Русский логос и «Третий Рим»

«Утверждаясь в своем национальном эгоизме, обособляясь от всего христианского мира, Россия всегда оказывается бессильной произвести что-нибудь великое или просто значительное. Только при самом тесном, внешнем и внутреннем общении с Европой, русская жизнь производила действительно великие явления (реформа Петра Великого, поэзия Пушкина). Это не мешает, конечно России представлять и на пути национального обособления многие оригинальные черты, несвойственные никакой другой европейской нации. Вопрос лишь в том, насколько ценны эти оригинальные черты»

В.С. Соловьев1.

«Сам я постоянно ругаю русских. Даже почти только и делаю, что ругаю их. «Пренесносный Щедрин». Но почему я ненавижу всякого, кто тоже их ругает? И даже почти только и ненавижу тех, кто русских ненавидит и особенно презирает. Между тем я бесспорно и презираю русских, до отвращения. Аномалия»

В.В. Розанов2.

I

Каждый человек создан Господом не случайно, каждый из нас имеет свой путь духовного спасения и свое предназначение – как в земной жизни, так, надо полагать, и «в жизни будущего века». Размышляя об этом, преподобный Максим Исповедник (память 13 августа) утверждал, что Бог дает каждому при рождении свой логос, в котором выражаются Его благая воля и попечение о человеке, а также способности (харизмы), чтобы этот логос осуществить. Помимо этого, Господь ведет человека, ориентирует в движении к Себе, помогает ему Своими энергиями реализовать заложенные в каждом из нас таланты. Но здесь действует и воля самого человека: Бог уважает свободу, присущую нам, в том числе – не исполнять предназначение своего бытия и не соединяться с Ним3.

При ежедневном и ежеминутном выборе, куда идти – к Богу или вслед своим страстям, мы постоянно ощущаем Божие попечение (прямое или через другие духовные Силы – Пресвятую Богородицу, Ангелов, святых), посредством которого Спаситель пытается нас образумиться, а, если надо, и вразумить. Не нужно, разумеется, специально доказывать, что это – не частное богословское мнение (теологумен), а истина, открытая через Исповедника и провозглашенная Кафолической Церковью.

Поскольку же человеческие общества, народы, состоят из людей, то вполне естественно предположить, что каждый из этносов также имеет свой исторический путь, логос, неотделимый от судеб составляющих его людей. Или, как говорят, «каждый народ ждет участь тех, кто его составляет»4.

В противном случае утрачивает всякий смысл Божественный замысел, вследствие которого появляются разные народы, отличающиеся друг от друга не только по языку – образование множественности языков, как раз, имеет прямое объяснение в Библии (Быт.11: 6-9), – но по характеру и способностям. Священное Писание недвусмысленно говорит, что различия между ними были заложены еще в дни жизни благочестивого Ноя и его сыновей: «Проклят Ханаан, раб рабов будет он у братьев своих», «благословен Господь Бог Симов, Ханаан же будет рабом ему», «да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых, Ханаан же будет рабом ему» (Быт.10: 25-27). А Божьи суды ревизии не подлежат…

В установлении этого межнационального расслоения и образовании «сыновьей иерархии» (по делам и грехам каждого, а не по иной причине) нет ничего оскорбительного и уничижительного для потомков Ноя, поскольку каждый народ играет свою собственную, исключительную роль в историческом процессе всего человечества в целом. «Ни один народ не может жить в себя, – писал В.С. Соловьев (1853-1900), – через себя и для себя, но жизнь каждого народа представляет лишь определенное участие в общей жизни человечества»5.

Кроме того, каждый из нас, к какой бы народности не принадлежал, всегда лично предстоит перед Творцом, получает свой дар спасения и Его помощь, ведь все мы – созданы Богом, Его дети. И «в самом отвратительном каннибале осталась искорка божественного огня, и из нее в определенный момент может зажечься разум»6.

Для Бога «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос» (Кол.3:11). Небезынтересно также, что по благочестивому преданию, насчитывающему не один век, трое волхвов, пришедших поклониться Младенцу, являлись царями иафетитов, хамитов и семитов, представлявших соответственно Европу, Азию и Африку (Мф. 2: 1-11). Тем самым все три ветви человечества были показательно «уравнены» пред Христом.

