– Вы с Арима. Святой Хал, вы же из отсева. – Отсюда легко протянулась цепочка выводов. – Потому и умеете драться, хоть и паршиво.
– Делаем, что можем, – тихо сказал Джак.
– Быстрый Джак, – медленно проговорил Талал, новыми глазами разглядывая этого человека. – Лейт, бывало, только о тебе и говорил. Ты… годами пятью старше его? Лейт считал тебя лучшим пилотом на Островах.
– Чтобы летать на птице, надо пройти Пробу, – скривился Джак.
– А вы отсеялись, – заключила Гвенна. – Мы, младшие, подробностей не знали, но слухи я помню: Быстрый Джак провалился. Лучший пилот кеттралов не станет кеттрал. Я поняла это так, что ты погиб.
Он коротко, безрадостно засмеялся – так вздыхают от удара в живот.
– Я живехонек. Я даже выдержал первую неделю Пробы. А вот как дошло до Дыры, я увидел эту слепую белую тварь и… не смог.
«Как прошлой ночью, – мрачно думала Гвенна, – когда тебя приморозило в том переулке. Когда ты обосрался и оставил напарницу на погибель».
Вот оно – сопротивление: мужчины и женщины, отсеявшиеся на той или иной стадии подготовки, проигрывавшие столько раз, что в конце концов сдались, уползли на Арим доживать жизнь в тюрьме со всеми удобствами. Вот ее новые союзники – единственные союзники.
– Значит, пока Гнездо добивало себя, – тихо проговорил Талал, – о вас никто не вспомнил.
– С чего бы? – с горечью осведомилась Квора. – Несколько сотен неудачников. Там кеттрал убивали кеттрал. Мы видели, как дрались в воздухе птицы, как горели суда, но у нас на Ариме не было ни лодок, ни птиц. Запрещено.
– Понятно, – кивнула Анник, не глядя на нее. – Весь этот остров, Арим, не стоил внимания.
– Мы были немногим важнее гнилого воровского городка на Крючке, – подтвердила Квора.
– И потому, когда все кончилось, – сказала Гвенна, – вы уцелели.
Она видела, как виновато вытянулись лица у обоих. Быстрый Джак потупил взгляд, но Квора опять кивнула.
– Раллен тоже уцелел, – сказала она, уже без вызова, без враждебности.
– По той же причине, – дополнила Гвенна. – В такой буче никому нет дела до бесполезного мешка с салом. Меня чаячья погадка на рубахе больше бы озаботила, чем Якоб Раллен, выбравшийся из кресла со мной подраться.
– Он опасен, – покачал головой Джак.
– Ну да. Свалится на тебя – задавит.
– Или порвет лицо кеннингом, – выпалила Квора.
Гвенна заморгала. За все кадетские годы она ни разу не задумалась над военной специальностью Раллена. Смешно было подумать, что в нем кроется большее, чем занудливый, жадный до власти третьесортный инструктор. Среди кеттрал тоже попадаются никудышные, и она всегда видела в Раллене пример тому. Подумать, что когда-то он был опасен, был личем…
– Ты знал? – спросила она, обернувшись к Талалу.
Тот медленно покачал головой.
– А ты откуда знаешь? – набросилась на Квору Гвенна.
Но Квора ее не услышала. Она смотрела куда-то в далекое, но неизгладимое воспоминание.
– Когда все было кончено, он явился на Арим, – заговорила она. – Объявил, что Гнездо погубила измена. И что тем, кто готов служить, дается вторая попытка.
Она замолчала, и рассказ продолжил Джак:
– Откуда нам было знать, что у него на уме? Мы знали только, что он кеттрал, в высоком чине, и этот кеттрал предлагал нам возможность начать все заново, шанс подняться: «Каждый может дрогнуть. Вам дается шанс оправдаться». – Джак прерывисто вздохнул. – Он обещал мне, что я снова смогу летать. Никто не понимал, чего он добивается на самом деле.
– Чего же он добивался на самом деле? – негромко спросил Талал.
– Власти, – с ненавистью бросила Квора. – Собственного маленького королевства посреди океана. Поначалу были только муштра и тренировки, новая форма, новые клинки. Мы хоронили погибших и давали клятвы. Мы вообразили себя кеттрал, думали, что сражаемся за империю, думали, что наконец делаем то, чему нас столько лет учили.
Она сорвалась, скривила губы в болезненной, надломленной улыбке:
– Какими мы были дураками! Дурачье дурачьем! Не один месяц прошел, пока мы сообразили, что попали в прихвостни мелкого диктатора, который ухватил себе кусок и держит его только за счет желтоцвета.
Гвенна покачала головой:
– А когда наконец поняли, никто не додумался всадить ему нож в брюхо?
– Пробовали, – сказала Квора, и каждый слог этого слова лязгал о другие.
– Как видно, плохо старались. Дерьмец из кресла-то с трудом зад поднимал. Он, поцелуй его Кент, ходил с тростью. Такого можно убить кирпичом, даже потеть не придется.
– Ты не понимаешь, – сказал Джак. – К тому времени за ним была Черная стража.
– Черная стража? – удивилась Гвенна.
– Такие же, как мы. С Арима. Первые месяцы Раллен к нам присматривался, разбирал, кто предан империи, а кому просто нравится убивать. Пока мы смекнули, что происходит, у него было пять крыльев, верных только ему. С птицами. И оружейную они держали.
– И вы не посмели с ними драться?
Квора уставилась на нее:
– А ты пробовала драться с кеттралами, стоя на земле? На собственных двух ногах?
Вопрос ее отрезвил. Гвенна всю жизнь провела с птицами, училась на них летать, править ими, доверять им, но за все годы так и не привыкла к равнодушному взгляду их огромных темных глаз. Лейт уверял, что их укротили, но не приручили, а ей и «укротили» представлялось натяжкой: стоило посмотреть, как птица рвет на ленточки корову или овцу. Кеттрал были лучшими в мире бойцами, но по-настоящему смертоносными их делали птицы. Драться против обученного крыла на птице… Отсюда полшага до безумия.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
