Преодолевая трудности

1.

Я проснулся в ужасном состоянии: всё тело ноет, голова кружится, и у меня только одно желание – пить! Я очень хочу пить. Совершенно не соображаю, где я, и что произошло. Я открыл глаза и увидел перед собой больничную палату. Что я вообще здесь делаю? Закрыл глаза, так как смотреть вокруг безумно тяжело и больно, и тихо прошептал:

– Пить… Пожалуйста… Пить…

К счастью, меня видимо услышал какой-то пациент, он быстро поднялся с кровати и куда-то ушёл. Вскоре он вернулся с медсестрой.

– Евгений Владимирович, вы проснулись? Чудесно! Как себя чувствуете?

– Пить… Хочу пить…

– Конечно! Держите! – медсестра протянула мне стакан с водой и дала сделать несколько глотков.

– Спасибо, – я аккуратно попил, после чего, откинулся головой на подушку и закрыл глаза, – а что произошло? Что я здесь делаю? – говорил я очень тихо, часто прерываясь. Язык меня совершенно не слушался. Так плохо мне ещё никогда не было.

– Вы, – медсестра задумалась, она не знала, как правильно преподнести страшную информацию, – вы попали в аварию, – она старалась говорить как можно мягче и спокойнее.

– Авария? – по моему телу прошлись мурашки.

Это жуткое слово "авария". Я так часто сталкивался с ним на работе, но никогда не думал, что эта ужасная участь не обойдёт и меня.

– Да, авария.

– Угроз, – я сглотнул, – для жизни нет?

– Нет, всё в порядке.

– Отлично. Извините, я очень хочу спать.

Да, новость о том, что я попал в аварию меня неимоверно изумила, но состояние было отвратительное, рассуждать сейчас я не мог, меня просто вырубало.

– Да, да, конечно! Спите, я пойду. Если что-то потребуется – зовите.

Этих слов я уже не услышал, ибо уже спал. Нет, это не тот сон, о котором вы думаете. Не тот сон, когда ты спишь, набираешься сил и видишь цветные сны. Это сон, когда ты просто проваливаешься в какую-то яму, потом просыпаешься, пытаясь выбраться, но снова падаешь. Время тянется безумно долго, совершенно не соображаешь, что происходит. Информация, недавно сказанная тебе, сразу же вылетает из головы.

Спустя какое-то время я проснулся. Честно, не знаю, сколько я провалялся во сне. Я почувствовал жуткую, жгучую боль в правой ноге. Ужасная, страшная боль! Она была острой, но в то же время и долгой, нудной, от неё просто хотелось лезть на стену. Видимо, я повредил ногу во время аварии. Надеюсь, ничего серьёзного. Я решил немного помассировать ногу, чтобы уменьшить боль. Моя слабая правая рука потянулась к ноге. Прикосновения на бедре я не чувствовал совсем. Потом моя рука начала спускаться ниже, так, здесь должно быть колено. Но вместо него оказалась пустота… Пустота? Нет, этого не может быть! Я ещё сплю. Да, это просто сон. Хорошо…

Я пролежал несколько минут, пытаясь снова заснуть.

Нет! Я так не могу. Надо точно знать. Я быстро сел, голова моя кружилась, казалось, что я сейчас потеряю сознание, но я не лёг, я стянул с себя лёгкое одеяло и уставился на место, где должна находиться моя правая нога. Там оказалось пусто… На кровати, на пелёнке, испачканной кровью, лежала моя культя, замотанная кровавым бинтом… У меня сильно запульсировало в висках, кровь прильнула к голове. Этого не может быть! Я потрогал остаток своей правой ноги. Да, это точно реальность…

Внезапно в глазах у меня всё потемнело, и я упал головой на подушку в изнеможении, без сознания.

2.

В следующий раз пришёл в себя я только утром. Ночью я неоднократно просыпался, но совершенно ничего не соображал. Передо мной мелькали какие-то жуткие образы, которые я был не в состоянии отогнать. Я лежал всё время на спине, не в силах повернуться на бок и лечь в удобное положение.

