в спешке забирая из его квартиры свои вещи.

Лена – эт его уже бывшая девушка и, по совместительству, причина, по которой он не сомкнул глаз прошлой ночью. У него с ней всё уже давно шло наперекосяк, отношения трещали по швам. Но не так-то просто вычеркнуть три года совместной жизни… Точнее, для Артёма это оказалось непростым делом.

А вообще всё в этом году пошло по звезде, одно потрясение сменяло другое, словно чья-то издевательская, сучья рука методично выбивала из-под него опору за опорой. Сначала каким-то непостижимым образом из клетки выбрался его любимый попугай Попка и улетел навсегда в неизвестные края. Затем ночью на машину с крыши упал самоубийца и превратил его корейца всмятку, восстановлению тачка не подлежала. Пришлось покупать новую. Затем случилось самое страшное и глубоко изменившее Тёму: его родители угорели от неисправной колонки, и он в одну ночь лишился и отца, и матери. А теперь вот и Лена ушла к другому.

Он видел, как его девушка отдалялась, хотя она и объясняла всё усталостью из-за работы: она трудилась медсестрой в частном госпитале, дежурила сутки через двое, а в последние три месяца график и вовсе стал изматывающим: трое суток через одни. Она стала скрывать телефон, а он… он и не лез. Не проверял её соцсети, в которых и сам-то не сидел почти, не пытался подсмотреть сообщения или подслушать телефонные разговоры. Хотя, возможно, следовало бы? Всё, что он знал наверняка, так это то, что к ним в госпиталь пришёл работать новый анестезиолог. Молодой, весёлый и, по общим отзывам, невероятно харизматичный. И что этот самый анестезиолог положил глаз на Ленку. Вот такой обрывок разговора Артём случайно подслушал, когда подружки Лены устроили у них на кухне посиделки. Квартира Артёма представляла собой евродвушку: отдельную спальню, гостиную, совмещённую с кухней-столовой, откуда выходил балкон с панорамными окнами на город. Сидеть там с бокалом сангрии, или чего там ещё любят девушки, было одно удовольствие. Вот только услышанное именно для Артёма удовольствием не было. Они, конечно, не подозревали, что Тёма всё слышит – он вернулся с работы раньше, мягко закрыл дверь и замер в прихожей, парализованный оброненными фразами. Ему пришлось снова открыть и громко хлопнуть дверью, сделав вид, что только что зашёл. Именно с того вечера и началась эта ледяная, непреодолимая отчуждённость между когда-то близкими людьми.

И вот сейчас сначала он хотел вернуть носки Лене. Не потому что «обоже, носки – такая ценная вещь! Ну как же она без носков?!», нет. Ему отчаянно хотелось найти любой, даже самый жалкий предлог, чтобы вновь услышать её голос, вставить в закрывающуюся между ними дверь клин сомнения и попытаться всё вернуть. Но когда его пальцы сжали комок белой ткани с жёлтым, наивно улыбающимся солнышком, он резко одёрнул себя. Если она ушла к другому, то пусть и остаётся с ним. Естественно, он по ней безумно скучал, и часть сознания ещё не до конца верила в произошедшее, цепляясь за призрачные обрывки вчерашнего дня. А ещё он понимал, что это – привычка. Привычка, которая сейчас била его под дых, привычка, которая нашептывала: «Давай, ну чо ты? Позвони, просто скажи про носки, и всё может начаться снова…». Но помимо унизительной привычки у него оставалась спасительная гордость. Нет, чёрт возьми, не будет он ей звонить. Сжав носки в кулаке, он прошлёпал босыми ногами на кухню, рывком открыл ящик со встроенным мусорным ведром и швырнул их туда, захлопнув фасад с таким чувством, будто швырнул этими носками ей в лицо. Затем, по его голосовой команде, заботливая Джой занялась его завтраком, и вскоре кофемашина, управляемая через умный дом, с тихим урчанием начала варить ему американо.

Пока он чистил зубы, умывался холодной водой, пытаясь смыть с лица налёт бессонницы, Джой, следуя установленному распорядку, начала зачитывать утреннюю порцию информации, статью из журнала по расширению кругозора. Артём взял за привычку просвещаться хотя бы так.

– Статья из раздела исторических курьёзов, – объявила она. – «Крысиный лев: забытое оружие портовых городов». Автор статьи – пользователь uWu.

Артём потянулся за бритвой, слушая вполуха.

