Ножик профессора

Тадеуш Ружевич

Ножик профессора

Tadeusz Różewicz

Nożyk profesora

Фотография из архива семьи Ружевич.

Издание осуществлено при финансовой поддержке Министерства культуры и национального наследия Республики Польша

Издано при поддержке интернет-журнала «Дом польский»

Тадеуш Ружевич был наилучшим, наиболее очевидным кандидатом на получение Нобелевской премии среди польских писателей. Наверняка он был крупнейшим из живущих поэтов…

Величие Ружевича заключается в том, что он необычайно простым способом передал правду о ХХ столетии. Действительно, он был одним из главных поэтов ХХ века. Был свидетелем эпохи, был партизаном, а затем участником всех событий, происходивших в польской культуре в 60-е годы. Вероятно, был важнейшим из поэтов. И, действительно, каждый том Ружевича встречался с огромным интересом. Это всегда были очень важные поэтические тома, но в то же время Ружевич был человеком очень частным. Он не был политическим поэтом, не хотел участвовать ни в каких коллективных акциях… У него есть великие поэмы, и я надеюсь, что о Ружевиче в школах будут говорить не только как о том, кто «уцелел, отправленный на бойню», но также и о том, кто совершил пересмотр ценностей современной цивилизации, критический пересмотр. И что у него есть такие поэмы, как «Падение» и «Ножик профессора».

Проф. Ежи Яжембский

Nożyk profesora

I. Pociągi

pociąg towarowywagony bydlęcebardzo długi składidzie przez pola i lasyprzez zielone łąkiidzie po trawach i ziołachtak cicho że słychać brzęk pszczółidzie przez chmuryprzez złote jaskrykaczeńce dzwonkiniezapominajkiVergissmeinnichtten pociągnie odjedziez mojej pamięcipióro rdzewiejeodlatuje piękniejąc w świetleprzebudzonej wiosnyRobigus prawie nieznanydemon rdzy – z drugiego rzędu bogów —pożera tory szynyparowozypióro rdzewiejeodlatuje kołysze się wznosinad ziemią skowronkiemrdzawaplamka na błękicieosypuje sięprzypada do ziemiodlatujedo ciepłych krajówRobigusten со w starożytnościtrawił metale– choć nie imał się złota —pożera kluczei zamkimiecze lemiesze nożeostrza gilotyn toporyszyny które biegnąrównoleglenie zblizając się do siebiemłoda kobietaz chorągiewką w ręcedaje znakii giniew niepamięciz Węgier pod koniec wojnyodjechał złoty pociągodjechał w nieznane„złoty”? tak go nazywaliamerykańscy oficerowiew to zamieszaninic nie wiedząnic nie słyszelizresztą wymierajązłote pociągi bursztynowe komnatyzatopione kontynentyarka Noegomoże moi węgierscy przyjacielesłyszeli coś о tym pociągumoże zachował się Kursbuchostatni rozkład jazdyz oblężonego Budapesztustoję w ostatnim wagonieInter Regnum – pociągudo Berlinai słyszę jak dziecko obok woła„O, dąb ucieka!..w lasu głąb…”wóz z sobą unosi dzieciwyjmuję zakładkę z książkiwiersz Norwidaprzerzucammostktory łączy przeszłośćz przyszłościąPrzeszłość jest to dziś,tylko cokolwiek dalej…Za kołami to wieś,Nie jakieś tam coś, gdzieś,Gdzie nigdy ludzie nie bywali!pociągi towarowewagony bydlęcekoloru wątroby i krwidługie „składy”naladowane banalnym Złembanalnym strachem rozpacząbanalnymi dziecmi kobietami dziewczątamiw samej wiośnie życiasłyszycie ten krzykо jeden łykо jeden łyk wodywoła cała ludzkośćо jeden łykbanalnej wodyprzerzucammost który łączy przeszłośćz przyszłościąszyny biegnąrównoleglepociągi przelatująjak czarne ptakikończą swój przelotw piecu ognistymz którego niewznosi się śpiewdo pustego niebapociąg kończyswój biegzamieniasię w pomnikprzez pola łąki i lasyprzez góry dolinypędzi cicho ciszejkamienny pociągstoinad otchlaniąjeśli go ożywią krzykinienawiścirasistów nacjonalistówfundamentalistówrunie jak lawinana ludzkośćnie na „ludzkość”!na człowieka

