Старший хрипел в собственном шнуре-самозатяжке.
– Бери переговорник, – ласково сказал я. – Начальство вызывай. Пусть оно прямо тут решит, виноват ли я в чем.
Был крохотный шанс, что начальство окажется хоть сколько-нибудь человечным. Или хотя бы справедливым. Прошлые разы, впрочем, не везло.
– Дурак! – прохрипел старший. – Какое начальство? За нападение на патруль – в камере подохнешь! Лично забью!
Он был уверен, что мы скоро поменяемся местами. А как иначе? В Границе с полицией не связываются. А то в камере забьют. Вот в этом и есть главная сила полиции – что с ней не связываются. А вовсе не многочисленность или какая-то там подготовка. Но меня перспектива быть забитым не устраивает, и шнур затягивается сразу невесть на сколько делений. Ничего, откачают, медицина в Границе отличная, сама Рона-сан приглядывает!
– Бери переговорник! – приказываю я младшему. – Вызывай босса, понятно? Того, кто решения принимает, а не старшего смены, такого же долдона, как и ты!
Он решил, что я беру заложника, и что-то бешено забормотал в прибор. М-да. Смелый, значит? Голову в плечи втягивает, но вызывает не начальство, а антитеррористическую группу. При таком раскладе здесь не босс появится, а снайпера. Ну и зачем мне дожидаться? Так что я ушел. Прощай, моя несытая жизнь в Границе. Не много-то я и потерял: работу за кормежку да ночевки в подсобке магазина.
Конечно, с идентификационной картой личности все обстояло бы по-другому. Да только ее выслужить надо было, а у меня после крушения поезда что-то поломалось внутри – и больше я кланяться не могу. И чиновное племя не могу терпеть тоже. Совсем больной, по любым меркам. Зато на душе легко и светло, как никогда в жизни, и ночевки в подсобке магазина кажутся вполне приемлемой платой за свободу. И все чаще появляется странная гордость: я – землянин!
А сейчас требовалось хорошенько укрыться от всевидящего ока полиции и подумать, как, где и за счет чего мне жить в Границе дальше. Что ж, идеальное укрытие у меня было: прекрасная Астора. Барьер по-прежнему меня признавал. Правда, Рона-сан больше не ждет. И в гости не приглашает. М-да. А вот с Анико получше. Да только она как-то быстро выросла. Выросла – и стала оглядываться вокруг в поисках рыцаря-на-белом-коне, как это бывает в определенном возрасте. А вместо него уставилась на меня, ведь я же и болтался все время около. Так что пришлось набрать дистанцию. Она сейчас в поисках объекта воздыхания, а мой затертый вид эти самые объекты однозначно отпугивает.
Ну, хотя бы искупаюсь в море. А подумаю на пляже. Пляжи у них бесплатные. Да у них все бесплатное – только не дают. Вот такой странный на Асторе коммунизм. Для своих.
Трава на Холме Прощаний пожухла. Осень. Снова осень. Снова серое небо, бесконечные дожди и потоки угрюмых людей по улицам, залитым светом реклам. После сегодняшнего это, правда, временно не для меня. Тоже не жалко.
Нерушимый барьер приветствовал меня упругой стеной теплого ветра. Прекрасная Астора, здравствуй.
Но, сколько ни купайся, кушать захочется все равно. А на Асторе не подают, да и я не беру. Я – землянин! Так что пришлось возвращаться в Границу.
Странно, но полиция никогда ранее не пыталась перехватить меня на Холме Прощаний. Как будто им кто-то запретил бесчинствовать около границы Асторы. Всегда ждали, когда я отойду подальше в мегаполис, чем я и пользовался. Но на этот раз встретили прямо за барьером. Серокожий гигант в боевой форме пограничника насмешливо разглядывал меня алыми глазами. Кое-что про него даже я знал. Командир отряда коммандос с Гоэмы, извечного врага Границы, добровольно перешедший на сторону последней. Ныне – командующий всеми силами безопасности Границы, щит и меч прекрасной Асторы, Санго Риот. Вербовочные щиты с его изображением можно увидеть в любом месте Границы.