Я проснулся, когда медсестра мне ставила в катетер капельницу. Наконец я смог оглядеть помещение. Я находился в 5-местной палате, где помимо меня лежали трое мужчин. Но это всё меня сейчас особо не интересовало. Первым делом я откинул одеяло и принялся рассматривать свою ногу, а точнее, то, что от неё осталось.

– Здравствуйте, Евгений Владимирович. Как самочувствие?

По знакомому голосу медсестры и обстановке я точно определил, что нахожусь в больнице, где работаю инструктором по ЛФК. Какая ирония судьбы!

– Терпимо. Скажи, кто меня оперировал?

– Николай Иванович. Позвать его?

– Да, пожалуйста.

– Хорошо, сейчас, – она поставила капельницу и ушла.

А я остался сидеть, уставившись на свою культю. Мне не верилось, что это правда. Нет, этого не может быть! Внутри меня просто разрывает на части, но внешне я абсолютно спокоен и невозмутим, я привык тщательно скрывать свои эмоции. Единственное, что может выдать моё моральное состояние, – глаза. В них видно яркое отчаяние, безысходность и угнетающее отсутствие какой-либо надежды.

От моих мыслей меня отвлёк Николай Иванович, который зашёл в палату и сел на край моей кровати.

– Доброе утро, Женя. Как самочувствие?

– Ни капли не доброе, – я тихо промолвил в ответ, а потом произнёс, – доброе, Коля. Честно говоря, не очень. Расскажи, пожалуйста, как прошла операция, и почему не удалось сохранить мою ногу.

– Хорошо, слушай, – Николай вздохнул и принялся рассказывать, – я вчера собирался уходить с ночной смены, но внезапно скорая привозит очередного пациента, которым оказался ты. Я не смог оставить тебя на своих коллег, я должен был сам руководить операцией. Несмотря на усталость, я быстро отправился в операционную. Серьёзных проблем у тебя не было. Были царапины, синяки, небольшое сотрясение… Но ногу твою спасти не удалось. Кость была разбита вдребезги, сосуды были сильно повреждены, ты потерял много крови… Пришлось ампутировать ногу. Мне очень жаль.

Я смотрел на него глазами полными боли и разочарования. Как так? Что теперь? Как мне дальше жить? Я… Я даже не знал, что сказать.

В ответ на моё молчание, Коля сказал:

– Ладно, не переживай. Что-нибудь придумаем. Не смей падать духом! Кстати, в 11 у тебя перевязка. Готовься. Всё, мне пора, – он встал и пошёл к двери, – позже зайду.

А я схватил голову руками, несмотря на капельницу. Я содрогался в безмолвных рыданиях. В этот миг жизнь для меня обрушилась. Мир потерял все свои краски. "Не падай духом", конечно же! Чудесный совет! Легко сказать! Такое ощущение, что потерять ногу в нелепой аварии – обычное дело! Действительно! Всё хорошо, жизнь продолжается, конечно же!

Я лёг, уставившись в белый потолок. Это точно конец… Что мне делать дальше? Как жить?

Мои размышления прервала медсестра. Она убрала капельницу и прикатила каталку, чтобы отвезти меня на перевязку. Я аккуратно перелёг на неё и отправился на мучительную каторгу. Чёрт, кажется, я только сейчас понял, что больше никогда не смогу ходить. "Ходить"… Какое прекрасное слово! Почему же я раньше не ценил эту уникальную возможность самостоятельно передвигаться? Да, увы, люди никогда не ценят, что имеют. Но когда потеряют, начинают задумываться об этом и корить себя за легкомыслие. И это не изменить! Мы все одинаковые.

А я уже приехал в перевязочную. Мучения начинаются! Под мою культю подстелили пелёнку, чтобы не испачкать простынь, и начали разматывать бинт. У меня была возможность зажмуриться и лежать, не глядя на страшную рану. Но я выбрал другой вариант. Я сел и начал внимательно следить за каждым движением медсестёр. Вскоре моему взору открылась свежая культя… Вида крови и подобных ран я не боюсь, поэтому смотреть мне было ни капли не противно.

