Генералиссимус Суворов

© Шахмагонов Н.Ф., 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2021

Сайт издательства www.veche.ru

«Пусть всякий помнит Суворова…»

Александр Васильевич Суворов!.. Генералиссимус, князь Италийский, граф Рымникский, кавалер многих боевых орденов, русских и зарубежных, генерал-фельдмаршал и Австрии, и Сардинского королевства, полководец, выигравший 63 сражения и не проигравший ни одного. Всё это можно перечислять бесконечно.

Но скажите просто СУВОРОВ, и всё вышеперечисленное, и многое из неперечисленного соединится в этом слове, коротком, но очень ёмком, беспредельно дорогом для каждого русского. Александр Васильевич предвидел это, завещав написать на могиле: «Здесь лежит Суворов». И всё!

Кто же он?.. Я попытался ответить на этот вопрос несколькими поэтическими строчками:

Русская святыня! Символ непобедимости и славы русского оружия! Что же сегодня можно добавить к уже сказанному о Суворове, написанному о нём в сотнях, тысячах книг, в десятках тысяч публикаций.

Оказывается, и в наши дни есть что сказать. И связано это прежде всего с тем временем, в котором мы живём. Вспомним известные строки: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Именно роковые минуты переживает мир, переживаем мы с вами. Это время, когда обостряется борьба добра со злом и когда добро должно выйти победителем по Промыслу Божьему, известному нам по всем предсказаниям и пророчествам Русских Святых. Но добро может победить только тогда, когда мы все включимся в борьбу за эту победу. И одним из важнейших рубежей этой борьбы является славная боевая летопись нашего великого прошлого.

Британский писатель и публицист Джордж Оруэлл (1903–1950), наиболее известный как автор культового антиутопического романа «1984», который ввёл в политический язык термин «холодная война», точно подметил:

«Тот, кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Кто контролирует настоящее, тот контролирует прошлое».

Недаром все, кто захватывал власть, немедленно переписывали историю под себя… Чтобы при помощи прошлого контролировать настоящее и будущее.

Известный религиозный философ русского зарубежья Георгий Петрович Федотов (1886–1951) в своё время писал:

«Мы, современники революции, имеем огромное, иногда печальное преимущество – видеть дальше и зорче отцов, которые жили под кровлей старого, слишком уютного дома… Наивным будет отныне все, что писал о России XIX век, и наша история лежит перед нами, как целина, ждущая плуга. Что ни тема, то непочатые золотые россыпи».

Суворовская тема и поныне является теми самыми непочатыми золотыми россыпями.

Настало время вдумчиво и внимательно вглядеться в славное прошлое нашей Родины – Великой России.

По завещанной нам русским пророком Александром Сергеевичем Пушкиным модели «Россия – не Европа» мы можем определить, что вступили в период общественной цивилизации, когда общественное становится выше личного, когда свершения во имя Отечества, во имя своего народа становятся важнее личных, корыстных целей.

Судя по пушкинской модели, первый шаг на пути перехода к общественной цивилизации, «по настроению», был сделан именно в XVIII веке, когда ярко расцвёл блистательный талант «екатерининских орлов» – полководцев, дипломатов, учёных, строителей…

Они ставили общественное выше личного, они забывали себя, когда речь шла о чести и славе Отечества. И первыми из них были Суворов, Румянцев, Потёмкин, Ушаков, Сенявин, Безбородко и другие великие наши предки.

Название этой главы взято из широко известного кутузовского изречения, посвящённого нашему великому полководцу:

«Пусть всякий помнит Суворова: он научил сносить и голод, и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа».

Вспомним же и непревзойдённые, пламенные строки замечательного русского поэта и государственника Гавриила Романовича Державина, посвящённые Александру Васильевичу Суворову:

Пророческими оказались эти строки. Прокатилась слава Суворова через века, и поныне ярко сверкает она, как почти три столетия назад. И словно девиз повторяем мы проникновенные слова полководца, столь дорогие каждому русскому, особенно в нынешние, нелёгкие времена для Отечества:

«Доброе имя должно быть у каждого человека; лично я видел это доброе имя в славе моего Отечества; мои успехи имели исключительной целью его благоденствие».