Различие исторических судеб тех или иных этносов носит наглядный характер. Несложно убедиться, что среди десятков тысяч народов, когда-либо населявших Землю, евреи, греки, римляне, персы, китайцы, германцы, тюрки, в частности, играли ведущие роли в многовековых исторических процессах. Невозможно отрицать и тот факт, что тысячелетняя история нашего Отечества также пронизана событиями глобального масштаба. Неоднократное участие России в зарождениях и столкновениях цивилизаций настолько бесспорно, что нелепо было бы относить нашу Родину к группе народов, коим Господь уготовил «карманное», «тихое и безмятежное» существование, вроде жителей Швейцарии или уроженцев Полинезии.

Безусловно, у России было великое прошлое – страна, занимавшая 1/6 часть суши, раскинувшаяся на два континента (а в отдельные времена и на три – речь идет о наших землях в Калифорнии и на Аляске, впоследствии утраченных), имеет полное право так о себе говорить. Однако без осознания нами своего «русского логоса», без самоидентификации и ответа на вопрос: «Кто я есть в этом мире?» раскрытие наших творческих сил если и мыслимо (хотя и маловероятно), то наверняка изначально несвободно от множества ошибок, жертв и потерь – порой чрезвычайно кровавых. А может вообще завезти в исторический тупик, истощив нас в безумных и бессмысленных поисках себя. Или, как точно подметил писатель, «гордыня человеческая – это насколько душа человеческая от своего божественного замысла отличается»7.

По этой причине важно понять, насколько верно мы исполняем Божье предначертание, не являемся ли в глазах Господа теми негодными, лукавыми и ленивыми рабами, которые ничего кроме геенны огненной своими делами не заслужили (Мф.25:14-30)?

В этой связи вопрос об историческом призвании России не кажется надуманным или искусственным. Актуальность его подчеркивает тем удивительным фактом, что до сих пор никакой хотя бы более или менее единой и общепризнанной точки зрения относительно «Русской идеи» не существует. Разброс мнений чрезвычайно велик: от нелепых и оскорбительных для всякого русского сердца «тараканьих странствований» (по М. Горькому) и с болью выдавленного П.Я. Чаадаевым (1794-1856): «Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежит к тем из них, которые не входят составной часть в человечество, а существуют лишь для того, чтобы преподать миру великий урок»8, до феерического признания себя единственной нравственной силой («Россия – духовный колодец человечества») в мире. «Нельзя же не признать, что, что во всей Европе существует только один народ, носящий Христа в душе своей, только один, для которого не порвалась нить, связывающая земное с небесным, взоры которого беспрестанно, сами собою обращаются кверху, а пальцы складываются для крестного знамения при всяком событии, грустном и радостном»9.

Действительно, многим чрезвычайно близка идея «Москва-Третий Рим», основанием которой является вера в особый промыслительный путь России, последнего православного царства, призванного стать тем удерживающим, о котором пророчески предрекал еще апостол Павел (2 Фес.2:7). Соответственно, как полагают сторонники этого мировоззрения, все иноверные народы, спаянные ненавистью к нам, ополчались, желая стереть с лица земли последний оплот Христа. Но, хранимые Спасителем, мы все равно исполняли свое высшее предназначение, несмотря на вражеские нашествия и революции, измены и предательства. Собственно говоря, сегодня эта риторика фактически стала своего рода бесспорным свидетельством любви к Родине и патриотизма.

Живучесть и популярность «Третьего Рима», несмотря на множественность толкований, порой кардинально различных, которыми эта идея обросла за века своего существования, такова, что даже после падения православной Российской империи она обрела свое детище в коммунистических программных документах, где ровным счетом звучат те же тезисы об исключительности советского (читай – русского) народа, носителя самой гуманной и нравственной идеологии, и о противостоянии ему всего остального мира, таковыми качествами не обладающего.

Поэтому, нам не составит большого труда вычленить несколько основополагающих для «Третьего Рима» аксиом. Во-первых, что русский народ по самой своей природе государственник – иначе в «третьеримской» схеме не будет «удерживающего». Во-вторых, что Русское государство может существовать только и исключительно как православное царство или, в крайнем случае, как творец наиболее нравственной системы взглядов. Наконец, в-третьих, что русская культура и традиции носят исконно оригинальный, самобытный характер, и если даже не противостоят другим цивилизационным аналогам, в первую очередь – Западу, то, по крайне мере, не зависят от них и самодостаточны. С их изучения мы и начнем свое исследование, чтобы понять, насколько «русский логос» тождественен «Третьему Риму».