Было только жутко и страшно. Нет, шов был довольно аккуратный, культя выглядела стандартно, на работе я часто сталкиваюсь с подобным… Было страшно осознавать, что этот обрубок принадлежит мне. Что это действительно реальность, а не кошмарный сон. Что я стал таким же пациентом, что теперь мне придётся столкнуться самому с тем ужасом, что я так часто видел. Что я больше никогда не сделаю самостоятельные шаги. Что, в общем, жизнь практически закончена.

Мою культю обработали антисептиком. Швов было довольно много. 15, думаю, точно, но снимать их было слишком рано. Также, был довольно большой отёк, культя была красной и опухшей. В общем, зрелище не для слабонервных.

Наконец, культю мою забинтовали и повезли меня обратно в палату. Думал, что будет гораздо больнее. Я лёг в кровать, моя нога просто горела, её безумно сильно пекло. Честно, не могу описать эту боль, но никому не пожелаю её испытать на себе. Я попросил обезболивающее, мне его вкололи, но легче не стало ни капли.

Я внезапно вспомнил, что не предупредил свою девушку Таню о случившемся! Дурак! Как я мог это забыть? Она же переживает, волнуется!

Я достал телефон с тумбочки и написал сообщение Тане, оно звучало так:

"Привет! Я попал в аварию, сейчас лежу в больнице, где работаю. Мне ампутировали ногу. Но опасностей для жизни нет. Привези, пожалуйста, все необходимые вещи из дома. Лежать здесь мне ещё довольно долго. Не переживай! Я тебя жду!"

Точно, вот как я мог о ней забыть? Нет, мне точно нельзя падать духом. У меня есть человек, ради которого стоит жить и научиться обходиться без правой ноги. Я посмотрел на культю. Я справлюсь, я обязательно справлюсь с этим!

На телефон пришло сообщение от Тани:

"Привет! Какой ужас! Сейчас приеду."

Моё настроение поднялось, у меня наконец появилась цель. Я преодолею все испытания!

С этими мыслями я задремал в ожидании прихода Тани.

Меня разбудила открывшаяся в палату дверь. Я открыл глаза и увидел перед собой Таню. Она посмотрела на меня своими заплаканными глазами и мигом ко мне подбежала. Таня села на край кровати и стала тщательно меня рассматривать, пытаясь убедиться, что ничего страшного не произошло.

– Женя, как ты? Как себя чувствуешь? Как это вообще всё произошло? Почему ты сказал мне об этой трагедии так поздно? – на её глазах снова появились слёзы.

– Таня, ну, что ты! Всё хорошо, правда! Не переживай.

– Женя, и что теперь? Как дальше? – она положила свою голову мне на грудь и уставилась печальными глазами, полными безысходности.

Я не знал, как ответить на этот вопрос. Я сам совершенно не представлял, что мне делать дальше, просто понимал, что мне есть, ради кого жить, и поэтому я пройду все испытания.

– Я не знаю, Таня. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно, – я прижал её правой рукой к себе.

Открылась дверь, и в палату вошёл мой коллега Никита Константинович, тоже работающий инструктором ЛФК.

– Евгений, добрый день! Не отвлекаю?

– Здравствуй, Никита!

– Здравствуйте, не отвлекаете, – вмешалась Таня, оторвав свой взгляд от меня и взглянув на Никиту.

– Отлично, – он подошёл ближе и опёрся руками на поручень кровати, – Евгений, завтра начнём заниматься ЛФК.

– Да, я знаю, но предпочитаю заниматься сам. Все нужные упражнения я знаю, за их правильностью следить умею, жалеть себя не буду.

Я прекрасно понимал, что мне потребуется помощь, но я не хочу унижаться, не хочу, чтобы кто-нибудь, а тем более мои коллеги, видели меня слабаком. Поэтому, лучше я буду заниматься в гордом одиночестве. Возможно, это будет сложнее и не столь качественно, но морально легче, а это главное.

