– Они будут стараться нам выклевать глаза, – завизжала от страха Тамила.
– Ух ты, вот таких заклинаний я не знаю, – и разглядела что-то на тропинке. Недлинная, но мощная ветвь, лежавшая на дороге, мгновенно оказалась в моей руке.
Тамила швыряла шишки, лежавшие под ногами, птицы сбившись с траектории полета, снижались и становились моей добычей, я орудовала ветвью, как мечом. Следы от перьев птиц, попавшие на руки, начинали жечь кожу, но мы не замечали боли, нужно было поскорее уносить ноги от этого места.
Продвигались вперед, ощущение, что пробежали несколько десятков километров – такая длинная тропинка. Мы несколько раз падали, грязные, в поту, с ободранными, саднящими коленками, на которых проступали капельки крови. Перед нами появилась небольшая полянка, на которой в обилии росли травы, мы наклонились и, нарвав жирных листьев подорожника, прикладывали их к коленям, фиксируя полосками разорванного носового платка. Перевязав раны, присели прямо на тропинке – перевести дыхание. И только тогда обратили внимание, что на месте ожогов от птичьих перьев появляются бородавки и угрожающе растут. Мы начали искать растение, которое могло нам помочь.
– Клещевина, – Тамила показала на незнакомое растение.
На память пришли рассказы деда, я сорвала семена растения, раскусила и вытекающим маслом начала смазывать бородавки, напарница последовала моему примеру. Через мгновение, уменьшившись в размерах, они исчезли.
Переглянувшись, мы направились вперед. Только покинули полянку, я развернулась назад и онемела – ее не было. Только шумел густой, непроходимый лес.
– Это иллюзии, просто иллюзии, – протяжно вытягивая слова, сказала Тамила, – нас окружает волшебный мир и нам в нем жить.
Вдалеке замаячил просвет, кажется, мы приближались к цели. Обрадовались, что придало нам сил, и тут на тропинке объявился пень, а на нем, развалившись, сидел старый леший, посасывая курительную трубку в форме желудя. Мы остановились. Лениво оглядев нас с ног до головы, леший заявил: «Я загадываю две загадки, вы отгадываете».
Не рада солнечным лучам,
Охотится лишь по ночам.
Ее большая голова,
Глаза— два блюдца, кто она?
– Ой, дед, насмешил. Ну конечно сова, – я вспомнила, как много было их на заставе, а одна даже жила у нас на чердаке.
Кто та бабушка-старушка,
Есть метла, еще избушка,
Ноги куриные у ней,
Сама учитель – у чертей.
– Это Ягния, – сказала Тамила, – сказки нам всем читали.
– Молодцы какие, умненькие и память хорошая, – умилился леший, – последнее задание – с вас сказка или дальше ходу нет.
– Дедушка, – вырвалось у меня, – а без сказки никак нельзя? Ну, по дружбе, я Лешика знаю.
– Э нет, девки, это испытания, тут связи и знакомства роли не играют. Вот на кухню придете, я вас чаем напою, пирогами угощу, а здесь нельзя. Рассказывайте.
И уселся поудобнее, ногу на ногу закинул, дым пускает и косится на нас хитрым взглядом. Первое предложение сказала я, второе Тамила, и понеслось:
– В черном-черном лесу.
– В черном-черном доме.
– Под черной-черной Луной.
– Жил черный-черный маг.
– И была у него отвратительная черта.
– Нет, не отвратительная, скорее хорошая даже, но тоже черная.
– Вот сидел маг однажды один в своей черной комнате, и стало ему так скучно, что заорал он вдруг…
И мы обе во весь голос как закричали: «Я убью тебя, лодочник!»
Леший от неожиданности с пня свалился. Подскочил, потер ушибленное место сзади и, заикаясь, просипел: «Да вы чего, девки. Так бы сразу и сказали, я понятливый, характер у меня золотой, мягкий, сердце ласковое, незлобивое. Вот чего орать-то? Идите уж, заждались вас там», – и исчез с тропинки.
– Вот и не видать нам пирогов с чаем на кухне, – печально вымолвила я.
– Да ладно, я обидчивый, да отходчивый. Завтра в твою комнату принесу пирогов. Ну, со знакомством, значится, – высунулась из-за дерева довольная физиономия лешего.
Тропинка окончилась у крыльца небольшого летнего дома, на котором стояли директриса и куратор, встречавшие каждую пару.
Мы пришли вторыми, после нас появилось еще несколько пар, и пока мы пили чай в домике, леди директриса общалась с духами наших факультетов. Удивительно, вышли мы утром, а сейчас день клонился к закату.
– Тама, как думаешь, мы обратно долго идти будем? – спросила я у напарницы.
– Думаю, не больше двадцати минут.
– Если быть точной, то десять минут, – обрадовала нас куратор и добавила, – иллюзии.
– Подкрепились? – в домик вошла леди Стефания. – Хорошо. А сейчас небольшая пробежка обратно, и по комнатам – приводить себя в порядок.
Действительно, обратный путь был недолгим, вот только ноги путались от усталости, но чем ближе был наш жилой корпус, тем быстрее мы бежали. Хотелось смыть с себя всю грязь, обработать раны, упасть в мягкие объятия подушки и спать, спать. Но не тут-то было.
Я несколько раз поймала изучающий взгляд директрисы, но заметив, что это не ускользнуло от моего внимания, леди Стефания больше не смотрела в мою сторону.
Похоже, что-то не так, неужели я не прошла испытания? Так может, оно и к лучшему, вернут домой, к дедам. Только от этой мысли мне стало совсем не по себе: Видане Берг хотелось учиться.
Едва я вернулась из душа в комнату, как вплыла Розмари и, хитро улыбаясь, пригласила в кабинет директрисы.
– Розмари, а зачем? Ты же все знаешь, скажи, меня отправят обратно на заставу, да?
Привидение от неожиданности врезалось в дверь комнаты, да ей не больно нисколько, однако рожицу скривила. Внимательно рассматривала меня, как будто впервые увидела.
– Чудная ты, однако. Домой, куда домой? Там из-за тебя такое началось! Давай поторапливайся, – вымолвило привидение и покинуло комнату.
Надела лежащее на кровати платье, натянула чулки и, проведя костяным гребнем по волосам, побежала за Розмари.
– «Хорошо, у меня волосы короткие, не успели еще отрасти, их сушить не нужно», – думала я, вбегая в административный корпус. У дверей Розмари подмигнула мне в знак поддержки, и я оказалась в директорском кабинете.
Мда, что-то многовато народу собралось решать мою судьбу. В кресле директрисы сидел незнакомый мужчина, сама леди Стефания сидела рядом в другом кресле, а напротив руководства расположились лорд Тримеер и куратор.
Все развернулись на мое приветствие, а человек, сидящий в кресле директрисы, недовольно смотрел на меня.
– Черной Луны, – буркнул он.
Попечитель показал мне на место рядом с собой. Даже когда я села, все почему-то продолжали смотреть на меня.
