Украденный бог

Глава I

По шоссе, петляющему на высоте вдоль берега моря, на огромной скорости летел мотоцикл. Ездок уверенно укладывал его в виражи на поворотах, лишь немного сбавляя скорость. Редкие машины проносились мимо, неизменно сигналя сумасшедшему гонщику. Внизу под лучами осеннего солнца искрилось еще теплое море, покачивая на своей лазурной поверхности белые скорлупки яхт и рыбачьих лодок.

Вскоре дорога, пронзив несколькими короткими тоннелями прибрежные скалы, спустилась серпантином почти к самой воде. Чайки кружили над небольшой пристанью, возле которой белым колышущимся лесом качались мачты пришвартованных яхт. Мотоциклист остановился возле небольшого кафе и заглушил разгоряченный мотор. Ветер лениво играл с первыми желтыми листьями, кидая их на пустые столы с перевернутыми стульями.

Ездок снял шлем и из-под него тут же выпала копна ярко-зеленых длинных волос. Девушка подставила ветру мокрое от пота лицо и зажмурилась. Затем, оглянувшись по сторонам, с волнением посмотрела на море. Длинная каменная лестница, вырубленная в скале, привела ее на безлюдный пляж. Бродячая собака, спавшая под перевернутым шезлонгом, услышала шаги тяжелых ботинок и встревожено вскочила.

– Фьють, фьють, эй, песик, не бойся! – девушка улыбнулась и направилась к псу.– Ну, не бойся, дурачок! Русский понимаешь? Capisci il russo? Нет? Иди, я тебя поглажу! Есть хочешь, наверное? А у меня и нет ни хера.

Пес доверчиво понюхал протянутую руку, фыркнул и побежал прочь.

– Я потом что-нибудь принесу тебе!– крикнула ему девушка вслед.

Мечта о собственной собаке не покидала ее с самого детства, но образ жизни, который она вела, делал ее невыполнимой. Волны раз за разом бросались на берег, плюя в него белой пеной. Девушка подошла к самой воде, зачерпнула ладонью белый гребешок и поднесла к губам. Она пробовала на вкус воду из всех морей и океанов, которые ей довелось посетить за последние четыре года. И везде вкус был разный. Здесь море было солено-сладким, как старый сыр из местных погребов, который она непременно запивала таким же старым вином.

На зубах заскрипел песок и перед глазами вместо залитой вечерним солнцем бухты вдруг появился черный каменный город. Там тоже было море – песчаное. Ураганный ветер сбивал с ног, царапая кожу наждаком песчинок. Она задыхалась и плакала.

Крики чаек вернули ее на берег. Лика села на шезлонг, достала сигарету и закурила.

– Я слышала, что чайки – это души утонувших моряков,– сказала она еле слышно, затем щелчком бросила окурок в воду и пошла назад.

В маленьком городке нашлась лишь одна работающая гостиница. Лика сняла номер с видом на бухту, искупалась, переоделась и спустилась в ресторан. Хозяин гостиницы назвался сеньором Манчини, он приветливо указал ей на единственный накрытый стол в зале. Там уже стояла бутылка вина и тарелка с нарезанным сыром. Лика жестом остановила учтивого итальянца и сама открыла бутылку. Затем на глазах изумленного сеньора поднесла горлышко ко рту и одним махом выпила половину.

– Простите, сеньор Манчини, пить очень хочется!– пояснила она извиняющимся тоном.

Тот непонимающе улыбнулся и развел руками.

– Dico, voglio bere – non ho forza!– перевела она.

Хозяин рассмеялся и принес ей с барной стойки графин с водой.

– Спасибо, грацие,– улыбнулась Лика и открыла меню.

