Кровавое наследство

ПРОЛОГ

Солнце уже садилось за горизонт… Я стояла на балконе, прижавшись к перилам. Лил дождь… Белая майка полностью промокла и через ее тонкую ткань можно было запросто рассмотреть мою обнаженную грудь.

Я не любила дождь… но почему-то именно в этот раз, стоя под ним, я ощущала нечто невероятное… Возможно какое-то безрассудство, а может быть даже свободу… Внутренне я все же испытывала некоторую скованность, страх… Стоя под дождем мне казалось, будто я наконец пытаюсь нарушить какие-то рамки. Рамки, которые мне всю жизнь пытался кто-то навязать. Сначала воспитатели в детском доме, потом гражданский муж, затем светское общество, в которое я волей не волей попала… Теперь нет ни того, ни другого… Я хочу быть свободной… Боже, я так хочу быть свободной!

Вадим подошел ко мне сзади и крепко меня обнял. Мы молчали. Я повернулась к нему лицом и заглянула в его глаза. Его черные как смола глаза, которые мне напоминали факелы в темную ночь, смотрели на меня в упор… Интересно, о чем он сейчас думает? И почему я всегда смотрю на него как загипнотизированная? Эти глаза… Да, его глаза… Они одновременно магнетизируют и обескураживают…

Так продолжалось еще мгновение, а после он произнес с едва заметно дрогнувшим голосом:

– Ты вся дрожишь…

Я промолчала.

– Пойдем в дом, – прошептал он.

Я стиснула зубы и покачала головой:

– Не хочу, – еле слышно произнесла я.

Вадим слегка приподнял мой подбородок, заглянул мне в глаза и спросил:

– Скажи мне, ты жалеешь? – в его голосе я ощутила боль и тревогу.

Я долго смотрела ему в глаза и понимала, что ни о чем не жалею… Все неважно… Лишь бы только он был рядом, лишь только смотреть в его глаза, ощущать аромат его тела и слышать биение его сердца…

– Нет… – все так же тихо прошептала я.

После, Вадим страстно и жадно меня поцеловал. Этот поцелуй был долгим и ненасытным. Мы стояли под дождем и целовались. А дождь все не прекращался и лил с еще большим энтузиазмом.

Рука Вадима стала пылко скользить по моему телу, ощупывая его самые сокровенные места. Он нетерпеливо стянул с меня майку, и я ощутила его горячие губы у себя на груди. Соски, уже отвердевшие от холода, напряглись еще сильнее. Я почувствовала, что начинаю задыхаться от желания. Ощущение было такое, словно сама кровь закипает в жилах. Разум мгновенно куда-то ускользал и перед глазами все плыло… Вадим развернул меня к себе спиной, стащил шорты и расставив мне ноги, медленно вошел в меня… Я ощутила как волна удовольствия расходится по всему телу… Из уст раздался стон и я окунулась в водоворот наслаждения… Никогда я не испытывала ничего подобного со своим гражданским мужем, я даже не думала, что такое возможно… Я словно растворялась в любимом человеке и забывала обо всем…

Мы были под дождем абсолютно промокшие, но нас это нисколько не волновало… Мы оба были охвачены безумной страстью…

Мне было все равно где сейчас находится мой гражданский муж, ищет ли он меня… Ну конечно ищет… Он наверно уже перевернул весь город в моих поисках. Я даже не знаю, что будет, если он меня найдет. Убьет? Нет… он слишком любит меня, чтобы сделать это… Я же почти для него как дочь… Да, звучит странно… но только для тех, кто не знает историю моей жизни…

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Свое детство я провела в сиротском приюте. Я никогда не знала, кто были мои родители… Единственный родным и близким для меня человеком был мой старший брат Денис. Мы находились в разных учреждениях, но не смотря на это, он часто навещал меня. Когда ему исполнилось шестнадцать, он попал в колонию для несовершеннолетних. Воспитательница сказала мне, что его посадили за кражу… Куда писать ему, я не знала и от него писем не получала… Моя связь с ним была потеряна. Теперь я даже не знаю, жив он или нет… Столько времени прошло, но я до сих пор помню его озорные глаза, насмешливую улыбку, гордо задранный нос и родимое пятнышко, которое у него было прямо на глазу… Мне он всегда казался очень мужественным. Я так любила его… Его одного… Мне больше некого было любить… Он был единственный родным и близким мне человеком… он был человеком, который любил меня… Когда его посадили, я забыла, что это такое. Я долго переживала, плакала, часто смотрела в окно, и всегда, ни смотря не на что, надеялась, что когда-нибудь он придет ко мне… Но время шло, а этого не происходило… Я повзрослела и поняла, что он уже не придет… Никогда…

