Эпизоды на фоне СССР 1936-58 гг. Книга 3. Часть 3-1

Предисловие

Все пишущие или, по крайней мере, некоторая часть этих ненормальных, представляют себе своих персонажей почти визуально (как Золя – в «Звере» или «Творчестве»). Надо признать, что содержание триптиха местами вымышлено (хотя дневники подлинные, психологичные и откровенные – отчасти, как у графа Толстого, но изменены имена, география и, кроме того, в тексте есть не явные авторские ремарки).

Чтобы читателю представить «героя не нашего времени» (это важно), следует вспомнить себя в возрасте 4, 7, 14, 16, 20, 21 года или – известных соотечественников, в чём-то похожих (конечно, всякое сравнение грешит приблизительностью).

Андрей Миронов, Леонид Филатов, Геннадий Шпаликов…

Мне б до лета рукой дотянуться,

А другою рукой – до тебя,

А потом в эту зиму вернуться,

Одному, ни о ком не скорбя.

Вот миную Даниловский рынок,

Захочу – возле рынка сойду,

Мимо крынок, корзин и картинок,

У девчонки в капустном ряду

Я спрошу помидор на закуску,

Пошагаю по снегу к пивной.

Это грустно, по-моему, вкусно,

Не мечтаю о жизни иной.

Будто бы о нём сказала Марина Бойкова:

Он часто (пьёт), но чувствует слова,

Играет смыслом, буквами, подтекстом,

о жизнь его не делится на два,

Является естественным протестом.

Он скрытен и болезненно раним,

Эмоции под тщательным контролем,

Таких мы называем "нелюдим"…

А он привык. Он в принципе доволен!

Он сам в себе, самоуверен, груб,

И для него главней всего свобода.

И нежен в глубине, куда нет хода,

Начитан, остроумен и неглуп,

Он в музыку уходит с головой,

Он слушает ее душой и кожей,

И прячется неделями порой,

Переживает трудности похоже…

Он не позволит вам его любить,

Поэтому все спутано и сложно,

Не может вновь ошибку допустить…

Но без него, признАюсь, невозможно!

(Слово «курит» в первой строке оригинала заменено на «пьёт» – авт.)

Иногда при чтении уже написанного триптиха у автора на глазах были слёзы …

«И часто плачем мы невольно,

Не потому, что сердцу больно,

А потому, что есть оно».

Говоря словами другого поэта, многое зависит от того, как слушать, как читать, кто это делает, как искренне, «гениально»…

«Пусть другой гениально играет на флейте,

Но ещё гениальнее слушали вы».

Автор желает Вам…

По памяти дневников…

Любовь и смерть, добро и зло.

Что свято, что грешно?..

(В.Цыганова)

В соседстве с лихим окаянством

отрадно остаться изгоем,

то сном наслаждаясь, то пьянством,

то книжным беспутным запоем.

(И.М.Губерман)

Задачи бытия и собственные –

если и когда они поставлены –

каждый решает сам.

(Саша Сторов)

Глава 8

5 окт. 1955 г.

28-го февраля фестиваль молодёжи Мосбасса. Мы с Игорем тоже смотрели … из окна 3-го этажа первого подъезда – С2Н5ОН. Следствие: «скверный» инцидент (от слова «сквер»): участник или руководитель артистов эстрады, приезжавших из Москвы на фестиваль, дал оценку моему голосу. Он настаивал на моём приезде в Москву.

«Мечты, мечты. Где ваша сладость?»

29-го поехал в Тулу. Первое время ночевал у Льва, пока ни нашёл квартиру на Глеба Успенского, 32. Моё новое жилище весьма и весьма комфортабельно.

Мои соседи: Александр Иванович Пастухов – судент 3-го курса ТГИ, Костя – студент 3-го курса техникума металлообработки, Лев – студент 3-го курса ТГИ. Саша – хороший парень, этой зимой он женится. Его похождения весьма интересны: Бэллочка, Валечка, Леночка.

9-го сентября поехали в колхоз в Дубенский район, село Панковичи (к-з им. Ленина).

Я ещё не прописался в Туле и не стал на воинский учёт.

Колхоз: Иван Блохин, Женька Липкин, Вовка Харьков, Сашенька. Работали на веялке, молотилке, силосе, на хлебосдаче, ловили карпов в колхозном пруду, футбол, волейбол, «козёл».

