Охотничья быль. Правдивые рассказы о редких случаях на охоте

© Владислав Фролов, 2021

ISBN 978-5-0055-8371-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора.

Мой уважаемый читатель!

В этих коротких рассказах больше правды, чем вымысла. Хотя и без него не обошлось; а как иначе? Мы ведь охотники!

И каждый охотник знает (а не охотник, верь на слово), что самое ценное в этом деле – не килограммы добытой дичи и не умение пользоваться оружием, каким бы оно ни было.

Главное – перехитрить зверя или птицу, обладающих множеством природных данных, которых лишен человек: острым круговым зрением, необыкновенным обонянием, чутким слухом, быстрыми ногами, умением летать, да и просто от рождения награжденных каким-то «шестым» чувством опасности.

И весь этот арсенал охотник должен предусмотреть и перебороть своими терпением, выносливостью, сметливостью и способностью анализировать приобретенный опыт.

Охотник – счастливый человек, с которым на охоте подчас случаются необыкновенные чудеса. А радость он получает от общения с природой и ее изучения, становясь с природой единым целым.

С. Аксаков считал, что охотника можно распознать уже в маленьком мальчишке, подкрадывающемся к воробью. Совершенно с ним согласен, потому что страсть эта живет в нас, охотниках, с самого детства и однажды раскрывается.

А какую дичь за дичь считать – большую ли, маленькую – это не главное.

Мы ведь не мясники, а охотники!

Счастливый человек

Короток сезон летне-осенней охоты для охотника-любителя.

Только-только по болотно-луговой дичи в конце июля походишь, как она уже твердо встанет на крыло и через месяц улетит на юг. Тетеревиных выводков да рябчиков в августе далеко не везде обнаружишь! А к началу октября у нас на Северо-Западе и утку-то днем с огнем обыщешься. Правда, подоспеет к этому времени охота на зайца и лису, но без хорошей гончей собаки это даже не пол-охоты, а то и не четверть вовсе.

Что уж говорить о десяти днях весенней охоты по перу! Тут и говорить не о чем: не успеет начаться, так уж ей и конец. Да еще погода внесет свои коррективы, и получится иной год, что гусь к открытию охоты уже пролетит, а вальдшнеп из-за морозных ночей поотстанет. И остается у охотника одна дичь – весенний селезень. Но и такому раскладу наш охотник рад бывает беспредельно, потому что охотимся мы не тогда, когда надо бы, а когда позволяет работа да есть свободное время.

В каких только ситуациях не побывает охотник за два-три десятилетия своих походов и засидок с ружьем. Каких только случаев не соберет в свой багаж. Если бы каждый забавный эпизод весил хотя бы несколько граммов, и можно было бы сложить их все в один охотничий рюкзак, не поднять бы этот рюкзак самому большому силачу.

А потом долгой зимой достает воспоминания охотник из своей памяти, перебирает случай за случаем, чему-то смеется сам с собой, удивляется ничем не объяснимым промахам, вспоминает удачные выстрелы, переживает заново радость от того, как заманил, облапошил, объегорил, обмишурил зверя или птицу, оказался проворней их и догадливей, проявил предусмотрительность и быстроту реакции.

Да нет, не выстрелы свои вспоминает чаще всего охотник! И не количество добытой дичи. А снится ему зимой, как ранним ноябрьским утром, еще почти в полной темноте входит он в лес. Гулко капает с голых веток накопившаяся за ночь влага, все более становятся различимы лапы елей, проявляется среди деревьев и ведет вглубь лесной чащи едва заметная тропинка. Мягко пружинят под сапогами упавшие и запревшие от осенних дождей листья. И даже запах этой листвы различает во сне охотник. Тишина и покой. Только гончая его все крутится и крутится: сначала вокруг охотника, потом уходит от него дальше и дальше, обыщет невысокие ельнички, пройдет вдоль опушки, забежит на знакомые места, где уже поднимала когда-то зайца.

– Началось, – шепчет во сне охотник. И щемящая тоска вместе с радостью наполняют его сердце.