– Сам? Ты уверен? – он был сильно удивлён моим словам.

– Да, абсолютно, – я был непоколебим в своём решении.

– Ладно, – он ненадолго задумался, – но первое ЛФК всё равно проведу тебе я. И даже не спорь! Бесполезно!

– Хорошо, но только одно, – я напряжно, но всё-таки благодарно вздохнул.

Сам бы я никогда этого не предложил бы, поэтому был неимоверно рад, что Никита Константинович настоял на своём.

– Ладно, ты тогда отдыхай и готовься, завтра утром я зайду, – он пошёл к двери.

– Хорошо, спасибо. До завтра!

Он вышел из палаты, тут же зашла медсестра и поставила мне капельницу. В этот момент Таня в ужасе отвернулась от меня. Было видно, что ей невероятно противны подобные зрелища.

– Женя, держи, вот рюкзак с самыми необходимыми вещами, как ты и просил, – она протянула мне тяжёлую ношу.

– Спасибо!

– Я, наверное, пойду, мне на работу пора. Выздоравливай скорее! Завтра после обеда я снова приду.

– Конечно же, иди. Спасибо! Удачи! – я улыбнулся.

– До завтра! – она вышла из палаты.

Я же откинулся на подушку, а из глаз потекли безмолвные слёзы. О, эта ужасная фантомная боль! Она просто невыносима. Казалось, что мою ногу, которой уже нет, просто разрывает на мельчайшие частицы. Боль была острой, но в то же время очень нудной. Всё это время я её стойко терпел, но сейчас сил уже нет совершенно. Я мог бы попросить обезболивающее, но прекрасно понимал, что оно точно не поможет. Многие мои пациенты сталкиваются с подобными проблемами, они часто мне жалуются, что от фантомных болей препараты практически не помогают, а особенно в первое время. От них никуда не деться, увы.

Нет! Я так больше не могу! Я нажал кнопку вызова медсестры. А вдруг обезболивающее мне всё-таки поможет? Да, это маловероятно, но ведь попытка – не пытка! Как же медленно тянется время! Когда уже придёт медсестра? Я со всей силы сжал в кулак кусок одеяла, моя рука просто тряслась от напряжения. Наконец открылась дверь в палату.

– Кто звал?

– Я, – я еле говорил, еле сдерживался, чтобы не зарыдать, – я звал. Вколите мне, пожалуйста, обезболивающее.

– Хм, Евгений Владимирович, хорошо, подождите несколько минут, сейчас приду, – она вышла из палаты.

О, нет! Ещё несколько мучительных минут. Да сколько же можно? Я сейчас просто умру от боли. Терпеть просто уже нет сил! Моя грудь начала содрогаться в безмолвных рыданиях. Как хорошо, что меня никто сейчас не видит! Я, наверное, выгляжу так жалко! Даже самому противно…

– А вот и я, – медсестра подошла ко мне.

– Отлично, – я был неимоверно рад.

Она вколола мне в плечо обезболивающее и тут же ушла из палаты. Я закрыл глаза, моё самочувствие снова ухудшилось. Сегодня произошло слишком много событий, я очень устал. Устал от всего: от страшной новости и её принятия, от перевязки, от множества визитов и, в первую очередь, от боли. Ох, эта страшная боль! Обезболивающее мне практически не помогло, хотя разве я ожидал чего-то иного? Нет, я был готов к этому. Я вновь провалился в жуткую пропасть бессмысленного, тяжёлого сна…

3.

Я проснулся очень рано. Было около 5 часов утра. Проснулся из-за резкой фантомной боли в ампутированной конечности. Я почувствовал какую-то сильную судорогу в колене. Через несколько минут мне стало немного полегче. Боль, конечно же, полностью не прошла, но хотя бы гораздо уменьшилась. А сон мне уже как рукой сняло.

