Сборник миниатюр

© Глеб Халебски, 2021

ISBN 978-5-0053-2378-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ночь

Выполз из домика – норы, горизонта, дистрофический месяц, как лёд холодный, как зуб белый, как унылый светляк тусклый: вот и ночка явилась.

– Вишь, – вещала бабка – колдунья, строго глядя на притрушенного голубоглазого отпрыска без единого зуба, – Луна убывающая – бедственные дни! На улицу ночью выйдешь, а Ёжка – цап! И станешь ты супом!

Отпрыск хлопал глазами и ничего не понимал – слишком юн и слишком неопытен, мало жил, мало видел, вот и не верил старой карге.

В полях огни: рыскают зубастые, маются! Попадётся кто им – всё, конец, и малюсенького кусочка не останется! В светлице старушки сидели, галдели:

– Вон муж мой покойный, Парамон Лукич, по дому родному тоскует, печалится! Исстрадался, сердешный!

– А мой на днях снился – приходил, проклятый, в дом стучался! Поутру я полынь свежую собрала, над порогом повесила – не войдёт покойник!

Девка Параша, спрятавшись за дверью, жадно и испуганно глотала каждое слово, всё представлялся ей мёртвый дед с наигнуснейшим выражением лица, его полусгнившая лысина, блестящая при свете месяца…

Страшный смех охватил всю округу: плешивый Семён Сапогов возвращался с попойки.

– Пьяница! – говорили женщины.

– Колдун! – пугались бабки.

– Дурачок! – пищали комарами дети.

На пороге полугнилой избы стояли доярка Зоя и её муж, конюх Прокоп, оба пузатые – препузатые, на озеро глядели.

– Слышь, Зоя, как лягушки завывают?

– Слышу.

– Быть беде! Неурожай в году этом будет!

– Алкаш старый! Спать иди!

С тем и загнали суеверного Прокопа в избу почивать: не будет больше тревожиться, бедный, пугаться не будет – будет во сне с друзьями горилку на свадьбе кума распивать да пятку чесать…

Вон, уже засопел! И в других домишках засуетились капризные жёны, загоняя мужей и детей по избам. Послышались крики и вопли несчастных.

Вскоре над селом, вампиром бороздя ночное пространство, зашатался, загремел, загрохотал, заметался и окутал небо с землёю великан-дружный храп. Храпели все – все от мала до велика: мужья – твердо и уверенно, жёны – сбивчиво и тонко, точно беспокойные перепёлки на насесте, дети – быстро и пугливо, будто умирающие суслики. Вот и наступила самая настоящая деревенская ночь!

Детский лагерь

Явилась ночь, сжала в своих широких объятьях три древних крошечных домика, натуженных, с гордостью выпячивающих голубые глянцевые бока, немногочисленные лагерные постройки: открытый, с опущенным носом дровник, одинокий полевой туалет с сердечком – окном, таксоподобный амбар, оснащенный всеми удобствами для детского досуга, кривой.

Лился из окошек одного дома свет – бодрствовали его обитатели. По крайней мере, там могло бы показаться со стороны неопытному несмышлённому обывателю, который никогда не был в детском летнем лагере и потерял многое – целый океан впечатлений, положительных, ничем не заменимых эмоций бездарно упустил он. Так что если ты, мой читатель, относишься к этому кругу людей, рекомендую тебе внимательнейшим образом изучить мой рассказ. Ох!

Не автор издал такой неожиданный вздох – это Павел, один из вожатых, по-нашему – Павел Иванович, по-ихнему – Паш, Пашка, Паштет, вышел на крыльцо одного из домов, пьяный. Не в стельку, а так, немножко – штормило нашего героя. Гулял ветер по лагерю, как самый настоящий его обитатель, единственное, самый буйный и капризный: бил нещадно хлипкие постройки, людей, трепал занавески в окнах, шалил – сдувал со стола игральные карты и салфетки. Павлу тоже досталось. Пошатнулся он, но устоял.

– Свежий, чёрт! – подумал он, хватаясь за перила.

Принято так у русского человека: один чёрт виновен во всех происшествиях.

Где – то вдали пищали и до боли в ушах извращались пьяные детские голоса – еле – еле тянули какую-то унылую песню. Рассекал воздух острым клинком свиной визг, разносился по лагерю – подбадривал кто-то несостоявшихся талантов – а, казалось, скотобойня…

Вслед за Пашом вышла Наталья – уродливая женщина с лягушачьим лицом и глазами, вся в складках жира, как немилосердно измятый старый матрас, обитающий где-то в глубинах кладовки – настоящая медвежья самка из страшных сказок, только без шерсти. Однако, как считал Павел и большая часть лагеря, шерсть ей была необходима – тогда, по крайней мере, непосвящённые были бы предупреждены о грозящей опасности…

Но любит не по – детски шалить чёрт на земле русской. Не удержался лукавый и в очередной раз знатно подпортил Пашу ночь. Наталья вылила смердящие помои прямо под ноги Павлу. Полезли вонючие останки фруктов на носы грязных ботинок, как ненавистные вожатому земляные червяки.