Когда мне исполнилось пятнадцать, мы с моей подружкой Викой стали убегать из приюта. Мы занимались мелким воровством. На бегу выхватывали у зазевавшихся прохожих сумки, стаскивали кошельки, в общем, пытались утащить все, что «плохо лежало». На эти деньги мы стали ходить по дешевым ночным заведениям и пить дешевый алкоголь. Мораль, совесть… – мне были немыслимы эти понятия.

Но как-то раз, нас задержали сотрудники милиции. Я долго плакала, вырывалась, умоляла меня отпустить. Но они только смеялись над нами. Они поставили условие, при котором они отпустят нас… Один мужчина опустил Вику на колени и расстегнул перед ней свою ширинку. Я закрыла глаза, потому что не смогла наблюдать за происходящим. Я обливалась слезами, а мужчины только смеялись… Потом настала моя очередь… я вырывалась, кричала, но после того как меня сильно схватили за волосы, я все же повиновалась и опустилась на колени. Мужчина, перед которым я стояла, снял штаны и я, увидев то, что находилось у него между ног, почувствовала приступ тошноты.

– Соси, – злобно приказал он.

После его слов, я ощутила как во мне что-то взорвалось. Я прокусила ему член… Мужчина сильно вскрикнул и схватился за то, что осталось от его мужского достоинства, а я ринулась бежать. Я бежала долго, не оглядываясь… Мои губы были в крови, но мне было абсолютно все равно, мной двигало только чувство страха. В голове звучало: «Бежать, бежать и не оглядываться»!

Когда у меня уже не было сил, я упала коленями на асфальт и стала рыдать… Совершенно обессиленная и потерянная… Мне было страшно… Отчаянье перехватило горло и даже слезы мне стали даваться с огромным трудом. Мне казалось еще немного и я просто задохнусь…

Начался жуткий ливень… Словно небо плакало вместе со мной…

Вдруг, буквально в пару метров от меня остановилась машина. На тот момент, я не разбиралась в марках, но могла отличить дорогой автомобиль от дешевого. Это был изящный дорогой авто. Из него вышел статный мужчина с уже заметно редеющими волосами, в черном пиджаке и галстуке. Он осторожно поднял меня с колен и усадил в свою машину. У меня уже не было сил чему-либо сопротивляться, я чувствовала себя беспомощной амебой и все так же продолжала рыдать… Когда я, наконец, успокоилась и ко мне постепенно стал возвращаться разум, я посмотрела на мужчину испуганным взглядом.

– Все хорошо, – спокойно произнес он. – Ты в безопасности, никто тебя не обидит… Не переживай, – его голос был уверенным и одновременно мягких, вселяющей доверие и уважение, – Может быть, расскажешь, что у тебя стряслось? – поинтересовался он, немного безразличным тоном.

Я придумала нелепую историю о том, что гуляла с воспитательницей и просто потерялась. Мужчина спросил, где находится мой приют и привез меня к его воротам. Напоследок он дал мне немного денег и свою визитку. Это была гладкая небольшая карточка черного цвета, на которой белыми буквами было выгравировано его имя и телефон. Я еще раз обсмотрела мужчину внимательным взглядом. На вид ему было больше сорока, на висках уже просматривалась седина, а его голубые глаза были какими-то отстраненными и холодными… Взяв деньги и визитную карточку, я вернулась в приют.

Моя подружка так и не появилась… В чем-то я винила себя в случившимся с ней, но гнала эти мысли прочь, понимая, что я уже ничего не смогу изменить. В действительности, мне было плохо знакомо чувство вины. Я выросла на одном единственном принципе – законе выживания. Но тем не менее, в течение нескольких недель после приключившегося, я вздрагивала во сне и просыпалась среди ночи, когда мне снилось испуганное Викино лицо и то, что заставил ее сделать тот мужчина…

