– Центр, он сломал две руки, пять ребер и два спинных позвонка. Сильный ушиб грудной клетки.
– Он же перелетел деревья и упал на поляне.
– Он пытался долететь, и весь вытянулся в полете, как стрела. И времени на то, чтобы перегруппироваться, уже не было. Он упал на руки.
– Он до сих пор без сознания?
– Да.
«Остался один. Господи, ни за что угробили ребят. Может прервать испытание?” – Северский с надеждой взглянул на монитор. Чернота уже заняла две трети неба. Искры молний превратились в слепящие зигзаги, оставляющие после себя гулкие раскаты грома. Застывшие в оцепенении деревья, казалось, ждали грозного повелителя стихии, чтобы склонить перед ним свои кроны.
– Борис Иванович, скоро разыграется буря. Может, отложим испытание?
– Еще не разыгралась?
– Нет.
– Тогда начнем. Чего тянуть резину? За ночь так измучаюсь, что к завтрашнему утру буду никакой.
Северский еще раз взглянул на экран монитора. Деревья, словно нарисованные, застыли под устрашающе черным небом.
– Борис Иванович, пройдите к башне, – через силу скомандовал он.
… Башня уже минуту кружила кресло с Борисом.
«Может откажется? – полковник с надеждой смотрел то на центральный монитор, то на боковой. Там, казалось, непоколебимо застыла цифра восемьдесят. Восемьдесят ударов в минуту.
Только на третьей минуте башня стала наклоняться. По экрану монитора поползли цифры: десять градусов, двадцать, тридцать, сорок.
– Центр, я Спасатель, – тревожным голосом ожил динамик.
– Что, Спасатель?
– Тут третий пришел в себя. Срочно просит вам передать сообщение.
– Как третий?
«Ах, ну да. Для Спасателя Аверьянцев третий. Кириленко же отказался».
– Так, третий, последний, – уточнил Спасатель.
– Что за сообщение?
– Передаю дословно: «Отмените испытания. Что-то случилось с башней. Я держал кнопку до конца, а всё равно не долетел. И угол у меня был оптимальный».
– Черт! – рука Северского метнулась к красной кнопке обесточивания стартовой башни.
«А сейчас погода как при казни Христа, – неожиданная, почти нереальная в данный момент мысль, оглушила полковника. – И тогда так было нужно», – на мгновение рука застыла. Яркий зигзаг молнии ослепил экран монитора, оставив после себя тяжкий удар грома. Деревья, дождавшись, наконец, властелина стихии, покорно резко и глубоко качнули свои кроны.
Борис Ковзан и Игорь Северский нажали свои кнопки одновременно. Но электромагнитному импульсу команды отмены испытания понадобилось еще какое-то мгновение, что бы пронестись от КП к стартовой башне. Еще мгновение компьютер искал нужный файл для принятия решения и загружал в оперативную память. В том файле, если бы перевести компьютерный язык на человеческий, было написано примерно следующее: «Если команда отмены испытания пришла после команды пуска, то она выполняется только после завершения пуска». Поэтому компьютер терпеливо подождал, пока к нему не пришел сигнал от концевого датчика, установленного вверху башни – кресло ударилось об отбойник, затем отдал команду на размыкание контактов электроразьема силового кабеля. И удовлетворенно высветил на мониторе: «Башня обесточена».
Северский безнадежно смотрел на светящиеся цифры на мониторе: Угол наклона – 42
10?. Скорость отрыва – 82, 9 м/с.
«Не долетит, – устало мелькнуло в голове полковника, – у него и угол еще дальше от оптимального, чем у Аверьянцева, и скорость поменьше. Не долетит».
– Попал! Точно в центр бассейна попал! – заорал динамик, до этого приносивший только плохие вести.
Еще не веря в происходящее, Северский вглядывался в экран – желтая точка победно пульсировала в центре синего квадрата.
«Если бы не порыв ветра в последний момент, он бы не долетел. Если бы не буря… Да, всё правильно, так и должно было случиться. Именно так. Буря, двое при смерти и новоявленный Мессия … и тогда тоже была пятница. Да, всё почти так, как это было две тысячи лет назад», – Северский встал.
