Новогодняя хитрость

ПРОЛОГ

1 января 2000 года

Конец света не настал. Впрочем, при таком похмелье лучше бы скептики ошиблись. Ноэла уставилась на глазок детектора дыма, светящийся красным на потолке в номере отеля. Немного поздно для сигналов опасности, учитывая тёплый вес, давивший на груди Ноэлы, мускулистую волосатую ногу, закинутую на её бедро, крупную ладонь, собственнически лежавшую на её промежности. Слабо улыбнувшись, Ноэла повернула голову, ощутив кожей мягкость льняной наволочки, и принялась изучать соседа по кровати.

Растрёпанные светлые волосы, орлиный нос, полный насмешливый рот. Не красавец, но парень, привлекающий своей грубой маскулинностью. Итак, специальный агент ЦРУ Руперт Кофф. Губы Ноэлы дрогнули, иронично усмехнувшись. Что ж, вот и ответ на один из вопросов. Она сдержала порыв прижаться в поцелуе к мягкому рту в считанных сантиметрах от своего лица.

Как бы ни хотелось прервать сон Коффа для очередного раунда игр, время веселья завершилось. Над длинными портьерами цвета слоновой кости уже пробивалась полоса бледного света. Наверное, было около половины шестого. Ноэла не планировала задерживаться столь долго. Кофф что-то пробубнил через сон, и тёплое дыхание, с алкогольным привкусом, коснулось ушка Ноэлы. Губы опять растянулись в улыбке. Кофф был крупным мужчиной и умел пить, но Ноэла знала несколько трюков, чтобы уравнять их возможности. И всё-таки ей даже не пришлось изображать, что перебрала.

Иначе как она могла решиться на такое? Только навеселе. Однако дело того стоило. По крайней мере, с точки зрения Ноэлы. Кофф, конечно, может решить иначе, лишь вспомнит, с кем кувыркался целую ночь. С чувством юмора у специального агента не ахти. Слишком серьёзно относится к своей персоне и своему заданию. А задание состоит в том, чтобы собрать компромат на похитительницу бриллиантов Ноэлу Снайк. И агент подобрался весьма близко. Конечно, не настолько, как он мог бы подумать, но тем не менее. Ближе, чем кто-нибудь за те два года, что Ноэла в деле. Вообще-то, Кофф вызывал у Ноэлы безобидный интерес и до сегодняшней ночи. Ноэла осторожно шевельнулась, с уважением к боли – гулко пульсирующей в голове и приятно тянущей в некоторых частях тела. Ладонь Коффа скользнула в бессознательной ласке, и лоно Ноэлы приятно запульсировало.

Снайк мысленно отвесила себе оплеуху. Но боже, это было так хорошо. Она готова была отдать всё, лишь бы провести ещё несколько часов, свернувшись калачиком под боком возле длинного и сильного тела. А затем, когда специальный агент проснётся, они могли бы заняться неспешной утренней любовью, заказать завтрак в номер… В “Микеланджело” лучший кофе и круассаны за пределами Парижа. Однако нет. Похмельный Кофф, наверное, похлеще медведя после спячки. Он чересчур умён, чтобы не оценить ночную ситуацию, и сложив два и два, быстро натянет на Ноэлу наручники – самые настоящие, стальные. А там уж вопрос времени, когда агент выяснит, где спрятан перстень Дианы Броуз с бриллиантом в 33 карата. Кстати о драгоценности. Ноэла должна спуститься вниз до того, как уборщики приступят к работе. Она бросила на Коффа последний осторожный взгляд.

Парень продолжал спать сном праведника. Хорошо назанимавшегося сексом. Черты его лица были резкими даже во сне, смягчённые только тенями от до нелепо редких ресниц. Ноэла, сдерживая дыхание, скупыми телодвижениями выскользнула из-под руки парня и откатилась к краю постели. Потом встала, стараясь не продавливать матрас, и замерла, возвышаясь над кроватью в полумраке. Не притворяется ли спецагент?