С самых ранних лет следовал этим священным принципам Александр Суворов. Он родился в Москве 13 (24) ноября 1730 года и сам, вопреки обстоятельствам, стал творцом своей военной судьбы.

Уже в возрасте 64 лет, 28 декабря 1794 года, Александр Васильевич писал боевому офицеру Е.Г. Цукато, попросившему разрешения создать его биографию:

«Жизнь, столь открытая и известная, какова моя, никогда и никаким биографом искажена быть не может. Всегда найдутся неложные свидетели Истины».

Стоп… Вот тут позвольте сделать маленькое отступление, касающееся споров по поводу года рождения Суворова, споров, которые были только в XX веке прекращены дважды. Первый раз это случилось в результате победы сторонников 1729 года рождения.

Второй… Свидетелем второго прекращения споров уже в результате волевого решения свыше мне довелось быть. В какой-то мере даже не свидетелем, а участником этого события, можно даже сказать забавного.

Подготовка к столь славной дате шла своим чередом. В редакции журнала «Советское военное обозрение», где я проходил службу, знали, разумеется, что я – выпускник Калининского суворовского военного училища. Ну а для суворовцев Суворов – это знамя, это символ чести, доблести и отваги. Словом, написать очерк в одиннадцатый, ноябрьский, номер журнала было поручено мне.

Очерк я назвал «Гордость России». Он прошёл редколлегию, был подготовлен в номер, ну а номер, как ему это и положено, проходил все этапы пути. Журнал «Советское военное обозрение» был особым журналом. Он издавался на шести языках – русском, английском, французском, испанском, португальском и арабском. Распространялся более чем в ста странах мира. Это своеобразное печатное представительство Советской армии за рубежом.

В связи с тем, что была необходима работа по переводу на все вышеуказанные языки, номера готовились заблаговременно. Вот и ноябрьский номер мы сдали «иностранцам», как называли меж собой переводные редакции, ещё летом, да и забыли про него.

И ещё один момент. Журнал должен был проделать немалые расстояния, чтобы попасть к читателям, а потому каждый номер выходил в конце предыдущего месяца. То есть одиннадцатый номер журнала мы получили в конце октября.

Посмотрел я материал. Приятно… Военным журналистом я был тогда начинающим, но в армии не новичок – за плечами Калининское суворовское военное и Московское высшее общевойсковое командное училище, служба в различных частях и соединениях, командование мотострелковыми взводом, ротой, батальоном…

Помню осенью 1979 года дня не было, чтоб по радио или телевидению не говорили о предстоящем юбилее. В печати материалов пока не публиковалось – но, конечно же, почти в каждом печатном издании готовили соответствующие материалы.

И вдруг буквально за неделю до юбилея телевидение и радио как в рот воды набрали. Ни слова о Суворове. Я удивился, но не сразу придал значения. Хотя прислушивался к передачам. В один из тех предъюбилейных дней вызвал меня к себе в кабинет главный редактор журнала генерал-майор Валентин Дмитриевич Кучин.

Покачал головой и говорит. Так, с наигранной строгостью, но не более:

– Ну что, напортачили мы с вами, серьёзно напортачили. Я только что из Центрального Комитета партии. Стружку снимали.

– За что?

– За то, что юбилей Суворова на год раньше отметили.

Увидев на лице моём удивление, пояснил:

– Оказывается, принято решение считать, что Суворов родился в 1730 году, то есть двести пятьдесят лет со дня его рождения исполнится через год.

– Да как же так? Разрешите?

Я подошёл к книжному шкафу в кабинете главного, достал нужный том Большой Советской энциклопедии, 30-томной, лишь недавно изданной, открыл страницу, посвящённую Суворову, и шагнул к столу генерала, чтобы показать дату, указанную там, – 13 (24).11. 1729 года.