II

Справедливо утверждают, что государство – высший человеческий союз, пребывая в котором, человек не только поднимается над личными и семейными интересами, осознает себя частью нации и познает идею «общего блага», но и создает верховную власть, возвышающуюся над групповым эгоизмом и частными амбициями, защищающую его от внешних и внутренних угроз и опасностей. Приняв вместе с соотечественниками единый для всего народа нравственный идеал, человек укрепляется духовно как личность, и, находясь под патронажем государственного закона – дитя правды и справедливости, становится «правовым человеком». Общеизвестно, что принадлежность к государственному бытию, способность жить в государстве и по закону – важнейшие качества, свидетельствующие об уровне культуры народа.

Легко убедиться в том, что этнические общности, не сумевшие создать собственной государственности, в нравственном, культурном, бытовом, научном и многих иных отношениях заметно уступают «государственным» народам. Даже языческое античное государство, не познавшее Христа и отождествлявшее понятия «гражданин» и «личность», дало невероятно мощный толчок для духовного, научного и социального развития человека. После же рождения христианской Церкви, принявшей формы Римской империи, промыслительно предуготованной Богом для этой высшей цели, все прежние таланты заиграли с новой силой10.

Но можем ли мы отнести себя к исконным «государственникам»? Оставив даже в стороне дискуссионную «варяжскую» теорию и допустив, что создание первого государства на территории нашего Отечества происходило за счет собственных сил, мы вынуждены констатировать тот неприятный для себя факт, что государственное бытие вовсе не имплицитно русскому человеку. Более того, за свою тысячелетнюю историю мы так и не сумели сравняться с другими христианскими народами по уровню правосознания и не смогли создать личность как повсеместный общественный элемент, а не индивидуальное исключение.

Церкви известно, что власть земная имеет своим источником Власть Небесную, а всякий земной правитель есть прообраз Бога. Властям нужно повиноваться – это частая тема увещеваний со стороны Христа и Его апостолов. «Несть власти, аще не от Бога; сущая же власти от Бога учинены» (Рим. 13:1). Однако едва ли кто-нибудь будет оспаривать тот факт, что для русского человека характерно негативное отношение к власти. Власть боятся, ей покоряются или с ней борются, но кто скажет, что она дана Богом и служит народу?! Да, царя русский человек уважает и на него лишь надеется. Он и есть от Бога, чего нельзя сказать об других управляющих.

«Без Бога свет не стоит, без царя земля не правится», «при Солнце – тепло, а при государе – добро», «близ царя – близ чести», «народ тело, а царь – голова». Но, вот, вся «остальная» власть – не «его»: «Жалует царь, а не жалует псарь», «царь милостив, да милости его проходят сквозь боярское решето»11. Справедливости ради отметим, что, действительно, в закромах русской истории очень сложно найти положительные примеры, позволяющие нашу государственную власть назвать народной.

Юный А.С. Пушкин (1799-1837) с негодованием восклицал:

«Увы! куда ни брошу взор —

Везде бичи, везде железы,

Законов гибельный позор,

Неволи немощные слезы;

Везде неправедная власть…» (Ода «Вольность», 1817 г.).

Вслед ему сетовал Ю.Ф. Самарин (1819-1876): «Весь наш официальный мир, начиная от станового пристава до министров, все наши учреждения, одним словом – все, что имеет форму учреждения, в глазах народа заподозрено. Это – ложь, обман; ничего и никому он не верит. Ко всей официальной Руси он относится чисто сострадательно, точно как к явлениям природы – к засухе, саранче и т.п. Над всем этим носится в его представлении личность разлученного с ними царя, что-то вроде воплощенного Промысла; но это вовсе не тот царь, который назначает губернаторов, издает высочайшие повеления и передвигает войска, а какой-то другой, самозданный, мифический образ»12.

С ним соглашалась баронесса Эдита фон Раден (1823-1885), близкая к императрице и «в лицах» знавшая высший свет: «Действия нашего правительства за малым исключением ограничиваются глухими интригами, мелкими победами, фальшивыми триумфами»13.