Прошло больше полгода. За это время я словно одичала. Мне почему-то было сложно найти общий язык среди сверстников. В школе, одноклассники избегали общения со мной, потому что я была детдомовской девчонкой. К таким как я, ребята всегда относились крайне пренебрежительно, с долей отвращения, словно у меня были вши. Детдомовские дети старались общаться и держаться только рядом с себе подобными… Но мне и этого не удавалось. Девочки из приюта мне были просто неприятны… склочницы и сплетницы, они словно стая коршунов нападали на одного человека, который в чем-то их не устраивал, и если ты не разделял их мнения и не присоединялся к их «стае», то становился одной из этих жертв. В приюте были свои так называемые «группировки», но я не относилась не к одной из них… словно «белая ворона», я была сама по себе, в обществе самой себя. Тоска и одиночество съедало меня изнутри. Я смутно представляла свое будущее, и то что мне удавалось представить, совершенно меня не радовало… И эти мысли все больше и больше пугали меня…

Слонявшись как тень между серых стен своего приюта, я мысленно искала выход из своего отчаянного положения, но чем больше я его искала, тем еще сильнее загоняла себя в тупик.

– Эй, Сашка, а классная у тебя задница! – сказал Данил и со всей силой ударил меня по ягодицам так, что я ели удержалась на ногах, чтобы не упасть. – Правда тощая немного, но зато упругая! – подмигнул он мне.

Я стиснула зубы и отошла от него в сторону на нейтральное расстояние.

Данил был на год старше меня и пользовался огромным успехом у девочек в приюте. Высокий юноша, ростом под метр 190, с широкими плечами и копной немного вьющихся белых волос на голове, он расхаживал по приюту словно царь зверей в своем лесу, ища новую жертву, которой он «поможет» избавиться от девственности.

– Че, ты еще не надумала, попасть в объятья настоящего мужчины? – самоуверенно произнес он со всей своей напыщенности павлина.

– Шел бы ты, Данил, туда, куда шел… – злобно прошипела я.

– Ну и дура! Ты что, еще не поняла? Я «местный открыватель»! – с гордостью заявил он. – Сначала я, а потом все остальные!

Поняв смысл его слов, я скривилась от отвращения.

– Ты идиот, а не «местный открыватель»…

– Как ты меня назвала? – нахмурился он.

– Идиот… – сухо повторила я.

– Да я тебя сейчас за такие слова! – Данил резко поднял на меня руку вверх, а я инстинктивно прищурилась, в ожидании удара. Но он, вместо того, чтобы меня ударить, сильно схватил меня за локоть и потащил куда-то вниз по лестнице. Мои сопротивления оказались бесполезными, потому что Данил был гораздо выше и сильнее меня. Притащив меня в подвальное помещение, он прижал меня к стене.

– Ты придурок, отпусти меня!!! – кричала я в надежде, что меня кто-то услышит.

Данил еще сильнее прижал меня к стене, развернув к ней лицом. Затем своими крепкими уже давно недетскими, мужскими руками стал стягивать с меня бриджи.

– Данил прекрати! Что ты делаешь?!

– Сейчас я покажу тебе кто я: идиот или все-таки местный открыватель!

– Ты идиот, если ты посмеешь что-нибудь со мной сделать! – из моих глаз брызнули слезы.

– Я буду идиотом, если я этого не сделаю! – засмеялся он.

Не смотря на мои сопротивления Данил, все-таки стянул с меня бриджи вместе с трусами и с силой расставил мне ноги.

– Сейчас ты почувствуешь, что испытывает настоящая женщина!

Вдруг я услышала чьи-то быстрые шаги. Кто-то стремительно спускал к нам с лестницы.

– Отпусти ее подонок! – сзади себя я услышала знакомый мне мужской голос. Мое состояние граничило с жуткой истерикой, поэтому я не смогла сразу понять кто это.

Данил выпустил меня из своих цепких рук, и я, развернувшись, смогла разглядеть парня, который пришел мне на помощь. Это был Витя. Высокий, хорошо сложенный с копной черных вьющихся волос, в приюте его дразнили «причудливым художником». Часто он рисовал непонятные для нас картины, которых он называл абстракциями, полетом своей души и воображения. Но так же он мог рисовать портреты, довольно неплохие, за что его и уважали.

– Витек, ты че? – возмущенно произнес Данил.

Но Витек ничего не ответил, он просто нанес несколько ударов, от которых Данил пошатнулся и рухнул на пол. Я, вытирая слезы, одела свои бриджи и дрожащим голосом, прошептала:

– Спасибо…

– Ладно, Даня уже давно напрашивался… Пойдем… – Витя дал мне свою руку. Я ухватилась за нее и на ватных ногах поднялась вверх по лестнице.