Манчини встал за ее спиной и с важным видом стал пальцем указывать, какие блюда сегодня лучше выбрать. Лика выбрала пасту с мидиями в томатном соусе, салат капрезе, фокаччу, а на десерт – тирамису. Винную карту она даже не стала смотреть, вместо этого попросила Манчини принести бутылку русской водки. Немного удивленный отельер удалился, бурча под нос что-то типа «questi russi». В стене ресторана был большой проем, соединяющий обеденный зал с кухней, и Лика с удивлением заметила, что Манчини оказался не только хозяином и администратором гостиницы, но и единственным поваром. «За официанта здесь, видимо, тоже он»,– решила она.

Сначала на столе появилась водка. Манчини поспешно наполнил рюмку, словно боялся, что она поступит с ней, как недавно с вином. Лика улыбнулась и предложила жестом ему налить себе.

– No, no, cosa sei – devo ancora cucinare la pasta per te!– он замахал на нее руками и поспешил назад к плите, где уже закипала вода в большой кастрюле.

Лика выпила и стала прислушиваться к мелодичному перезвону посуды на кухне. Так уютно за границей она себя чувствовала почему-то только в Италии.

– Почти как дома,– тихо сказала она и снова наполнила рюмку.

Такую вкусную пасту Лика в жизни не ела – ни в Риме, ни в Неаполе, ни в Милане. «Воздух здесь такой, что ли» – пронеслось в голове. И следом: «Может, еще заказать?» Лика бросила взгляд на кухню, однако там уже было темно, Манчини куда-то вышел. Она постучала вилкой по бутылке. Звон оказался неожиданно резким, как будто кто-то разбил стакан об пол. Манчини выплыл из темноты зала, немного смущенный – в руке он держал зажженную сигару. Лика решила полностью перейти на итальянский:

– Сеньор, а что кухня уже не работает?

– Да, сеньора, но если вы еще что-то хотите, то я…

– Нет, тогда не надо. Отложим до завтра. Паста была просто превосходной!

– Благодарю, сеньора. Это старинный рецепт моей мамы. Такую пасту готовят только здесь, в Манароле!

Лика жестом предложила Манчини присесть за столик. Тот немного замялся, потом сходил за пепельницей и бокалом вина и уселся напротив. На улице уже зажгли фонари, которые раскачивал усилившийся ветер.

– Будет буря,– нарушил тишину Манчини, отпивая из бокала, глядя в окно.

– Вы прогноз смотрели?

Отельер улыбнулся:

– Я здесь живу с самого рождения и сам могу составлять прогнозы. Просто поверьте – ночью пойдет дождь, к утру закончится. Если вы завтра планировали осмотреть наш городок, то я могу рассказать вам обо всех достопримечательностях, их тут не так много.

– Спасибо, но утром я поеду дальше.

– После бутылки водки?– брови Манчини поднялись.

– Ну, не утром, скажем – к обеду. Или позже.

– Значит, завтра я покажу вам город. Посетителей все равно нет, кроме вас – мертвый сезон, знаете ли.

– Мертвый сезон,– повторила Лика

– Да, понимаете, туристов здесь много летом, а осенью начинают дуть ветра, которые сдувают всех отдыхающих в большие города!

Манчини рассмеялся, довольный собственной шуткой. Лика подняла рюмку:

– За вас, за ваш прекрасный отель и божественную пасту вашей мамы!

Увидев, что она закусила водку куском тирамису, ее собеседник вскочил и исчез на кухне. Через пару минут он поставил на стол тарелку с вялеными помидорами, маслинами и сыром.

– Это от меня, закусывайте лучше так! Комплимент от шефа за счет заведения!

– Ну, спасибо! Тогда налить надо!

Не перестающий удивляться итальянец налил ей водки и с тревогой посмотрел на наполовину опустевшую бутылку.

– Не переживай, не впервой,– по-русски сказала Лика.– Тебя как зовут? Можно на «ты»? Come ti chiami?

– Маркеллино, можно просто Марк.

– Окей, Марк. А я – Лика.

– Очень приятно, сеньора Лика.

– Вот скажи мне, Марк,– Лика раскраснелась и говорила быстро, спутано.– Скажи мне как итальянец русской девушке – ты счастлив тут?