Но вот проходит зима, сменяет мартовское солнце февральские метели, и пошел счет неделям и дням до открытия весенней охоты на селезня. Постепенно все более заменяет суета подготовки к сезону размеренный зимний быт. Проверяются амуниция, запасы патронов, мелкие охотничьи принадлежности: манки, свистки, фонарики, батарейки, фляги, зажигалки и прочее. В который раз все это раскладывается и собирается вновь. Потом начинаются взносы, путевки и разговоры: куда, когда, с кем? Нетерпение!

И вот наступает утро открытия. Задолго до рассвета, одетый и снаряженный, выдвигается охотник к заранее облюбованным протоке, озерцу или болотцу. Затемно, где-то осторожно ступая по переброшенным через ручей стволам деревьев, где-то проходя по ноздреватому льду, огибая слишком топкие места, выбирается охотник к заранее определенному месту своей засидки. В полной темноте расставляет чучела, стараясь не спугнуть уток, которые притаились невдалеке за изгибом реки. Осторожно ступая, чтобы не чавкала вода под сапогами, возвращается он к тому месту, где, замаскировавшись, намерен стоять или сидеть, поджидая серый рассвет.

Наступают самые томительные минуты ожидания. Посылаются в стволы заранее приготовленные патроны для ближнего и дальнего выстрела, одевается манок на шею, чтобы можно было быстро его подхватить свободной рукой, поправляются шарф и шапка. Зябко поутру! И выпить бы чайку горячего, а уже никак: в любой момент может появиться дичь.

Волнителен первый услышанный свист крыльев пролетающей утки. То ли далеко, то ли рядом, но не твоя. Далеко в предрассветной тишине разносится звук от кряквы, плюхнувшейся на воду где-то за сотню метров. Уже радостно, но не этих звуков ждет охотник весной. А ждет он далекого и мерного кряка селезня, облетающего свои угодья. И только услышит эти звуки охотник, как начнет подкрякивать в манок уточкой, кто уж как умеет. Главное – приманить и не спугнуть.

Сделает селезень круг над болотцем или протокой, проверит сверху, нет ли подвоха, да вдруг (как всегда, неожиданно) с шумом сядет невдалеке.

Завертит, осматриваясь, головой во все стороны. Коли заметит охотника – так сразу на крыло. Да только оборвет его взлет меткий выстрел. Перевернется селезень на спину, откинет назад зеленую голову и покажет охотнику свои красные лапки и пестро-серые матовые перья на выпуклой груди.

– С полем! – поздравит себя охотник. Много ли надо ему! Один селезень – в радость, два – восторг. А больше подчас и ни к чему.

Пройдет час-другой, затарахтят вокруг зобатые лягушки, засвистят белые кулички, гоняясь друг за другом, и утро полностью вступит в свои права. Прекратится лет дичи, покажется за болотцем над дальней кромкой леса полоска рассвета. Посветлеет над болотом. Пробегут минута-другая, и вот уже желтые лучи солнца прорежут серый рассвет, отразятся миллионами бликов от влажной прошлогодней осоки.

Отставит охотник ружье в сторону, достанет термос с чаем, подставит теплому солнышку свое лицо, и нет в этот момент на всей Земле человека, счастливее него!

Ушастый трагик

Хорошо всем известна сказка о зайце-симулянте, который сподобил медведя ухаживать за ним, притворившись больным. Однако то ли еще бывает в природе, чему свидетелями становятся многочисленные охотники. Вот какая со мной приключилась быль.

Пошли мы с моим товарищем Александром на охоту по зайцу. Взяли с собой гончую собаку. Стоял конец октября, но лес уже немного припорошило тающим снегом. Как у охотников говорится, была «пестрая тропа». Обычно по первым пестрым тропам гончие гоняют медленно, привыкают заново разбираться в следах, проходящих то по снегу, то по влажной почве. Собакам нужно время приноровиться к новым условиям. С другой стороны, это и неплохо для охотников. Есть любители паратых (скорых) собак, в основном русских и англо-русских гончих, а я так люблю неспешливых эстонок. Зверь же, как принято считать, идет с такой скоростью, с какой его гонят. Ведь гончая не потому так названа, что за зверем гонится (это борзые гонятся и настигают), а потому, что она зверя гонит, не дает ему запасть и схорониться.

