Мальчишкам и девчонкам…

Верстка Анастасия Турушкина

© Евгений Федоров, 2018

ISBN 978-5-4474-7313-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Гусарчики» и Игрунки

А где живут зелёные мартышки по прозвищу «Гусарчики»?

Эти маленькие обезьянки, с бакенбардами на щёчках, за что им и дали «гусарское» звание, живут, конечно же, в Африке! Там же, где живут их лучшие друзья: огромные слоны, высоченные жирафы, толстенные бегемоты и много-много разных копытных животных: зебры (полосатые лошадки), антилопы, маленькие косули и большие рогатые буйволы!

А ещё там, конечно, прячутся в зарослях львы и леопарды. Эти хищники выходят на охоту, когда голодные. А когда сытые, то антилопы бродят рядом и наступают копытцем льву на хвост! А Лев (Царь зверей!) даже не открывает глаза, онф только отмахивается лапой: «Отойдите, вы разве не видите, что Царь отдыхает и его покой никому нельзя нарушать, даже маленьким львятам!»

Мартышек приобрести очень непросто…

Но… Ещё труднее от них избавиться!

В дверь позвонили. Я открыл. На пороге стоял пират Билли Бонс (это мой внук Гордей, 2,5 года ему. Смотри фото!). Он ткнул мне пистолем в живот и сказал:

– Джон Сильвер, я тебя выследил! Хай!

– Били Бонс! Мой старый корабельный товарищ! Заходи в мою каюту! Мы с Капитаном Флинтом (попугаем) давно поджидаем тебя!

Билли Бонс (Гордей, 3 года) – пират

– Полундра! Все наверх! Гордюша, иди сюда! Я – капитан Флинт, хорошая птичка! Ташка, корми пташку! Капитан, капитан, улыбнитесь! – это прокричал мой серый попугай «корелла» и захлопал крыльями над нашими головами. Так он выразил радость от прихода к нам Гордюши, то есть – Билли Бонса.

– Деда, Джон Сильвер! Давай, рассказывай, куда дел своих мартышек?

– Ты прав, Билли! Это была трудная задача – избавиться от этих маленьких непоседливых воришек…

– Джон, давай сначала. Откуда они к тебе попали? Где ты их поймал? – спросил Билли.

– Ну, конечно же, мне подарили их в Африке. Эти зелёные мартышки или «гусарчики» (у них на щеках растут бакенбарды!) бегают там по улицам и крышам и совсем не боятся людей. Напротив, люди прячут от них всё, что плохо лежит. Они могут утащить даже… серьги из ушей!

Но обижаться на них совершенно невозможно. У них такие симпатичные рожицы, глазки с ресничками, ручки с красивыми ноготками, а пальчики, как у людей, имеют папиллярные узоры! При этом они сердятся, смеются и даже плачут, как люди. А какие они строят рожицы, когда кривляются, угрожая! Можно смотреть на них часами, как в кино, и умиляться!

Когда нашему старпому – Володе Касаткину подарили малыша Джона (ему было только 7 месяцев от роду), а мне Джулию, 2-х лет от роду, мы даже удивились: как же можно так вот просто расставаться с такими милыми, ручными и ласковыми друзьями?

Но довольно скоро оказалось, что нам их не подарили – по доброте душевной, а от них… избавились, как от неисправимых шкодников!

Вначале ко мне прибежал расстроенный старпом Владимир Касаткин:

– Прячь всё! У меня сейчас Джон разгрыз «паркер», авторучку, залил все бумаги чернилами и изорвал в клочья все рабочие табели на зарплату экипажу, которые я составлял два месяца! А сейчас он валяется на диване пьяный! Я подумал, что он – умер, вызвал врача. Она рассмеялась и сказала:

– Небось, вместе «бухали», а теперь кореша заложить решили? Не по-людски это, Владимир Георгиевич, вы же – не помполит!

И впрямь: расследование показало, что окромя спиртовых чернил из авторучки установлена убыль тропического вина из стакана в настенном держателе.

Позже подтвердились факты неодолимой тяги к спиртному у особей обоего пола: как у Джона, так и у Джулии! Более того: они нагло вырывали стакан с вином прямо из руки пьющего хозяина! И лезли своей мордочкой прямо в стакан пьющего!

Недолго я злорадно хихикал над траблом (несчастьем) старпома: вернувшись в каюту с вахты, я еле сдержал себя в руках, чтобы не расплакаться или не прибить Джулию чем попало: мой карго-план (детальный план размещения всех грузов в трюмах) был изрисован цветными фломастерами в манере сюрреализма – так, что Пикассо упал бы с катушек от зависти… Единственное, за что я благодарен был Джулии: она «от души» и вдохновенно размалевала мой карго-план всеми цветами радуги, но, слава тебе Господи, – не изорвала! И на том спасибо! Есть из чего копировать…

Мы с Володей Касаткиным вызвали к себе газоэлектросварщика:

– Проси у нас что хочешь, только срочно, немедленно, свари из трубок клетку для наших «гусаров»! Иначе мы их выпустим на волю из своих кают! И вам же всем будет хуже.