Валентин Дмитриевич Кучин остановил меня жестом и пояснил с доброй усмешкой:

– Всё это я отлично знаю… Но… вот так получилось. Слишком поздно нам дали указания о переносе даты, и к моменту принятия решения тираж нашего журнала был уже отпечатан. Кстати, вместе со мной вызывали на ковёр и главного редактора журнала «Пограничник» полковника Марченко. Журнал «Пограничник» тоже, кстати, выпускается до начала указанного на обложке месяца – пока довезут до самых дальних застав.

Я с удивлением ждал объяснений. Генерал продолжил:

– Вопрос этот в редакции поднимать не будем. Объяснение дано не для широкого разглашения. Всё дело в том, что в Центральном Комитете идут разговоры о постепенной реабилитации Сталина, очищении его от беспардонной хрущёвской лжи. Вон и фильмы уже пошли, где его показывают не так, как ещё недавно.

– При чём же здесь Сталин? – ещё больше удивился я.

– А при том, что в этом году сталкиваются два юбилея, причём с разницей в месяц и несколько дней. У Суворова со дня рождения двести пятьдесят лет, а у Сталина – ровно сто! Так же широко, как суворовский, юбилей Сталина отмечать пока сочли… – он поднял указательный палец к потолку, – там сочли, что рановато. Ну и принижать празднование юбилея Суворова тоже не хотелось бы. Вот и бросили клич историкам – те сразу зацепились за какие-то документы и быстро «нашли», что Суворов родился на год позже, чем считалось до сих пор.

Осталось только представить себе, каково другим изданиям периодической печати. Ну, так сяк ещё газетам – там материалы хоть и подготовлены, но до их постановки в номер далеко. А вот журналам сложнее. Видимо, решение в ЦК приняли где-то уже после 7 ноября. Многим редакционным коллективам пришлось задерживать выход и перекраивать номера. Нас бы и «погранцов» тоже заставили сделать это, да журналы ещё до принятия решения были отправлены читателям.

Остаётся добавить, что если мы возьмём Советскую военную энциклопедию, издаваемую как раз в те годы, то увидим, что там уже значится – 13 (24).11.1730 года, хотя по времени разница между выходом свет этих томов невелика.

Седьмой том находился в работе как раз в 1979 году. Он был сдан в набор 12.02.1979 года. В то время книги издавались очень долго. Высокая печать… Один набор сколько занимал времени! В печать подписан том 7.09.1979 г. И снова долгая работа по исправлениям, помеченным в вёрстке. Правку успели внести в самый последний момент.

С тех пор все круглые юбилеи Суворова отмечаются исходя из ноябрьского решения Политбюро ЦК КПСС, принятого в 1979 году.

Впрочем, это, как оказалось в конечном счёте, не искажение биографии великого полководца, а возвращение к истине.

Ну а что касается споров по поводу даты рождения Александра Васильевича Суворова, то они шли долгие годы, начавшись сразу после кончины великого полководца.

Вячеслав Сергеевич Лопатин, наш современники и самый добросовестный и компетентный среди современных исследователей екатерининского времени, в книге «Суворов», вышедшей в серии ЖЗЛ, приводит по поводу даты рождения записку самого Суворова, сделанную на итальянском языке: «IO SON NATO 1730, IL 13 NOVEMBRE», – и отмечает: «Перевод прост и исключает другие толкования: «Я родился 1730, 13 ноября». Несмотря на столь ясное заявление Александра Васильевича, в книгах о нём, энциклопедиях и биографических словарях годом рождения называли то 1730-й, то 1729-й».

Выше я уже привёл пример этакого двоякого толкования в серьёзнейших фундаментальных изданиях – Большой Cоветской энциклопедии и Советской военной энциклопедии.

В.С. Лопатин указывает на виновника этой неразберихи. Им стал граф Дмитрий Иванович Хвостов, женатый на родной племяннице Суворова княжне Аграфене Ивановне Горчаковой.

В книге Лопатина читаем:

«Александр Васильевич скончался на руках Хвостова и его жены, в их доме на Крюковом канале в Петербурге, вскоре по возвращении из похода, принесшего ему мировую славу».