– Дура! – грачём крикнул Павел.

– Алкаш! – протрубила слоном женщина, заглушая всевозможные звуки.

Заподозрил неладное вожатый, хотел было идти восвояси, но снова вмешался в людские дела чёрт – дёрнул за язык.

– Жир! – рявкнул Паш.

Обозлилась Наталья, дрогнули исполинские брови и сжались богатырские кулаки, заштормился жир по всему телу – ходящее чёрное море двинулось на жертву. Павел понял, что попал впросак: сразить медведицу легко не получится – каменная кожа, копья – зубы у этих зверей, не каждый охотник способен победить такое чудище. Всей душой сочувствует автор несчастному, но помочь, к сожалению, ничем не может: слишком узки полномочия автора. Поэтому оставляет он Павла на произвол судьбы и надеется, что минует буря героя, не погибнет вожатый в неравной борьбе. Отчаяние застигло Паша врасплох, но выдержал натиск герой – размахнулся, бросил широкий деревенский удар. Покачнулась Наталья, зарычала – ранен зверь, ранен в уязвимое место – под глаз. Не миновать попки полненького баклажана под кровожадным медвежьим оком. Смел Павел, смел и отважен…

Однако очухался зверь, ринулся в бой. Не размахиваясь, пихнула Наталья Паша в грудь. Пал герой на мокрую землицу.

– Какое красивое небо! – подумал умирающий.

Действительно: плюнул кто-то сгущенкой на чёрную простыню, образовал прекраснейший пейзаж. Хорошо умирать под такой картиной! Заснул вожатый крепким сном. Ко всем храпам добавился ещё один – храп несчастного охотника, павшего от когтей зверя.

Дырявый

Положил необъятный старик свою косматую бороду на море – туман, затянул воздух волосатыми ноздрями – ветер, чихнул – заштормила могучая стихия, побежали, поползли гусеницы – волны. Не мог налюбоваться глотатель кораблей и других морских объектов своей работой: улыбнулся, показал зубы – загорелся горизонт. Вышел на побережье радостный отдыхающий – Збыховский Александр Степанович, елью ровный, боками надутый, весёлый, как молодой медведь. Поднял с земли Александр бич рода животного – тяжёлый камень. Закрутился на месте кавказским танцором, мельницей замахал руками, до красноты натужился – катапульта готовилась к залпу. С богатырской силой метнул Збыховский снаряд в лицо старику. Появилось на горизонте большое синее пятно, послышался мученический стон – вой прибоя: прямо в лоб попал Степанович старику – синяк поставил. Вдохнул Александр свежий морской воздух, растянул резиновую улыбку – любовался своей работой. Но рассердился старый: с незапамятных времён не встречался он с такой наглостью. Надул морской властитель щёки – шары: поднялся ураган, испугалось море, задрожало, треснуло по швам. Поднялась далеко -далеко огромная волна. Зарычала она, показала жуткие клыки, сжала мускулистые руки и ринулась к берегу, на Збыховского – не дай чёрт увидеть такое человеку с больным сердцем. Стрелой настигло чудовище удивлённого Семёновича, дало каменным кулаком под дых, медузой укусило за нос, обрисовало морскими чернилами глаз – фингал, мастерским броском уронило на камни. Избив героя, растворился монстр, утёк: утёк из жизни Александра, утёк из произведения. Покрякал Збыховский, покряхтел, еле – еле поднялся и хромой курицей заковылял прочь. По – крысиному, в спину, послал ненасытный старик Степановичу смешливую чайку: открылось окошко бомбардировщика – залило непотребным содержимым несчастного.

– К счастью, – подумал Александр.

Взгляд его случайно попал на одежду: не осталось живого места на одеянии отдыхающего.

– Теперь я дырявый, – грустно произнёс Збыховский и покачал головой.

И не такое бывает!

Вышли на подиум три инвалида – кандидаты. Извергнул город С. лучшие умы, «головы», как говорят привилегированные граждане, «головки», как нежно голубят их жёны. Собрались все, кому не лень: бездомные собаки, востроносые купцы, вдавленные тяжёлым атмосферным давлением плюшки, длинные жерди без намёка на лицо. Все выпучили глаза – паук получился, не менее косоногий, чем сами кандидаты. Казалось бы, все всего лишь рты разинули, а там корабельные трюмы открылись для мух – матросов: ничего, и не такое бывает!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.