– Счастлив? Наверное, да. Скорее да. Но счастье – понятие настолько сложное и субъективное, что…

– Подожди,– перебила Лика,– вот разве тебе не скучно здесь?

– Я так скажу – скучно бывает лишь тем людям, которые кроме себя никого не любят.

Лика замолчала и уставилась в черное зеркало окна. Пепел с ее сигареты упал на пол, однако она этого не заметила.

– Я вот тоже думала, что смогу так: поселиться где-нибудь в жопе мира – прости, дружить с соседями, ездить по утрам на мотороллере за свежим хлебом и сыром вдоль зеленых полей, а по вечерам читать книги за бутылкой вина…

– И что же?

– Не смогла. Покой не для меня. Тишина пугает.

– Ну конечно! Вы еще так молоды! Вам нужны тусовки, дискотеки, поездки, друзья! Может, замуж выйти! Дети, наконец!

– Вы так думаете? Вот и мама мне о том же говорит. В основном, про детей, конечно. Внуков хочет. У вас есть дети? Жена?

Марк помрачнел:

– Жена умерла два года назад от рака. Сын в Неаполе, работает в сфере строительства. А старшая дочка уехала в Англию, в Лондон. Она фотограф, хорошо зарабатывает. У нее есть дочь, внучка моя – Марселла, ей десять.

– Мне жаль, извините, что спросила про жену.

– Ничего, на все воля Божья, – Манчини перекрестился и допил вино.

– Марк,– Лика сменила тему,– у вас есть какие-нибудь остатки еды на кухне?

– Остатки?

– Ну да, я хотела собаку покормить, там, на берегу.

– Не знаю, пойду, посмотрю.

Вскоре он вышел с пакетом в руке:

– Вот, здесь обрезки от говядины и рыбные кости. Думаю, сойдет!

– Спасибо.

– Вы хотите пойти на берег? Лестница сейчас не освещается, можно упасть!

– Ничего, у меня фонарик есть. У вас тут нет маньяков?

Марк рассмеялся:

– Откуда, что вы! Летом воришки приезжают, обирают подвыпивших туристов, но не более. Можете быть спокойны! Хотите, я вас провожу?

– Нет, не надо. Я ненадолго.

– Хорошо, тогда я вас дождусь. Сегодня футбол, так что спать лягу поздно.

Лика засунула собачий пакет в карман куртки, взяла со стола водку, тарелку с закуской и вышла. Порывистый, холодный ветер тут же принялся за ее волосы – они зеленым облаком метались над Ликиной головой, словно какая-то сказочная птица пыталась оторваться и улететь в ночь. На каменной лестнице и, правда, было темно. Засунув бутылку подмышку, она включила фонарик на телефоне и осторожно спустилась к берегу. Пса не было видно.

Усевшись на шезлонг, она отпила из бутылки и принялась свистеть непослушными губами. Свит больше походил на шипение, тонущее в шуме прибоя. Однако пес вскоре появился – то ли услышал ее, то ли почуял запах еды в кармане Лики.

– А, вот ты где, бродяга! Иди сюда. Я же обещала, что приду! На, держи.

Лика аккуратно развернула пакет и положила его перед псом. Тот с жадностью набросился на неожиданный ужин.

– Да ты хоть прожуй, подавишься ведь,– рассмеялась Лика.

Через минуту пес, обнюхав берег вокруг Лики в радиусе нескольких метров, удовлетворенно скрылся в темноте, виляя рыжим хвостом.

– Пожалуйста,– крикнула Лика.

Вскоре бутылка и тарелка опустели, и Лика сидела с сигаретой в руке, запахнув куртку. У воды ветер был почему-то теплее. Она была совершенно пьяная. Однако это не помешало ей увидеть над водой, у самого берега, странное свечение – словно чей-то силуэт парил над волнами. Лика зажмурилась и посмотрела туда снова. Морок пропал.

– Бля, привидится же спьяну такое. Надо идти спать.

Она встала и, качаясь, пошла к лестнице. И вдруг услышала тихий голос:

– Лика! Лика, стой!

