Осторожно, станция «Сокольники»

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи». Мы успеваем запрыгнуть в вагон моего любимого бежевого ретро-поезда до того, как двери больно хлопнут нас по рукам. Смеемся. Мамина сумка через плечо съехала набок, и теперь она напоминает почтальона Печкина. Щеки раскраснелись после мороза, шмыгает носом. Я говорю ей про Печкина. Мама не знает, кто это. Я объясняю, что это почтальон, а был еще дядя Федор, кот Матроскин и пес Шарик. Мама смеется и называет меня всезнайкой. Я показываю язык. Она улыбается и поправляет мою колючую шапку. Я морщусь и стягиваю ее. Чешется голова. Мама снимает свои запотевшие очки и протирает их красивым платком персикового цвета, который пахнет ее терпкими духами. В вагоне совсем немного людей. Мне нравится, как пахнет в метро, что нет никаких пробок и что иногда мне уступают место. Можно сидеть и рассматривать пассажиров. Любоваться красивыми станциями, которые не похожи друг на друга – разных цветов, из разных материалов, с разным освещением. Я забираюсь на пружинистый пузатый диван и смотрю, как поезд проезжает красивую мраморную станцию, набирая скорость. А потом въезжает в глухой тоннель. Поворачиваюсь и сажусь рядом с мамой, случайно задевая ее сапогом. Она отряхивает испачканную брючину и с усмешкой грозит мне пальцем. Я прижимаюсь к ней, рассматриваю уютные бра на стенах, которые гораздо красивее холодных бездушных ламп, и закрываю глаза. Представляю, как мы пойдем в парк, съедим сладкую вату, которая растает на языке и останется липкими разводами на щеках, покатаемся на коньках, а потом будем согреваться горячим травяным чаем из термоса. И наконец-то проведем весь день вместе.

Мама осторожно трогает меня за плечо, спрашивает, как дела в школе. Я не знаю, что ответить. Честно говоря, не очень. На уроке над моим диктантом смеялись ребята и даже учительница. Я неправильно написала самые простые слова: «шкав», «бальто», «гагтус», «компод», «матраз». Ошибки были практически в каждом слове. Мне поставили «двойку». Но я написала эти слова так, как услышала. Чего сразу смеяться-то? А после уроков девчонки о чем-то шептались и не позвали меня с собой. Еще вчера мы вместе играли, они просили показать, как будет «мама», «хочу», «конфета», «спасибо», «люблю» – и нелепо повторяли за мной. Я не смеялась над ними, хотя они очень забавно выглядели. Все было хорошо, мы не ссорились. А сегодня про меня забыли. Утром мальчишки в классе обсуждали маму, спрашивали, где она работает, сколько ей лет, почему не ходит на родительские собрания. Я им ничего не ответила. И маме не буду об этом рассказывать. Не хочу ее расстраивать. Когда мама грустит, то становится похожа на сдувшийся воздушный шарик – под глазами и возле рта появляются морщины, пропадают ямочки на щеках, она сутулится и часто вздыхает. А уголки рта ползут вниз как будто в перевернутой улыбке. Я молча пожимаю плечами. Говорю, что все хорошо – с оценками все в порядке, с девочками дружу. Мама внимательно смотрит на меня. Мы молчим. Некоторое время не разговариваем. Я прислушиваюсь к движению поезда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.