Тёмная сторона мелодии

Посвящается девочке, которая потеряла ориентир.

Муж сбежал с политиком? Творите! Удав-мутант сломал и отъел вам ногу? Творите! Вас преследует налоговая полиция? Творите! Взорвалась кошка? Творите! Кто-то считает ваши работы тупыми, злыми или вторичными? Творите!

Нил Гейман

Позднее прощание

В октябре 2003 года я впервые услышал «Late Goodbye» финской рок-группы Poets Of The Fall. Это была важная для меня песня, которая звучала в конце важной для меня игры – Max Payne 2. Марко Сааресто (вокалист Poets Of The Fall), говоря об этой композиции, отмечал, что группе нравится когда фанаты интерпретируют их творчество. Мне показалось это интересным, и я подумал, что могу по-своему взглянуть на текст песни. Так появился этот короткий рассказ.

* * *

Мы возвращались домой в ночь. По радио зазвучала песня… Песня, которую я уже слышал несколько раз, но по-настоящему услышал только в тот день.

Она улыбалась. И я говорю «она», потому что если я назову имя, то воспоминания станут реальнее, чем мне бы того хотелось.

Мы болтали о будущем, строили планы. Да что там, воздушные замки. Впрочем, их мы начали возводить еще в тот день, когда я впервые почувствовал ее горячее дыхание на своей щеке.

Мы мечтали уехать в Нью-Йорк, хотели открыть картинную галерею, где люди могли бы любоваться ее концептуальными работами, понять которые мне не всегда удавалось.

Не вышло.

А я… я с самого детства мечтал стать фотографом. Потому что только фотограф может навести объектив и остановить время.

Я думал, и мы сможем, но…

Не вышло.

Из автомобильных динамиков все еще доносилась песня, которая будет меня преследовать.

Меня всегда завораживали сентиментальные арпеджио и грустные аккорды, на которых строилась эта композиция. А ей не нравилось, она говорила, что эта песня слишком грустная и пугающая. Но разве в ней было что-то страшное?

Было.

В свете фар мерцали пивные банки, разбросанные на обочине, глаза оленей, что изредка выглядывали из-за деревьев. Я обернулся. Меня отвлекли ее огненные волосы, ее улыбка и мечтательные глаза.

Это была прекрасная ночь.

Вдруг улыбка исчезла.

Ее улыбка.

За окном автомобиля пролетали уличные знаки, виднелись линии электропередач.

А потом словно что-то взорвалось. Я услышал скрежет металла, и мы будто начали игру в прятки. Я закрыл глаза и отключился. А когда очнулся, я начал искать, как и предписывают правила детской игры. В машине ее не было. Но разве кто-то станет прятаться на видном месте? И тогда я выбрался наружу.

Шел дождь. Он размывал алую нить, что указывала направление, где искать мою возлюбленную.

«Нашел», – подумал я. Это было легко, но слишком поздно. И я вновь отключился.

Ее бездыханное тело омывали плачущие небеса.

К сожалению, воздушные замки имеют привычку разрушаться, пока на них не смотришь.

Позже, в больнице, я узнал, что все-таки случилось. Какой-то пьяный мудак выехал на встречную полосу и врезался в нас.

И нас не стало.

Остались только я и убийца.

Его не смогли найти. А пытались ли? Я не мог это принять. Все это. Тогда я понял, что не смогу спокойно дышать, пока она не увидит в зеркале свою старость.

После выздоровления я начал искать убийцу. Я много раз возвращался на место преступления в надежде найти зацепку. В один, как я думал, прекрасный день что-то все-таки нашлось. В траве.

Водительское удостоверение.

Как оно там оказалось и принадлежало ли убийце – еще следовало выяснить.

Я никогда не задумывался, что буду делать дальше. Возможно, в глубине души я надеялся, что не найду убийцу и мне не придется переступать черту. Но если власти бездействуют, что остается?

Я следил за ним несколько дней, подслушивал его разговоры. Но он не говорил про аварию, которую устроил, словно его это не волновало. Я уже начал думать, что ошибся, как вдруг он сказал, что совсем недавно вытащил человека из разбившейся машины.

Попался!

У него была дочь. Я не хотел этого знать, потому что это что-то меняло. Нельзя лишать дочь отца. Но это был плохой отец, который навещал дочь раз в две недели. Это тоже что-то меняло.

Я дождался его на парковке возле супермаркета. Он покупал пиво, чтобы провести очередной вечер возле телевизора, вливая в себя это дерьмо.

Была уже ночь.