Саша заболел аппендицитом – операция – домой, Стасик Шахов – ангиной.

Лариса Филиппова, Люся Струпакова, Реана Резанова, Маша.

За 2 дня засыпали траншею землёй – председатель обещал 3 л. С2Н5ОН и 8 кг. карпов, и домой. Но мы – самое главное – уехали домой 3-го, к баням (на машине), не дождались расчёта.

Якиминским – позор.

Письма, письма.

Две Галины и Людмила.

Тула – с сентября 1955 г.

Ищущему да найдётся. (Библия – в обработке).

Цель оправдывает средства. (Но автор не иезуит).

Жизнь здесь мало чем отличается от прежней, разве только живу не дома и учусь в институте.

Г. Усп. 32. Привыкать учиться трудновато после 2-х летнего перерыва. Занимаюсь в вокальном кружке – это будет отнесено к патриотическому вкладу на имя института. Между прочим, на праздничном концерте конферансье была получена записка: «Просим исполнить арию князя Игоря из оперы Бородина «Князь Игорь» и «Песню варяжского гостя» из той же оперы»… (Да, «Песня» хороша – в исполнении Шаляпина, но она не Бородина, а из «Садко» Римского-Корсакова).

6-го вечером поехал домой – сильно заболела мама.

В городе видел Толика и Людмилу.

Со Львом и Сергеем сходили на детскую железную дорогу, оттуда – зашёл в техникум. Всё те же: А.Чич. и З.Ком. – скука. Когда выходил из техникума – Людмила. Чуть ни бросилась на меня. Потребовала, чтобы увиделись в 6 час. вечера. Я в содружестве с С2Н5ОН проспал до 7 час. вечера… Родители Людмилы, чтобы не морозить дочь, пообещали посмотреть в окно, когда я пойду (до без 3 мин. 7). Потом она всё же вышла, но напрасно. На следующий день всё-таки увиделись (по моей инициативе – я ведь схамил) – пошли в кино «Последняя ночь». Во время фильма взял её руку в свою, она её не отняла, я сказал (пожалуй, слишком хладнокровно): – Прямо по Стендалю, только время другое… Я даже в темноте видел, как она покраснела, но рука её осталась покорной до конца фильма. После кино она мне сообщила, что ехала сюда, только чтобы повидаться со мной и была вчера обижена. Заверил её, что сделал это «не по злому умыслу», вторую часть афоризма ей нельзя знать… Её хозяйка, прочитав моё письмо (или она прочитала его хозяйке), восхитилась моим языком и посетовала, что я не пошёл в дипломатический институт или права. Расстаться нам помешали светящие фары легковых машин…

В автобусе 17.30 ехал стоя до Тулы. Троллейбус № 1, Гоголевская, схожу, прошёл метров 20:

– Ах, как я тебя ждала! – И девушка бросается ко мне… Мгновенное замешательство … и она уже начинает играть вынужденную роль. Она с подругой.

– Мы пойдём с тобой…

– Пожалуйста.

– Алла, пойдём… – Подбегает Алла, проходим метров 40, первая собирается выйти из неудобной ситуации… Обращаюсь к спутницам:

– Вы плохо знаете свою роль, подрепетируйте. – И я ускорил шаг, они в смущении и недоумении негодуют, но я уже далеко.

А.И. – встреча, променад. Звонок Тане, и вечером сопровождаю её в авантюре. Как податлив женский персонал (знакомиться можно по телефону – этого я не знал).

Я кажется болен. Завтра утром иду в поликлинику (Первомайская, 13). Сейчас напишу письмо маме и Людмиле, пришью пуговицу к рубашке: занятия – будни студента.

О воровстве.

Можете осудить меня за то, что я подумал об этом вопросе только тогда, когда его гвоздь кольнул мою экономику. В обобщении – это подлость: украсть у студента без экзотических корней, да и просто у студента. В том, что пресловутое «дело» процветает – и не в одной Туле, не надо никого убеждать. О подобных случаях даже представители мужского населения могут рассуждать с удовольствием, как женский персонал – о болезнях (когда ограничений нет…).

Если людям целесообразно использовать достижения мысли – полезные в любой стране, то почему бы ни позаимствовать с Востока методы борьбы с несомненным пороком – воровством?