I. Поезда

поезд идет товарныйвагоны для скотиныдлинный-длинный составидет полями-лесамизелеными лугамипо травам идет и зельямтак тихо что пчелку слышнона пути его тучисветлячки золотыеноготки колокольцыи еще незабудкиVergissmeinnichtэтому поездуне уехатьиз памяти моейперья ржавеютотлетают красуясь в светеразбуженной весныРобиг – бог почти неизвестныйвтороразрядный демон ржавеньясжирает пути и рельсыпаровозыперья ржавеютотлетают колышутся в высижаворонком над землеюржавчинапятнышком в небе лазурномосыпаетсяк земле припадаетотлетаютв теплые страныА бог Робигтот что в древностипотреблял металлы– хотя золота не касался —пожирает ключивместе с замкамимечи лемеха кинжалыострия топоров гильотинырельсы что бегутв одну сторонуне сближаясь друг к другоммолодая женщинас флажком в рукеподает сигналыи пропадаетв беспамятствеиз Венгрии в конце войныуехал золотой поездуехал в неизвестность«золотой»? так его называлиамериканские офицерызамешанные в это делоничего не знаютничего не слышалии вообще поумирализолотые поезда янтарные комнатызатопленные континентыНоев ковчегможет быть мои венгерские друзьячто-нибудь слышали о той поездкеможет сохранился Kursbuchрасписание его отъездаиз осажденного Будапештастою в последнем вагонепоезда Inter Regnumидущего до Берлинаи слышу голос ребенка рядом:«О, дуб удирает!..в лесную чащу…»вагон в себе детей уноситя вынимаю закладку книгистихи Норвидаперебрасываюмостсоединяющий прошлоес будущим«Прошлое – это нынешний день,только чуть-чуть подальше…»[1]А за колесами – село,его не откуда-то занесло,где и люди-то не бывали!поезд идет товарныйвагоны для скотиныцвета печенки и кровидлинный составзаполнены Злом банальным[2]банальным страхом тоскоюбанальных детей девушек женщинв самом расцветеслышите крик этих ртовдайте один глотокодин глоточек водывсе человечество проситвсего один глотокбанальной водыперебрасываюмост соединяющий прошлоес будущимрельсы бегутв одну сторонупоезда пролетаютчерными птицамикончается перелетв пещере огненнойиз которойк пустому небу невозносится пениепоезд кончаетсвой бегпревращаетсяв памятникчерез поля луга и лесачерез горы-долиныедет тихо все тишекаменный поездвсталнад пропастьюесли оживят его крикиненавистирасистов националистовфундаменталистоврухнет лавинойна весь род людскойне на «человечество» —на человека