Именно Хвостов положил начало разночтению, когда, заказывая памятную доске, велел поставить на ней 1729 год рождения. А ведь денщик Суворова Прохор Иванович Дубасов указал в записке 1730 год.

Ну а далее чехарда только нарастала. В.С. Лопатин отметил в книге:

«Ранние биографы Суворова безоговорочно стояли за 1730 год. Особенно важно свидетельство Фридриха Иоганна фон Антинга, единственного прижизненного биографа полководца. Александр Васильевич лично просмотрел его рукопись. Она была напечатана в 1795 году в Германии на немецком языке. Во время блестящей суворовской кампании 1799 года стали появляться переводы на другие европейские языки. Отметим, что русские переводы были напечатаны после смерти полководца.

В 1808 году в Петербурге вышло «российское сочинение» – «Дух великого Суворова», – указывает далее В.С. Лопатин. – Автор укрылся под инициалами «В. С.». Скорее всего, им был Василий Степанович Кряжев, известный издатель, переводчик, педагог. Среди самых близких друзей Кряжева находился Сергей Сергеевич Кушников, герой последних походов Суворова, взятый им в старшие адъютанты. Годом рождения генералиссимуса в этом жизнеописании назван 1730-й. Эту дату повторил и Егор Борисович Фукс, правивший канцелярией Суворова во время Итальянского и Швейцарского походов, а в 1811 году выпустивший биографию полководца».

Время правления императора, известного нам под именем Александра I, не отличалось высоким патриотизмом властей. Да, на поле боя русские солдаты, офицеры и генералы совершали великие подвиги во имя Отечества, но император старался гасить свет этих подвигов.

Известный русский военный историк Антон Антонович Керсновский с сожалением отмечал: «Могучий и яркий патриотический подъём незабвенной эпохи Двенадцатого года был угашен императором Александром, ставшим проявлять какую-то странную неприязнь ко всему национальному русскому. Он как-то особенно не любил воспоминаний об Отечественной войне – самом ярком Русском национальном торжестве и самой блестящей странице своего царствования. За все многочисленные свои путешествия он ни разу не посетил полей сражений 1812 года и не выносил, чтобы в его присутствии говорили об этих сражениях. Наоборот, подвиги заграничного похода, в котором он играл главную роль, были оценены им в полной мере (в списке боевых отличий Русской армии Бриенн и Ла Ротьер значатся, например, 8 раз, тогда как Бородино, Смоленск и Красный не упоминаются ни разу)».

В 1814 году автор многотомной «Истории наполеоновских войн» генерал-лейтенант Александр Иванович Михайловский-Данилевский записал в своём дневнике:

«Непостижимо для меня, как 26 августа 1814 года Государь не только не ездил в Бородино и не служил в Москве панихиды по убиенным, но даже в сей великий день, когда все почти дворянские семьи России оплакивали кого-либо из родных, павших в бессмертной битве на берегах Колочи, Государь был на балу у графине Орловой. Император не посетил ни одного классического места войны 1812 года: Бородино, Тарутина, Малоярославца, хотя из Вены ездил в Вагрмаские и Аспернские поля, а из Брюсселя – в Ватерлоо».

Но, как сообщает В.С. Лопатин, «в правление императора Николая Павловича … Суворов был поднят на щит и официально провозглашен национальным героем».

Тогда-то и начался спор о дате рождения. Фридрих фон Смитт (1787–1865), русский историк немецкого происхождения, в своём научном труде «Жизнь и походы Суворова» сообщил, что год рождения полководца списал с могильной доски. Но будущий военный министр России в годы правления императора Александра II, а в ту пору офицер Генерального штаба Дмитрий Алексеевич Милютин в журнальной статье, опубликованной в 1839 году, указал 1730 год.