Зверя обезвреживают удалением атрибутов его зверства. Это же логично по отношению к ворам (жаль, не у нас). Основной «атрибут» его деятельности – насколько мне известно – рука. С истинно нерусской резкостью, но интернациональной логичностью на Востоке освобождают от оного «орудия». Рубить руки – варварство. Но 99.9% населения надо быть только самим собой, чтобы не испытывать на себе его тяжести – ведь они не воры. А воровство – варварство. Известно же понятие противоядия. Почему же варварство не уничтожается несомненно радикальнейшим способом (пусть негуманным)? Цель оправдывает средство. Формулу ордена иезуитов опасно, пожалуй, возводить в принцип в наших условиях. Но спроси любого труженика, которого даже и не касалась рука специалиста, хотел бы он осуществления такой цели, как уничтожение воровства, так он, пожалуй, согласится, и свои «средствА» отдать, не говоря уже не о его собственных. В общем, до этого места я – за то, чтобы воров облегчали от протягивающихся к чужому рук-орудий…

Вот только если в нашей стране – специфика – много причин, порождающих такой порок и поддерживающих его корни, здесь я некомпетентен, молод ещё и не берусь что-либо утверждать – от сумы да от тюрьмы не зарекайся…

Если программы могут быть не только у партий и учебных заведений, то и у меня они есть: и программа-максимум, и программа-минимум. Последняя осуществляется временем и моей принадлежностью к фирме мыслящей, серьёзной и болезненно самолюбивой (в этом можно сознаться) – это то, что с затратой труда я через 5 лет стану горным инженером. Что такое горный инженер? Видимо, прежде всего – специалист в области самой «тяжёлой промышленности». Очень скоро после начала работы он становится полезным государству – так скоро, как начнётся применение знаний, полученных в институте и жизни. Специфика профессии: широкое финансирование, официальный почёт, действительно тяжёлый труд и гордость за него (иногда это основное свойство влечёт за собой широкое употребление валюты на украшение тёмных, тяжёлых времён в жизни: водка, «злачность» – отсюда: маразм, душевная пустота, а затем – в зависимости от качеств человека – падение, потеря воли, в принципе это редко, но окраску придаёт). В чём выражается сложность? Шахта – обычно удалённое от центра предприятие (не вызывает чувства эстетического удовлетворения, но польза техническая грандиозная).

Для того, чтобы работать в горной промышленности с увлечением, по призванию, надо быть сильным человеком (в противном случае – это будет существование с убывающей степенью).

Теперь – вот что. В книгах я нашёл правильную мысль, что человек предопределён природой своему месту в жизни (вообще). У одних больше развита чувственная сторона, и говорят, что из него никогда не получится путного инженера – это будет писатель, поэт или художник, или артист. И наоборот. Вторая категория шире и разнообразнее: одни могут понимать всё прекрасное, другие – фанатики в науке, но и искусство понимают, а кто-то трудится холодно – его не трогает то, что у лирика вызывает слезу умиления, третьи понимают только всё эффектное, без тонкости (чем громче – тем слышнее), они с восторгом будут отбивать такт «Во Стамбуле» и крестить рот, слушая «Рассвет над Москвой-рекой» Мусоргского или «Лунную сонату» Бетховена usw. В общем, это все те, для кого искусство не было (или не стало) призванием (для анализа причин – «молодой ишшо»).

Не знаю, зачерствею ли я в перспективе (начало есть наверняка), но сейчас я отдал бы всё, чтобы не быть в числе последних, отдал бы всё, чтобы быть там, где создаётся украшение жизни людей, их труда, а иногда и больше… Это моя программа-максимум. Как это ни странно, но её осуществление предопределено природой со дня моего рождения. Голоса не выращивают…

Глава 9

24 июн. 1956 г.

Сдавал сегодня «основы марксизма-ленинизма», билет № 7:

1. Периоды освободительного движения в России. Историческое значение русских революционеров-демократов: Герцена. Чернышевского, Белинского, Добролюбова.

2. 20 съезд КПСС – о подъёме сельского хозяйства в 6-й пятилетке.

На первый вопрос ответил без осложнений. На второй записал много и верно, а рассказать не успел. Назвал плановую цифру на конец 6-й пятилетки по зерну: 21 млрд. т. (вместо 12 млрд. пудов). Разоблачили. Я сообщил, что цифрами при подготовке не очень интересовался. «В принципе я могу сообщить, что валовой сбор зерна будет увеличен» (обе мои экзаменаторши засмеялись, прикрыв этим отсутствие подготовленной реакции).