Я хотел увидеть начальство? Ну так вот оно, главнее некуда. На мгновение я даже поверил, что существует справедливость и на Границе. А как еще понимать появление очень высокого начальства без охраны, и всего лишь для того, чтоб закрыть вопрос с одним из бесчисленного множества бесправных людей? Только как желание лично разобраться и восстановить справедливость!
– Это ты – любитель асторянских девочек? – с усмешкой поинтересовался Санго Риот, и я понял, что зря поверил в справедливость.
Год назад я бы кинулся на гиганта с кулаками – и нарвался бы… да на что угодно. Это простым людям оружие запрещено, а начиная с какого-то уровня власти уже нет. Но год, проведенный в размышлениях, здорово меня подготовил к неприятностям.
– А это ты – цепной пес Асторы, продавшийся за похлебку? – вернул я ему усмешку.
Правда бьет больней всего – и уже гигант кинулся на меня с кулаками. Его тоже обманул мой внешний вид. Бродягу, который ниже тебя на голову, так и тянет ткнуть в зубы, разве нет? Так что он обманулся – и получил по полной программе. Ну, я тоже обманулся. Таких, как Санго Риот, кулаками не успокоить. Он только головой тряхнул, утер кровь с разбитого лица – а потом просто двинул рукой. И наступила тьма.
Так мы и познакомились. Санго Риот оказался очень странным начальством – способным кинуться в драку, когда у него в распоряжении все силы Границы.
Уже в госпитале, возвращая своему носу привычную форму, гигант проворчал:
– Не обзывай меня цепным псом, хоть я он и есть! Астора – наша праматерь! И твоя тоже, психопат! Служить ей – потребность сердца!
Я не ответил ему, может, отчасти потому, что мне тоже приводили в порядок лицо. Почему-то мужчины, когда злятся, норовят заехать в глаз, хотя правильней звездануть по коленке. Может быть, у него действительно была такая потребность – служить чужой стране. Или планете? Неважно. Он все равно ощущал себя предателем, и упоминание о предательстве его задевало. Я хорошо его понимал, потому что сам испытал нечто подобное, когда покинул родину. Много позже я понял, что главное – не то, где находишься, а то, что защищаешь. И назвался Землянином. По праву.
У Санго Риота хватило мужества извиниться за свои слова. Странным он все же был начальником!
– Про вас с Анико такие доклады лежат! – оправдывался он. – Как я мог не верить своей разведке? Кому тогда верить вообще?!
Что я мог ему ответить? Что все, доложенное про нас, правда, и к тому же не вся правда? Мои отношения и с Роной-сан, и с Анико – они были… очень сложными. А разведка, она ведь фиксировала только одну сторону: ту, что видна. Ну и трактовала поведение сверхлюдей в меру своего понимания мира, как любовные взаимоотношения, например.
– Не ваше дело, – только и сказал я в результате.
Как ни странно, он с этим согласился. Не так уж был груб и нечуток глава силовых ведомств, если сумел почувствовать, что странная дружба асторянской красавицы с бродягой из Границы – действительно не его дело.
– Санго Риот, можешь звать меня так! – с забавной торжественностью представился он. – Как называть тебя, воин?
В Границе боготворили воинов – хотя, как и везде, командовали торгаши, бандиты, воры.
Я подумал. Мое прежнее имя сгорело, исчезло в чаду того поезда, что пылал когда-то в ином мире, в иные времена. Он умер, тот прежний тихоня и неудачник, нынешний жесткий и безжалостный я совсем на него не похож.
Санго Риот правильно понял мое молчание.
– Я буду звать тебя Землянин! – решил он. – Если сама Рона-сан признала это имя, значит, оно достаточно правильно отражает твою суть!
Я не возражал. На языке Границы землянин не обозначало ничего и вполне могло служить именем.
Мы прошли в один из его кабинетов. Санго Риот явно бахвалился роскошной обстановкой, и глубокими креслами, и подобострастными помощниками от чиновного племени. А во мне все росло и крепло недоумение. И вот этот ребенок – боевой кулак Асторы? Да ну!