Она обернулась и замерла – позади нее стояла Хатун.

Белые одежды шаманки переливались и искрились в темноте.

Лика от неожиданности оступилась и села задом на холодную гальку.

– Хатун? Твою ж мать, ты чего меня так пугаешь? Ты откуда? Ты зачем здесь? А может это я с лестницы наебнулась и теперь меня глючит?

– Не глючит, это правда, я. Меня прислал Сергей.

– Сергей? Серьезно? Зачем? Я с ним два дня назад разговаривала! Он позвонить не мог?

– Он подумал, что так будет убедительнее. Тебе надо с ним встретиться.

– Ага, сейчас, бегу – волосы назад! Мне прошлого раза хватило. Спасибо.

– Ты должна поехать на Алтай.

– Да с какого перепуга?– Лика быстро трезвела.

– Сет смог сбежать из Дуата.

Лика ошарашено смотрела на Хатун.

– То есть как – сбежать? У него же тела нет, он в банке сидит или в чем там? Как он сбежал?

– Сергей все объяснит. Он ждет тебя.

Призрак поклонился и растаял в воздухе. Забыв про фонарик, Лика почти на ощупь поднялась по лестнице и побрела к гостинице. Ветер, наконец, стих и начал накрапывать мелкий, холодный дождь. Манчини оказался прав.

Лика проснулась и посмотрела на часы – был полдень. Она лежала в кровати в своем номере. С трудом поднявшись, она подошла к окну и отдернула тяжелую штору. На улице по-прежнему шел дождь.

– Господи, вот это я нажралась вчера. Пивка бы.

Она открыла холодильник и с удовлетворением посмотрела на ряд пивных и винных бутылок. Пиво пила уже в душе, стоя под горячей струей. Постепенно память возвращалась – ужин с Манчини, ночной берег, пес…Стоп! Хатун! Или она ей приснилась?

Ответом на ее вопрос стал неожиданно громкий звонок сотового. Оставляя на полу лужи, она подошла и посмотрела на экран – звонил Сергей. Нажав на зеленую трубку, она вернулась в ванную за полотенцем.

– Алло, Лика,– голос Сергея был серьезным,– привет! Ты как там?

– Привет, нормально. Бодун у меня.

– Понятно, как всегда.

– Ты позвонил меня помучить? Голова трещит, а тут ты еще. Говори быстрее, что хотел? И зачем Хатун прислал? Меня чуть кондрат не хватил!

Лика закурила, уселась в кресло и допила пиво.

– Извини, но я не хотел говорить с тобой по телефону о том, что сказала тебе Хатун. Ты ведь помнишь? Или сильно пьяная была?

– Да помню я, прекрати! Что твой братец сбе..

– Молчи, Лика, не по телефону! Так ты приедешь?

– Куда? К вам? Я вообще-то, не планировала пока возвращаться…

– А что планировала?

– Ну, в Индию хотела на всю осень и зиму ехать, там как раз сезон начался.

– Индия подождет, никуда не денется. Ты мне нужна.

– А Лала?

– А что Лала? Лала с Мишкой сидит! Он, кстати, очень по тебе скучает!

– Да он же меня и не помнит, сколько Мишке тогда было? Два года?

– Да, два. Короче, приезжай. Индия подождет. Ты еще в Италии?

– Да.

– Далеко от Рима?

– Да тут везде недалеко от Рима! Ты видел ту Италию? Сапог сапогом.

– Ладно, – рассмеялся Сергей,– в общем, ждем тебя! С подарками!

– Вина привезти?

– Вези что хочешь, только поскорее.

– Ох, чтоб тебя. Дай в себя прийти. Завтра позвоню из аэропорта. Все, пока.

– До свидания, Лика.

Через полчаса Лика спустилась вниз и нашла Манчини на кухне. Тот возился с рыбой.

– А, сеньора Лика! Доброе утро! Или добрый день уже! Как вы себя чувствуете?

– Да так, хреново. У вас сосиски есть?

