Ребенок, оторванный от своих игрушек, обиженно заревел.
Объединенная Русь. Украина, г. Славутич, Киевской обл. За двенадцать лет до описываемых событий. 3 июня 2178 года. Среда. 9.12 по киевскому времени.
– Значит, ты всё же решил поступать в летное училище?
– Да, папа.
Отец и сын сидели в креслах друг напротив друга. Сразу бросалось в глаза их сходство. Нос, разрез глаз, изгиб губ – природа в этом случае не утруждала себя поисками разнообразия. Два человека были сделаны по одной матрице, лишь седина отца и вороненая сталь волос сына различали их.
– Ты же в школе увлекался историей, побеждал на олимпиадах. Вот и поступал бы на исторический факультет университета.
– Отец, меня больше тянет небо. А история… Историю можно и самому по книгам изучать.
– Но почему военное училище? Чем плохо быть гражданским летчиком? Перевозить людей.
– Нет, отец. Сейчас пассажирский самолет ведет компьютер. Человек при этом лишь присутствует. А боевой самолет – наоборот, компьютер только помогает летчику. Да и вообще, хочется участвовать в важных событиях.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты думаешь, Китай добровольно согласится, что Забайкалье – это наша и только наша территория? – пояснил сын.
– Ты хочешь воевать?
– Я хочу защищать Родину, отец. Я хочу много чего сделать в этой жизни. А где, как не на войне, быстро узнается, кто есть кто?
– Вот уж не думал, что ты такой у меня карьерист.
– Карьеризм и честолюбие – это не одно и то же.
– Поэтому у тебя и нет своей девушки?
Юноша задумчиво опустил голову. Легкий румянец окрасил его щеки.
– У меня была девушка. Мы расстались, – наконец ответил он.
– Можно узнать почему?
– Она посчитала меня слишком серьезным.
Отец усмехнулся:
– Я думаю, это не слишком большой недостаток. Это даже вообще не недостаток. Через десять лет эта девушка, наоборот, будет стремиться к серьезному мужчине.
– Уж столько я ее точно не собираюсь ждать.
Оба рассмеялись.
– Когда ты уезжаешь? – голос отца вновь стал серьезным, даже чуть печальным.
– Сразу после выпускного вечера. Двадцать шестого.
– Что ж, сын. Мне остается пожелать тебе только удачи.
– Спасибо, папа.
Старинные часы пробили десять раз.
– Пап?
– Что?
– Почему ты не женился во второй раз?
Отец внимательно посмотрел на сына.
– Знаешь, – медленно начал он, – я и сам толком не знаю почему. Несколько раз я готов был уже к этому. Но в последний момент что-то меня останавливало. Наверное, я подсознательно чувствовал, что лучше твоей матери у меня никого не будет. Так стоило ли размениваться?
– Я понял, отец.
– Что ты понял?
Юноша посмотрел на отца своими темно-карими глазами:
– Я понял, что в жизни не стоит размениваться на мелочи. Чтобы потом не жалеть об этом.
– Это будет очень трудно, сын.
– Потом будет труднее смириться с мыслью, что жизнь отдал суете.
– Трудно распознать, Борис, что суета, а что нет. Иногда, казалось бы, незначительные поступки приводят к самому важному, что ты сделал в жизни. А на сто процентов важные дела оказываются суетой, пустышкой.
– Мне повезет, отец, – темные глаза сына уверенно и спокойно смотрели на отца.
– Дай Бог, – Иван Антонович Ковзан почему-то мгновенно поверил сыну.– Борись, Борис!
Объединенная Русь. Украина, г. Славутич, Киевской обл. За десять лет до описываемых событий. 14 июня 2180 года. Среда. 8.15 по киевскому времени.
– Значит, сынок, в Одесскую духовную семинарию?
– Да, мама, – высокий парень светловолосый, кудрявый, и его мать, хрупкая женщина с русыми волосами, собранными в строгий узел, сидели за столом в просторной комнате с огромным окном во всю стену. – Два года я честно отдал мирской власти, отслужив в армии. Теперь я буду служить только Богу.
– Я до сих пор не знаю, Сереженька, правильно ли я поступила, – промолвила мать.
– О чем ты, мама?
– Смерть твоего отца очень сильно ударила по мне. Когда Главный Компьютер не дал ему вторую жизнь, я возненавидела всё, что связано с этой машиной, весь мир. И посчитала, что истинная справедливость возможна только у Бога.
– А сейчас ты так не считаешь?