Из-за прохладного ветра по моему телу пробежала дрожь. А может быть, дело было не в ветре, а в музыке, которая доносилась из его машины. В музыке и в моих намерениях.

Когда он сел за руль, я подошел и постучал в окно. Стекло опустилось, я спросил сигарету, хотя знал, что он не курит. Я тоже не курил, но чего только ни сделаешь ради мести.

У нас завязался разговор. Слово за слово, и я наконец спросил: «Что ты знаешь об аварии, которая произошла недалеко отсюда?»

Он не волновался, даже не дернулся. Я хотел ему врезать, но любопытство в очередной раз удержало меня от ошибки. На время.

Его версия истории отличалась от моей. Он сказал, что я якобы съехал в кювет, а он не врезался в меня, а наоборот, вышел помочь мне. И помог. Когда он вытаскивал меня из машины, у него вывалилось удостоверение.

Выходит, он никого не убивал?

И я ему врезал. Вытащил его из машины и еще раз врезал. Я требовал, чтобы он сказал правду. Я кричал: «Почему ты ее убил?! Почему?!»

А он спрашивал: «Кого?»

Я говорил: «Ты знаешь!»

А он спрашивал: «Кого?»

И тогда я понял, что сам не знаю. Я прекратил его бить, а потом отступил.

Вопрос повис в воздухе.

Кого?

Вопрос, с которого все началось.

Я говорил, что если я назову ее имя, то воспоминания станут реальнее, чем мне бы того хотелось. Но в действительности я просто не знал, кто она. Ее не существовало, но ее все равно кто-то убил. И теперь я знал кто. Не этот парень, истекающий кровью, а я сам, словно писатель, который уничтожает выдуманного героя.

Когда я ехал, я грезил о будущем из настоящего, которое себе придумал. Как фотограф я остановил время, и эта картинка осталась со мной. А потом случилась авария.

Она была мертва, но все было в порядке.

Любимая песня

В 2015 году я написал диалог между юношей и девушкой, которым забыл дать имена, но эти ребята мне понравились. Я часто прокручивал в своей голове разные диалоги, которым не суждено было случиться. Так появился цикл маленьких музыкальных рассказов «Слова, которых нет». Позднее я выпустил роман с таким же названием (уж очень оно мне нравилось), но он не имел отношения к этим историям.

* * *

Мы шли вдоль парковой дорожки, обрамленной деревянными лавочками. Я и она – девушка с ореховыми глазами. Мимо нас проходили мамы с колясками, проносились дети на роликах и велосипедах.

Был теплый летний день, дул легкий приятный ветер, светило солнце. И тут она внезапно повернулась ко мне, уставившись так, словно бы я совершил какое-то дерзкое преступление, и спросила:

– Как ты можешь слушать только одну группу?

– Это не так сложно, как кажется, – ответил я.

– Я имею в виду, – она развела руками, – в мире полно интересной музыки, а ты ограничиваешь себя, прячешься от многообразия мелодий, слушая лишь одну группу…

– Может и так, – пожал плечами я. – А может… я просто нашел то, что ты сейчас ищешь в многообразии музыки, сменяя одну любимую группу на другую. Да, твой музыкальный кругозор очень широк. И возможно, это дает тебе знания. Только за тоннами мелодий ты забываешь себя…

В этот момент ее широкие блестящие глаза загорелись от негодования, а нахмуренные брови намекали на то, что она хотела меня убить тридцатью пятью разными способами.

– Это не так! – воскликнула она.

– Какая твоя любимая песня? – тихо спросил я.

– Что?!

Она уставилась на меня как на дурака, как плохая учительница на плохого ученика.

– Ты слышала так много музыки, – промямлил я, уставившись на брусчатку, – и не знаешь, какая твоя любимая песня?

– Их просто много, – уверенно ответила она, а потом менее уверенно добавила:

– Я так сразу не могу сказать.

Люди, что проходили мимо нас, начали оборачиваться, накал страстей нарастал. Она очень эмоционально и громко выражала свое возмущение, но мне это нравилось, она казалась по-настоящему живой.

– Потому что ты ищешь… – не договорил я.

– Что? – спросила она.

– То, что не можешь найти за океаном гармонических последовательностей.

– И что же я ищу?

– Себя.

Ее физиономия явно говорила о том, что она потеряна и не понимает моих глубоких умозаключений, даже ее слегка подрисованные брови приподнялись. Она продолжила засыпать меня вопросами.

– В музыке? – спросила она.