Кажется, что нет. Кофф не такой уж и профи на хитроумные уловки, как бы ему ни хотелось поймать Ноэлу. Они около двух лет играли в кошки-мышки, и спецагент был уверен, что в этой забаве именно он кот. Ноэла обожала своего очаровательно целеустремлённого противника. Каждый раз она непременно оставляла для Коффа несколько зацепок, достаточных, чтобы агент не отставал от неё ни на шаг. Но эта ночь… Что ж, у Ноэлы появились проблемы, с которыми стоило разобраться. Где-то за пять минут она была готова. По правде говоря, она всегда была собрана. Ночью Ноэла с наслаждением наблюдала, как Кофф старательно – насколько это возможно после той попойки – копается в её чемодане, уверенный, что соседка по кровати спит. Ноэла аккуратно приоткрыла дверь, повесила на ручку табличку “Не беспокоить” и выскользнула в коридор. В такое время ей потребовалось несколько секунд, чтобы спуститься на лифте в лобби, после вчерашнего разгула сияющее прохладной чистотой мрамора. В воздухе всё ещё висел лёгкий аромат антисептика. Вдали слышался гул пылесоса. Ноэла заметила, как за искусными композициями из кремовых орхидей в позолоченных итальянских вазах суетятся уборщики. Никаких признаков слежки. Никаких признаков, что вообще кому-то есть дело до Ноэлы. Да и с чего бы? Целый город приходил в себя после грандиозной новогодней ночи на Таймс-сквер. Ноэла без проволочек выписалась из гостиницы и пошла к туалету на первом этаже. С помощью маленького универсального ключа на своём брелоке она открыла металлический контейнер для мусора и вытащила пакетик с перстнем, спрятанный между корзиной и задней стенкой урны. Ноэла расстегнула молнию на подкладке плаща от London Fog и спрятала в неё перстень. Не было никакой причины для болезненного стука за грудью, нехарактерной дрожи в руках. Последний раз она испытывала такое, когда взялась за своё первое дело. Что же сейчас не так? Всё ведь шло как по маслу. Похмелье. Точно, из-за него нервотрёпка. Несколько таблеток Алка-зельтцер и крепкий сон должны помочь. Всё это будет доступно на рейсе в Амстердам. Мгновением позже Ноэла вышла из туалета, проскользнула через вестибюль и покинула “Микеланджело”. Жёлтый рассвет прозрачной акварельной дымкой заливал высокие здания и тенистые улицы. Самолёты не падали с небес. Все на планете компьютеры продолжали работать в обычном режиме. Светофоры, как положено, мигали на непривычно тихих улицах. Ноэла подняла руку, чтобы тормознуть такси, и спустя несколько секунд одно из них подъехало к тротуару, выпуская горячие клубы выхлопных газов в ледяной воздух. За грязными стёклами слышалась мелодия The Only Living Boy in New York Саймона и Гарфанкеля. Ноэла глубоко вдохнула холодный сухой воздух, пропитанный бензином, солью, химикатами, которыми посыпали улицы, и чем-то ещё необычным…

Непонятно чем. Рецепт какого-то манхэттенского коктейля. Ни в одном месте мира вы не найдёте подобного букета. Ноэла закинула вещи в такси. Никто её не остановил. Никто не обратил на неё внимания. Первый день нового года.

Первый день нового тысячелетия. Начало всего. Так откуда же это чувство потери?

ГЛАВА 1

Настоящее время, два дня до Рождества.

– Прошло лучше, чем я ожидал. – Последняя покупательница растворилась в мокром декабрьском вечере, и Элиот Бенерз запер двери “Одиссеи книг”. – Ты ведь не на самом деле собираешься закончить серию про Нэллу Блюз? – Мужчина посмотрел на Ноэлу.

Элиот, симпатичный блондин сорока с небольшим, некогда был успешным директором по маркетингу в крупном издательстве. Он резко сменил карьеру и открыл свою книжную лавку в момент, когда другие книжные магазины переживали не лучшие времена, и не прогадал – успех его предприятия говорил о сверхъестественной интуиции и поразительной целеустремлённости. Снайк натянула своё белое кашемировое пальто.

– Думаю, пора, тебе не кажется? Я сказала всё, что могла.

Девять книжек. На восемь книжек больше, чем она мечтала написать, не говоря уже об успехе среди читателей.

– Я был готов согласиться с тобой до встречи с поклонниками серии, но теперь, послушав их беседы… Хотя не знаю, как они отреагируют на то, что Нэлла не останется вместе с Рихардом Крассом.

– Не останется. Просто так получилось.

– Если Нэлла – адекватная гетеросексуалка, какого хрена все эти годы она встречалась с каждым красавцем, если влюблена в одного? – Элиот опустил жалюзи и зажёг рождественские огни в витринах с панорамными окнами.