– Жалуются на тебя! – недовольно сказал Санго Риот, развалясь в кресле. – С патрульными чего дерешься? Служба безопасности Границы выполняет свою работу! Они обязаны знать, как ты проходишь нерушимый барьер Асторы! Тебя просто спрашивали! Не били, не пытали?
– Просто спрашивали, – согласился я. – Не били. Разве что слегка – когда заставляли давать показания. Сначала в патрульной машине. Потом в участке. Потом у дежурного по мегаполису. Еще в тюрьме. Еще представителю разведки. Задерживали – для выяснения личности. Хотя прекрасно знали, кто я – иначе б не задерживали! Наказывали за отсутствие документов – хотя сами же их не выдали. Это, конечно, не пытки. Это обычная работа службы безопасности – или кто у вас занимается такими, как я?
Я уже достаточно прожил в Границе, чтоб немного разбираться в местной межрасовой каше. Санго Риот очевидно принадлежал к серокожим аборигенам Гоэмы. Так вот этот гигант явно начал закипать гневом – вспыльчивость являлась расовой чертой и важнейшей частью их культуры.
– Спишь на складе! – загрохотал он. – Подбираешь объедки! А какой гордый, да?! В тюрьме тебе плохо, да?!
– Гордость – это всё, что у меня осталось, – предупредил я и поискал предмет потяжелее.
Санго Риот яростно подышал – и укротил себя. Ну, этого следовало ожидать. Такой вспыльчивости обязательно должен соответствовать какой-то противовес, иначе раса не смогла бы выжить в соседстве с другими.
– Как проходишь на Астору? – резко бросил он, не глядя на меня. – Что видел? Зачем видел? Рассказывай, и закроем это дело! Эти чиновники из любой ерунды проблему раздувают…
Я помолчал. Значит, рассказать? А как? Не то чтобы я не помнил, просто… стоит прикрыть глаза, и вот он, рассвет Асторы, горит в полнеба, и радуга пляшет в прозрачных водах заповедного озера, и крутится в самозабвенном танце хрупкая фигурка моей ненаглядной танцовщицы; и теплый аромат аллеи светящихся деревьев накатывает… «Отнеси меня во взрослую жизнь!» – шепчет Анико, и ее руки невесомо опускаются мне на плечи; и бьет в берег прибой Южных морей, взлетают в небо ловкие прыгуны, легкая фигурка раскрывается в воздухе и стремительно несется к сверкающей глади, пронзает прозрачную толщу воды, и вот уже смеющимися огромными глазищами сияет мне девочка-арт, хрупкий цветок асторянских степей… Каждый шаг на Асторе связан неразрывно с очень личными воспоминаниями. Ну и как это рассказать? Как передать странное и восторженное ощущение великой цивилизации, если для меня она воплотилась в единственной знакомой мне девочке? Арт – это значит богиня, не так ли?
– Знаешь что! – говорю я в результате. – А почему бы тебе не спросить у Роны-сан? Или у доктора Бэры? Из всех асторян эти хотя бы помнят, что в Границе тоже люди живут. Иногда помнят.
– Они не говорят! – вырывается обиженное у руководителя вооруженных сил всей Границы.
А я смотрю в недоумении. Он не должен так признаваться! Так дети говорят! Неужели он настолько молод? Тогда понятен его боевой комбинезон с кучей оружия в захватах. Это в Границе, под защитой огромной армии полицейских, когда над головой висит всевидящая база заградотряда. Понятен и его кулачный порыв. Ребенок? Благородный рыцарь-романтик? А я назвал его предателем.
– А ты ли командуешь силами Границы? – не сдержавшись, замечаю я. – Как ты вообще попал на свой пост? Тебя же должны были съесть на нижних подступах! Подумай об этом. И чьей пешкой являешься.
На самом-то деле я его еще обиднее назвал. В одной из местных игр существует класс разменных фигур, чья роль исключительно в подставах и заключается…
Санго Риот угрюмо промолчал. Видимо, и сам задавался этим вопросом.
– Пойдем, – решаю внезапно для самого себя я. – Покажу тебе кое-что. И ты перестанешь спрашивать.