Элеонора Ивановна Гранина задала дополнительный вопрос:

– Определение нации?

– Нация – есть исторически оформившееся общество (поправили: общность людей) со следующими характерными чертами: территория, общность языка, определённая ступень экономического развития.

Э. Ив.:

– Ещё какая черта? – Не называю. Эл. Ив.:

– Общая культура.

– О! Элеонора Ивановна, надо думать, что при общности языка и неравномерном культурном развитии, в состоянии общества есть все предпосылки для выравнивания общего культурного уровня. Язык – средство общения людей, и естественно, их общение будет идти по пути обмена культурными достижениями – к этому были склонны даже варвары. Говоря об общности языка, я имел в виду и общий культурный уровень.

Эл. Ив. оскорбилась от обвинения в отсутствии проницательности. Тов. Матохина (лектор) заметила это и сказала:

– Да, национального вопроса Вы не знаете…

– Но также очевидно, что мне не был задан «национальный вопрос», а только «определение нации». – Тут оскорбилась и тов. Матохина, т.к. мало кому приятно выслушивать обвинение в клевете, особенно от человека, значительно более молодого, да ещё твоего студента.

Тов. Матохина:

– Так что же ему поставить?..

Эл. Ив.:

– М-да, затруднительный вопрос: что поставить этому оригинальному марксисту (отместка иронией). – Тогда я их успокоил:

– О, я полностью полагаюсь на вашу объективность. – Обе засмеялись, и тов. Матохина сказала, что «хорошо» можно поставить. Было бы интересно узнать: от какого края она колебалась: от 5 или от 3? Я сказал «до свидания» и вышел.

Я убедился в двух истинах:

первая – я могу иметь успех у «женщин»,

вторая – их надо держаться как можно дальше, т.к. в абсолютном большинстве – это конгломерат нуднейшей глупости и жеманства, ярчайшей непоследовательности, необязательности, нелогичности и качественного разнузданного «оппортунизма» – в характерах, воле usw. За редкими исключениями.

Ещё не видел около себя ни одной «дамы», у которой мог позаимствовать что-либо лучшее, чем есть у меня, не говоря уже об избавлении от плохого, худшего – здесь все были бессильны.

С сегодняшнего дня откровенно презираю «дам» нашей группы, и в другом меня уже ничто не поколеблет. Сразу сообщу, что оставляю свободу в отношении ко мне…

29-го – химия, с которой связаны у меня самые серьезные опасения. Крайний раз о ней слышал на 1-м курсе техникума, т.е. 4 года назад. Здесь я не ходил на лекции, т.к. слышать лектора в связи с его индивидуальными особенностями только с 1-2-х столов – дальше уже остаётся визуальное «восприятие» лекции. Надо будет уделить большое внимание подготовке к этому экзамену. Иначе окажусь несостоятельным химиком и студентом.

1 авг.

Химию сдал на посредственно. Это первая оценка на экзаменах такого содержания и несомненное доказательство ослабления внимания к наукам – вообще (по результатам всей экзаменационной сессии) и к химии – в частности. Ясно, что оное внимание сместило своё местонахождение к эстетическому центру. Мне нужно позаботиться о том, чтобы это «смещение» не стало роковым. Оно может привести к тому, с чем не соглашусь умом. Искусство, музыка несомненно имеют на меня глубокое влияние. Радикальнейшая формулировка здесь видимо будет – сочетательный принцип. Я должен становиться горным инженером, и в тоже время, воспринимать музыку…

5-го июля я выехал на геодезическую практику в Алексинский р-н, д. Карташёво. В поезде – игры, песни usw. В Алексине, на вокзале оставили вещи и пешком отправились «к месту службы» – 10 км. Отставшие разыскивали его самостоятельно. По дороге, уже за центром города захотел пить. Впереди шла женщина с коромыслом и двумя вёдрами воды на нём. Догнал, на ходу просунул голову под дужку ведра и «истерично», но всё-таки напился. Женщина так и не почувствовала, что сделал (благо, эту проделку, мало смахивающую на серьёзную, видели только 3-4 студента, да и то в их числе – студентки ТГИ).