Позднее, уже в предреволюционные годы, «правительство народного доверия» требовали создать представители либеральных партий. Что из этого получилось – известно. «Народное» Временное правительство в считанные месяцы вдруг стало «антинародным». И в дальнейшем, уже при смене советских элит и в постперестроечное время, надежды на преодоление векового разобщения между власть предержащими и обычными гражданами связывались в основном с поиском «настоящих» и «честных» людей, способных направить всю мощь государственной власти не на личные интересы, а на удовлетворение народных нужд. Но как бы ни менялся субъектный состав лиц, вошедших во власть, характер отношений между правящими кругами и подданными всегда по существу оставался прежним: «Власть боится народа, народ боится власти»14.

Вывод отсюда очевиден: бессмысленно винить в отсутствии чувства «общего блага» какую-то одну конкретную группу; все наше российское общество из века в век демонстрировало своеобразное, мягко говоря, понимание власти, как универсальный способ решения собственных проблем. И как бы ни менялись составы правительств и представительных органов различных уровней, но так выходило, что всегда вчерашние «пасомые», садясь во властное кресло, начинали вести точно также, как их ненавидимые и критикуемые предшественники. Осознанно или нет, но мы твердо знаем, что общественной властью пользуются для себя, а вовсе не для народа и Отечества в целом.

Власть, если она противостоит «мне» – плоха, если эта власть – «моя», она хороша. Иными словами, власть не любят и чернят до тех пор, пока она не оказалась в «моих» руках. Очень показательно эта двойственность оценок проявилось в постреволюционное время, когда бывшие красноармейцы «из простых» оказались в «креслах». Они искренне были убеждены, что народная власть в том и заключается, чтобы отодвинуть от кормушки «буржуев» и самим пользоваться благами. Для соответствующих примеров можно обратиться к пьесе В.В. Маяковского (1893-1930) «Клоп».

Отсюда – наше отношение к государству. Никому в голову не придет мысль о том, что высший политический союз является детищем некоего «общественного договора», как полагали, например, Ж.-Ж. Руссо (1712-1778) и его современники. Когда читаешь строки: «Что есть государство? Союз свободных нравственных существ, соединяющихся между собой, с пожертвованием частью своей свободы для охранения и утверждения общими силами закона нравственности, который составляет необходимость их бытия»15, невольно думаешь: про нас ли они написаны?!

Действительно, для русского человека государство – не система общественных отношений, не особый склад построения общества, а персонифицированный в группу правящей бюрократии левиафан

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Соловьев В.С. Национальный вопрос в России. Выпуск 1. Россия и Европа// Соловьев В.С. Собрание сочинений. В 12 т. Т.5. Брюссель, 1966. С.103.

2

Розанов В.В. Уединенное//Розанов В.В. Сочинения. В 2 т. Т.2. М., 1990. С.230.

3

Ларше Ж.-К. Идея времени в трудах преподобного Максима Исповедника//Московская Духовная Академия: Материалы кафедры богословия. 2012-2013. Сергиев Посад, 2013. С.24.

4

Гобино Ж.А. Опыт о неравенстве человеческих рас. М., 2001. С.21.

5

Соловьев В.С. Русская идея//Соловьев В.С. Собрание сочинений. В 12 т. Т.11. Брюссель, 1969. С.92, 97, 98.

6

Гобино Ж.А. Опыт о неравенстве человеческих рас. С.146.

7

Иванов А.И. Золото бунта. М., 2021.

8

Чаадаев П.Я. Философские письма. Письмо первое//Избранные труды. М., 2010. С.169.

9

Самарин Ю.Ф. Письмо А.О. Смирновой. 13 марта 1859 г.//Самарин Ю.Ф. Собрание сочинений. В 5 т. Т.3. СПб., 2016. С.457.

10

См., напр.: Ориген. Против Цельса//Ориген. О началах. Против Цельса. СПб., 2008. С.535, 536.

11

«Юридические пословицы и поговорки русского народа». М., 1885. С. 13, 14.

12

Самарин Ю.Ф. Письмо И.С. Аксакову. 23 апреля 1861 г.//Самарин Ю.Ф. Собрание сочинений. Т.3. С.495.

13

Раден Эдита фон. Письмо Ю.Ф. Самарину. Петербург, 26 февраля 1869 г.//Самарин Ю.Ф. Собрание сочинений. Т.3. С.633.

14

Шмеман Александр, протопресвитер. Дневники. 1973-1983 гг. Четверг, 11 октября 1979 г. М., 2007. С.480.

15

Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Рассуждение о нравственных причинах неимоверных успехов наших в настоящей войне. 1813 г.// Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. М., 1994. С. 313.