Это был славный магазин. Натёртые до блеска деревянные полы, низкие стеллажи с книжками, которые смотрелись как настоящие книжные шкафы, красочные плакаты в старинных рамах. Казалось, словно Элиот воплотил фантазию маленькой Ноэлы. Ребёнка, в чьей семье для удовольствия книжки читают крайне редко.

– Ну, пыталась найти ему достойную замену.

– Да, но все думали, что она шалава!

Снайк рассмеялась.

– Тогда в чём заключается смысл секса вообще?

Норман, помощник Элиота, оторвался от пересчёта кассы.

– Я должен это переварить. Нэлла Блюз – гетеросексуалка, влюблённая в своего заклятого врага, упёртого детектива Рихарда Красса, и на этом всё завершится?

– А как, по-твоему, должно всё завершиться? – Ноэла выудила из кармана пальто чёрный шёлковый шарф и повязала вокруг шеи.

С каждым годом декабрь становился суровее. А может быть, это внутри неё какое-то глобальное похолодание.

– Я думаю, Красс тоже должен получить сполна.

– О. Любовный роман. – Ноэла встретилась взглядом с Элиотом.

– А разве Красс уже не получил сполна? – сказал он.

Элиот был близким другом Ноэлы. Её первая автограф-сессия состоялась в “Одиссее книг”, и с тех пор хозяин магазина оказывал писательнице самую горячую поддержку. Бывая в Нью-Йорке, Ноэла ночевала в его доме на Манхэттене, в свою очередь, Элиот с женой каждое лето отдыхали на её ферме на севере штата. Снайк любила Элиота, уважала его, доверяла этому мужчине и искренне сожалела, что, однажды напившись, рассказала о прототипе Рихарда Красса – спецагенте ЦРУ Руперте Коффе.

– Ну, как бы то ни было, ваши продажи зашкаливают, – отметил Норман. – Не успеваем выставлять “Подполье” на полки.

– Супер. Приятно слышать.

– Книжка станет бестселлером, – заверил Элиот. – Хотя некоторые консервативные обозреватели мечтают тебя расстрелять.

– Это плохо? – Ноэла никогда не читала рецензии. – Представить не могу, что мои книжки интересны девушкам в полицейской форме.

– А вот тут ты ошибаешься. Среди поклонников историй о Нэлле Блюз много тёмных женщин среднего возраста. Остроумные и непристойные похождения лихой бриллиантовой воровки и педантичного служителя Немезиды? Да Марина и её приятельницы без ума от твоих книжек.

– И что думает Марина о Нэлле?

– Ну, Марина хорошо знает тебя, поэтому она и не сомневалась, что Нэлла будет такой. Она была снисходительна.

Ноэла расхохоталась. Марина столь же консервативна, насколько Элиот либерален, но каким-то образом их двадцатилетний брак не дал осечек.

Снайк им завидовала. У неё так и не получилось сохранить хоть какие-то отношения надолго. Они поговорили ещё пару минут, пока Элиот закрывал магазин, потом Ноэла пожелала Норману спокойной ночи и вышла с другом через служебный вход на улицу. Элиот зябко кутался в пальто, пока Снайк снимала свой “Порше” с сигнализации, посматривая по сторонам. Старые привычки.

– Ты выглядишь утомлённой. – Друг внимательно разглядывал её в бескровном свете. – До Карфагена далеко. Может быть, всё же останешься у нас на ночь?

Ноэла колебалась. Она и правда устала. Больше, чем должно после такого удачного вечера. И до округа Джефферсон действительно далеко ехать.

Где-то шесть часов. А учитывая прогнозируемый снегопад, поездка обещала быть ещё более утомительной. Предложение Элиота казалось заманчивым.

– Думаю, мне лучше ехать, – всё же сказала Ноэла. – Я планировала Рождество со снегом.

– Ты ведь знаешь, что можешь провести эти дни со мной и Мариной.

Ещё соблазн. Перспектива праздновать одной не радовала. Но настроение не располагало к компаниям.

– Благодарю за предложение, но кто-то должен присмотреть за лошадками.

– Ты не можешь нанять помощника? Ты ведь платишь кому-то.

– Да, но, скорее всего, не стоит.

Ноэла поцеловала Элиота в щеку. Друг кивнул, похлопывая себя по плечам.

– Да ты заледенел. Иди в магазин.