– Сосиски?

– Да, сосиски! Не колбаса, а сосиски. Господи, ну хот-доги! Только без булки!

– А, сальсича! Есть!

– А грибы маринованные?

– Найдутся!

– Значит так – приготовь мне сосиски в остром томатном соусе и грибочки с луком еще! Да, икру черную еще, чуть не забыла!

Марк сделал страдальческое лицо и проговорил:

– И водку?

– И водку. В графине!

Манчини вздохнул и пошел в мясной цех, где в холодильнике висели сосисочные гирлянды. Вскоре аромат вареных сосисок и томатного соуса из кухни добрался до Лики, которая сидела за вчерашним столом.

– Будем лечить подобное подобным,– сказала она,– все как у классика.

К вечеру Манчини уговорил Лику оставить свой мотоцикл у него в гараже и поехать в Рим на поезде. «Так будет намного лучше и безопаснее, сеньора Лика, поверьте!– говорил он, размахивая руками,– я сам куплю вам билет в первый класс, поезд идет по таким живописным местам! А за мотоцикл не волнуйтесь, приедете летом или весной и заберете! Денег я с вас не возьму, пусть стоит – места в гараже много!»

После двух дней возлияний Лика была не в силах спорить и лишь кивала непослушной головой. В шесть вечера она уже крепко спала у себя в номере, заботливо укрытая одеялом.

На следующее утро Манчини на своем старом «Фиате» отвез ее на станцию. Поезд пришел без опозданий, и вскоре Лика смотрела на удаляющегося вместе с перроном Манчини из окна своего купе. Тот махал ей рукой и что-то кричал, улыбаясь. На столе стояла корзина, которую он уговорил взять в дорогу. Под красивой салфеткой оказалась жареная курица, помидоры, сыр, хлеб и бутылка вина. Лика улыбнулась и измученно вздохнула.

Глава II

Осень на Алтае в этом году была ранняя. Первый снег выпал в начале октября, а к концу месяца в верховьях гор он уже уверенно лег до весны. По горной дороге быстро ехал белый джип. За рулем сидел смешной старичок с треугольной бородкой и в круглых очках. Его пассажирка с длинными зелеными волосами безмятежно спала на заднем сидении. Водитель то и дело вдыхал с шумом холодный горный воздух и восторженно смотрел по сторонам. После нескольких часов езды по извилистой грунтовке из-за поворота, наконец, появились первые строения. Машина проехала вод большой деревянной аркой с надписью «Алтайская Шамбала» и остановилась возле большого деревянного дома.

– Лика, доченька, приехали!– сказал старик и вышел из машины. Ему навстречу из дома вышла красивая молодая женщина. Она улыбалась. Из-за ее спины выглядывал мальчик лет трех.

– Сергей Анатольевич, ну наконец-то! Как хорошо, что вы приехали! Вы привезли Лику?

– Привез, привез. Здравствуй, Лала.

Старик обнял цыганку и поцеловал ее по-отечески в лоб. Затем присел и протянул руку мальчику.

– Ну, привет, Михаил Сергеевич! Как жизнь молодая?!

Мальчик держался за мамину юбку и молчал. Его большие черные глаза были прикованы к машине.

– Ах, ну да, что же это я!– профессор хлопнул себя по лбу,– сейчас, погоди.

Он засеменил к багажнику, открыл его и стал доставать пакеты.

– Вот, подарки вам привезли! Принимай, Михаил!

Лала с сыном, улыбаясь, пошла к машине. Подойдя ближе, она увидела спящую в салоне Лику. Улыбка исчезла, и она обратилась к старику:

– Она опять пила?

– Ну, как сказать…практически нет, если не считать нескольких бутылок пива в дороге.

– Понятно. Идите в дом, Сергей на заднем дворе, он сейчас выйдет. Сынок, иди с дедушкой Сергеем и позови папу.

Сергей Анатольевич с Мишей ушли. Лала открыла дверь джипа, и некоторое время смотрела на спящую. В салоне пахло перегаром. Она осторожно толкнула Лику в плечо.