Кстати, не только гончие собаки гоняют зайцев. Описаны случаи, когда росомахи нога за ногу, но не останавливаясь ни на минуту, преследуют зайца. Отбежит тот на полкилометра, сделает пару скидок, заляжет где-нибудь под кустом и думает, что оторвался от росомахи. А она тут как тут! Бывает, подойдет к зайцу, ткнет его носом, мол, что лежишь, лежебока. Давай, вставай, беги от меня! Заяц опять пускается наутек, и все повторяется с начала. Так росомаха с зайцем и играет часами, пока тот окончательно не потеряет бдительность. Тут-то она его и съест.

А в тот день, о котором я рассказываю, только мы зашли в лес и поднялись по тропинке в горку, как в болотце метрах в ста пятидесяти от нас подняла наша гончая зайца. Встали мы тут же на тропинке, ружья на изготовке, чуть к елочкам прижались, чтобы в глаза зайцу не бросаться. Просматривается с горушки весь голый лес, как на ладони.

Бегают зайцы чрезвычайно быстро. Трех минут не прошло, как бурый заяц-беляк замелькал вдали между деревьев, нарезая во весь опор. И бежит прямо-таки на нас. Вот уже метров шестьдесят до него, пятьдесят, сорок, можно, пожалуй, и стрелять. Приготовился я свистнуть легонько. Есть такой прием у охотников. Если заяц несется во весь опор, а хочется поточнее прицелиться, нужно легонько свистнуть. И бывает частенько, что заяц остановится на полном скаку, присядет и начнет оглядываться. Вот эти несколько мгновений и нужны охотнику для точности прицела.

Оставалось уже до зайца метров двадцать пять, как вдруг исчез он, будто в воздухе растворился. За деревце, за куст забежал и пропал в одну секунду. Ни справа, ни слева его не видать, назад тоже не поворачивал.

Но знаю я заячьи хитрости! Вбок он ушел. Прикрылся бугорками с растительностью, протянувшимися чуть ниже тропинки, и стал меня по дуге обходить. Видимо, заметил-таки. Чем-то мы себя выдали или слишком уж выделялись на фоне деревьев.

Стараясь не шуметь, стал я тихонько спускаться с пригорка. Смотрю внимательно вдаль, не перепрыгнет ли заяц тропинку. И вижу. Выползает наш заяц по-пластунски из-под куста метрах в шестидесяти от меня. Ползет и по сторонам оглядывается. Вдруг лапы подобрал под себя, одним прыжком через тропинку перемахнул и замер. А меня вроде, как и не видит: прислушивается к лаю собаки, которая след выправила и все ближе к нему подходит.

Воспользовался я этим заячьим замешательством и дунул от него в другую сторону. Обежал по лощинке пригорок, оказавшийся между мной и зайцем, и пристроился аккурат между высокими холмами. Решил, что обязательно заяц здесь с одного холма на другой перейдет. По опыту знаю: хорошее место это для перехода. Товарищ мой сзади встал. Ждем.

Появился наш заяц, не спеша. С достоинством выкатился. С вершины холма вниз немного протрусил и сел. Опять собаку слушает. Тут уж я ждать не стал. Расстояние приемлемое, дробь в стволе подходящая. Вскинул ружье и выстрелил. Заяц подскочил, я – второй раз, из другого ствола.

Только рассеялся ружейный дым, вижу любопытную картину. Стоит наш заяц в полный рост на задних лапах, спиной к березе прислонился, правую переднюю лапу к груди прижал, голову на грудь опустил и уши повесил. Стал потихоньку на землю по стволу сползать. Кончена жизнь.

Я даже ружье перезаряжать не стал. Такую театральную сцену портить было жаль. Повернулся к Александру.

– Каков! – говорю.

И в этот момент заяц как ни в чем ни бывало вскочил на ноги и со всего маху понесся поперек лощины к другому холму. За ним – моя подоспевшая гончая метрах в двадцати. Упал я на колени, чтобы товарищ мой меня выстрелом не задел.

– Стреляй, – кричу, – Сашка, через меня! Бей!

Но куда там. Опять два выстрела, и опять мимо. А заяц уже через холм перемахнул, и только мы его и видели. Как я дважды не попал в сидящего зайца – до сих пор ума не приложу. Через час гончая к нам вернулась. Где-то и ее обхитрил ушастый трагик.

Ну что тут скажешь? И среди зверей случаются великие актеры. Догнал бы такого, может, Оскара вручил!