Он ещё раз кивнул, но дождался, пока Снайк сядет в автомобиль. Она нажала кнопку, и боковое стекло с тихим шорохом опустилось.

– Это был успех, – сказал Элиот на прощание. – Ты должна быть очень довольна.

– Знаю. Да, я довольна. Благодарю за всё, что ты для меня делаешь.

– Я тут ни при чём. Моё дело – разливать шампанское и раскладывать белугу по тарелкам. Люди обожают твои книжки, Ноэла. Ты по-настоящему талантлива. Не думаю, что стоит с этим заканчивать.

Снайк уклончиво кивнула.

– Ты всё ещё оставляешь Коффу пьяные звонки на Новый год? – Элиот внезапно сменил тему.

– Лучше бы я тебе не говорила.

– У меня хорошая память, – друг её поддразнивал, только с нежностью. – К несчастью для тебя.

Ноэла кивнула, разглядывая приборную панель и проверяя готовность автомобиля к старту. Она ничего не оставляла на волю случая. У неприятностей есть особенность – они находят тебя, даже если ты во всеоружии.

– Кофф хоть раз взял трубку? – вопрос вернул Ноэлу к диалогу.

– Нет.

– А ты тот номер набираешь?

Ноэла сардонически улыбнулась.

– Конечно.

За десять лет Кофф ни разу не ответил. Они не болтали с той единственной ночи, которую провели вместе. Ноэла больше не ждала, что Руперт возьмёт трубку, но никак не могла избавиться от привычки. Снайк стала звонить, когда вышел её первый роман “Забег на коньках”. Тот звонок был в значительной степени извинением. Пока книжка не оказалась на прилавках и люди не стали воспринимать сюжет под другим углом, Ноэла и не осознавала, что изобразила Рихарда Красса шутом. Картонным полицаем. Не думала она и о том, что кто-нибудь в Управлении прочитает её роман и сопоставит реального и воображаемого детективов. Для неё это была всего лишь игра. В некотором роде фантасмагоричный способ продолжить заигрывание. Конечно, Снайк не ожидала, что книжка станет хитом, а тем более превратится в серию. Писательство было для неё терапией, не больше.

Но до Ноэлы дошли слухи, что Коффу сильно досталось после выхода “Забега на коньках”. В итоге его сослали в Висконсин, в эту Сибирь для любого агента ЦРУ. Поэтому Снайк испытывала мучительное чувство вины. Она сожалела, что причинила Руппи (так она называла про себя Коффа) вред. Решительно не этого добивалась Ноэла. На самом деле, если бы всё сложилось по-другому…

Но что было, то прошло. Снайк хотела загладить вину перед Коффом – разумеется, не дав себя арестовать – но, кажется, другого способа у неё не было. Здравый смысл и простая логика подсказывали, что лучше забыть про спецагента ЦРУ. В конце концов Руперт мог неверно истолковать телефонные звонки. Ноэла пообещала себе, что в этом году не позвонит. Книжка, финальная в серии, её настоящее извинение. Ей она ставит точку в их истории. В “Подполье” за Рихардом Крассом последнее слово, а Нэлла Блюз остаётся не удел – она определённо проиграла эту битву. Именно Элиот вскользь упомянул о катастрофической вероятности, что Руперт Кофф не был влюблён в Нэллу. В таком случае, вместо того чтобы уравнять счёт, как хотела Ноэла, они скатятся в трагедию. Что в целом соответствовало тому, каких отношений обычно придерживалась Снайк. Элиот всё ещё ждал на улице, наблюдал, испытывая беспокойство. Она одарила его бодрой улыбкой.

– С Рождеством, Элиот.

– Береги себя, Ноэла.

– Непременно, – беспечно ответила она.

ГЛАВА 2

Снайк проехала Олбани и обратила внимание на отражение фар в зеркале заднего обзора. Они оказались в поле зрения Ноэлы ещё на магистрали Нью-Джерси, но только на шоссе I-87 она поняла, что её преследуют. Это повергло Ноэлу в шок. С годами она начала терять сноровку. В прежние времена она заметила бы слежку за считанные минуты. Но и причина для такого внимания ей была непонятна. Она чиста – с юридической точки зрения – уже девять лет, срок давности по её криминальным делам истёк.