– Лика, проснись. Лика!

Лика открыла глаза и уставилась на Лалу. Затем улыбнулась, потянулась и села.

– Привет, Лала. А Сергей где?

– Дрова колет. Как ты?

– Нормально, не переживай. Только не начинай снова, хорошо?

– Что не начинать?

– Ну, что я пью много. Я это и без тебя знаю.

– Мы переживаем за тебя, пойми.

– Ладно, пойдем, потом поговорим. Что на обед?

– Кочо и картошка с грибами!

–Ко что?

– Ко-чо! Суп такой алтайский!

– Суп так суп. Иди, я сейчас, вещи возьму.

Лика вытащила из салона рюкзак и пошла вокруг дома на задний двор, откуда слышались удары топора. Сергей стоял к ней спиной по пояс голый. Лика отметила, что знакомого глаза на спине не было.

– Ну, привет, победительница Сета!

Сергей повернулся. Он улыбался. Черный топор в его руке вдруг рассыпался и черной волной скользнул по руке на спину.

– Теперь дрова колешь наноботами своими?!

– Очень удобно,– ответил Сергей,– точить не надо, не потеряется! Ну, что, как там, в Италии?

– Было хорошо, пока Хатун меня не напугала до усрачки. А вы тут как? Бизнес процветает?

Сергей надел рубаху и вытер рукавом пот с лица.

– Грех жаловаться, как говорится. Мы с Игорем, сыном Сергея Анатольевича, вместе работаем, как ты уже знаешь. Он туристов возит к нам, а мы с Лалой их тут встречаем: баня, бассейн, прогулки на лошадях, походы к Белухе. Стандартный набор, в общем.

– Я рада, что у вас все так хорошо сложилось.

– Пойдем в дом, холодает.

Солнце уже скрылось за хребтом, и зубчатая тень от него медленно ползла вверх по противоположному склону, укрывая вечерним холодом поросшие соснами склоны. Черные скалы над лесом уже были присыпаны белой пудрой снега, словно пирожные в кондитерской.

В доме было тепло, пахло хлебом, вареным мясом и травами. Строил его сам Сергей почти два года. В просторной гостиной был накрыт большой стол. От камина шел жар, и пахло немного дымом. Лика приняла душ и поспешила к столу, где все ее уже ждали. Миша деловито разбирал сумки с подарками. Лала наливала густой и ароматный суп в глубокие глиняные тарелки, а Сергей Анатольевич нарезал казы – конскую колбасу, которую он привез с собой. Лика отметила про себя, что спиртного на столе нет, и занервничала.

– Что, за встречу пить не будем?

– Не будем,– отозвалась тут же Лала.

– Если хочешь, могу вас арачкой угостить!– сказал Сергей.

– Чем?

– Это местный алкоголь, на любителя, честно говоря.

– Давай свою арачку, ща попробуем. Я за эти четыре года такое пила, что вас бы стошнило.

– Не удивлюсь,– съязвила Лала.

Лика в ответ показала ей язык. Миша увидел это и засмеялся.

– Слушай, как он на тебя похож, Лалка! Глаза твои! А нос папин – египетский!

– Сама ты египетская!– ответила Лала.

Сергей принес стеклянную бутыль в кожаном чехле и налил в рюмку Лике белесую жидкость. Затем предложил профессору, но тот замотал головой и наотрез отказался. Лика понюхала напиток и поморщилась:

– Это из чего? Из навоза, что ли?

Сергей с Лалой засмеялись.

– Нет, я серьезно! Я не ослепну? Волосы не выпадут?

– Не велика потеря, с твоей-то шевелюрой, как у елки,– снова ехидно вставила Лала.

– Не бойся, пей. Это из кислого молока кобыльего делают, кумыса то есть. Эту арачку я сам перегнал. Натуральный продукт!

Лика выдохнула, зажмурилась и выпила махом всю рюмку. Остальные засмеялись и стали ей аплодировать.