– Неважно в чем: в искусстве, работе или даже в людях… – ответил я. – Мы ищем отражения самих себя. Мы окружаем себя теми, кто соответствует нашим предпочтениям. И они как зеркала, которые напоминают нам, кто мы.

– Что за чушь?!

– Может быть, но это ты не можешь назвать свою любимую песню, а не я. А это полная чушь.

– Но я знаю…

– Тогда назови!

Она просто кипела от ярости. Ее миловидное лицо слегка покраснело, а глаза казались задумчивыми. Вероятно, в этот самый момент моя подруга, хотя нет, я не знаю, кто она, перебирала тысячи вариантов композиций, которые были ее любимыми в разное время, в разные годы, в разных жизненных ситуациях…

– Я не знаю… – проговорила она. – А сам можешь назвать?

– «All My Love» группы Led Zeppelin, – ответил я с некоторой гордостью.

– Дурак!

Я полагаю, многие из нас не задумываются о том, что на самом деле любят, когда кругом так много разных вещей, и теряют себя, а может быть, просто еще не нашли, но обязательно найдут. Я бы хотел в это верить.

– Так какая твоя любимая песня? – спросил я через некоторое время, когда мы вышли из парка.

Она улыбнулась, а потом ответила:

– «Sixteen Saltines» Джека Уайта.

Предатель

Эту историю рассказал мне Джим Шеппард – продавец комиксов из Бостона. Надеюсь, что я ничего не напутал и записал ее правильно. В противном случае Джим будет зол, а когда он зол, лучше бежать не оглядываясь.

* * *

Однажды человек по кличке Предатель приплыл на остров, где, по легенде, жили добрые люди. Когда он вошел в город, то его сразу же окружили мужчины и женщины. Он напрягся, думая, что сейчас его ограбят. Но не ограбили. Они просто хотели помочь ему найти жилье, еду и воду.

Предатель смекнул, что этих наивных дурачков можно использовать. Он начал с малого: заимствовал вещи и не возвращал, мухлевал в карточных играх и, конечно же, врал всем и вся. Ему это сходило с рук. Доходило до абсурда: местные жители по своей наивности часто брали его вину на себя, а иной раз скидывались, чтобы расплатиться по его долгам.

Предатель понял, что в этом городке он может делать все, что захочет. И однажды ночью он решил просто всех ограбить. Наутро он стал самым богатым человеком на острове и объявил себя королем.

Проблема была в том, что на острове уже был король. Он-то и пришел к Предателю, чтобы объяснить, что нельзя объявлять себя королем. Но Предатель лишь усмехнулся. А потом его посадили в тюрьму для плохих приезжих. Такого фокуса он не ожидал. Как же так могли поступить добрые люди? Несправедливо. Но больше всего его смутило не это, а то, что на острове начали происходить землетрясения. Охранник в тюрьме рассказал Предателю, что толчки происходят из-за того, что проснулся вулкан. По легенде, предки жителей острова, чтобы успокоить вулкан, приносили ему жертву. Но это было плохо, поэтому от этой традиции отказались.

Предатель понял, что местные не собираются ничего предпринимать, чтобы спастись от возможной угрозы. Они будут просто ждать своей смерти. Это ему не понравилось, но сбежать он не мог.

Через три дня, когда совсем стемнело, к клетке, где сидел Предатель, подошла девочка. Она сказала, что скоро все погибнут, что с острова сейчас выбраться нельзя, все корабли уплыли. Но чтобы спасти людей, нужно принести жертву вулкану.

Девочка предложила Предателю сделку: она выпускает его на свободу, а он взамен пожертвует собой ради спасения людей и тем самым искупит свои грехи. Предатель недолго думая согласился, и девочка выпустила его. Наивно. Они ушли из городка той же ночью и пошли к вулкану. Дорога заняла несколько часов.

И вот стоя перед самым жерлом вулкана, Предатель решил раскрыть карты. Он сказал:

– Ты действительно думала, что я стану жертвой?

Девочка повернулась к нему. Теперь она стояла спиной к пропасти. И Предатель толкнул ее рукой. Он улыбался, но странно было, что и она тоже.

Заваливаясь в пропасть, девочка сказала:

– Нет.

Это был ответ на его вопрос. Предателю это не понравилось, он успел схватить ее за платье до того, как она свалилась в вулкан. Позади нее бурлила лава.

– Почему? – спросил Предатель.

– В этом городе живут только хорошие люди, – ответила девочка. – Никто из них не станет жертвовать ни собой, ни другим человеком. Но ты, ты же предатель, ты можешь это сделать. Потому что ты плохой человек. И ты здесь, чтобы принести меня в жертву.