Конечно, это не означало, что исчезли с горизонта сомнительные – и по правде говоря, довольно опасные – приятели и знакомые, которые, возможно, не всегда испытывали к Ноэле тёплые чувства. Не все восприняли её отход от дел с благосклонностью, хотя зачем кому-то ждать девять лет, чтобы выразить своё отношение? Может быть, вот уж не повезло, какой-то кретин принял её за лёгкую добычу? Ноэла совершила несколько быстрых манёвров в попытках оторваться. Она слишком устала, чтобы проявлять деликатность. Шестичасовая дорога лишила её сил и терпения, ей было не до игр. Она свернула в Олбани и потратила добрых пятнадцать минут на черепашью поездку по деловому району, потом на раздражающий экспресс-тур по международному аэропорту и вернулась на трассу.

Оторвавшись от хвоста где-то возле гостиницы “Лэтхэм Квалити Инн” около аэропорта, Ноэла вдавила педаль газа в пол, и её “Порше”, закусив удила, рванул вперёд, пожирая милю за милей. Дорожные столбы проносились мимо, разметка превратилась в неясные линии. Около двух ночи Ноэла свернула на Олд-Стейт-роуд. Она отлично провела время. Трасса позади неё была пустой, и Снайк спокойно выехала на грунтовую дорогу к ферме “Блэкборд”. Фары выхватили из тьмы скелеты белого дуба и бука, возвышающиеся над узкой дорогой. Начался ливень. Мелкие и сильные капли растекались по ветровому стеклу. Когда Ноэла увидела очертания белого дома, тревога отпустила. Дом. Ему было больше ста лет. Пятьсот пятьдесят квадратных метров сосновых полов, просторных комнат, больших двойных окон. И всё это богатство на 80 гектарах густых лесов и лугов.

Ноэла всё ещё помнила рекламную фразу из буклета:

“Эта недвижимость располагает к самому разнообразному загородному досугу. Охотничьи угодья обильны дичью: в дубравах вы встретите оленей, медведей, на лугах обитают индейки, кролики, утки и гуси. В вашем распоряжении окажется и озеро с бобровой заимкой. Леса богаты благородными лиственными породами, соснами, растут даже дикие яблони.

Луга порадуют вас весенним ароматным разнотравьем. Идеальная инвестиция для тех, кто ищет уединения. Никто вас не потревожит”.

Именно то, что никто не сможет её потревожить, и подкупило Ноэлу. Автор рекламного проспекта просто говорил на языке её сердца. Снайк припарковалась в гараже за домом и спустилась с холма к конюшням.

Внутри было довольно тепло, и она сбросила пальто и шарф возле входа, а после двинулась вдоль стойл, раскладывая в кормушки охапки ароматного сена. Ноэлу успокаивали землистые запахи скошенной травы и коней. Как же хорошо оказаться дома. Она подумала, больше никаких автограф-сессий.

Вечер был приятным и успешным, только… Ноэла остановилась, чтобы погладить длинную белую морду Скрайта, коня породы Американский пейнтхорс, и задумалась о своей нетипичной апатии. Не то чтобы её жизнь шла наперекосяк. Всё было просто превосходно. Никогда она не чувствовала себя столь защищённой. Но безопасность и покой едва ли входили в список её жизненных приоритетов. И ведь дело не в том, что она заскучала. Для скуки у Снайк не было времени: она отдавала много сил своей конной ферме.

Что касается писательства… Она не стремилась к славе, ей просто нравилось этим заниматься. И литературное творчество уравновешивало ежедневный физический труд на конюшне. Нет, Ноэле не на что жаловаться. Может, в этом проблема? Или в чём-то более глубинном? В том, что лучше даже не пытаться раскопать. Проще списать всё на обычную праздничную хандру.

Большинство людей – старше двенадцати – чувствуют некоторое разочарование на рубеже смены года. Упадническое настроение усугубляется, если разделить его не с кем. Вот почему Ноэла изо всех сил старалась проводить праздники… блистательно. Закончив на конюшне, она надела пальто и вышла, запахнув ворота. С неба падал мокрый снег, вперемешку с ливнем. Ноэла стала подниматься на холм к дому, и тут её охватило странное чувство, что кто-то за ней наблюдает. Остановившись, она

обшарила взглядом сырую темень. Единственным источником света на мили вокруг был фонарь над крыльцом. Тишину нарушал только стук капель, блестевших серебром на заборе, черепице, в траве и лужах. Всё замерло – лишь ливень и ветер. Ноэле вспомнилось другое мгновение, когда она чувствовала, словно осталась единственным живым существом на планете.