– Еще? – спросил Сергей.

– Нет, пожалуй. Хватит экзотики, я бы попроще выпила чего-нибудь.

– Поешь для начала, суп остывает, а его надо горячим есть – он из баранины.

Вскоре суп и картошка с грибами были съедены, Лала унесла тарелки со стола и принесла поднос то ли с пышками, то ли с пирожками. Лика тем временем сбегала в свою комнату и вернулась с бутылкой виски в руке. Профессор и Сергей переглянулись, но промолчали.

– А это что?– спросила Лика,– пышки?

– Ну, почти,– ответила Лала,– это местное блюдо. Называется баурсак. Можно вместо хлеба есть, а можно с медом – к чаю. Тебе чай налить?

– Да, давай. Мм, вкуснота,– Лика засунула всю пышку в рот целиком и зажмурилась.

Почти семейный ужин подошел к концу. Лала ушла укладывать сына, а остальные переместились к камину. Лика села у самого очага и закурила, пуская дым в дымоход. Некоторое время они сидели молча. Тишину нарушил Сергей.

– Лика, я надеюсь, ты уже поняла, в общих чертах, зачем я тебя позвал?

– Поняла-то, поняла, а вот зачем мне было ехать сюда? От меня что надо?

– Это я чуть позже скажу. Сначала расскажу, что случилось.

– Ну, давай, мы слушаем.

–Пять дней назад ко мне явилась Хатун и передала тревожную весть от Изиды – из Дуата пропал кристалл вечного заточения с духом Сета. Вместе с ним пропал и страж, охранявший его.

– Кто-то спер склянку с душой Сета? Ну, и что? Он может переселиться в чье-то тело?

– Нет, к счастью не может.

– Ну, так, а в чем проблема? Кому он нужен вообще?

– Вот это нам и надо узнать.

– То есть как это – нам? В смысле? Мы тут причем? Кто-то проворонил Сета, а мы его искать должны? Да на хрен он сдался?

– Лика, успокойся, прошу тебя. Это дело поручили мне, про тебя разговора не было. Но я прошу тебя – ты поможешь мне? Нам всего лишь надо смотаться в Дуат, ну, может, еще кое-куда и разузнать – что да как!

– Смотаться в Дуат? А ничего, что смертные туда попадают только в одном случае – после смерти?

– Не бойся, я для тебя сделаю исключение, прецеденты уже были в истории человечества.

– Ты о чем?

– Про пророка Илию слыхала?

– Это который на колеснице проехал по небу, и купаться после этого нельзя?

– Он самый.

– И что с ним? Ты тоже с ним в Дуат путешествовал?

– Ну, почти. И не я. Но факт в том, что он живым ушел в мир иной.

– И вернулся?

– Нет.

– Вот и я об этом!

– Мы вернемся, обещаю.

Лика снова закурила и посмотрела на профессора:

– Что скажете, Сергей Анатольевич?

– Тебе решать, Лика, – ответил он,– дело серьезное.

– Да уж серьезнее некуда. Сергей, а как ты сам думаешь – зачем украли Сета?

– Не знаю. Но об этом нам больше расскажет Изида.

– Я смогу ее увидеть?! Вот это да! Настоящую богиню!

– В ее истинном обличье – не сможешь. Но, думаю, она примет приемлемый облик, чтобы тебя встретить. Ну, так что?

– Поговорку слышал русскую – утро вечера мудренее? Давай поспим, а утром решим.

– Хорошо, спокойной ночи.

Сергей и профессор остались сидеть у погасшего камина, они еще долго о чем-то вполголоса говорили. Лика вышла на крыльцо, поежилась и тут же забежала в дом. Она вернулась в свою комнату за курткой и, проходя мимо спальни, услышала, как плачет Лала. Замерев у двери на мгновение, она быстро удалилась, осторожно ступая. На крыльце стояло старое кресло-качалка. Лика уселась в него, закурила и посмотрела в небо. Звездная тьма подействовала успокаивающе и она начала дремать.