В.С. Лопатин в продолжение размышлений о дате рождения Суворова сообщил:

«В 1843 году почти одновременно вышли две биографии генералиссимуса, написанные журналистами Фаддеем Булгариным и Николаем Полевым. Оба доверились надписи на могильной плите. Несмотря на критические отзывы, вымыслы Полевого постепенно превратились в незыблемые факты биографии великого полководца. В 1884 году Александр Фомич Петрушевский опубликовал свой трехтомный труд «Генералиссимус князь Суворов». Удостоенный высокой академической награды, он и по сей день остается самой полной и лучшей биографией полководца. В нём годом рождения Суворова назван 1730-й. Верной считал эту дату и Василий Алексеевич Алексеев, неутомимый исследователь и публикатор эпистолярного наследия Суворова. В 1930 году русская эмиграция от Харбина и Нью-Йорка до Берлина и Парижа торжественно отметила суворовское двухсотлетие…»

А в Советской России времена для историков поначалу были очень нелёгкими. С трудом преодолевались установки первых послереволюционных лет, когда счёт истории страны начинали вести с 1917 года. В 1930 году юбилей Суворова в СССР не отмечали. Но к концу 30-х Сталину удалось наконец переломить положение дел. В предвоенные годы имя Суворова было возвращено народу, а в самый канун гитлеровского нашествия ОГИЗ ГОСПОЛИТИЗДАТ выпустил книгу К. Осипова «Суворов», в начало которой была добавлена авторская страничка, датированная 28 июня 1941 года…

28 июня… Только что пал Минск, враг топчет русскую землю, на фронтах, особенно Западном, неясная обстановка. В этот день на прилавки книжных магазинов, в библиотеки, военно-учебные заведения были направлены 25 тысяч экземпляров первой в послереволюционные годы правдивой книги о Суворове.

На страничке, которая вставлена перед Введением, автор писал:

«Книга эта была уже подготовлена к печати, когда началась война с Германией.

День 22 июня 1941 года – день вторжения фашистских полчищ в СССР – будет огненными буквами вписан в историю человечества как начало великой отечественной войны советского народа за свою родную землю, честь, свободу и независимость. Результатом этой войны будет неизбежный крах германского фашизма.

Не в первый раз приходится русскому народу сталкиваться с немецкой агрессией. Семьсот лет назад на Чудском озере русские воины раздавили пресловутый железный клин тевтонцев; малороссийские казаки в XVII веке били под Корсунью и Пилявцами наёмных немецких рейтаров; в XVIII Фридрих II был неоднократно бит русской армией; в XIX веке пруссаки вторглись в Россию в составе приведённой Наполеоном армии «двунадесяти язык» и вместе с нею были изгнаны с позором. На нашей памяти немецкие сапоги снова топтали русские и малороссийские поля в 1915 и 1918 годах; и всякий раз яростный натиск германцев оканчивался для них плачевно. Достаточно отметить простой факт: как бы ни были подготовлены нападения германцев, им ни разу не удалось удержать ни пяди русской земли. Борьба с русским народом всегда заканчивалась для них полным поражением.

В дни, когда на свободную Советскую страны снова двинулись полчища германских варваров, память и воображение наше воскрешают образы тех, кто в прежние годы стоял на страже родной земли. И среди замечательных военачальников, выдвинутых русским народом, одно имя особенно приковывает наше внимание.

Суворов – эти три слова звучат как апофеоз русского военного искусства, как победный клич и вечное напоминание о непоколебимой мощи русского оружия.

Война резко изменила положение дел. Был учреждён орден Суворова трёх степеней, были созданы в 1943 году Суворовские военные училища, а после войны, в 1950 году, и 120-летие со дня рождения и 150-летие со дня смерти великого русского полководца были отмечены на высоком государственном уровне.

А далее снова разночтения, на которые указано выше. Можно лишь добавить, что в Советской исторической энциклопедии (1971) тоже указан 1729 год.

Наконец, в 1979 году было решено на высоком уровне считать годом рождения 1730 год, что, несмотря на причины этого экстренного пересмотра, оказалось окончательным установлением истины. В 2004 году на научной конференции в мемориальном музее Суворова в Санкт-Петербурге, посвящённой «275-летию» со дня рождения генералиссимуса, было установлено, что дата, указанная самим Суворовым, то есть 13 ноября 1730 года, и является правильной!