Честно говоря, проснулся в отвратительном настроении. Во-первых, я до сих пор не могу принять всё, что со мной произошло. Да, при людях я держусь отлично, но в душе мне сейчас очень плохо. Я понимаю, что это не конец, что я справлюсь… Но всё равно на душе какой-то камень, что ли. Я просто не могу понять, за что? Почему эта страшная участь досталась именно мне? Я никогда никому не делал ничего плохого. Нет, правда! У меня со всеми прекрасные отношения, я действительно не помню своих плохих поступков. Тогда за что мне такая жуткая боль? Я не понимаю. Я даже не могу задать кому-либо этот вопрос, не могу поделиться с кем-либо своими мыслями. Таню я не хочу разочаровывать, ей сейчас и так тяжко. Мне хочется, чтобы она верила в успех, чтобы она не знала того кошмара, что я сейчас переживаю.

Несколько часов я просто провалялся, окутанный своими мыслями. Потом мне поставили очередную капельницу и принесли завтрак. Это была манная каша, какао и кусок хлеба. Конечно же, в момент, когда я подносил ложку с кашей ко рту, у меня резко началась фантомная боль. Из-за этого я чуть ли не запачкал свою одежду и одеяло, но, к счастью, вовремя опомнился и быстро положил ложку обратно в тарелку, пытаясь прийти в себя после такого резкого кошмара. Через пару минут мне стало получше, и я продолжил есть.

В 10 часов ко мне пришёл Никита Константинович.

– Привет, Евгений, как самочувствие?

– Доброе утро, Никита, всё хорошо, – да, я снова нацепил на себя жизнерадостную улыбку.

– Отлично! Держи, это тебе, – он протянул мне новые костыли.

– О, Никита, огромное спасибо! – я взял костыли и принялся их рассматривать, – Сколько я тебе за них должен?

– Да ладно тебе, ничего.

– Нет, я всё-таки настаиваю. Сколько?

Мне было безумно приятно, но я не мог принять подобный подарок. Возможно это неправильно, но я не могу. Не знаю, почему, просто не могу и всё.

– Ну, – он задумался, – раз ты настаиваешь, 1500 руб.

– Замечательно! – я взял рюкзак, достал кошелёк и протянул названную сумму Никите.

– Да ладно тебе, не стоит, – он замялся.

– Не спорь со мной. Это всё равно будет бесполезно, – я усмехнулся, – ты же знаешь, Никита.

– Эх, ладно, спасибо, – он взял деньги и положил к себе в карман белого халата, – а теперь приступим. Сначала упражнения лёжа. Готов?

Нет, я совершенно не был готов. Абсолютно. Отёкшая культя всё время горела, ещё и эти фантомные боли… Вот какое мне сейчас ЛФК? Но сказать об этом я, понятное дело, не мог.

– Конечно же, готов, – я уже чувствовал эту боль, которую мне сейчас придётся ощутить.

– Хорошо, тогда начинаем.

Я нервно сглотнул и тихо, но глубоко вздохнул.

– Ложись ровно на спину. Так, хорошо, теперь согни левую ногу в колене. Отлично. А сейчас попробуй оторвать культю от кровати и удержать её на 10 секунд на весу.

Я попробовал поднять свой обрубок. Несколько секунд она просто дрожала, не двигаясь с места, но потом всё-таки поднялась на пару сантиметров.

– Да, да, я сделал это, – я тихо прошептал.

Никита Константинович это услышал и произнёс:

– Да, молодец, так держать, – потом он ненадолго замолчал, – всё, опускай.

Я медленно опустил культю. Мышцы горели, это настоящий кошмар!

– Так, теперь снова поднимай. Ещё 4 раза.

4 раза? 4? О Боже. Я не смогу! Это неимоверно тяжело! Вы бы знали, как тяжко мне дался один раз, а тут ещё целых 4! И ведь это только первое упражнение…

Я не знаю, как, но я поднял четыре раза культю. Мой лоб был полностью покрыт потом, я уже безумно устал. Все мои силы ушли на это упражнение. Я в изнеможении уронил голову на подушку и закрыл измученные глаза.