Предатель смотрел на девочку и не знал, что ей сказать, а вулкан не давал время подумать.

– Ты знаешь, что делать, – произнесла девочка. – Просто спаси свою жизнь.

Предатель застыл на месте и не сразу понял, что платье девочки, за которое он ухватился, выскальзывает у него из рук. Когда она начала заваливаться, он понял, что уже не держит ее, и попытался вновь схватиться за платье, но не удалось. Девочка упала в жерло вулкана.

Она умерла.

Вулкан уснул.

А Предатель вернулся в город, где его встретили как героя. Потому что он мог сделать то, чего никто не мог среди жителей города.

Потом он уплыл с острова.

Розенрот

Я всегда избегал жутких историй, в детстве очень боялся Фредди Крюгера, а от вида Пинхэда я хотел сбежать с этой планеты. Однако время шло и я дал страшному шанс очаровать себя. Сначала я прошел игру Resident Evil, а потом Silent Hill. Это был интересный опыт – я наблюдал за собой и своими чувствами, пока на экране происходил ужас. И я всю дорогу спрашивал себя: «Чего ты боишься?». Ведь бояться-то было нечего. Это была очаровательная иллюзия. Тогда я понял, что хочу написать что-нибудь жутковатое. Так появился рассказ, вдохновленный песней «Rosenrot» метал-группы Rammstein.

* * *

В одной из деревень на севере Германии существует давний обычай: прежде чем вступить в серьезные отношения, мужчина обязуется принести своей возлюбленной розу, растущую высоко в горах. Во время ритуала бракосочетания виновники торжества и их близкие отрывают по лепестку от этого цветка, а после кладут их на язык и съедают – сначала это делает невеста, потом жених, затем их родители. И никак иначе. Оставшиеся лепестки новоиспеченные муж и жена разбрасывают над обеденным столом, чтобы гости тоже могли стать частью важного ритуала. В древности считалось, что это объединяет будущую семью и всех, кто ее окружает.

* * *

Гюнтер Ауэр почувствовал, что кто-то тащит его по земле, но сил ему хватило лишь на то, чтобы на миг приоткрыть слипшиеся глаза. Он увидел берег реки и тут же отключился. Во второй раз он очнулся уже в кровати. В бреду он подумал, что находится дома – в своей уютной квартире в Берлине, и это помогло успокоиться. Гюнтер уснул, но не как младенец, хотя и младенцы лихорадят. Когда он очнулся в третий раз, в его глазах и голове наконец-то появилась ясность. Над кроватью, в которой он лежал, стояли мужчина средних лет, женщина примерно того же возраста и мальчик в смешной серой кепке.

«Видимо, они за мной ухаживали все это время», – подумал Гюнтер и спросил:

– Где я?

– В Хильдесхайме, – ответила женщина. – Это на севере страны.

– Ясно.

Хотя ясно не было.

Поговорив с женщиной и ее мужем, Гюнтер смог восстановить картину произошедшего, которая пазлом рассыпалась в его голове. По всей видимости, во время спуска на байдарке он не смог справиться с течением, в результате его начало носить из стороны в сторону. Потом Гюнтер ударился головой, и дальнейшее путешествие можно было назвать счастливым стечением обстоятельств.

«Повезло?», – подумал он.

* * *

Набравшись сил, Гюнтер начал помогать по дому семье, которая его приютила, чтобы отплатить за доброту. К сожалению, в домашних делах он никогда не преуспевал. Если бы Клаус и Ингрид, так звали главу семейства и его жену, увидели квартиру Гюнтера, то не доверили бы тому и веник. Общаясь с ними во время работы в поле, а также за ужином, Гюнтер узнал многое о деревне Хильдесхайм. По большей части это было обычное поселение, но с некоторыми своими причудами. И если причуды можно было принять, то расстояние до ближайшего города – нет.

– Далеко, – говорили Клаус и Ингрид. – Далеко.

Но хуже всего то, что в Хильдесхайме не было средств связи с внешним миром – далеко не все жители слышали даже про телефон, хотя местный простачок Томас говорил, что аппарат у него есть. Конечно, это было неправдой, но неправда очень хорошо конвертируется в чужое внимание.

* * *

Шли дни, недели. Гюнтер не спешил покидать деревню, хотя его родные наверняка переживали. Он решил, что еще одной авантюры он может и не пережить – хватило поездки на байдарке. А за чужое беспокойство можно потом и извиниться.