– В былые времена, когда деревянные суда бороздили моря, а товары месяцами лежали в портовых складах, крысы представляли собой проблему огромного масштаба. Они были не просто вредителями, а стихийным бедствием, способным превратить тонны зерна в труху, а тюки дорогого шёлка в гнёзда для своего выводка. Травить их было себе дороже: яд отравлял и грузы, и самих людей. И тогда родился метод, сочетающий в себе жестокость и изощрённую практичность. Несколько отловленных крыс запирали в бочке без еды и воды. Голод делал своё дело: через несколько дней в бочке оставалась одна-единственная крыса, победившая и, что важнее, съевшая всех остальных. Эту сильную, злобную, познавшую вкус себе подобных тварь выпускали обратно и прозвали “Крысиным Львом” или “Крысобоем”. Он уже не мог вернуться к обычной пище, то есть к падали и зерну. Его инстинкт был извращён и перенаправлен. Он начинал охотиться на своих сородичей, сея панику и хаос в стройных крысиных сообществах. Это была настоящая раковая клетка в целом организме. Эффект был не в простом сокращении численности. Крысобой методично выедал крысиную стаю изнутри, уничтожая её социальную структуру, превращая организованную колонию в сборище перепуганных, дезориентированных одиночек, которые в страхе покидали насиженные места. Он был орудием тотального распада…

Артём, проводивший бритвой по щеке, на мгновение замер, глядя в запотевшее зеркало. История была чересчур мрачной, и без того хтони в жизни хватает.

– Джой, новости! – скомандовал он, смывая пену. – Спасибо, что в этот раз хотя бы без маньяков с мелкими писюнами, блин.

– О-ой! Что? Слишком сложная информация для твоего мозга? Ха-ха! Хорошо – хорошо! Зачитываю сводку за утро. Первое сообщение: вот уже третьи сутки как полностью отсутствует стабильная связь с рядом регионов Дальнего Востока. Все попытки восстановления коммуникаций, включая резервные каналы, остаются безрезультатными. Официальные власти продолжают уклоняться от каких-либо публичных комментариев, что лишь подпитывает волну домыслов. Информационное пространство, в отсутствие проверенных данных, пестрит постами о самых фантастических и пугающих версиях происходящего, где одна теория страшнее другой: от масштабных кибератак и вторжения инопланетян до неназванных карантинных мероприятий в связи с новой, неафишируемой вспышкой заболевания. Неофициальные источники в блогах и закрытых чатах продолжают строить догадки относительно хода экстренного строительства укреплённых заграждений на отдельных участках границы, однако подтверждённой визуальной или официальной информации на этот счёт по-прежнему нет.

Артём прошёл на кухню, где кофемашина уже завершила свой цикл, наполнив воздух густым, горьковатым ароматом. Он потянулся к чашке.

– Джой, дальше.

– Со вчерашнего дня также утрачена стабильная связь с несколькими городами Сибири, в частности, с Красноярском, Иркутском и Томском, где ранее были зафиксированы случаи массовых беспорядков. Местные власти, перед тем как коммуникации прервались, объявили о вводе дополнительных патрулей на улицы и официально рекомендовали гражданам без крайней необходимости не покидать свои жилища. Последние новостные сводки из этих городов датированы позавчерашним числом.

Артём прихлёбнул кофе, ощущая, как обжигающая жидкость разливается теплом по пищеводу и затем желудку.

– Джой, дальше.

– Дороги в южном направлении, в сторону Алтайского края, Новосибирской области и далее, в течение последних семидесяти двух часов перегружены. Сообщается о многокилометровых пробках на основных трассах, нехватке топлива на заправках и случаях мародёрства. Федеральные силы пытаются упорядочить движение, но ситуация остаётся сложной.

– Чо за фигня-то? Господи… Все сходят с ума чтоль… – Он покачал головой.

– Страны Евросоюза, Беларусь, Украинская Республика, Грузия, Армения, Израиль, Индия, Иордания, Ирак, Иран по-прежнему не комментируют закрытие своих воздушных и сухопутных границ для КНР, Южной Кореи, Северной Кореи, Японии, а также приостановку визового режима с Российской Федерацией. Международные аэропорты работают в режиме чрезвычайной ситуации.

– Джой, включи новогоднюю музыку. Громкость 3.

– Оу! Кажется, кто-то решил растрясти телюса? Включаю Frazy Crog Jingle Bells.

И из умной колонки полился тихий, но настойчивый поток весёлых мелодий, которые должны были создавать праздничное настроение.