Угроза возымела действие, и на следующий день Джон и Джулия справили новоселье в собственной «каюте» типа СИЗО (в капроновой сетке под «тропическое» вино. В тропиках ежедневно выдавали по 300 граммов в день сухого вина). Клетку поместили в моей каюте. Мы трое – Касаткин, рефмеханик Гимпельман и я – перестали ходить в кинозал. Мы сидели у меня в каюте и умирали со смеху, наблюдая, как малыш Джон мучил Джулию, а она никак не могла его угомонить и стоически терпела издевательства…

Подружились мы с Джулией не сразу. Первые два дня она сидела на карнизе иллюминатора (окна) и строила мне ужасные рожи: пугала меня. Иногда она прыгала на стол, где я выставил для неё угощение: яблоки, бананы, апельсины и конфеты, хватала что-нибудь и снова запрыгивала на карниз, под потолок, пучила оттуда на меня глаза и щерила острые зубки.

Меня возмутила такая неблагодарность, и я тоже стал показывать Джулии страшные рожи…

Но однажды я проснулся от того, что у меня на груди сидела Джулия и… искала блох у меня в волосах на голове, на груди и даже в бровях. При этом она что-то совала к себе на зубок и щёлкала… А после «убийства» очередной блохи заглядывала мне в глаза в ожидании благодарности! Я гладил её по головке и приговаривал:

– Спасибо тебе, дорогая моя Джулия, ведь я даже не подозревал, что у меня, как у бродячей собаки, столько блох! – Джулия скалилась в улыбке, глаза у неё стали добрыми, ласковыми, заботливыми.

Через день ко мне в каюту зашла уборщица Вера, пожилая женщина, и боязливо остановилась у порога:

– Она меня не укусит, ваша подружка? – спросила Вера, Джулия в это время заняла позицию под потолком и вперила в Веру пронзительный, изучающий, немигающий взгляд. «Просканировав» Веру, Джулия определила: хороший человек. Запрыгнула к Вере на плечо, Вера так растрогалась, что тут же предложила мне искупать Джулию в раковине умывальника. Что мы и сделали, после чего Джулия моментально заснула прямо у нас на руках в махровом полотенце, как это делают маленькие дети.

Но когда появлялся в дверях штурман Володя Бабенко, Джулия верещала, делала рожи, бросалась на Володю и кусала его. И так она поступала с каждым новым гостем: одного привечала и обнимала, а другого гнала прочь и кусала. И чтоб разобраться, кто есть друг, а кто – враг, ей хватало одного пристального взгляда в глаза входящему. Я подумал: а ведь хорошо иметь такого гарда, защитника: он быстро распознаёт плохих людей, мудрая природа наградила этих зверушек таким инстинктом. А ещё люди говорят: «не обезъянничай!», то есть, не копируй другого. И это – тоже удивительная способность у мартышек. Стоило один раз Джулии посмотреть, как я открываю дверь каюты и… для неё пришла свобода! Она подпрыгивала, правой рукой хваталась за ручку двери (при этом ручка под весом её тела проворачивалась), а левой рукой отталкивалась от наличника. И – дверь нараспашку, а Джулия могла шастать по соседним каютам, не обращая внимания на нервное, негостеприимное поведение хозяев.

А когда ко мне обратились не только женщины, но и мужчины с заявлениями о пропаже парфюмерии и золотых вещей, я сделал обыск в своей каюте. К тому же, мои постояльцы были замечены в неадекватном поведении: их качало, они промахивались в прыжках и задирались, а в моей каюте появился запашок… чужих духов. Обыск дал поразительные результаты: между диваном и кондиционером я обнаружил два пустых флакона (мужской – «Шипр» и женский – «Красная Москва»: даже не поделились с хозяином, сами выпили втихаря!), тюбики кремов, губная помада и… о, Боже! – золотые вещи: 4 кольца, серёжки и цепь с кулоном! Что обо мне подумают хозяева-ротозеи? Что я – в доле? Но и это ещё не всё. В самом уголочке, у плинтуса, мирно спал… котёнок! У его мордочки лежала кучка еды, припасённая заботливой рукой Джулии! Она поделилась с ним самым дорогим – кусочком банана! От сердца оторвала!