Правда, после крушения советской власти обозначились новые фокусы. Для перехода на новый стиль в дне рождения Суворова стали прибавлять не 11 дней, как это необходимо для века XVIII, а 13, а потому, к примеру, 250-летие Суворова отмечали не 24 ноября, а 26-го, но в конце концов и здесь всё пришло в норму.

Ныне годовщины рождения Александра Васильевича Суворова отмечаются 24 ноября, а для определения дат юбилейных берётся 1730 год.

Попытки же серьёзно исказить биографию Суворова, причём самые разнообразные, неоднократно делались и раньше, а начались ещё при его жизни.

4 января 1790 года императрица Екатерина Великая писала своему корреспонденту в Германии И.Г. Циммерману:

«Предупреждаю Вас, милостивый государь, что в 123 номере геттингенской газеты напечатана величайшая нелепость, какую только возможно сказать. В ней говорится, что генерал граф Суворов – сын гильдесгеймского мясника. Я не знаю автора этого вымысла, но не подлежит сомнению, что фамилия Суворовых давным-давно дворянская, спокон века русская и живёт в России. Его отец служил при Петре I… Это был человек неподкупной честности, весьма образованный, он говорил, понимал или мог говорить на семи или восьми мёртвых или живых языках. Я питала к нему огромное доверие и никогда не произносила его имя без особого уважения».

Итак, выделим особо: «…не подлежит сомнению, что фамилия Суворовых давным-давно дворянская, спокон века русская и живёт в России».

А вот что писал в ноябре 1811 года выдающийся русский дипломат Семён Романович Воронцов (1744–1832) своему сыну Михаилу Семёновичу Воронцову (1782–1856), в будущем светлейшему князю, генерал-фельдмаршалу и генерал-адъютанту, новороссийскому и бессарабскому генерал-губернатору:

«…один автор делает Суворова по происхождению ливонцем, другой автор, немец, делает его шведом, но имя Суворова доказывает, что он русский по происхождению, а не немец, не ливонец и не швед. Его отец был, так же как маршал Бутурлин, денщиком Петра Великого, прежде чем Ливония была завоевана».

В петровскую пору денщиками именовались особо приближённые к царю, затем императору «физически и умственно хорошо развитые, красивые, рослые, видные, расторопные и смышленые молодые люди». Впоследствии этот чин трансформировался в звание генерал-адъютантское.

Так вот С.Р. Воронцов высказал опасение, что «…если в настоящее время никто не опровергает этих измышлений при жизни их авторов, сочинявших их по своему невежеству, то потомство поверит и будет иметь основание верить, что это правильно».

Ну а теперь обратимся к книге В.С. Лопатина «Суворов». Автор пишет:

«Суворовы происходили из старого московского служилого дворянства. Не утруждая себя родословными розысками, Александр Васильевич в автобиографии 1786 года повторил семейное предание: «В 1622 году, при жизни царя Михаила Федоровича, выехали из Швеции Наум и Сувор и по их челобитью приняты в российское подданство, именуемы «честны мужи», разделились на разные поколения и, по Сувору, стали называться Суворовы».

Его двоюродный брат Федор Александрович Суворов оказался более дотошным. В своём прошении он использовал родословную, согласно которой предки Суворовых вышли из Швеции в XIV веке и поступили на службу к московскому великому князю Симеону Ивановичу Гордому.

Выдающийся знаток суворовского эпистолярного наследия В.А. Алексеев отметил в 1916 году в работе «Письма и бумаги Суворова»: «Фамилия Суворова много древнее, чем он думает… Суворов не имя, а чисто русское прозвище, встречающееся во многих наших старинных фамилиях… «Сувор, суворый» – то же, что «суровый», т. е. угрюмый, сердитый. Народ употребляет это слово не только в Олонецкой губернии, но и много южнее, например в Тверской».

По мнению ученого, когда по Ореховскому миру 1323 года Великий Новгород уступил Швеции Карелию, из неё, не желая остаться «под шведом», стали выходить русские люди. Среди них были и предки Суворовых. То есть с тех земель, что отошли к шведам, вышли вовсе не шведы, а именно русские люди, проживавшие там.