– Евгений, ты чего? Это же только начало. Ещё несколько упражнений.

– Да, знаю, сейчас только немного отдохну, – я попытался снова натянуть улыбку, но ничего не получилось.

– Всё, потом будешь отдыхать. Ложись на левый бок.

Я с трудом повернулся на бок. Было очень непривычно лежать в такой позе с ампутированной конечностью.

– Отлично. Поднимай культю. Давай сначала короткие махи, а потом с удерживанием навесу.

Я начал медленно поднимать обрубок. Давалось это так же тяжело и болезненно. Просто махи были терпимыми, но когда дело дошло до удерживая культи навесу, начался самый настоящий ад. Нога еле держалась в воздухе, казалось, что внутрь неё положили несколько килограммов веса. Я поднял свой обрубок 4 раза, потом мои силы иссякли вконец.

– И последний раз, Евгений.

– Я больше не могу.

– Да ладно тебе, один раз остался.

– Я, правда, больше не могу.

– Евгений, неужели ты слабак? Ты понимаешь, что обязан сделать сейчас же упражнения? И возражений я не принимаю. Давай, делай.

Теперь я прекрасно понимаю пациентов, которые жалуются на Никиту Константиновича, что он никого не жалеет и заставляет заниматься до последней капли пота, несмотря на боль и человеческие факторы.

Я знал, что спорить с ним бесполезно, да я и не хотел выглядеть слабым пациентом, не способным ни на что, в глазах своего жестокого коллеги.

– Хорошо, – я всё-таки согласился.

Я поднял ногу и задержал её на 8 секунд, больше я не смог. Обессиленная культя упала, но продолжила дрожать, я никак не мог расслабить мышцы, их свело и не хотело отпускать.

– Ну, так расслабляй ногу, чего ждёшь?

– Я не могу.

– И снова ты не можешь! Евгений, я разочарован в тебе!

– У меня свело мышцу, – я говорил сквозь зубы, поэтому меня было плохо слышно.

– Что?

– У меня свело мышцу!

– Что же ты сразу не сказал? – он несколько изменился в лице, – ладно, переворачивайся на спину, сейчас помассирую тебе культю.

Я с трудом лёг на спину, несколько раз чуть не вскрикнув. Нога моя продолжала сильно трястись, боль терпеть уже просто не было возможности. Никита принялся разминать бедро, он мне что-то говорил, но я его не слышал. В висках пульсировало от боли, а в ушах звенело от усталости. Наконец мышца расслабилась. Неужели? Подождав несколько минут, Никита произнёс:

– А теперь ходьба. Давай вставать.

Не дождавшись моего ответа, он быстро поставил меня на ногу. Я даже не успел ничего сообразить, как уже стоял возле кровати, опершись на костыли.

Я стоял довольно твёрдо, совершенно не шатаясь в разные стороны. Голова кружилась, но всё было терпимо. Я ярко почувствовал, как кровь прильнула к моему обрубку, он тоже стал сильно пульсировать и менять цвет, становясь сине-фиолетовым.

– Так, стоишь замечательно. Отлично! Сделай теперь парочку шагов.

Это было несложно. Я, работая инструктором ЛФК, часто учу людей ходить на костылях, поэтому и сам чудесно умел это делать. Но одно дело ходить на костылях абсолютно здоровому человеку, и совершенно иное – человеку с ампутированной нижней конечностью. Всё-таки я сделал несколько шагов. Было невероятно непривычно. Описать подробно я их, к сожалению, не могу, так как моё сознание было сильно затуманено. Никита Константинович увидел мою бледность, помог лечь, потом ещё что-то сказал и ушёл. А я сразу же заснул. Но даже во сне ощущал эту страшную боль. Даже сон для меня был мучением.