Тёма затянулся сигаретой, выпустил едкий дым носом и сделал очередной глоток любимого напитка. Он стоял в одних боксерах у панорамного окна, наблюдая, как снег, словно густое ватное одеяло, покрывает асфальт и ещё зелёные газоны, стирая грязные краски декабря. Несмотря на зиму за стеклом, на странные новости и полный крах в личной жизни, от этого зрелища у него внутри как-то потеплело; в солнечном сплетении тлел скромный, пока ещё тусклый огонёк; огонёк детского ожидания чуда, которое обязательно должно прийти с новым годом. Но тут же, словно в насмешку, под копчиком защекотало. Он, кабанчиком, стараясь не расплескать драгоценный кофе, поставил кружку на обеденный стол и поскакал с сигаретой в туалет. Через мгновение он вылетел оттуда пулей, осознав, что без телефона сидеть там – совершенный моветон, схватил смартфон с беспроводной зарядки и ускакал обратно, оставляя за собой сизый, витающий в воздухе шлейф табачного дыма. Как известно, беда не приходит одна, она с Тамарой ходит парой: экран телефона озарился знакомым номером.

– Привет, Олежа… – уныло поприветствовал он друга.

– Здарова… – Олег явно замялся. – Ну ты… как там?

– А чё как я? Да нормально…

– Ну ты ж с Леунолиумом вчера расстался? – выдавил Олег, используя их старое, глупое прозвище для Лены.

Сначала Артём удивился вопросу, ведь он ни с кем по поводу расставания не говорил, но тут же сообразил: Олег живёт с Ликой, лучшей подругой Ленки. Год назад они сходили на парное свидание, и через четыре месяца Олег с Ликой съехались. Естественно, Лика знала обо всём! Она ж носила почётное звание лучшей подруги не для галочки, в самом деле. Если Лика в курсе расставания, то и Олежка автоматически становился обладателем этой информации.

– Ну… – Тёма затянулся, глядя в потолок. – Расстались мы с ней ещё в понедельник, а вещи свои она забрала вчера…

– Тём?

– М?

– Ты чё, в толчке? И не стыдно тебе?

– Олег, я отчётливо слышу, как у тебя шуршит гигиенический душ, – парировал тот. – Давай без этого, а?

– Да я тут это… Прячусь, – понизив голос, признался Олег.

– В смысле?

– Да от Лики. Она начала неприятный разговор, и я смылся в кабинет.

– Чё за разговор?

– О том, что твой Ленин хочет привести к нам на празднование этого… Анестетика Димасика, бля… – Имя соперника своего друга Олег выговорил с нескрываемой, почти физиологической неприязнью. – Я хотел вставить своё твёрдое и мужское «нет», но она так злобно на меня посмотрела, что пришлось ретироваться в переговорку… Вот сижу… Как в тире, сбиваю душем её шампуни в отместку…

Тёма прислушался и действительно уловил в трубке характерные звуки: настойчивое «псссс» воды и глухое «бумс», когда пластиковые флакончики падали в акриловую ванну. Затем сквозь шум воды пробился приглушённый, но не менее злобный голос Лики:

– Олег? Ну ты чё там делаешь? Выходи давай, мне на маник пора уже!

– Прости, пупсик, это надолго, – отбрехался Олег, явно пытаясь сохранить на лице невозмутимость, которую она не могла видеть.

– Ладно… Я пошла… когда вернусь, договорим, оки?

– Оки-доки… – буркнул Олег и, дождавшись звука захлопнувшейся входной двери, с облегчением вернулся к трубке. – Короче, она ушла. Всё, щас поговорим нормально. Я чё думаю…

Было слышно, как он провернул замок, вышел из ванной, и в ту же секунду по ту сторону трубки началась суматоха: послышались тяжёлые шаги, визг и шуршание одежды.

– Ай-ай! Ты чего?!

– Ах ты, собачонок такой! Я так и знала, что ты там в тайне от меня сплетничаешь!

– Лика! Перестань, не тронь телефон!

Сквозь ругань и подавленные визги Олега Тёма отчётливо расслышал звонкие, яростные шлепки – видимо, Лика с размаху хлестала его по лысой макушке.

– Ну-ка, дай сюда, я сказала! – прошипела она уже вплотную к микрофону, и послышалось оглушительное шуршание о ткань, а затем её сдавленное: – Ой! На-на! Забери! – Уже шёпотом.