Лагерь – 18 палаток, здание столовой и администрации. Вокруг – лес. У лагеря – д. Карамышево со всеми атрибутами (вплоть до сельмага и агронома – девушки), в другой стороне, км. 3 – д. Бунырёво, затем – д. Абрютино. Эти населённые пункты обусловили в связи с одиннадцатичасовым отбоем ночное времяпрепровождение для страждущих. Ночью половина лагеря – не в лагере. Днём, с утра – работа: тех. нивелирование, мензульная съёмка, теодолитно-тахеометрическая съёмка, разбивка кривых. Вечером – волейбол, футбол, пение, танцы (на волейбольной площадке – когда уже темно), позже – деревня и лес…

6-го отпросился у Антонины Ивановны Лимберг в Тулу на один день (для причины пришлось использовать девиз иезуитов). 7-го утром пешком через д. Ботню дошёл до «большака» Тула – Алексин, и ещё км. 6, сел на попутную машину до Железни, отсюда автобусом добрался до Тулы (5.15). Сходил в кино «Драгоценный подарок» (Володин, Миронова, Кузнецов), кино с «отдыхательной» задачей. Небольшое поручение Риты к маме. 22-го пошёл к новоиспечённому горному технику Эдуарду Баташёву – обмывать диплом. В 23.00 начали, люкс – спирт, вот только настояли его с чем-то неудачно. Пили, пели. Мне достались замечательные губы (Римма, будет поступать на 1 курс ТМИ в этом году).

В лагерь вернулся вовремя. Толик Логачёв, Генка Кротов, Саша Бочаров, Володя Хромин («старики»). За колхоз несколько человек отправили в Тулу. Хорькова вынесли вместе с постелью ночью в лес и оставили там, другому типу положили во время сна на грудь ручную собаку – приятное пробуждение, благословение зубным порошком, перцем, завал палаток – будни студентов ТГИ (187 человек). Первые 4 дня была геологическая практика.

Людка прислала письмо со знаменательной фразой – разрешением веселиться. Луной я позволил себе любоваться дважды, ради гуманности с различными партнёршами (Н. Крамарова, Людмила…).

30-го в 2.15 сдали зачёт. В 8 выехали в Тулу. 31-го я – в Сталиногорске, помогаю на строительстве индивидуального дома Григорию Ивановичу Сторову. Вечером – прогулки с Толиком Сидельниковым.

31 авг.

29-го в 21.00 выехал автобусом в Тулу. Перед отъездом заходил к Галке, но у них никого не было дома («но рок судил иное»). Почему я хотел её видеть – трудно объяснить (каждый индивидуум – это клубок противоречий, т.б. натура одарённая – фраза принадлежит Драйзеру). Пошёл в СУМ за носками и попал прямо в лапы «рока»: Галка с Людмилой выходили из СУМа. Они меня проводили. В субботу увидимся…

От Людмилы получил письмо. Хорошо отдыхает, загорела, всё также щедро одаривает меня гимнами и комплиментами – благо я к таким вещам нечувствителен. Трагедия (для неё, видимо) – в отсутствии абсолютного доверия. Человек этот ещё далеко несовершенен (как и я, но принципиально важно – в чём).

* * *

Анна Каренина бросилась под поезд, и он ещё долго влачил её жалкое существование.

Пьер, сломя голову, женился на Элен.

Дубровский сносился с Машей через дупло.

* * *

Поздно вечером 29-го прибыл ко Льву. Погода стоит замечательная: сухо-осенне-летняя. Прошлый год мы прозанимались 9 дней и – nach Kollektvwirtschaft! Дабы не терять и в этом году 100 руб. напрасно я до колхоза решил побыть у Льва. В ТГИ узнал адрес Генки Зенина: Коммунаров, 87 (1-й проезд), где, видимо, будем жить с октября (ещё А. И. Пастухов). Сашка должен приехать из Кузбасса к октябрю, целинники – 20-го сентября. Сходил и договорился с хозяйкой – с октября. На прощание она мне сообщила, что я ей очень понравился – внимай!

Купил зубную щётку, крем для туфлей, хлеб, Мусоргского: «Трепак», «Еврейская песня», «Гопак» (за эти три дня).

30-го получил стипендию за август – 350 руб.

За три дня посмотрел: «Из-за чести», «Под кардинальской мантией», «Простые люди» (дома – «Встреча со счастьем»). В городе я обедаю и провожу свои операции беднее… потрясно, отвратно, гигант, железно, колоссально… (студенческая лексика).