Добычливое место

У каждого охотника есть свои излюбленные места охоты. А среди них – особенно добычливые. И знает охотник, в какое время года какое место надо посетить, чтобы наверняка выход не оказался пустым. Хотя случается и такое: проходишь весь день, и все напрасно. Однако я люблю повторять как аксиому: на охоте шанс бывает всегда. Только нужно быть к нему готовым и уметь им воспользоваться. Пролопушил, проморгал подъем птицы, проахал зверя, не подготовился к выстрелу, поленился заранее снять ружье с плеча – вот и пусто в рюкзаке. А такие дни, чтобы дичь валом валила, в наших северных краях бывают чрезвычайно редки.

Приметливость, опыт, знание повадок дичи и огромное терпение – вот основные качества охотника. Молодые и начинающие охотники бегают по угодьям с места на место. Все им кажется, что там и сям дичь пролетает чаще, что другую заводь утки облюбовали, что в ельнике за протокой чаще рябчики свистят. А перейдут туда, где, как им казалось, дичи больше, а зверь или птица на прежнее их место и явится. Не любит охота суету. И суетливых людей дичь не любит.

По себе замечал не раз. Вот собираешься задолго на охоту, «накрутишь» себя. Все кажется, только добеги до заветного места, наверняка там уже дичь сидит, тебя поджидает. В таком возбужденном состоянии выйдешь на охоту, а в лесу пусто, будто и не было никого. Тишина, и все.

Даже среди пожилых охотников встречаются непоседы. Внутренняя энергетика у них такая! Шалаши, засидки – не для них. Подождут час и начнут по угодьям рыскать, с места на место переходить, за дичью бегать. И другим мешают, и сами редко с дичью встречаются. А то вообще грудок разведут, знакомых обзванивать начнут. Ну, какая дичь при этом к ним выйдет! Разве только сдуру.

Есть у птиц свои воздушные трассы. Будто дороги проложены в воздухе, и десятилетиями, из поколения в поколение летают они этими трассами. Здесь – между двух высоких берез, там – справа от корявой сосны, в другом месте – по кромке заводей, потом – над зарослями высокого камыша. На том и стоит охотник, что, приметив эти особенности, выбирает место засидки так, чтобы оказаться или рядом с воздушными дорогами, или там, где птица любит сесть и оглядеться. Лесной голубь вяхирь – на определенных деревьях с краю поля, где растет гороховая смесь; рябчик в августе – там, где черничник усыпан ягодами, а в сентябре – где мелкий березнячок на болотце граничит с пригорками, заросшими темными вековыми елями. У уток тоже есть свои излюбленные места. Выйдешь на протоку, и не увидишь ни одной, а посидишь часок тихонько, и на вечерней зорьке начнут вылезать они из крепких мест на чистую воду. Но тоже не везде.

Была у меня осень, которую я вообще провел на одном месте. Шесть недель подряд, в августе и сентябре выезжал я по субботам на протоку, подходил на рассвете почти к самой воде, садился у маленькой заводи под невысокую березку и ждал уток. И каждый раз возвращался домой с тремя, а то и с пятью утками – кряковыми, чирками, свиязью или гоголем. Чем им так нравилась эта заводюшка, изрядно затянутая ряской, понять невозможно. Ведь были и дальше по протоке такие же заводи или даже лучше – на мой взгляд, а нравилась им эта. Даже рябчики подлетали почему-то именно к ней и садились невдалеке на тонкие березки. Не один год охотился я на той протоке.

Однако самое добычливое место охоты располагалось чуть дальше – там, где к протоке с двух сторон подходил сосновый лес. Берега сужали протоку до простреливаемых насквозь пятидесяти метров. После этого «бутылочного горлышка» протока начинала петлять и теряться среди топкого широкого болота, заросшего кочкарником и кишащего гадюками.

Почему-то не любили утки летать напрямик через это болото, а проложили воздушные дороги по его краям. «Заходили» они с болота на протоку лихим виражом, огибая выдающийся из леса полу-островок, заросший высоким кустарником. Из-за этого кустарника не виден был подлет уток. Вылетали они, как правило, неожиданно, на высоте двадцати метров над землей, прямо по верхушкам сосен. А летят утки быстро! Две-три секунды нужно им, чтобы пролететь пятьдесят метров и не встретиться с дробью!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.