Лика явно ощутила жгучую неловкость. Ей совсем не хотелось вступать в разговор с Тёмой после расставания с Ленкой. Что она могла ему сказать? “Привет, твоя бывшая сегодня ведёт к нам на праздник своего нового парня вместо тебя?” Как-то это очень уж жёстко. Она судорожно сунула телефон обратно в руки Олегу и, уже отходя, наигранно громко выдала:

– Мне неинтересно, с кем ты там перетираешь! Всё! Я на маникюр! И шампуни мои подбери, засранец, блин!

– Давай, – сухо и обречённо ответил ей униженный и обиженный Олег.

Олег вообще был парнем мягким, почти пластилиновым. Он никогда в жизни не позволял себе грубого слова в адрес женщины и пальцем ни одну не тронул. Многие считали его подкаблучником, и доля правды в этом, увы, была. Женщины всегда вили из него верёвки, и та же Лика не являлась исключением из этого негласного правила.

– Чё, досталось тебе? – сердобольно поинтересовался Тёма, представляя себе краснеющую лысину приятеля.

– Угу, блин, – вздохнул Олег, потирая затылок. – Короче. Я буду праздновать сегодня с тобой. Щас я пацанов закину к нам…

– Погоди, погоди, герой труханы с дырой, – перебил его Тёма. – Ты осмелел, что ли? Лика тебя не отпустит – это во-первых. И зачем тебе со мной, унылым говном, праздновать – это во-вторых?

– Тёмыч, хоть ты-то меня не обижай, а… – в голосе Олега прозвучала искренняя обида. – Мы с тобой лучшие братюни со школы. Мы всегда праздновали Новый год вместе. Никакого исключения в этот раз не будет. И потом, какой я лучший друг, если буду за одним столом с новым хахалем Леновозавра сидеть и чокаться? Ты за кого меня принимаешь вообще?

– За сахарную булочку, которая от женских звездюлей тает и течёт глазурью, – буркнул Тёма. – Но спасибо за поддержку. И всё же…

– Чё ка-а-а-а-ак, пасаныыы, гы-гы-гы! – в разговор вклинился слишком громкий, слегка хрипловатый голос Серого, заглушая всё вокруг.

– О! Серёга! – оживился Олег, явно радуясь смене темы. – Здарова! Чё, как жизнь молодая?

– Да чё на… лучше всех на! Вы-то сами как на? – отозвался Серёга, на фоне раздалось шмыганье носом и шум проезжающих машин – видать, он стоял на балконе и курил.

– Да нормально, – протянул Олег. – Тёмку Ленозавр бросила!

– Да ладно??? Тёмик, чё, поздравляю на! В полку гордых и свободных прибыло!

– Да спасибо… – пробормотал тот без особого энтузиазма.

– А ты чё, в толчке, что ль, сидишь? – с неподдельным интересом поинтересовался Серёга.

– Да, вы ж не даёте спокойно в одиночестве побыть, – вздохнул тот, но, кажется, Серёга его уже не слушал.

В трубке ясно донёсся скрип открывающейся балконной двери, тяжёлые, неуклюжие шаги по комнате, и Серёга, судя по звуку, плюхнулся на диван, готовый к долгому и шумному разговору.

– Слышь, чё, дед? – Переспросил Серёга у появившегося в комнате деда с папиросой.

– Ай? – отозвался приглушённый, хриплый голос Деда Васи.

– Тёма расстался со своей.

– Досадно… Ну, пусть с Татьянкой познакомится, так сказать, для зализывания душевных ран! – с искренним житейским участием посоветовал старик.

Тёма скривился и потёр переносицу, обречённо осознав, что из толчка пора вылезать – задницу уже отсидел, ноги затекли. Серый тем временем начал тихо угорать над предложением Деда Васи.

– Дед, ты чё, с перепоя упал? Какая Татьянка, на? – фыркнул он. – Этой Татьянке полтос, он ей в сыновья годится! Не, он ещё на такое не отчаялся.

– В смысле, не отчаялся? – оскорбился Дед так, будто это было его личное дело. – Как бубенцами перед зрелыми дамами в одних стрингах трясти, так это пожалуйста, за милую душу! А как с хорошей, хозяйственной женщиной за бесплатно познакомиться, так ему западло?!

У Тёмы аж глаза на лоб полезли, и они втроём – он, Олег и Серёга – почти хором перебили тираду деда, наперебой выкрикивая: