Тишка задумчиво похрумкал морковкой и поддел копытом яблочный огрызок.
– Не понял, – сказал я. Бычок принялся яростно чавкать. – Василиса?– высказал я предположение.
Тишка три раза кивнул.
– А зачем она его взяла? – бычок помотал головой. Вроде как не знает. – Ей надо было куда-то добраться?
Тишка снова кивнул. Понятно. Вскочила среди ночи, угнала осла, подкупив его яблоком. Лошадь красть, видимо, не решилась. И ускакала в даль тёмную за своей «коробчонкой».
25
Царь-батюшка решил на этот раз поразить своих подданных изобилием съестных продуктов и увеселительными мероприятиями. На дворе устроили состязания по стрельбе из луков, метанию ножей и топоров, поеданию кренделей и блинов. Установили качели и карусели, а также неизвестно откуда выудили огромный надувной батут в виде замка. Пузатые и бородатые бояре с воплями скатывались вниз, сшибая проявивших неосторожность прохожих.
Я предпочёл не участвовать в этом веселье, решив, что не в той весовой категории. Поспешил проскользнуть мимо, но тут около меня с радостным криком шлёпнулся Гаврила.
– Здорово, Ванюха! – он хлопнул меня по плечу. – А где твоя Лягуха?
– Задерживается, – буркнул я.
– Только не говори, что в пробках застряла, – заржал боярчук.
– Что за история с пробками? – не понял я.
– Да боярин Орлов давеча на заседание думы на два часа опоздал. Его спросили, в чём дело. А он и говорит: «в пробках застрял». Ты же знаешь, он виноделием балуется. Собирает разные красивые бутылки, ну и пробки тоже всякие красивые и необычные. Так вот, шёл он мимо стеллажа с пробками, и тот на него рухнул. Еле, говорит, выбрался. Потом ещё сколько собирал и сортировал.
– Не, ну понятно, – пожал я плечами. – Пробки – главная проблема нашего времени.
– А то ж, – Гаврила ухмыльнулся и побежал к вершине батута.
– Как дети, честное слово, – я поспешил убраться от надувных горок и зашёл в палаты.
Здесь уже всё было готово к приёму гостей. Двенадцать длинных столов расположились в пиршественном зале. Они просто ломились от яств. С гордостью я заметил блюда, в приготовлении которых сам принимал участие.
– Чем залюбовался? – раздался сзади голос Абрама.
– Добрый день, – обернулся я к брату.
– Не очень-то он и добрый, – проворчал Абрам. – Расходы знаешь какие?
– Для настоящего бизнесмена любые расходы оборачиваются прибылью, ты ведь так всегда говоришь?
– Разумеется. А где твоя… хм… супруга?
– Задерживается.
– По делам ускакала, – ехидно констатировал брат.
– Вроде того.
– Ты давай пока выйди на двор, – Абрам похлопал меня по спине. – Отец велел, чтобы все по сигналу заходили.
Пришлось снова выйти. На этот раз меня сразу же заметили наши экстремалы. Их пара превратилась в четвёрку – они степенно стояли неподалёку от входа в палаты, каждый под ручку с женой.
– Царевич, подваливай к нам! – махнул мне рукой Вольдемар.
– Смотрю, тебе за проказы даже бока не намяли, – я подошёл и поздоровался с парнями.
– Какое там, – Утырок поморщился и потёр правую ягодицу. – Гаврила такую пинчину отвесил… Правда, потом выпили мировую. Мне, собственно, хватило уже полученного от Степана и Якова.
– А где твоя лягушка? Обратно на болото ускакала? – сострил было Закидон, но тут же замолк под грозным взором могучей супруги.
– Ускакала, – не обиделся я. – Но чуть позже обещала прискакать.
– Скакалка – друг спортсмена, – сзади неслышно подошёл Степан. – Где Василиса?
– Да что ж такое! – начал злиться я. – Надо было транспарант подготовить с надписью: «Лягушка на болоте, мужа не беспокоить»!
– Так понимаю, я не первый спросил, – проявил проницательность брат. – И где же Василиса?
– Оставила записку, что задержится, – буркнул я. – Как там наш детектив?
– Пока сидит в порубе. Ждёт аудиенции у царя-батюшки. Чую, разгуляется отец и потребует его на пир, – Степан улыбнулся и пошёл к Марфе, ворковавшей с группой девушек.
– Его царское Величество, повелитель Шереметева и Обрыдлова, репостроительного хозяйства Чуднинского, меценат искусств, наук и лженаук, тренер и сенсэй, учитель и просветитель, Никанор Долготерпимый приглашает всех на пир! – заорал откуда-то сверху Сафон.
Что-то он раздухарился сегодня не на шутку. А может как раз и на шутку. Возможно, они даже вместе с батюшкой каждый раз придумывают, как бы ещё отчудить.
Народ неспешно потянулся в пиршественную залу. Царь встречал всех, стоя во главе стола и слегка наклоняя голову в поклоне. Когда вошли Степан с Марфой, Никанор вышел к ним навстречу и расцеловал невестку. Затем они вместе прошли к столу. Брат с женой были усажены по правую руку от царя. Приём гостей продолжился. Абрама с Сарой отец усадил за Степаном. Тут дошла очередь до меня.
– Где супруга? – нахмурил брови самодержец, показывая мне место по левую руку. – Я же велел ей быть в обязательном порядке!
– Угнала осла и скрылась в неизвестном направлении, – промолвил я, но видя, что брови отца опустились ещё ниже, поспешно добавил: – Обещала быть чуть позже.
– Женщины! – вздохнул Никанор мечтательно.
Я не понял, относилось ли это к Василисе. Или же к Натали, которая в этот момент входила в компании наших экстремалов и Веры Кожемяки. Царь буквально выпорхнул им навстречу, пожал руки боярчукам и с чувством расцеловал танцовщицу. Стоит заметить, что Натали действительно выглядела сногсшибательно. Высокая рыжая причёска, в меру открытое платье из синего бархата, ожерелье из крупного жемчуга на длинной шее. Заминка вышла, когда царь оторвался от танцовщицы и замер, глядя на Веру. Но та не обратила внимания на его замешательство, сама протянула руку для рукопожатия.