За время жизни в Хильдесхайме Гюнтер научился ездить на лошади, охотиться, пахать землю, заготавливать сено и кое-чему еще, что не пригодилось бы в Берлине. Он многое сделал для деревни, даже выкопал глубокий колодец в знак благодарности жителям Хильдесхайма за то, что приняли как своего. В тот день Гюнтер проснулся так рано, что на улице еще никого не было, хотя всегда казалось, что местные принимаются за работу с первыми лучами солнца.

«Вот они удивятся, увидев меня», – подумал он.

Несмотря на то, что Гюнтер был городским парнем, ему начала нравиться спокойная, размеренная деревенская жизнь, но… он знал, что рано или поздно придется уйти, потому что у него была другая жизнь, о которой он уже начал забывать.

«Уж слишком безмятежны будни здесь, не замечаешь, как время уходит», – размышлял он.

В один из таких будней на рассвете Гюнтер решил попрощаться с Хильдесхаймом, но когда он вышел из дома, махнув рукой Клаусу, Ингрид и их сыну, ему встретилась местная девушка. Ее звали Астрид Мильх. Она была дочерью главы Хильдесхайма. Но гораздо важнее то, что она была слишком красива, чтобы Гюнтер не задержался в деревне подольше.

«И почему я не видел тебя раньше?», – подумал он, уставившись в ее голубые глаза.

Астрид и Гюнтер много времени проводили вместе, и у них быстро завязались дружеские отношения. Казалось, это может перерасти в нечто большее, серьезное и возвышенное, но…

Однажды, сидя на берегу реки, Гюнтер и Астрид разговорились о будущем, о мечтах и желаниях. Они во многом сходились, особенно в том, что завтрашний день хотят встретить вместе. В паузе между словами Гюнтер попытался поцеловать Астрид, но та вдруг отстранилась.

– Я сделал что-то неправильно? – спросил он. – Извини.

Позже Астрид рассказала Гюнтеру о старой местной традиции, за несоблюдение которой изгоняли из Хильдесхайма навсегда и нарекали недостойными. Она указала пальцем на едва заметное красное пятно, видневшееся на светлой вершине горы.

– Там, – сказала она. – Если ты принесешь мне цветок, тогда мы сможем быть вместе.

Гюнтер подумал, что это какое-то чудачество, ведь в Берлине все было иначе. «Хотя… – возражал он себе. – Ты все равно что-то делаешь, чтобы добиться девушки, в том числе приносишь букеты цветов».

Ему нравилась Астрид, даже очень. И он решил не упускать такой шанс.

– Пойдем отсюда, – вдруг сказала Астрид.

– Почему? – спросил Гюнтер.

Она кивнула в сторону человека, который прятался за деревом и подглядывал за ними все это время.

– Что за извращенец? – поинтересовался Гюнтер.

– Один из недостойных, – ответила Астрид. – Я тебе о них рассказывала. Обычно они здесь не ошиваются, но иногда кто-то из таких отбивается от своего «стада» и делает гадости. Ничего серьезного, но и приятного мало.

В ее голосе чувствовалось презрение, которого Гюнтер раньше не замечал. «Значит, и ты не безупречна. Но это нормально», – подумал он и почувствовал успокоение.

* * *

Следующим утром Гюнтер собрался в горы. Жители деревни подготовили для него припасы и снаряжение. За время пребывания в Хильдесхайме его все полюбили, разве что с простаком Томасом у него не заладились отношения. Ну, всем не угодишь. Однако важнее было то, что среди провожающих его в путь был и отец Астрид, который даже высказал напутствие.

– Ты сможешь, сынок, – сказал он и похлопал Гюнтера по плечу.

В этот момент Гюнтер почему-то вспомнил своего отца, который хлопал его отнюдь не по плечу и не так слабо. «Гори в аду, мразь, – подумал он. – Я никогда не стану таким, как ты».

Это было правдой.

Дорога заняла сутки. И пока Гюнтер в мучениях забирался на гору, его убеждения лишь крепили. Он понял, что это мудрое испытание, которое позволяло побыть в одиночестве и почувствовать необходимость в любимом человеке.

Во время подъема Гюнтер не обращал внимания на прекрасный пейзаж, открывавшийся с горы. Его волновала только роза, которую он принесет любимой. Но забравшись на гору он не обнаружил там цветов. Вместо них он увидел перед собой молодую девушку в красном платье. Она развешивала простыни для сушки и что-то напевала себе под нос. Позади незнакомки виднелись деревянные дома.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.