И это странное совпадение не понравилось ей. Сначала она обнаружила слежку, теперь… Что теперь? Никакого движения в залитых ливнем окрестностях. Капли стекали по волосам Снайк. Она почувствовала, что промокла до нитки, и продолжив свой путь, скрылась в доме.

ГЛАВА 3

Утро распустилось, будто рождественская лилия, – снежное, холодное, совершенное. Словно нарисованное на поздравительной открытке.

Жемчужное одеяло укрыло целый мир – от конька сарая до разлапистых сосен. Ноэла натянула штаны и чёрно-белый свитер мелкой вязки, который купила много лет назад в Рейкьявике, и поковыляла наружу, чтобы проверить лошадей. Потом вернулась в дом, включила кофеварку, развела огонь в камине и принялась за завтрак. Она уже взбивала яйца, когда в дверь позвонили. Тут же вспомнилась ночная тревога, и Ноэла подкралась к окнам в гостиной, откуда немного была видна терраса. На ней стоял человек, который принялся колотить в дверь. Среднего роста, узкоплечий и короткими волосами, в кожаной куртке. Его смутный профиль выглядел грубо очерчённым и упрямым. Сердце Ноэлы тяжело заколотилось. Она бросилась по холлу, отодвинула засов и рывком распахнула дверь. Весь в снегу, на неё пристально глядел Руперт Кофф. На десять лет старше. На десять лет суровее. На десять лет утомлённее. Словно Кофф все эти годы беспрестанно гонялся за Ноэлой и наконец пришёл к финишу. Карие глаза светились мрачным удовлетворением при виде шока на лице Снайк.

– Это… ты, – пролепетала Ноэла.

– Что, прототип ещё не стёрся из памяти? Я под впечатлением. – Голос внезапного гостя оказался глубоким, с чёткими тонами.

Ноэле он помнился более мягким. Глаза Снайк округлились, а рот приоткрылся. Она механически распахнула дверь и ничего не произнесла, когда Кофф переступил порог дома. Время от времени, очень редко, Ноэла позволяла себе немного пофантазировать об этом мгновении. И в мечтах всё выглядело иначе. Начнём с того, что в них она была накрашена, а от одежды не несло конюшней.

– Ты читал мои книжки?

Кофф – в неулыбчивой и бесцеремонной реальности, Ноэла уже не могла думать о нём как о “Руппи”: – прищурил карие глаза.

– Скажу, что я в курсе твоих…работ.

Ого!

– На самом деле я как раз хотела объясниться. Знаю, я проявила что-то вроде художественной бестактности…

Кофф прервал её.

– Меня это не волнует. Будем считать, тебе повезло, что я не литературный критик. Иначе сидела бы ты уже в тюрьме.

Это было обидно.

– Эй, может быть, мои книжки и не шедевры, но…

– Угомонись, Снайк. Я тут, чтобы допросить тебя. За последние два месяца в Нью-Йорке произошла пара краж драгоценностей.

Меньше всего Ноэла ожидала такого поворота событий. Изначальный ошеломлённый, можно сказать, сумбурный, восторг испарился.

– Ты шутишь?

Кофф покачал головой. Не шутит.

– Но я не… – попыталась начать Ноэла. – Я ведь невиновна, как овечка. Уже много лет.

– Насчёт невинности сомневаюсь, – сухо проговорил Кофф.

Сердце Ноэлы дрогнуло от этого намёка на… На что? На то, что Кофф не забыл? Насколько это вероятно? В резком, бесстрастном лице специального агента не отразилось и крупицы мягкости либо иронии.

– Ты ведь не можешь всерьёз думать, что я до сих пор… – Ноэла осеклась.

Срок давности по её делам истёк, но, возможно, есть какая-то лазейка, формальность, которая позволит Коффу прижать бывшую воровку.

Разумеется, Снайк не была экспертом в юриспруденции, и ЦРУ ничего не стоит подловить её на какой-либо букве закона. Вдруг Кофф надумал себе, что Ноэла до сих пор сводит с ним старые счёты? Вероятно, агент уловил её неуверенность.

– Мы можем пойти простым либо сложным путём. Какой предпочтёшь?

Сбитая с толку и встревоженная, Ноэла всполошилась.

– Что? Какой ещё простой путь?

Кофф ухмыльнулся. Оскал крепких белоснежных зубов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.