II. Jajko Kolumba

po latach siedzimy z Mieczysławemprzy śniadaniukończy się wiek XXkroję chleb na descesmaruję masłemjeszcze szczypta soli„Tadziu, jesz za dużo chleba…”usmiecham się lubię chleb„wiesz – odpowiadam —kromka swieżego chlebakromka piętkaposmarowana masłemalbo szmalcem ze skwarkamiz odrobiną pieprzu”Mietek podnosi oczy do niebaja gryzę skorkę chlebawiem! sol jest niezdrowai pieczywo jest niezdrowe(biale pieczywo!)i cukier! to śmierć…pamiętasz „cukier krzepi”?!to chyba bylo WańkowiczaWańkowicz… Wańkowiczbyliśmy „mocarstwem”cukier już nie krzepi …zjadłbys jajko na miękko?pyta Mieczysławjeśli ty zjeszjajko na sniadanie to podstawaMieczysław stoi przy kuchenceTadziu! kiedy gotuję jajkonic do mnie nie mówbo…no! bo… znów zapomniałem ileminut już się gotujenie masz jakiegoś zegarka zegaraczasomierza przecież wkraczamyw wiek XXI supermarkety internetysą jakieś klapsydry klepsydry (?)zawsze to mylęw nowoczesnych gospodarstwachdomowychw Niemczechmają różne maszyny zegaryto wszystko dzwoni daje sygnaly alarmuje!mają takie zmyślne maszynkiw których gotuje się całe jajkobez skorupkiw kuchni mikrofalówki a możekrotkofalówki nic się na tymnie znam będziemy Mieciu jedlijajka wirtualne bez żółtkabo żółtko niezdrowemy już nie ale nasze wnukiTadziu! zrozum że gotowaniejajka wymaga uwagi skupieniaa nawet koncentracjipewnie będzie na twardoNiemcy Niemcy oni zmechanizowanimechaniczne jajkomechaniczna czy tez metalowamuzyka to nie dla nasi со?!co?jak to со jak twoje jajkozaraz zobaczymynauczyłem się otwierac jajkood ciebieja łyzeczką skorupkęale ty jednym zdecydowanymruchem ścinasz nożemczubek jajkaoczywiście jajka w kieliszkunie paprzesz łyzeczką paznokciemjak twoje?moje dobrenie za twarde nie za miękkiea coś ty robił… widziałem żeprzebijałeś jajko przed wrzuceniemdo wodyjakimś szpikulcem… igłą?nie znałem tej metodydo dzisiaj…no właśnie! moje jest na twardochyba używasz za dużo solino! wiesz jajko na miękkobez pieprzu i soli…są pewne zasady… a со doczasu gotowania moja ciotka miałataką miarę jajko przez trzyzdrowaśki gotuje się na miękkoale to nie miara dla ateistowi to mowi ateista?jaki tam ateista… czyś ty widziałw Polsce prawdziwego ateistę albo nihilistębyli wolnomyśliciele ateiścimaterialiści komuniści aktywiścimarksiści a nawet trockiścii со?!ano to! że aż przebierali nogamiżeby dołączyć do pielgrzymkiludzi kultury i sztukiz Warszawy do Częstochowyu nas zawsze tak byłokażdy miał swojego Żyda albo księdzaw każdym siedzi ksiądz RobakJankiel i Konrad Wallenrodskąd tu Konrad Wallenrod?nie chcę Cię straszyc ale przesoliles…wiesz są luki w pamięci wiemsłuchaj zebyś mi głowę uciąłto nie mogę sobie przypomniećсо było z tym jajkiem KolumbaKolumb postawił jajko? jak to byłoże postawił jajko na stole na „czubku”chyba trzeba zajrzeć do Kopalińskiegoty masz swoją metodę a ja swojąjajecznica z kiełbasą albo boczkiemnie wchodzi już w gręprzypomniałem sobie со Norwid powiedziałna wystawie Matejki w Paryżuw roku 1876 (bodaj) wiesz siedzę oddwóch lat w Norwidzie chcę napisać książeczkęlekcję о Norwidzie albo lekcje u NorwidaNorwid о obrazie Matejki powiedział– to mi umknęło choć wiemо Matejce prawie wszystko —Norwid powiedział „jajecznica narodowa”chodziło о „dzwon Zygmuntowski”nie wiem gdzie teraz jest ten obrazw Palais de l’Industrie (w roku 1873)Jajecznica narodowa! mówiąc międzynami ani Europa ani Ameryka nie wiedząсо to jest prawdziwa jajecznicano właśnie… ale jak ci idzie z Norwidemnie idzie… a właściwie idzie jak z kamieniaSztuka jest jak chorągiew na prac ludzkich wieżyon jest niesamowity…