Заходил к Эдику, он работает на № 9 Узловской шахте, десятником вентиляции (800 руб/месс.). Если учесть, что некоторым приходится работать навалоотбойщиками и слесарями, то ему повезло. Есть, где приглядеться и освоиться.

Встретил Лёшку Хазанова, сходили к нему домой (он «туляк»). Живёт более, чем скромно (по домашнему оформлению – а это термометр благосостояния).

1-го к 10.00 собирается ТГИ (кроме 1-го курса) в физкультурном зале, видимо – сразу в колхоз. Блокноты и тетради не нужны. Приобрёл лезвия («Арктика», 0.08), побриться мне необходимо.

Физ. лагерь МФТИ. Утренняя линейка. В строю появляется «Градиент» с очередной хохмой: он стоит в строю с зонтом, очень спокойно и невозмутимо. Корреспондент лагерной радиогазеты (студентка, не знавшая его) осведомилась у ребят, как его фамилия, ребята: – Градиент! Радиогазета потрясла в тот день весь лагерь.

17 сент.

4-го утром – сборы у здания (старого) института, колхозные облачения…

В этот раз были открыты более широкие возможности для желаний «демократов». Так были оставлены вдруг выявившиеся футболисты, волейболисты и волейболистки (типа Риты Полушиной – в волейболе это всё равно, что Манилов в гладиаторском искусстве). Женька Дъяков вкупе с предпрофкома Виктором Ефремовичем Лазаренко предложили мне остаться – заниматься пением. Но, «как писал журнал «Юнайтед стейнтс ньюс», у него (у меня) это не было предусмотрено на 4-е сентября». В колхоз я всё-таки поехал до 15-го числа.

Колхоз «9 января», Плавского р-на Тульской обл. Нас хотели разместить в «хлеву» (в принципе), чему мы мгновенно воспротивились, и тем вызвали недовольство председателя сельсовета. Но положение радушного хозяина удержало его от агрессии в выражении мнений в наш адрес. Впоследствии он публично пообещал не ссориться с нами ввиду удивительной добросовестности семерых студентов. Работа: тяжело-атлетическая – мешки массой от 50 кг. и выше (овёс, пшеница, рожь), но мы всё это делали «с радостным чувством… потому как… урожай!». Верхом цивилизации явился душ (от мукомольного завода), так что пели все поры студенческой гигиены. Клуб давал площадь для танцев… афер… интриг в узколобеньких, пьяненьких масштабах.

Здесь фатум процветал… После работы решили выпить. Магазин закрылся в 18.00. Мы подошли в 18.15. Собрали деньги и через уборщицу, стоявшую за дверями, приобрели 3 бутылки водки, «Особой. Московской» (выписали чек на 72 рупии). Дома выдержали С2Н5ОН в вёдрах с холодной водой и… «постой, выпьем, ей богу…». Пошли с ребятами в клуб – засвидетельствовать нетрезвость вида. Скоро там организовались танцы (по уверениям завсегдатаев – со стильными пластинками). Спор:

– Сколько лет той девчонке? – Славка:

– Ей меньше 20,

– я: – ей больше 20.

Обсуждаемая дева была с подругой. Славка забрал объект для исследования, я занялся необъектом. У неё была почти патрицианская фигура… Обе оказались нашими соседками (50 м. от нашего обиталища), обе – достаточными дубинами, чтобы быть уверенными в обязательности сближения только с последующих встреч, но не с первой.

В трезвом виде я не останавливаю взгляда на десятках таких индивидуальностей…

Ирине (её имя) пришлось изменить качества восприятия окружающей среды, особенно в отношении к демократическим элементам… студенчеству usw. В вечер, когда я должен был держать экзамен на скромность и непритязательность, я возвысился в апогей холодной наглости, высокомерия и пренебрежения к окружающим девам. Ирина «сдалась» с тайной надеждой… в это время я ей сообщил, что она может идти домой. Лепет о сохранении дружбы, товарищества, естественно проследовал в пустоту – ибо я не уверен, что смогу удовлетворить всех желающих моей дружбы. Ей было 20 лет.

11-го (досрочно) выехал с Женькой Ляпкиным в Тулу (он – на соревнования). 12-го и 14-го был на занятиях вокального кружка. 15-го уехал домой – ставить крышу дома. 15-20 – Сталиногорск.