– Ты прям дрожишь вся… Тебе надо успокоиться, ведь все обошлось…

– Легко сказать, успокоиться… Этот придурок меня чуть не изнасиловал!

– Может быть, следует обо всем рассказать воспитательнице? – предложил Витя.

– Нет! – запротестовала я. – Я не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал! И ты, пожалуйста, никому, никому не говори!

– Хорошо – хорошо, не волнуйся так… не скажу… Просто я не понимаю, почему ты так боишься, что кто-то об этом узнает? Ты ведь ни в чем не виновата…

– Витя, ты разве не знаешь, что у нас уже был один такой случай?! Воспитательница во всем обвинила девчонку… Сказала, что она специально дразнила мальчика… Я помню как все на нее чуть ли пальцем потом не показывали, а мальчишки издевались… Просто видимо никому нет до нас дела, и проще обвинить человека, что он сам во всем виноват, чем разбираться в этой ситуации… Поэтому мне просто хочется об этом забыть… А еще мне больше хочется выпить!

– Да ты еще и пьешь? – удивился Витя.

– Было бы что и было бы с кем, – гордо хмыкнула я.

– Ну ладно… У меня кое-что запрятано в комнате… Правда я хотел оставить это до своего дня рождения, но раз тут такой случай…

– А что у тебя есть?

– Пойдем, – улыбнулся Витя и повел меня вдаль по коридору.

В этот вечер Витя выгнал из комнаты своих ребят и мы на пару пили с ним дешевый портвейн.

– Сашка, а ты красивая девчонка, – сказал он, стоя на табуретке и куря в форточку.

– Вить, да ладно тебе… я знаю, что я через чур худая и бледная… – махнула я рукой.

– Ты не права! – Витя резко выбросил окурок в окно, подошел ко мне и опустившись передо мной на одно колено взял за руку, – В тебе есть какое-то очарование… Мне кажется, оно таится в твоих больших бездонных глазах и утонченном лице… Тебя должны были рисовать великие художники за место Мадонны или Моне Лизы! Но увы, тебя еще не было даже в проекте, когда были написаны эти шедевры искусства, иначе бы твоим портретом восхищались в Лувре… Может быть, я тебя нарисую? Предоставишь мне такую возможность, Саш?

– Нет! – замотала я головой. – Я не считаю себя красивой и не хочу, чтобы ты меня рисовал! Все будут смеяться…

– Эх, Сашка, Сашка… дура ты… – фыркнул он.

– Вить, если ты меня сегодня спас, это все равно не дает тебе никакого права меня оскорблять!

– Ух ты, какая… «Голубых кровей» что ли? – ухмыльнулся Виктор.

– Зеленых, – съязвила я.

– Нет, я серьезно! Неужели ты сама за собой не замечаешь? Все ведут себя одинаково, а ты словно белая ворона… как будто в тебе течет «голубая кровь». Вот скажи, например, почему ты не общаешься с девчонками с приюта? Почему ото всех отделилась? Почему ты постоянно одна?

– Потому что мне нравится быть одной…

– Почему?

– Ну что ты заладил: почему-почему! – разозлилась я. – Потому!

Затем я на какое-то время задумалась.

– Я не ощущаю себя похожей на остальных… – вдруг откровенно призналась я. – Мне не нравится общаться с соседками по комнате, я их призираю. Я знаю, что это за люди: лгать и предавать для них в порядке вещей… Я не хочу кривить душой, показывая им, что мне нравится их общество. Для себя я выбираю одиночество… оно не лицемерит, не предает, не обманывает… перед ним не нужно притворятся и строить из себя то, кем ты на самом деле не являешься…

– Одиночество – прекрасная вещь, но рядом должен быть кто-то, кому можно об этом рассказать, – вздохнул Витя.

– Одиночество – удел сильных, – гордо сказала я. – Слабые же стремятся к толпе… Тот, кто может быть счастливым в одиночестве, является настоящей личностью. Если твое счастье зависит от других, то ты уже не свободен, ты раб…

– А ты хочешь сказать, что ты счастлива? – Витя посмотрел на меня в упор.

Я растерялась.

– Я не знаю что такое счастье… – наконец честно призналась я и опустила глаза, уставившись куда-то в пол.