II. Яйцо Колумба

спустя годы сидим с Мечиславом[3]за завтракомXX век подходит к концуя режу хлеб на доскемажу его масломеще щепотка соли«Тадик, ты слишком много ешь хлеба…»я улыбаюсь хлеб моя слабость«знаешь – я отвечаю —ломтик свежего хлебаа лучше горбушкасмазанная масломили смальцем со шкваркамии чуток перца…»Метек возносит очи к небуя вгрызаюсь в корочку хлебазнаю соль это вреднотесто приносит вред здоровью(белое тесто!)а сахар! тот вовсе смертьпомнишь «сахар даст силу»?!кажется у Ваньковича[4]Ванькович, Ванькович…мы тогда были «державой»сахар уже сил не даст…хочешь яичко в смятку?слышу зов Мечиславанадо поестьяйцо на завтрак это основаМечислав стоит у плитыТадик! Когда я варю яйцане отвлекай меня разговорома то…Вот! снова забылсколько варить осталосьнет ли каких-нибудь часиков или часовчтобы время мерить мы ведь вступаемв XXI век супермаркеты интернетыкакие-то кляпсидры или клепсидры (?)вечно их путаюв современных домашниххозяйствахв Германииесть разные машины с часамиони звонят, подают сигнал, мол готово!есть такие хитрые машинкив которых можно сварить яичкововсе без скорлупына кухне микроволновки а можеткоротковолновки я ведь в этомне смыслю Метек будем с тобоюесть виртуальные яйца без желткапотому что желток это вредноне мы так хоть наши внукиТадик! пойми что варка яицтребует полного вниманияи даже концентрацииа то получится вкрутуюНемцы ах немцы они любят механизмымеханическое яйцомеханическая или металлическаямузыка это не для наси что?!что?да ничего а как там твое яичкосейчас поглядимя научился чистить яйцоу тебясчищаю ложечкой скорлупуа ты одним решительнымдвижением ножа срезаешьвершину яйцаразумеется яйца в рюмкахчистишь ногтем не пачкая ложкуа как твое?мое в порядкене слишком твердое и не всмяткуа как ты это сделал? я виделчто ты проколол яичкоперед тем как опустить его в водучем-то острым… иголкой?этого метода я не зналдо сих пор…вот видишь! У меня получилось вкрутуюпожалуй ты кладешь слишком много солину знаешь ли! яйцо всмяткубез перца и соли…есть ведь правила… а что касаетсявремени варки то моя теткаговорила так: трижды прочти молитвусвятой Марии и получится всмяткуно это мера не для атеистови это заявляет атеист?какой там атеист… где ты виделв Польше настоящего атеиста или нигилистабывали вольнодумцы атеистыматериалисты коммунисты и активистымарксисты и даже троцкистыи что?!а то! что даже ногами сучилилишь бы записать в паломникилюдей культуры и искусстваот Варшавы до Ченстоховыу нас ведь так всегдау каждого свой еврей или ксендзв каждом сидит ксендз РобакЯнкель и Конрад Валленрод[5]с чего вдруг Конрад Валленрод?не хочу тебя пугать но ты пересолил…ты знаешь есть ведь пробелы в памяти

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Строка из стихотворения Циприана Камиля Норвида «Прошлое».

«Банальное зло» – отсылка к книге Ханны Арендт «Эйхман в Иерусалиме. Рассуждение о банальности зла».

Мечислав Порембский (1921–2012) – польский критик, теоретик и историк искусства, однокашник и друг Тадеуша Ружевича. В 1944 году был арестован фашистами за конспиративную деятельность и помещен в концентрационный лагерь Гросс-Розен и Заксенхузен. После войны преподавал в Академии художеств в Варшаве, был профессором Ягеллонского университета и куратором Национального Музея в Кракове.

Мельхиор Ванькович (1892–1974) – польский писатель, журналист, репортер и публицист.

Ксендз Робак, Янкель, Конрад Валленрод – герои произведений Адама Мицкевича.

Вы ознакомились с фрагментом книги.

Для бесплатного чтения открыта только часть текста.

Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:

Полная версия книги

Авторизация