Разбудил меня молодой парень, который был виновником аварии. Мы с ним поговорили около получаса. Он оказался приятным молодым человеком, он искренне сожалел о случившемся и, со слезами на глазах, просил прощения, был готов понести ответственность за произошедшее. Его машина была неисправна, как оказалось позже, и он был совершенно не виновен. Я не хотел портить ему жизнь и пятнать его имя. Он ещё молодой, вся жизнь впереди. Время уже всё равно не повернуть назад, да и ногу мою не восстановить. В чём тогда смысл всего этого? Парень мне заплатил довольно крупную сумму, угостил вкусными спелыми фруктами и, ещё раз извинившись, ушёл.

После этого я попросил очередное обезболивающее, мне его вкололи, и я заснул.

Через какое-то время я проснулся. Передо мной уже сидела Таня, нежно поглаживая мою левую руку.

– О, Женя, ты проснулся! Здравствуй! Как ты?

– Привет, Таня! Всё хорошо, спасибо, – я улыбнулся. Нога практически не болела, я мог спокойно разговаривать.

– Отлично! Я рада, – она ненадолго замолчала, уставившись в окно, – Женя, как так? Как это всё произошло? Кто виноват?

– Я правда не знаю, как такое могло случиться. Как я понял, в меня врезалась машина, там были сломаны тормоза. А виновником оказался один молодой человек. Он, кстати, сегодня приходил, горячо извинялся и заплатил довольно крупную сумму за ущерб.

– Ты же напишешь на него заявление в полицию?

– Нет, я не буду этого делать.

– Как, Женя? Почему? Он же тебе всю жизнь сломал! И ты разве не хочешь хоть как-нибудь отомстить?

– Нет, Таня, зачем? Он признал свою вину, он, со слезами на глазах, просил прощения. Таня, он совсем молодой. Я не хочу портить парню жизнь.

– А что он тебе её испортил, это неважно, да?

– Тебе разве станет легче, если он попадёт в тюрьму, и я сломаю очередную судьбу?

Она не знала, что ответить, поэтому просто молчала. Через несколько минут Таня спросила:

– Как прошло ЛФК?

– Хорошо, я даже сделал несколько шагов на костылях.

Я врал, я просто очень не хочу, чтобы она волновалась…

– Ура, Женя! Так держать! А как нога? Болит?

– Сейчас всё терпимо, не переживай, – я натянул на себя счастливую улыбку, на этот раз всё получилось замечательно. Моё настоящее состояние можно было прочесть только по уставшим глазам, полным боли и страдания. Но Таня была не очень внимательна, и на это она внимание не обращала.

– Хорошо, думаю, всё наладится.

– И я на это очень надеюсь!

Да, лучше пускай всё будет именно так. Пусть она радуется, не подозревая о проблемах. Мне в этой ситуации будет гораздо приятнее смотреть на её жизнерадостное лицо, полное уверенности, что всё будет хорошо, даже несмотря на то, что ради этого я жертвую настоящей поддержкой. Хотя, сомневаюсь, что Таня может оказать хорошую поддержку, которая действительно поможет. Она скажет несколько слов, а потом начнёт прибедняться и винить во всех проблемах весь мир. А подобное лишь угнетает…

4.

Уже прошла целая неделя с моего первого ЛФК. Я уже довольно хорошо ходил на костылях, вчера даже впервые сам в столовую пошёл! Могу сказать, трапезничать там мне гораздо приятнее. Также вчера мы с Таней прошлись по нашему отделению. Было тяжко, но очень приятно. Мимо меня проходили многие мои пациенты и знакомые врачи, они были шокированы произошедшим не меньше меня. Они хлопали меня по плечу и говорили, что всё наладится. Было неимоверно приятно! ЛФК я уже занимаюсь самостоятельно. Так намного легче! Конечно же, я себя не жалел и выкладывался на все 100%, но если начинались сильные боли, я мог сделать небольшой перерыв, а потом продолжить выполнять упражнения. И во время тренировки никто не напрягал меня своими язвительными замечаниями. Да, так определённо лучше. Конечно же, порой мне не хватало постороннего человека, чтобы он оценивал правильность выполнения упражнений и помогал мне поменять положение. Но всё-таки заниматься в одиночестве мне гораздо проще и спокойнее.