– Так зачем же ты тогда говоришь о том, чего даже не знаешь? Ты хочешь казаться сильной и тем самым стремишься показать, что тебя все устраивает! Но мы сейчас одни, я тебе не враг и ты можешь быть со мной откровенной…

– Да, возможно ты и прав… Я привыкла всегда находится под маской, чтобы скрывать свои истинные чувства. Здесь нельзя показывать свою слабость, иначе налетят «коршуны» и «заклюют»… Да, я даже не знаю, что такое счастье… И разве можно узнать это, находясь здесь? Я думаю, это невозможно… Мы все обречены на жалкое существование…

Витя цокнул и отрицательно помотав головой, вздохнул. Всем своим видом он показал, что не согласен со мной.

– Ты знаешь, как-то давно я долго размышлял, что же такое счастье… Не мог прийти к какому-то выводу… мне тоже казалось, что я не знаю, что это… – Витя улыбнулся. – Я поделился своими мыслями с другом. Я сказал ему, что не знаю что такое счастье, потому что вырос не в благополучной семье, потому что попал в стены этого приюта, потому что у меня не будет такого будущего, которые могут позволить себе те дети, чьи родители не алкоголики, как у меня, а нормальные люди, которые любят своих детей и стараются помочь им. И знаешь, что он мне ответил?

– Что?

– Что счастье – это не жизнь без забот и печалей, счастье – это состояние души.

– Я не понимаю тебя… Ты хочешь сказать, что живя здесь и довольствуясь тем, что есть, можно быть счастливым?! – я засмеялась. Смех был больше похож на истерику…

– Ты меня совершенно правильно поняла. Как ты думаешь, богатые все счастливы?

– Ну по крайней мере, они не несчастны… – хмыкнула я.

– С чего такая уверенность?

– Потому что у них есть все…

– Ты думаешь, что деньги – это все?

Я промолчала.

– А ты не думала, что в жизни есть еще такие вещи как любовь, дружба, понимание, например? Как ты думаешь, это можно купить за деньги?!

– Я думаю можно…

– И каким же образом?

– Вить, а ты что, телевизор совсем не смотришь? Сколько показывают красивых девочек – моделей, которые живут со страшными толстыми дядечками? Вот тебе и пожалуйста, живой пример… стали бы они с ними жить, если бы у этих дядечек не было денег?

– Саш, ты путаешь совершенно разные вещи, – Витя покачал головой. – Да, они живут с ними, но кто сказал, что они их любят?! При чем здесь вообще любовь?

– Вот именно… Зачем она вообще нужна? – съязвила я.

– Затем чтобы быть счастливым!

– Что-то я не видела на лицах этих дамочек хоть какое-то неудовлетворение… По-моему, они действительно счастливы! Они ездят на самых дорогих машинах, живут в роскошных квартирах, одеваются в бутиках и вообще ни в чем себе не отказывают! И смеялись они над твоей любовью…

– Ты не права, Сашка… как же ты не права… Может быть когда-нибудь ты это и поймешь…

– Мне кажется, что я уже ничего никогда не пойму… моя жизнь это одна сплошная черная дыра… – обреченно вздохнула я.

Вдруг Витя резко подошел ко мне, схватил меня за плечи и встряхнул.

– Никогда не говори так! – жестко сказал он.

– А ты считаешь, что это не так?! Ты хочешь сказать то, что я говорю – это глупость и моя жизнь прекрасна?! Вить, ты сам понимаешь, что у нас практически нет никаких шансов, чтобы пробиться в люди! Мы все брошенные, мы изгои… Мы как сорняки растем где придется и как придется, не обращая внимания на климат, погодные условия и то, что по нам топчут ногами… а попадем мы на какую-нибудь приличную «грядку» нас вырвут с корнем к чертовой матери, потому что сорняк, он и есть сорняк и ему не место с культурными растениями!

– Что за бред?! Это не так! – пытался возразить Витя.

– В школе, ребята, которые имеют настоящие семьи, обходят нас словно чуму… Как будто, если ты из приюта, значит ты какой-то грязный или заразный… Родители специально убеждают своих деток, чтобы они не общались с такими как мы… За спиной, а бывает даже и в лицо они называют нас беспризорниками! Хочешь сказать, что тебе это незнакомо??? В школе я чувствую себя последним ничтожеством… – по моей щеке проскользнула слеза. – Эх, была бы я такой же красивой как те девочки из журналов… Я бы тоже обзавелась бы себе богатым дядечкой с пузиком и ни о чем больше не волновалась… Жизнь была бы похожа на сказку…

– Дура… – только и смог сказать Витя, но на этот раз я не обиделась.

Как не странно, я еще ни с кем так не говорила по душам. Даже с Викой… Наверно на меня подействовало долгое затворничество и, конечно же, выпитый портвейн.