На душе было пусто.
«Как же дерьмово себя чувствовать лишь крохотным винтиком, малюсенькой шестеренкой, послушно вертящейся силой чужой воли, – полковник зашел в комнату отдыха. – И чего собаки радостно вертят хвостом при виде своего хозяина? Не понимаю! – Звякнули открывающиеся дверцы бара. – Всё, на сегодня с тебя хватит…»
Утром, морщась от головной боли, Северский рассеяно выслушал отчет испуганных подчиненных: «…в восьмом ускорительном кольце отпаялся контакт подвода электроэнергии. Господин полковник, всё проверялось десятикратно. Мы не представляем, как такое могло случиться…».
К их удивлению и облегчению, требовательный начальник лишь с досадоой махнул рукой. В восемь утра полковник службы безопасности Игорь Николаевич Северский вылетел в Москву.
А через час, выбритый до синевы, абсолютно трезвый, благоухающий дорогим одеколоном, с черными кругами под глазами он хмуро, холодным, как выстуженный металл, голосом отчеканил:
– Господин Директор, любимчик Бога установлен. Ручаюсь.
Объединенная Русь. Россия. Москва. Кремль. Большой зал совещаний Президента Объединенной Руси. За два с лишним года до описываемых событий. 6 ноября 2188 года. Четверг. 12.10 по местному времени.
Большое помещение было практически пустым. Лишь за длинным, богато украшенным резьбой, массивным столом сидели четыре человека. Светились экраны стоящих перед ними ноутбуков – они читали документ. Президент Объединенной Руси Владимир Сергеевич Орлов, подождав пока последний из читавших, Президент Казахстана Рашид Молдыгазыевич Нургалиев перевел на него взгляд, тут же быстро, уверенно заговорил:
– Итак, господа, теперь вы понимаете, почему я настоял на закрытом характере нашего Совета, а также был вынужден обмануть, вернее ввести вас в заблуждение, сообщив, что Совет будет посвящен китайскому вопросу. Хотя, впрочем, решение сегодняшнего вопроса поможет нам, в том числе, решить и китайский вопрос. Информация, с которой вы только что ознакомились, как вы, надеюсь, заметили, имеет гриф: «Особо важная государственная тайна», со всеми вытекающими из этого последствиями. Истинная повестка сегодняшнего Президентского Совета одна – разрешить или нет реализацию проекта «Пора».
– Всё это выглядит фантастично, – первым заговорил Президент Беларуси Анатолий Владимирович Питенько, – а деньги на это требуются реальные и очень большие. Да к тому же они не предусмотрены бюджетом, ни общим, ни отдельными бюджетами наших государств.
– То есть, насколько я понял, вы, Анатолий Владимирович, против?
– Ну, не совсем против. Зачем же, Владимир Сергеевич, так сразу рубить с плеча. Давайте проведем более детальные теоретические разработки. Подключим наши институты. Я согласен, академик Сергей Павлович Хохлов признанный во всем мире авторитет. Но ведь и он может ошибаться.
– Хорошо, ваша позиция ясна. Кто еще желает высказаться? – Орлов обвел глазами присутствующих.
«Ну, нет. Я пробью этот проект, чего бы мне это ни стоило. Я верю Хохлову и я добьюсь, чтобы русич был первым у Бога»
– Я думаю, Анатолий Владимирович прав. Деньги под этот проект, как видно из этого документа, – Президент Казахстана кивнул на свой ноутбук, – требуются огромные. И так, с бухты-барахты вкладывать их в этот проект не стоит. К чему такая спешка?
– К чему? – Президент Орлов посмотрел на казахского Президента. – По-моему, это ясно написано в документе, который вы только что прочли, Рашид Молдыгазыевич.
– Что-то я этого не помню. Может быть, вы укажите это место, Владимир Сергеевич?
– Пожалуйста. Цитирую: «Таким образом, успешная реализация проекта «Пора» позволит сделать существенный рывок практически во всех областях экономики и науки». И еще одна цитата из документа: «В случае успешной реализации проекта «Пора» можно будет говорить о мировом лидерстве нашей страны».