Пришлось рассекретиться и объявить по судовой трансляции, чтобы хозяева пришли ко мне за вещами и котиком, а впредь чтобы свои каюты закрывали на ключ даже во время сна! Жулики не дремлют!

Правда, капитан дал моим нелегалам срок: только до берега! И приказал держать жульё только в клетке… Легко сказать!.. А котика повариха забрать у Джулии не смогла. Джулия прижимала его к груди, как младенца, и качала, а он мирно спал кверху пузиком и даже мурлыкал. Решено было оставить котика на воспитание Джулии. Поставили им блюдце со сгущёнкой и они лакали вместе и даже не ссорились.

Хотя клетка была большого размера: метр двадцать на восемьдесят, сидеть на месте мартышки не умеют, а прыгать в клетке – тесно… Приходилось их выпускать, и они носились по каюте друг за дружкой. Но стоило отвернуться, как они распахивали дверь, мчались по коридорам, палубам и даже взлетали на мачты!

Наш теплоход «Карл Линней», прозванный «Рысаком» за большую скорость (17 узлов, 400 миль в сутки или 750 км!) отправился из Экваториальной Африки домой, в Калининград, и через четыре дня тропики остались за кормой. А ещё через пару дней мы достигли Бискайского залива, который встретил нас снегом и морозом… Штормило несильно, но в Бискае всегда зыбь и толчея идут с разных сторон – залив, однако…

Я заступил на вахту, видимость была почти нулевая, и я больше смотрел в радар, чем на палубу, которую заметал снег. Но вот я взял бинокль, приложил к глазам и обомлел: на грузовой колонне, крепко обнявшись, сидели, запорошенные снегом, мои мартышки. Сидели, видимо, уже давно, их успело изрядно замести снегом, и издали они напоминали сугробик.

Я заволновался, мой матрос-рулевой предложил мне помощь: залезть по скоб-трапу на грузовую колонну-мачту с мешком и снять беглянок. Но я не мог разрешить матросу так рисковать собой, я видел, что колонна и скоб-трап покрылись коркой льда, а мартышки, к тому же, пристроились на самом краешке площадки для крепления стрел, более чем в метре от колонны, и… держались за трос. Уже не помню, как я достоял вахту…

Надев куртку с молнией, полез я на колонну. Руки обжигала ледяная корка, а колонна-мачта, в резонанс с качкой, описывала в небе восьмёрки. С марсовой площадки я дотянуться до моих окоченевших мартышек не мог – я держался за оледеневшую колонну и, изогнувшись, тянул руку к ним… Чуть не плача, я умолял их перебраться ко мне за полог открытой куртки…

Джон и Джулия смотрели мне в глаза со смертельной тоской: «Разве ты не видишь, что мы боимся отпустить трос, за который так крепко держимся?»

В это время капитан судна Борис Григорьянц увидел в свой иллюминатор описываемую картину и всё понял. Он взбежал на мостик, уменьшил ход и развернул судно носом на волну, для снижения размахов качки.

То ли мартышки поняли ситуацию, то ли я рискнул оторваться на миг от спасительной колонны, но протянули они ко мне свои ручонки, и удалось мне затащить их по очереди к себе за пазуху… Спускаясь вниз, я цеплялся задубевшими пальцами за обжигающие скобы оледенелого трапа и говорил уже другие слова: я костерил их на чём свет стоит…

Достигнув неустойчивой, но надёжной тверди палубы, я испытал огромное облегчение и заглянул за полы своей куртки. На меня смотрели четыре немигающих виноватых и благодарных человеческих глаза. Предки наши, однако!

И тут же я услышал голос рассерженного капитана: мол, я недалеко ушёл от мартышек в своём IQ (Индекс умственных способностей индивидуума).

Джон в ШИЗО (штрафном изоляторе) отбывает наказание…

за воровство

Доставили беглянок к судовому врачу. Она измерила им температуру, прослушала стетоскопом и сделала профилактические уколы. А после мартышек поместили в… ШИЗО – штрафной изолятор. Это – просторная плотницкая под полубаком, где мы натянули под подволоком капроновые сети. Джон и Джулия там резвились, как в родной Африке!

Привозить в Россию животных можно, но сложно: нужны сертификаты о здоровье и разрешение таможни страны вывоза… Разрешение на ввоз. Куча бумаг!

Мы с Касаткиным рассчитали время прибытия на борт таможни и карантинных властей и устроили нашим мартышкам застолье, дипломатический раут с приёмом спиртного! (Благо они к спиртному питали слабость, как наши бомжи!) Мы налили им по 50 граммов сухого вина под классную закуску – банан, себе – побольше, и выпили, как положено – «С приходом!».

Через пять минут мартышки сладко спали, мы уложили их в кровать и укрыли одеялом. Так они благополучно пересекли границу!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.