– Значит, ты думаешь, что твое счастье заключается в том, чтобы быть куклой в руках у богатого мужика?

– Если обеспеченная, сытная жизнь без забот и печали называется именно так, то да! Но это невозможно… нужно обладать хотя бы красотой, чтобы иметь шанс покорить сердце состоятельного мужчины. Но у меня даже этого нет…

Витя поднял меня с кровати, на которой я сидела и подвел к зеркалу.

– Смотри… – сказал он, встав позади меня и положив мне руки на плечи.

– На что смотреть? – не поняла я.

– На себя смотри!

– Вить, ты перепил! – я разозлилась и уже хотела отойти от зеркала и вернуться на свое прежнее место, но Витя не дал мне этого сделать, сжав мои плечи.

– Смотри я тебе сказал! – рявкнул он. – Чем ты отличаешься от тех девиц, что красуются на обложках журналов? Неужели ты такая дура, что не замечаешь? Ты же одна из них, черт возьми!

– Да ты с ума сошел!

– Я серьезно…

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду!

– Если ты действительно хочешь себе такую жизнь, о которой ты говоришь, ты ее получишь!

– Интересно, и каким же образом?

– Надо просто найти мужчину, у которого будет достаточно денег чтобы сделать твою жизнь такой… Но вопрос в том, нужно ли тебе это…

– Нет, Вить, вопрос не в этом! Вопрос в том, нужна ли я буду этому мужчине! Я –оборванка и беспризорница, выросшая как сорняк на улице!

– Да что ты все заладила про свой сорняк?! Есть очень красивые дикие цветы, которые выросли далеко не на грядке и без помощи садовника! Главное это то, кем ты сама себя считаешь: никчёмным сорняком или дикой пленительной орхидеей! Хотя нет, ты не похожа на орхидею…

– О чем я и говорю… – вздохнула я.

– Ты похожа на дикую белую водяную лилию… – задумчиво произнес Виктор, смотря на меня так, словно видел впервые, – Да, точно, ты – белая лилия… Это самый красивый экзотический цветок, который я когда либо видел! И знаешь, где он растет? Он растет на вонючем болоте, заросшим мхом с многочисленными лягушками… И не смотря на это, он считается благородным цветком! Не важно, что и кто тебя окружает, важно только то, кто есть ты… Все в твоих руках… в твоем осознании самой себя… Ты и только ты сама решаешь кто ты и чего ты достойна, а чего нет…

Витя развернул меня к себе и заглянул в глаза.

– Ты достойна… – прошептал он. – Но будешь ли ты счастлива от такой жизни, которую хочешь… Бойся своих желаний, ведь желания имеют тенденцию сбываться…

– Не беспокойся об этом, если мои желания сбудутся, я буду счастлива! – с каким-то вызовом сказала я.

– Нет… не будешь… Ты так рассуждаешь, потому что не знаешь, что такое счастье!

– Будто ты знаешь! – фыркнула я.

– Знаю… Хочешь, я покажу тебе, что это?

Я посмотрела на Витю широко раскрытыми глазами и почему-то поверила, что он действительно может показать мне, что такое счастье…

– Хочу… – ответила я.

В этот день мы на всю ночь убежали из приюта… Мы гуляли по ночному городу, держась за руки. Мы наблюдали ночное небо и пытались сосчитать звезды. Мы дурачились, танцевали танго без музыки и просто смеялись… И я на мгновение поняла, что имел в виду Витя, сказав мне, что если хочешь быть счастливым – будь им. Этой ночью нам не нужно было больших денег, нам не нужно было думать о завтрашнем дне, мы жили НАСТОЯЩИМ и наслаждались тем, что у нас есть. Мы наслаждались луной и звездами, мы наслаждались ласковым ветерком и какой-то непонятной свежестью этой ночи. МЫ БЫЛИ СЧАСТЛИВЫ. Без какой либо причины… мы просто были счастливы…

– Витя, я никогда не забуду эту ночь… – прошептала я.

– Не забывай… – улыбнулся он и поцеловал меня в нос.

Я по-детски поморщилась, ухмыльнулась, непродолжительно и как-то оценивающе посмотрела ему в глаза и поцеловала его «по взрослому», в губы. Это был мой первый поцелуй. Витя не ожидал этого и даже немного вздрогнул, отстранившись, но потом вновь притянул меня к себе, провел рукой по моим волосам и страстно поцеловал.